Чем был известен никита панин. Графы панины. Значение панин никита иванович в краткой биографической энциклопедии
Никита Иванович Панин родился в 1718г. Он был сыном Ивана Панина, за свою жизнь дослужившегося до чина генерала-поручика.
Сам Никита Панин начал военную службу в конногвардейском полку. Чин его был одним из нижних. Именно этот полк в 1741 г. преподнес скипетр императрице Елизавете Петровне.
В 1748 году Панин был отправлен в Швецию, где провел ближайшие двенадцать лет. В 1760 году, когда Панин вернулся в Петербург, ему было поручено воспитание Павла Петровича, Никита Иванович получил чин обер-гофмейстера. Это был сын наследника - будущий самодержец Павел I.
В 1763 году Панин был назначен руководителем внешнеполитического ведомства. В 1764 году Никита Иванович был назначен руководителем кампании по делам в Польше. Целью этой кампании было избрание на польский престол выгодного для Российской империи кандидата - им стал Станислав Понятовский.
До 1774 года Никита Иванович Панин являлся воспитателем великого князя Павла. Никита Иванович Панин был отправлен в отставку в 1781 году (до этого времени именно Панин был вершителем всей внешней политики России).
В отставке он обратил внимание на внутренние проблемы Российской империи. В 1782 году он написал сочинение, которое, по сути, представляло собой введение к конституции. В 1783 году Никита Иванович Панин умер.
Когда императрица Елизавета Петровна заприметила Никиту Ивановича Панина, она отправила его в Данию, а потом в Швецию Настоял на этом ее фаворит И.И. Шувалов. Он понял, что перед ним находится соперник. Избавиться от него можно было испытанным способом - дать поручение, обязательно связанное с отлучением из столицы. Вот Панин и вынужден был отправиться послом в Данию и Швецию.
Панин с пользой провел время в Швеции. Здесь он познал, как происходит борьба между политическими партиями. В этой стране Никита Панин постигал глубины искусства дипломата. Швеция помогла ему понять некоторые идеи Просвещения. В частности он осознал, что значит сила закона. Ведь ему должно беспрекословно следовать абсолютно все население страны (в т.ч. и самодержец). Государство должно всячески помогать развитию торговли: как внутренней, так и внешней, а также развитию промышленности, земледелия. Он понимал то, что страна, обладающая такими богатыми природными ресурсами, должна опираться на это богатство в своем развитии.
Панин интересовался судьбой крепостных. В этом деле он считал, что упразднять крепостное право было бы слишком рано. Но государство, по его мнению, обязано защитить крестьян от произвола помещиков. Отношения между ними должны быть полностью регламентированы, в частности, четко установлен размер повинностей, которые крестьянин обязан нести в пользу своего барина.
В 1760 году Панин вошел в число важных сановников страны. Он был вызван Елизаветой Петровной с целью воспитания Пала Петровича (будущего царя). Никита Иванович Панин занял должность обер-гофмейстера. Эта должность давала много прав Панину: он мог поддерживать довольно близкие отношения с великим князем и княгиней, имел даже доступ в апартаменты императрицы. В обязанности Панина входило воспитание в сыне Екатерины веры, добронравия, кротости, правосудия и т.п., а также предупреждение всяческих пороков (трусости, лести и т.д.). Важнейшее место среди преподаваемых Павлу наук занимала история России.
Н.И. Панин не отличался рвением к воспитанию наследника. Дело было не только в лени, скорее, в том, что в 1763 году Панин был назначен главой внешнеполитического ведомства. К тому же темы, которые Панин заводил за обеденным столом редко были воспитательными. В основном, они касались наиболее актуальных светских проблем, которые воспитанник в силу возраста не мог воспринимать должным образом. Бывали случаи, что разговор имел противоречащую нравственным устоям направленность. Панин при воспитаннике мог рассказывать о казнях, многие из которых ему представлялись забавными. Иногда Павел посещал постановки в театре, рассчитанные явно не на детей. Как бы то ни было, Панин отлично подобрал для воспитанника учителей, знающих свое дело. Среди них отличался офицер Порошин, обладавший широким кругозором.
Панин принял участие в дворцовом перевороте 28 июня 1762г. Панин был человеком, не любившим рисковать, поэтому вовлечь его в участие в дворцовом перевороте было делом очень непростым. И все же Е. Дашкова решилась напрямую спросить Панина о том, что он думает о низложении с престола Петра III. На это Панин ответил, что осознает, какое пагубное влияние на развитие страны может оказать правление Петра III, но он не является сторонником насильственных мер. Однако Панин был за вступление на престол законного наследника - Павла. После свершения переворота и той радости, которая витала в обществе после свержения Петра III, Екатерина II стала императрицей. Речи о регентстве Екатерины Алексеевны над своим несовершеннолетним сыном уже не шло.
Екатерина II относилась к Панину доверительно. Хотя целью дворцового переворота, как считал Панин, было воцарение законного наследника Павла I, между ним и Екатериной II не возникло никакого отчуждения. Да и сам Н.И. Панин уже не настаивал на возведение на престол Павла.
Панин - руководитель внешнеполитического ведомства. В 1763 году Никита Иванович Панин получил от императрицы особый рескрипт, в котором говорилось о его временном назначении на должность главы Иностранной коллегии дел. Однако эту должность Панин занимал около двадцати лет. Дело в том, что первые два года он замещал канцлера Воронцова, отправившегося на этот срок в отпуск. Но этот самый отпуск для Воронцова был хорошим предлогом для отставки. Исходя из этого, после окончания отпуска канцлера Панин стал полноценным руководителем данного внешнеполитического ведомства.
Панин руководил расследованием "дела Хитрово". Оно было связано с желанием императрицы вступить в брак с Г. Орловым. В связи с этим делом какой-либо опасности для Екатерины Великой выявлено не было. Наказания участники "заговора" получили весьма легкое. Правда, это объясняется и тем, что и сам Панин не был удовлетворен возможным браком императрицы со своим фаворитом.
Панин руководил расследованием делам Мировича. Это дело было куда более важное, чем предыдущее. Мирович попытался освободить из Шлиссельбургской крепости Иоанна Антоновича и вручить ему корону, тем самым свергнув Екатерину II. Эти события происходили как раз в те дни, когда императрица отсутствовала в столице (она прибывала в Прибалтике). Само дело кончилось гибелью претендента на престол и арестом самого Мировича.
Н.И. Панин принял активное участие в выборах короля Речи Посполитой - Станислава Понятовского. Под давлением избирательный сейм Речи Посполитой без всяких прений выбрал Станислава Понятовского королем. Это произошло 4 июля 1764 г. В принципе, основным источником интриг в Варшаве была сама императрица Екатерина Великая. Панин же полностью исполнял все ее требования.
Панин являлся инициатором создания Императорского совета. Того, который в самый последний момент создан не был. Этот проект имел государственное значение - он должен был помогать императрице в управлении государством. В состав императорского совета должны были входить от шести до восьми человек, четверо из которых являлись бы статс-секретарями - в их ведении лежало бы управление внутренней и внешней политикой, а также военной и морской отраслями. Выходными днями совета должны были быть суббота и воскресение. Следует учитывать тот факт, что Екатерина Великая могла как поддержать, так и отклонить любое решение совета. Екатерине II проект вроде бы даже понравился: она подписала приготовленный Манифест об его учреждении, даже огласила состав этого совета. Но что-то заставило Екатерину Великую надорвать лист с Манифестом. Почему она это сделала. Ученые считают, что отчасти из-за удара по самолюбию, поскольку ранее такие органы создавались с целью помочь императрицам, не ведающим ничего в управлении государством. Екатерина II себя к таковым не причисляла. Еще более важной причиной представляется не понравившееся Екатерине Великой постановление об отстранении от управленческих дел фаворитов.
Проект Панина предусматривал реформу Сената. Панин не видел в действующем Сенате какого-либо значительного коэффициента полезного действия. Это было очень громоздкое учреждение - включало тридцать сенаторов, каждый из которых, по словам Панина, "приезжает на заседание Сената как гость на обед".
Панин, руководя внешнеполитическим ведомством, выполнял только волю Екатерины II. Если мнение Панина противоречило мнению Екатерины Великой, она его просто игнорировала. Панин же всегда выполнял все повеления Екатерины II, не возражал ей даже тогда, когда имел свои убеждения. В усердии же Панину отказать было нельзя.
В честь достижения Павлом совершеннолетнего возраста Екатерина Великая щедро наградила Н.И. Панина. Ему были пожалованы звание, которое расценивалось как фельдмаршальское, более восьми тысяч крепостных, а также сто тысяч рублей. Распоряжаясь этими подарками, Панин показал себя как человека благородного и бескорыстного: он отдал около половины крестьян трем своим главным подчиненным, хотя ничем обязан Никита Иванович им не был.
Панин не был женат. Не обзаведясь семьей, он, тем не менее, не допускал случайных связей. Но все-таки Никита Иванович предпринял две попытки пожениться. В 1766 году Панин влюбился в графиню Строганову (которая, кстати, приходилась дочерью канцлеру Воронцову). В связи с этим, Никита Иванович забросил свои дела, даже стал терять к себе уважение, но Екатерина Великая не стала его каким бы то ни было образом наказывать. Императрица в 1767 году пожаловала Никите Ивановичу графское достоинство. Этот подарок посвящался годовщине коронации Екатерины II. Вторая попытка относится к 1768 году. Панин страстно влюбился в Анну Шереметеву - дочь П. Б. Шереметева. Была даже назначена свадьба - на 10 мая 1768 г. Однако перед самой свадьбой Анна заболела оспой и вскоре умерла. Это была значительная утрата для Панина. Никита Иванович опять забросил все дела. Екатерина Великая не отстраняла его от дел, потому как понимала, насколько он образованный человек. Она ценила его таланты как дипломата.
Шурин дипломатов И. И. Неплюева и А. Б. Куракина .
За время своего пребывания в Швеции Панин, по отзывам современников, проникся симпатиями к конституционному строю . Он был креатурой Бестужева , а потому положение его с падением последнего и с переворотом, происшедшим в половине 1750-х гг. в русской политике (сближение России с Францией , англо-прусская конвенция), стало очень трудным.
Имея могущественного врага в лице графа Воронцова , заменившего Бестужева, Панин неоднократно просился в отставку, когда неожиданно был назначен (29 июня 1760 г.), вместо Бехтеева , воспитателем Павла Петровича. Панин сблизился с Екатериной, в особенности по смерти Елизаветы.
Во введении к проекту Панин, по мнению историка, давал резкую критику господствовавшего в управлении произвола («в производстве дел всегда действовала более сила персон, чем власть местъ государственных») и предложил учреждение Совета из 6-8 членов-министров; все бумаги, который требуют подписи государя, должны были проходить через этот совет и быть заверены кем-либо из министров. Сенату проект представлял право «иметь свободность представлять на Высочайшие повеления, если они… могут утеснить законы или благосостояние народа ».
Этот проект был отклонён императрицей. В письме к Вяземскому она писала: «иной думает для того, что он был долго в той или другой земле, то везде по политике той или другой его любимой земли все учреждать должно ». Несмотря на это, Панин не потерял своего положения, скорее всего, благодаря исключительным обстоятельствам вступления Екатерины на престол и своему влиянию на Павла, воспитателем которого он был; Екатерина, по её собственным словам, опасалась удалить его. Более осторожное мнение по вопросу отклонения проекта Панина высказывал Н. Д. Чечулин. .
Этой ролью Панина объясняется и положение его во все последующее время среди борющихся придворных партий (он всегда должен был бороться против Орловых) и отношения его к императрице, которые никогда не были искренни и хороши. Его до самого последнего времени обвиняли, между прочим, в том, что он намеренно развращал Павла и из своих личных целей содействовал разладу между императрицей и её сыном; но из записок Порошина видно, что он очень серьёзно относился к своей задаче в качестве воспитателя.
Внешнеполитическая деятельность
С именем Панина связаны все вопросы внешней политики русского правительства за время от до гг. Будучи сначала неофициальным советником императрицы, он в 1763 г., по увольнении в отпуск Воронцова, сделан старшим членом иностранной коллегии. Вскоре затем, по удалении Бестужева, ему было поручено заведывание всеми делами коллегии, хотя канцлером он никогда не был.
Разрешение вопросов об отношениях России к государствам Северной Европы привело Панина к созданию системы так называемого «Северного Союза», или «Северного Аккорда », навлекшей на него обвинение в доктринерстве. Этой системой Панин хотел, для возвеличения престижа и значения России, создать вокруг неё союз всех северных держав, для противодействия стремлениям Бурбонской и Габсбургской династий; с этой целью он старался - в общем безуспешно - соединить государства, интересы которых были совершенно противоположны, как, например, Пруссию с Англией и Саксонией.
Оценка деятельности
Увековечить свою признательность Панину Павел мог лишь по смерти Екатерины, воздвигнув ему в 1797 г. памятник в церкви св. Магдалины в Павловске . Екатерина, сравнивая в письме к Гримму Панина с Орловым, ставит последнего гораздо выше и говорит, что у Панина было много крупных недостатков, но он умел их скрывать.
Граф Панин был одним из образованнейших русских людей своего времени, так что, по отзывам иностранных послов, «походил скорее на немца»; Екатерина называла его энциклопедией . Он интересовался самыми разнообразными вопросами из области государственных знаний и знаком был со многими классическими произведениями философской литературы . На гуманный образ мыслей и строгое чувство законности указывает в красноречивых словах один из наиболее близких к нему людей, знаменитый Фонвизин ; о некотором свободомыслии в вопросах веры свидетельствует то, что, при приглашении в законоучители к Павлу Петровичу Платона Левшина , Панин больше всего интересовался тем, не суеверен ли он, а в письме к Воронцову, который заболел от постной пищи, говорил, что закон требует не разорения здоровья, а разорения страстей, «еже одними грибами и репою едва ли учинить можно».
Он очень любил еду, женщин и игру; от постоянной еды и сна его тело представляло одну массу жира. Он вставал в полдень; его приближенные рассказывали ему смешные вещи до часу; тогда он пил шоколад и принимался за туалет, продолжавшийся до трех часов. Около половины четвёртого подавался обед, затягивавшийся до пяти часов. В шесть министр ложился отдохнуть и спал до восьми. Его лакеям стоило большого труда разбудить его, поднять и заставить держаться на ногах. По окончании второго туалета начиналась игра, оканчивавшаяся около одиннадцати. За игрой следовал ужин, а после ужина опять начиналась игра. Около трех часов ночи министр уходил к себе и работал с Бакуниным , главным чиновником его департамента. Спать он ложился обыкновенно в пять часов утра.
Панин не был женат, но увлечение женщинами часто ставилось ему в вину. Невестой его была умершая от оспы в 1768 году графиня Анна Шереметева . На склоне лет молва называла его «интимной приятельницей» Марию Талызину , женщину чудовищно толстую. Доподлинно известно то, что они сообща занимались воспитанием своих племянников князей Куракиных (Александра и Алексея), когда те лишились родителей.
При всей разносторонней деятельности, которую Панину приходилось проявлять, он был очень ленив и медлителен. Екатерина говорила, что он умрёт когда-нибудь от того, что поторопится.
Переводчик Коллегии иностранных дел Иван Пакарин выдавал себя за сына Екатерины II и Никиты Панина .
Киновоплощения
- Емельян Пугачёв - Игорь Горбачёв
- Великая - Владимир Крылов
Напишите отзыв о статье "Панин, Никита Иванович"
Примечания
Источник
- Браудо А. И. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Ссылки
- Гаврюшкин А. В. . - М .: Международные отношения , 1989. - 176, с. - (Из истории дипломатии). - 50 000 экз. - ISBN 5-7133-0261-7 .
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Панин, Никита Иванович
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет, радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C"est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d"etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l"honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l"honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l"honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Панин Никита Иванович (18 сентября 1718 — 31 марта 1783) — русский дипломат и государственный деятель, граф, наставник великого князя Павла Петровича с 1760 года.
Родился 18 сентября 1718 года в Данциге, детство провел в Пернове, где отец его Иван Васильевич Панин (1673 - 1736) был комендантом; в 1740 году из вахмистров конной гвардии произведён в корнеты; по некоторым известиям, он был при дворе Елизаветы опасным соперником Разумовского и Шувалова.
В производстве дел всегда действовала более сила персон, чем власть местъ государственных...
Панин Никита Иванович
В 1747 году назначен послом в Данию, но уже через несколько месяцев перемещен в Стокгольм, где и пробыл 12 лет; здесь он должен был бороться против усиления королевской власти (при слабости которой русское правительство надеялось иметь больше влияния), а, следовательно, против представителей Франции. За время своего пребывания в Швеции Панин, по отзывам современников, проникся симпатиями к конституционному строю. Он был креатурой Бестужева, а потому положение его с падением последнего и с переворотом, происшедшим в половине 1750-х гг. в русской политике (сближение России с Францией, Англо-Прусская конвенция), стало очень трудным. Имея могущественного врага в лице графа Воронцова, заменившего Бестужева, Панин неоднократно просился в отставку, когда неожиданно был назначен (29 июня 1760 г.), вместо Бехтеева, воспитателем Павла Петровича. Панин сблизился с Екатериной, в особенности по смерти Елизаветы.
Пётр III, хотя и пожаловал его чином действительного тайного советника и орденом Андрея Первозванного, не доверял ему и всегда держал при нём одного из своих флигель-адъютантов. Панин понимал необходимость переворота, но, по словам самой Екатерины, желал его в пользу Павла Петровича. Когда после переворота, в котором сам Панин, вместе с Дашковой, очень с ним близкой, принимал живое участие, власть осталась за Екатериной, он сделал попытку ограничить произвол этой власти, представив Императрице проект учреждения императорского совета и реформы сената.
В введении к проекту Панин даёт резкую критику господствовавшего в управлении произвола («в производстве дел всегда действовала более сила персон, чем власть местъ государственных») и предлагает учреждение Совета из 6—8 членов-министров; все бумаги, который требуют подписи государя, должны пройти через этот совет и быть заверены кем-либо из министров. Сенату проект представляет право «иметь свободность представлять на Высочайшие повеления, если они…. могут утеснить законы или благосостояние народа».
Проект вызвал со стороны всех лиц, от которых Екатерина потребовала отзывов, опасения, что в нём скрыто стремление к ограничению самодержавной власти — и императрица, сначала колебавшаяся, отвергла его. В письме к Вяземскому она, подразумевая несомненно Панина и подозревая его в симпатиях к конституционному правлению, писала: «иной думает для того, что он был долго в той или другой земле, то везде по политике той или другой его любимой земли все учреждать должно». Несмотря на эту неудачу, сам Панин не потерял своего положения (скорее всего, благодаря исключительным обстоятельствам вступления Екатерины на престол и своему влиянию на Павла). Всем своим значением Панин обязан тому, что он был при наследнике воспитателем; Екатерина, по её собственным словам, опасалась удалить его.
Этой ролью Панина объясняется и положение его во все последующее время среди борющихся придворных партий (он всегда должен был бороться против Орловых) и отношения его к императрице, которые никогда не были искренни и хороши. Его до самого последнего времени обвиняли, между прочим, в том, что он намеренно развращал Павла и из своих личных целей содействовал разладу между императрицей и её сыном; но из записок Порошина видно, что он очень серьёзно относился к своей задаче в качестве воспитателя.
С именем Панина связаны все вопросы внешней политики русского правительства за время от 1762 до 1783 гг. Будучи сначала неофициальным советником императрицы, он в 1763 г., по увольнении в отпуск Воронцова, сделан старшим членом иностранной коллегии. Вскоре затем, по удалении Бестужева, ему было поручено заведывание всеми делами коллегии, хотя канцлером он никогда не был.
Детские годы Никиты Панина прошли в г. Пернове (ныне Пярну, Эстония), комендантом которого был его отец. Никита Иванович был записан в лейб-гвардии Конный полк и к 1740 уже имел звание корнета. Он отличался красивой внешностью, был вхож в лучшее петербургское общество и пожалован придворным чином камер-юнкера.
Начало дипломатической карьеры Панина
В середине 1740-х годов ходили слухи о том, что Панин боролся с за расположение императрицы и, согласно легенде, не одержал верх лишь из-за своей широко известной лени, проспав назначенный час свидания. Быть может, потому, что сражение было проиграно, Никите Ивановичу пришлось сменить военный мундир на кафтан дипломата: в 1747 он отправился сперва в Данию, а затем посланником в Швецию. В Стокгольме фактически сформировалось его мировоззрение: он стал сторонником конституционной монархии, проникся идеями Просвещения и пришел к выводу, что внешнеполитические интересы России требуют противодействия английскому влиянию на Балтике.
Государственная и политическая деятельность Панина
Панин оказался способным дипломатом и мог бы многого достичь на этом поприще, если бы не то обстоятельство, что он пользовался покровительством канцлера А. П. Бестужева-Рюмина. Когда же в 1758 последнего постигла опала, а внешняя политика страны стала меняться, то Панин попросился в отставку. Но императрица, по-видимому, не забыла своего бывшего ухажера и в 1760 Никита Иванович был неожиданно назначен воспитателем великого князя Павла Петровича (будущего императора Павла I).
Панин в роли педагога
За новое дело Панин взялся ревностно и охотно. Он надеялся, что сможет привить наследнику российского престола собственные политические взгляды и воспитать из него идеального государя. Поначалу все складывалось именно так, как задумал Панин: ученик оказался способным и восприимчивым и уже вскоре воспитатель и воспитанник искренне привязались друг к другу. Но прошло совсем немного времени и с воцарением в 1761 будущее великого князя сделалось туманным и неопределенным.
Участие Панина в государственном перевороте
Панин принял активное участие в подготовке переворота в пользу , рассчитывая привести ее к власти лишь в качестве регентши при малолетнем Павле. По одной из существующих версий, именно Панин был организатором убийства Петра III. Новая императрица щедро наградила Панина, сделав его тайным советником, сенатором и одним из ближайших своих сотрудников. Екатерина II считала Никиту Ивановича «самым смышленым и самым ревностным человеком» своего двора. Однако, ценя и уважая Панина, императрица расходилась с ним во взглядах на то, каким должно быть ее правление.
Отклоненный проект Панина
В 1762 он составил проект «Манифеста об учреждении императорского совета и разделении Сената на департаменты». Выступая сторонником монархического строя, Панин, однако, предлагал ограничить его жесткими законодательными рамками в духе идей просветителей. Гарантом от деспотизма должен был стать императорский совет со значительно более широкими функциями, нежели аналогичные органы предшествующего времени. Екатерина сперва приняла панинский проект, однако увидев, что его автор не представляет никого, кроме самого себя, предала его забвению. Она однако согласилась со второй частью проекта относительно Сената, и в 1763 в соответствие с ним была осуществлена сенатская реформа.
Панин незаменимый дипломат
Панин
вместе с тем имел огромный опыт, который был необходим императрице в другой сфере - внешнеполитической. На протяжении почти двадцати последующих лет он был ее главным советником в этой области и фактическим руководителем российской внешней политики, получив в 1763 и официальную должность старшего члена Коллегии иностранных дел. На этом посту Панин прослыл человеком мягким, добрым и честным, что вовсе не исключало его искусности как дипломата. Иностранные послы замечали, что, беседуя с добродушным и знаменитым своей ленью Никитой Ивановичем, нетрудно было забыть, что говоришь с первым министром императрицы и потерять необходимую осторожность. В силу его характера ему трудно было сказать «нет», но его «да» далеко не всегда означало действительное согласие. К тому же, в отличие от своих предшественников, Панин был неподкупен, т. е. не брал взяток, что для того времени было немалой редкостью. Во внешней политике он придерживался своих прежних воззрений. Панин выступал за сближение с Пруссией, способствовал избранию на польский трон Станислава Понятовского и был инициатором создания так называемой «Северной системы» - союза балтийских государств, который должен был обеспечить равновесие сил в Европе при первенствующем положении России.
В 1765 Панин разработал и заключил договор с Данией, в 1766 - торговый договор с Англией. С изменением направленности русской внешней политики после русско-турецкой войны 1768-74 и с ростом власти влияние Панина на принятие решений стало ослабевать. Последним существенным его вкладом в нее стала «Декларация о вооруженном нейтралитете 1780», принятая во время войны северо-американских колоний за независимость от Англии. В 1781 Панин отошел от дел. В истории России он остался как один из талантливейших дипломатов, немало сделавший для успехов ее внешней политики.
Признание современниками заслуг Панина
Казалось бы, положение фактического министра иностранных дел при крупнейшем европейском дворе, принесшее ему в 1767 даже графский титул, должно было полностью удовлетворять честолюбие Никиты Ивановича Панина . Тем более что всем было ясно, что это его положение обеспечивается не «случаем», не особым фавором со стороны императрицы, а исключительно знаниями и личными заслугами. Но Панин был не таков. Он не забывал своих убеждений и идеалов и, не вступая в открытую борьбу, не оставлял надежд на воплощение своих планов. Так, известно, что совместно с Д. И. Фонвизиным он работал над неким конституционным проектом, который, возможно, собирался реализовать, когда достигнет совершеннолетия. Считалось, что, когда это произойдет, Екатерина отречется от престола в пользу сына. Но в планы императрицы подобный шаг не входил и, как только великий князь стал совершеннолетним, служба при нем Никиты Ивановича закончилась. Впрочем, теплые отношения между ними сохранялись и впоследствии: Павел сидел у постели умирающего Панина в 1783. Сохранились записи великого князя, сделанные во время этих последних бесед со своим наставником. Из них следует, что будущий император спрашивал у Панина совета относительно мер, которые нужно будет предпринять, придя к власти.
Значение ПАНИН НИКИТА ИВАНОВИЧ в Краткой биографической энциклопедии
ПАНИН НИКИТА ИВАНОВИЧ
Панин (Никита Иванович) - знаменитый дипломат, родился 18 сентября 1718 года в Данциге, детство провел в Пернове, где отец его был комендантом; в 1740 году из вахмистров конной гвардии произведен в корнеты; по некоторым известиям, он был при дворе Елизаветы опасным соперником Разумовского и Шувалова. В 1747 году назначен послом в Данию, но уже через несколько месяцев перемещен в Стокгольм, где и пробыл 12 лет; здесь он должен был бороться против усиления королевской власти (при слабости которой русское правительство надеялось иметь больше влияния), а, следовательно, против представителей Франции. За время своего пребывания в Швеции П., по отзывам современников, проникся симпатиями к конституционному строю. П. был креатурой Бестужева, а потому положение его с падением последнего и с переворотом, происшедшим в половине 50-х годов в русской политике (сближение России с Францией, Англо-Прусская конвенция), стало очень трудным. Имея могущественного врага в лице графа Воронцова, заменившего Бестужева, П. просился неоднократно в отставку, когда неожиданно был назначен (29 июня 1760 года), вместо Бехтеева, воспитателем Павла Петровича. П. сблизился с Екатериной, в особенности по смерти Елизаветы. Петр III , хотя и пожаловал его чином ДТС и орденом Андрея Первозванного, однако же, не доверял ему и всегда держал при нем одного из своих флигель-адъютантов. П. понимал необходимость переворота, но, по словам самой Екатерины, желал его в пользу Павла Петровича. Когда после переворота, в котором П., вместе с Дашковой, очень с ним близкой, принимал живое участие, власть осталась за Екатериной, П. сделал попытку ограничить произвол этой власти, представив императрице проект учреждения императорского совета и реформы Сената. В введении к проекту П. дает резкую критику господствовавшего в управлении произвола ("в производстве дел всегда действовала более сила персон, чем власть мест государственных"), и предлагает учреждение Совета из 6-8 членов - министров; все бумаги, которые требуют подписи государя, должны пройти через этот совет и быть контрасигнированы кем-либо из министров. - Сенату проект представляет право "иметь свободность представлять на Высочайшие повеления, если они... могут утеснить законы или благосостояние народа". Проект вызвал со стороны всех лиц, от которых Екатерина потребовала отзывов, опасения, что в нем скрыто стремление к ограничению самодержавной власти - и императрица, сначала колебавшаяся, отвергла его. В письме к Вяземскому она, подразумевая несомненно П. и подозревая его в симпатиях к конституционному правлению, писала: "иной думает для того, что он был долго в той или другой земле, то везде по политике той или другой его любимой земли все учреждать должно". Несмотря на эту неудачу, П. не потерял своего положения, благодаря исключительным обстоятельствам вступления Екатерины на престол и своему влиянию на Павла. Всем своим значением П. обязан тому, что он был при наследнике воспитателем; Екатерина, по ее собственным словам, опасалась удалить его. Этой ролью П. объясняется и положение его во все последующее время среди борющихся придворных партий (он всегда должен был бороться против Орловых) и отношения его к императрице, которые никогда не были искренни и хороши. П. до самого последнего времени обвиняли, между прочим, в том, что он намеренно развращал Павла и из своих личных целей содействовал разладу между императрицей и ее сыном, но из записок Порошина видно, что он очень серьезно относился к своей задаче в качестве воспитателя. С именем П. связаны все вопросы внешней политики русского правительства за время от 1762 до 1783 годов. Будучи сначала неофициальным советником императрицы, он в 1763 году, по увольнении в отпуск Воронцова, сделан старшим членом иностранной коллегии. Вскоре за тем, по удалении Бестужева, ему было поручено заведывание всеми делами коллегии, хотя канцлером он никогда не был. Разрешение вопросов об отношениях России к государствам Северной Европы привело П. к созданию системы так называемого "Северного Союза" или "Северного Аккорда", навлекшей на него обвинение в доктринерстве. Системой этой П. хотел, для возвеличения престижа и значения России, создать вокруг нее союз всех северных держав для противодействия стремлениям Бурбонской и Габсбургской династий: с этой целью он старался - в общем безуспешно - соединить государства, интересы которых были совершенно противоположны, как, например, Пруссию с Англией и Саксонией. Фридрих II, которому нужен был союз только с Россией, мешал осуществлению панинского проекта. При реализации этой системы П. главное свое внимание обратил на отношения к Швеции, причем политика его в этом направлении была очень неудачна: его попытка подчинить Швецию исключительно русскому влиянию и устранить французское стоила России громадных денег и не привела к желанному результату. Как бы ища предлога к вооруженному вмешательству, П. малейшее изменение шведской конституции объявлял предлогом к разрыву; но когда, в 1772 году, Густав III восстановил самодержавие, Россия, занятая турецкой войной, должна была с этим примириться, и дело обошлось без войны с Швецией, особенно благодаря вмешательству Фридриха II. Одновременно с вопросом о "Северном Аккорде" должны были быть разрешены вопросы об отношениях к Польше и Пруссии. С Пруссией П. заключил союз, давший России возможность расширить свое влияние в Польше. До 1772 года П. не был, кажется, столь слепым сторонником Пруссии, каким его выставляли. Польшу он стремился включить, во всем ее объеме, в сферу влияния России и не был склонен делить это влияние, а тем более - саму территорию Польши. Его энергии до известной степени русская политика обязана была возведением на престол Станислава Понятовского; не менее энергично и вполне в согласии с Екатериной П. действовал в диссидентском вопросе, видя в расширении прав диссидентов усиление русского влияния; всех своих требований в этом направлении он не мог, однако, провести. В вопросе об уничтожении liberum veto, П. некоторое время расходился как с Екатериной, так и с Фридрихом, полагая, что усиление Польши может быть только выгодно для России, которая будет иметь в ней полезную союзницу. Но П. не предусмотрел тех осложнений, которыми грозило вмешательство во внутренние дела Польши, и был совершенно неподготовлен к вспыхнувшей в 1768 году войне с Турцией. Эта война весьма неблагоприятно отразилась на его положении; во всех неудачах обвиняли его; он был виновен и в разрыве с Турцией, и в том, что Россия осталась в этой борьбе без союзников. В то же время этой войной воспользовался Фридрих II, чтобы привести к осуществлению давно уже висевший в воздухе проект разделения Польши между Австрией, Россией и Пруссией. Соглашение по этому поводу приводило к концу войну с Турцией, так как устраняло вмешательство Австрии; Турция одна бороться долго не могла. На приобретение части Польши нельзя было смотреть как на победу, так как Австрия и Пруссия получили лучшие части даром. П. упрекали за усиление Пруссии; граф Орлов говорил, что люди, составлявшие раздельный договор, заслуживают смертной казни. С этого времени положение П. становится особенно тяжелым, он оставался сторонником союза с Пруссией, а императрица все более склонялась к Австрии; вместе с тем все более усиливался разлад между ней и Павлом, ближайшим другом и советником которого был П. В 1771 - 72 годах особенно сильна была борьба между партиями П. и Орловых. Когда было решено вступление Павла в брак, П. сумел обеспечить за собой влияние на будущую его супругу. Екатерина была очень недовольна этим вмешательством П. в ее семейные дела и воспользовалась женитьбой Павла, чтобы удалить его от должности воспитателя. Она богато одарила П., но с радостью писала (октябрь 1773 года) госпоже Бьелке, что "дом ее очищен". Отношения между Екатериной и обоими братьями Паниными (см. Петр Иванович П.) были очень натянутые; с крайним неудовольствием назначила она Петра П. главнокомандующим против Пугачева. К этому времени относится записанный декабристом М.И. Фонвизиным рассказ о составленном, будто бы Д.И. Фонвизиным, который состоял секретарем П., под руководством самого П., проекте конституции и о заговоре против Екатерины (до нас дошло любопытное введение к этому проекту). После смерти первой жены Павла и после женитьбы его на Марии Феодоровне П. сумел сохранить свое влияние на молодой двор, так что даже родители последней действовали согласно его указаниям; этим влиянием П. пользовался, чтобы сохранить за собой прежнее положение и отстоять союз с Пруссией, срок которому истекал в 1777 году. Воспитанный П., Павел был страстным поклонником Фридриха II. Когда после тешенского мира Екатерина окончательно склонилась на сторону Австрии, П. пришлось вступить в борьбу с влиянием Иосифа II, который в конце концов успел сблизиться с великокняжеской четой, предложив выдать сестру Марии Феодоровны за своего племянника, наследника австрийского престола. Екатерина была очень недовольна происками П. против этого брака; об опале его ходили слухи уже в начале 1781 года. В некоторой, мало разъясненной связи находится опала П. и с деятельностью его по вопросу о декларации "вооруженного нейтралитета" (VII, 186) и с отношениями его к Потемкину, который, вместе с английским послом Гаррисом, действовал против него. Вопрос о том, кому принадлежит инициатива декларации 1780 года, т. е. П. или Екатерине, остается открытым. В мае 1781 года П. взял отпуск и удалился в пожалованное ему имение Дугино, но в сентябре того же года вернулся в Санкт-Петербург и старался задержать заграничную поездку Павла, которая должна была повлечь за собой еще большее сближение "молодого двора" с Иосифом II. Во время этого заграничного путешествия П. поддерживал переписку с Павлом. В то же время разыгралось известное Бибиковское дело; в перлюстрированных письмах Бибикова к Куракину (близкому родственнику и другу П.), сопровождавшему Павла Петровича, Екатерина прочла жалобы на страдания отечества и "грустное положение всех добромыслящих". Екатерина придавала этому делу большое значение и искала за Бибиковым и Куракиным более важных лиц. По возвращении молодой четы из-за границы, отношения Павла к П. несколько изменились к худшему. 31 марта 1783 года П. умер. Увековечить свою признательность П. Павел мог лишь по смерти Екатерины, воздвигнув ему в 1797 году памятник в церкви Св. Магдалины в Павловске. Екатерина, сравнивая в письме к Гримму П. с Орловым, ставит последнего гораздо выше и говорит, что у П. было много крупных недостатков, но он умел их скрывать. П. был одним из образованнейших русских людей своего времени, так что, по отзывам иностранных послов, "походил скорее на немца"; Екатерина называла его энциклопедией. Он интересовался самыми разнообразными вопросами из области государственных знаний и знаком был со многими классическими произведениями философской литературы. На гуманный образ мыслей и строгое чувство законности указывает в красноречивых словах один из наиболее близких к нему людей, знаменитый Фонвизин; о некотором свободомыслии в вопросах веры свидетельствует то, что при приглашении в законоучители к Павлу Петровичу Платона, Панин больше всего интересовался тем, не суеверен ли он, а в письме к Воронцову, который заболел от постной пищи, говорил, что закон требует не разорения здоровья, а разорения страстей, "еже одними грибами и репой едва ли учинить можно". Панин принадлежал к масонам. О честности и доброте П. и в его время не было двух разных мнений, даже враги уважали его как личность гордую и честную. Из полученных им при вступлении Павла в брак 9000 душ он половину роздал своим секретарям, Фонвизину, Убри и Бакунину. П. по натуре был сибарит, любил хорошо пожить; по словам Безбородко, у него была лучшая поварня в городе; он не был женат, но увлечение женщинами часто ставилось ему в вину (невестой его была умершая от оспы графиня Шереметева). При всей разносторонней деятельности, которую П. приходилось проявлять, он был очень ленив и медлителен: Екатерина говорила, что он умрет когда-нибудь от того, что поторопится. Дипломатическая и частная переписка П. напечатана в "Сборнике Императорского Русского Исторического Общества". Проект Императорского Совета напечатан там же, т. VII. О Фонвизинском проекте см. "Русскую Старину" (1884, ¦ 12), "Архив князя Воронцова", "Русский Архив". Ср. Лебедев "Графы Панины" (Санкт-Петербург, 1864); Кобеко "Цесаревич Павел Петрович" (Санкт-Петербург, 1883) и рецензия Иконникова на эти сочинения в 28-м присуждении Уваровских наград; Шумигорский "Биография Марии Феодоровны" (т. I); Чечулин "Проект Императорского Совета" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1894, ¦ 3); его же "Внешняя политика России вначале царствования Екатерины II" (Санкт-Петербург, 1896); Arnheim "Beitrage zur Geschichte der Nordischen Frage" ("Deutshe Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft", т. II, III, IV, V и VII, 1889 - 1892). Затем общие сочинения (Соловьев "История России"; Бильбасов "История Екатерины II") и всю литературу по истории русско-польских и русско-прусских отношений. А. Браудо.
Краткая биографическая энциклопедия. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ПАНИН НИКИТА ИВАНОВИЧ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- ПАНИН, НИКИТА ИВАНОВИЧ
знаменитый дипломат, род. 18 сентября 1718 г. в Данциге, детство провел в Пернове, где отец его был комендантом; в 1740 … - ПАНИН, НИКИТА ИВАНОВИЧ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? знаменитый дипломат, род. 18 сентября 1718 г. в Данциге, детство провел в Пернове, где отец его был комендантом; в … - ПАНИН НИКИТА ИВАНОВИЧ
(1718-83) граф, российский государственный деятель и дипломат, почетный член Петербургской АН (1776). Брат П. И. Панина. С 1747 посланник в … - ПАНИН НИКИТА ИВАНОВИЧ в Современном энциклопедическом словаре:
- ПАНИН НИКИТА ИВАНОВИЧ в Энциклопедическом словарике:
(1718 - 83), граф, российский государственный деятель, дипломат. С 1747 посланник в Дании, Швеции. Участник дворцового переворота 1762. Воспитатель будущего … - ИВАНОВИЧ в Педагогическом энциклопедическом словаре:
Корнелий Агафонович (1901-82), педагог, д.ч. АПН СССР (1968), д-р педагогических наук и профессор (1944), специалист по сельскохозяйственному образованию. Был учителем … - ИВАНОВИЧ в Большом энциклопедическом словаре:
(Ivanovici) Иосиф (Ион Иван) (1845-1902), румынский музыкант, дирижер военных оркестров. Автор популярного вальса "Дунайские волны" (1880). В 90-х гг. жил … - ПАНИН в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Никита Иванович - знаменитый дипломат, род. 18 сентября 1718 г. в Данциге, детство провел в Пернове, где отец его был … - НИКИТА СВ. ПРАВ. ЦЕРКВИ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
имя нескольких святых православной церкви; 1) епископ халкидонский, пострадал за иконопочитание от Льва Армянина (813—820); скончался мирно; память 28 мая; … - НИКИТА ПЕЧЕРСКИЙ ЗАТВОРНИК в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
св., печерский затворник, родом киевлянин; в юных годах вступил в печерскую обитель; во время затворничества изучил Ветхий и Новый Заветы. … - НИКИТА ЕП. В Г. РЕМЕСИАНЕ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(353—420) — св., был епископом в родном г. Ремесиане (Ремешек, нын. Нирот), проповедовал христианство славянским племенам (балканским), скифам или гетам … - НИКИТА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Никита Акоминат, называемый так по происхождению из фригийскогогорода Хона или Хониата - один из лучших византийских писателей второйполовины XII и … - ПАНИН
П́АНИН Пётр Ив. (1721-89), граф, генерал-аншеф (1762). Брат Н.И. Панина. Участник Семилетней (1756-53) и рус.-тур. (1768-74) войн. Один из лидеров … - ПАНИН в Большом российском энциклопедическом словаре:
П́АНИН Никита Ив. (1718-83), граф, гос. деятель и дипломат, поч. ч. Петерб. АН (1776). Брат П.И. Панина. С 1747 рос. … - ПАНИН в Большом российском энциклопедическом словаре:
П́АНИН Викт. Никитич (1801-74), граф, гос. деятель, поч. ч. Петерб. АН (1855). В 1841-62 мин. юстиции. Участник подготовки крест. реформы … - ПАНИН в Большом российском энциклопедическом словаре:
П́АНИН Викт. Евг. (р. 1930), учёный в области материаловедения, акад. РАН (1987). Тр. по высокопрочным конструкц. … - НИКИТА в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИЌИТА ХОНИАТ (сер. 12 в.- 1213), визант. писатель, автор "Хроники", посв. ист. событиям периода 1118-1206, к-рая содержит личные наблюдения и … - НИКИТА в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИЌИТА ПУСТОСВЯТ (наст. имя и фам. Никита Конст. Добрынин) (?-1682), священник, один из лидеров старообрядчества. В 1665 выступил против реформ … - ИВАНОВИЧ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ИВ́АНОВИЧ (Ivanovici) Иосиф (Ион, Иван) (1845-1902), рум. музыкант, дирижёр воен. оркестров. Автор популярного вальса "Дунайские волны" (1880). В 90-х гг. … - НИКИТА
Девушка-агент с именем … - НИКИТА в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
Одоевский, Хрущев, … - НИКИТА в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
Мужское … - НИКИТА в словаре Синонимов русского языка.
- НИКИТА в Полном орфографическом словаре русского языка:
Никита, (Никитич, … - ПАНИН
Виктор Евгеньевич (р. 1930), российский ученый, академик РАН (1991; академик АН СССР с 1987). Труды по высокопрочным конструкционным материалам. - … - НИКИТА в Современном толковом словаре, БСЭ:
Готфский, Константинопольский (ум. ок. 372), воин, великомученик, ученик епископа Феофила Готфского. Память в Православной и в Католической церкви 15 … - ИВАНОВИЧ в Современном толковом словаре, БСЭ:
(Ivanovici) Иосиф (Ион, Иван) (1845-1902), румынский музыкант, дирижер военных оркестров. Автор популярного вальса «Дунайские волны» (1880). В 90-х гг. … - НИКИТА, ВЕЛИКОМУЧЕНИК
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Готский (+ 372), великомученик. Память 15 сентября. Великомученик Никита был гот. … - НИКИТА ХАРТУЛАРИЙ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Хартуларий (XII), Константинопольский, тайный (сокровенный) угодник Божий, блаженный. Память 9 сентября … - НИКИТА ХАЛКИДОНСКИЙ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита исповедник (VIII - IX вв.), епископ Халкидонский, преподобный. Память 28 мая. Святитель … - НИКИТА СТОЛПНИК в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Столпник, Переяславский (+ ок. 1186), чудотворец, преподобный. Память 23 мая в Соборе … - НИКИТА СЛАВЯНИН в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Славянин (+ 1808), иеромонах, священномученик. Память 4 апреля (Греч.). Родом из Албании … - НИКИТА НОВГОРОДСКИЙ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита (+ 1108), затворник Печерский, епископ Новгородский, святитель. Память 31 января, … - НИКИТА МИДИКИЙСКИЙ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Мидикийский (+ 824), исповедник, преподобный. Память 3 апреля. Родился в Кесарии … - НИКИТА КОСТРОМСКОЙ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Костромской, Радонежский, Боровский, Серпуховский, Высоцкий (XV в.), архимандрит, преподобный . Память 15 … - НИКИТА КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Константинопольский - имя следующих лиц: Патриархи Константинопольские: Никита I 766 - 780 , анафематствован … - НИКИТА ИСПОВЕДНИК в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Никита Исповедник (+ ок. 838), Константинопольский, преподобный. Память 13 октября. Преподобный Никита Исповедник …