Мысль человеческая всегда оформлена языком. Язык представляет собой систему знаков, используемых для целей коммуникации и познания. Вне языка образы мысли как неясные побуждения, волевые импульсы могут быть переданы только посредством мимики или жестов, которые хотя и важны, однако несравнимы с речью, раскрывающей замыслы, чувства и переживания человека. Речь - это общение между людьми посредством языка.

Мышление неразрывно связано с языком и речью, однако эта связь достаточна сложна.

Язык и мышление образуют единство, которое включает два основных аспекта:

а) генетический - выражающийся в том, что происхождение языка было тесно связано с возникновением мышления, и наоборот;

б) функциональный - с этой точки зрения язык и мышление в их современном состоянии представляют собой такое единство, стороны которого взаимно предполагают друг друга и способствуют взаиморазвитию.

Являясь чувственно воспринимаемой стороной мышления, язык обеспечивает мыслям человека реальное существование. Вне чувственного восприятия мысль недоступна для других. Язык участвует не только в выражении мысли, но и в самом ее формировании. Нельзя противопоставлять «чистое», внеязыковое мышление и его «вербализацию», последующее выражение в языке.

Вместе с тем язык и мышление не тождественны. Каждая из сторон единства, составляемого ими, относительно самостоятельна и обладает своими специфическими законами функционирования и развития. Поэтому характер взаимоотношений языка и мышления в процессах познания и общения может быть различным в зависимости от видов мышления, целей мыслительной деятельности и т. д. Таким образом, между языком и мышлением существуют определенные различия.

Во-первых, отношение между мышлением и языком в процессе отражения человеком мира не может быть представлено в виде простого соответствия мыслительных и языковых структур. Особенно четко это проявляется в выражении мысли на разных языках. Мышление осуществляется в общих для всех людей формах, а естественные языки довольно сильно различаются.

Во-вторых, различие существует в строении языка и мышления. Основными единицами мышления являются понятия, суждения и умозаключения. Составными частями языка являются: фонема, морфема, лексема, предложение (в речи), аллофон (звук) и другие.

В-третьих, мышление отражает объективный мир в идеальных образах с разной степенью глубины и детализации, постепенно приближаясь к более полному охвату предметов и их определенности, к постижению сущности. Язык, в свою очередь, закрепляет полученное знание, он выделяет и подчеркивает в нем то, что ранее было сделано мышлением. Причем делает он это с помощью своих, специально выработанных для этого средств, в результате чего в формах языка достигается адекватное воспроизведение характеристик предметной действительности.

В-четвертых, язык развивается под влиянием предметной деятельности и традиций культуры общества, а мышление связано с овладением понятийным аппаратом и законами логики, с познавательными способностями субъекта. Язык и мышление, находясь в таком противоречивом единстве, оказывают друг на друга взаимное влияние. С одной стороны, мышление воздействует на язык.

Это осуществляется следующим образом:

Мышление предоставляет содержательную основу для языка, для речевых выражений;

Мышление контролирует использование языковых средств в речевой деятельности, саму речевую деятельность, управляет использованием языка в коммуникации;

В своих формах мышление обеспечивает освоение и наращивание знаний, закрепляемых в языке, опыта его употребления;

Мышление определяет уровень языковой культуры;

Обогащение мышления (изменение и уточнение содержания и объема понятий, обоснование новых понятий и т.п.) ведет к обогащению языка (появлению новых слов и словосочетаний, уточнению их смысла и значения и т.п.).

С другой стороны, язык оказывает влияние на мышление по следующим направлениям:

Язык является средством формирования единиц мысли и их сочетаний во внутренней речи;

Язык выступает по отношению к мышлению в качестве основного средства вызова тех или иных мыслей у партнера, их выражение во внешней речи. Тем самым мысль одного человека становится доступной для других людей;

Язык представляет собой средство для моделирования мысли, работы с мыслью, а также средство моделирования действительности;

Язык предоставляет человеку возможность управлять своими мыслями, так как им придается конкретная форма;

Язык по отношению к мышлению выступает средством воздействия на действительность, средством прямого, а чаще всего - косвенного преобразования действительности через практическую деятельность людей, управляемую мышлением с помощью языка (опредмечивание и распредмечивание, объективация и субъективация мышления);

Язык выступает в качестве средства тренировки, оттачивания, совершенствования мышления.

Таким образом, соотношение языка и мышления разнообразно и существенно: они находятся в единстве, имеют определенные различия и оказывают взаимное влияние друг на друга. Главное в этом соотношении: как для мышления необходим язык, так и для языка необходимо мышление.

Формы и средства мышления, являясь идеальными образованиями, материализуются в языке и могут анализироваться только с использованием речевых средств. Между общими структурами мышления и структурами языкового выражения существует тесная взаимосвязь: каждой мыслительной структуре адекватна определенная языковая структура и наоборот.

Внутренняя речь — скрытая вербализация, сопровождающая процесс мышления. Ее проявления наиболее явны при умственном решении различных задач, мысленном планировании, внимательном слушании речи других людей, чтении текстов про себя, при заучивании и припоминании. В плане внутренней речи осуществляется логическое упорядочивание воспринимаемых данных, включение их в определенную систему понятий, проводится самоинструктирование, осуществляется анализ своих действий и переживаний.

По своей логико-грамматической структуре, существенно определяющейся содержанием мысли, внутренняя речь представляет собой обобщенные семантические комплексов, состоящие из фрагментов слов и фраз, с которыми группируются различные наглядные образы и условные знаки. При столкновении с затруднениями или противоречиями внутренняя речь приобретает более развернутый характер и может переходить во внутренний монолог, в шепотную или громкую речь, в отношении которых проще осуществлять логический и социальный контроль.

Понятие языкового знака

К разработке проблем знаковости языка

Знаковый характер человеческого языка составляет одну из его универсальных черт и основных особенностей; не случайно к понятию знака издавна обращались представители разных научных направлений в целях более глубокого проникновения в сущность языка. Из понятия знака имплицитно исходили в своих научных спорах о сущности вещей и их наименований древние эллины, номиналисты и реалисты — последователи двух диаметрально противоположных философских направлений средних веков, классики сравнительного и типологического языкознания. На понятии знака со времен Бодуэна де Куртенэ и Ф. де Соссюра покоятся все сколько-нибудь значимые теории языка в современной лингвистической науке.

Что в языке принято считать знаковым? Под знаковым аспектом естественного языка понимают обычно соотнесенность языковых элементов (морфем, слов, словосочетаний, предложений и др.), а следовательно и языка в целом, в той или иной форме и степени опосредствованности с внеязыковым рядом явлений, предметов и ситуаций в объективной действительности. К знаковой функции языковых единиц относят, далее, их свойство обобщенно выражать результаты познавательной деятельности человека, закреплять и хранить итоги его общественно-исторического опыта.

Под знаковый аспект языка подводят, наконец, способность языковых элементов, в силу закрепившихся за ними значений, нести определенную информацию, выполнять различные коммуникативные и экспрессивные задания в процессе общения.

Следовательно, термин «знаковый», как и синонимичный с ним термин «семиотический», — многозначны, в него вкладывается разное содержание и, применительно к естественному языку, он может быть отнесен к четырем разным функциям языковых элементов: функция обозначения (репрезентативная), обобщающая (гносеологическая), коммуникативная и прагматическая.

Непосредственная связь языка с мышлением, с механизмом и логикой познания, уникальное свойство человеческого языка служить универсальной системой обозначения всего многообразия объективного мира — все это сделало знаковый аспект языка предметом изучения разных наук (философии, семиотики , логики, психологии, языкознания и др.), в силу общности объекта не всегда четко между собой разграниченных

Язык и речь.

Разница между языком и речью

Основной объект языкознания - естественный человеческий язык в отличие от искусственного языка или языка животных.

Следует различать два тесно связанных понятия - язык и речь.

Язык - орудие, средство общения. Это система знаков, средств и правил говорения, общая для всех членов данного общества. Это явление постоянное для данного периода времени.

Речь - проявление и функционирование языка, сам процесс общения; она единична для каждого носителя языка. Это явление переменное в зависимости от говорящего лица.

Язык и речь - две стороны одного и того же явления. Язык присущ любому человеку, а речь - конкретному человеку.

Речь и язык можно сравнить с ручкой и текстом. Язык - ручка, а речь - текст, который записан этой ручкой.

Язык как система знаков

Американский философ и логик Чарльз Пирс (1839-1914), основатель прагматизма как философского течения и семиотики как науки, определял знак как нечто такое, зная которое, мы узнаем нечто большее. Всякая мысль - это знак и всякий знак - это мысль.

Семиотика (от гр. σημειον - признак, знак) - наука о знаках. Наиболее существенное деление знаков - это деление на иконические знаки, индексы и символы.

Иконический знак (икона от гр. εικων образ) представляет собой отношение сходства или подобия между знаком и его объектом. Иконический знак построен на ассоциации по сходству. Это метафоры, образы (живописные изображения, фото, скульптура) и схемы (чертежи, диаграммы).

Индекс (от лат. index - доносчик, указательный палец, заголовок) это знак, который относится к обозначаемому объекту благодаря тому, что объект реально воздействует на него. При этом значительного сходства с предметом нет. Индекс построен на ассоциации по смежности. Примеры: пулевое отверстие в стекле, буквенные символы в алгебре.

Символ (от гр. Συμβολον - условный знак, сигнал) это единственный подлинный знак, так как не зависит от сходства или связи. Его связь с объектом условна, так как существует благодаря соглашению. Большинство слов в языке представляют собой символы.

Флективные языки одно из основных понятий лингвистической типологии, морфологической классификации языков, объединяющее языки, в которых словоизменительное и словообразовательное значение выражается преимущественно флексией. Флексия (от лат. сгибание), показатель комплекса грамматических категорий, выражающихся в словоизменении; сама система словоизменения; то же, что окончание. Различаются внутреннюю и внешнюю. Ф. Внутренняя Ф. - это такой способ словоизменения, при котором формы слова образуются изменением звуков внутри основы. Внешняя Ф. - словоизменение, пользующееся синтетическими аффиксами (например, рус. «пол-е», «пол-я», «пол-ей»).

Агглютинирующие языки, языки, в которых формы слов и новые слова образуются путем последовательного присоединения однозначных суффиксов. К А. я. относятся тюркские, финно-угорские, тунгусо-маньчжурские, корейский, японский, часть индейских и некоторые африканские языки. А. я. противопоставляются флективным языкам.

Корневые (изолирующие) языки. Основные признаки И. я. — неизменяемость слов и выражение синтаксических отношений преимущественно посредством порядка слов. Обычно И. я. понимаются уже — к ним относятся только корнеизолирующие языки, т. е. такие, где основа совпадает с корнем. И. я. обычно характеризуются и некоторыми сопутствующими признаками: преобладание однослоговости корня и значительные ограничения, наложенные на структуру слога; наличие слоговых музыкальных тонов. «Чистых» И. я. не существует. Наиболее близки к этому типу древнекитайский (меньше — современный китайский), вьетнамский. Противопоставляются агглютинативным, флективным и полисинтетическим (инкорпорирующим) языкам.

Инкорпорирующие (полисинтетические) языки, структурный тип языков, в которых одним из технических приёмов является инкорпорация (вид подчинительной связи, при котором основы, снабженные аффиксами, оформляют как словосочетания и предложения, так и слова). К И. я. относится ряд палеоазиатских языков (чукотский, корякский, алюторский, керекский, нивхский) и языков североамериканских индейцев (дакота, цимшиан, пают).

Грамматические категории языка.

Грамматическая категория - это совокупность элементов языка (слов, значимых частей слов и сочетаний слов), объединенная грамматическим значением при обязательном наличии выражающего его грамматического способа. Например, в русском языке глагол имеет Г. к. залога, вида, наклонения, времени, лица, числа, рода.

Категории в грамматике могут быть более широкие, например, части речи, и более узкие, например, явления внутренней группировки в пределах той или иной части речи: в существительных - категории числа; в пределах глагола - категории залога, вида, наклонения.

Если мы сравним словоформы стены, пишут, то обнаружим, что все они имеют значение множественного чис-ла; это их объединяет как формы числа. У этих форм, однако, различна синтаксическая функция: словоформа стены как фор-ма именительного падежа имени существительного способна употребляться в позиции подлежащего, личная форма глаго-ла пишут — в позиции сказуемого.

Следовательно, словоформы объединяются на понятийной и синтаксической основе, образуя однородные функциональ-ные группировки. Группы форм слова, объединенных общно-стью грамматического значения, называются граммати-ческими категориями. Они являются наиболее об-щими понятиями грамматики. Грамматический строй языка — это не просто инвентарь грамматических средств и форм, но это упорядоченная система. Группировка словоформ по граммати-ческим категориям и частям речи — это два основных спо-соба организации грамматической системы языка.

Семантическая природа грамматических категорий связывает грамматику с логикой и психологией. Однако между грамматическими и поня-тийными категориями имеется существенное различие. В отличие от понятийных категорий, которые могут различ-но выражаться при помощи конкретных слов и фраз, граммати-ческие категории — это такие понятия, которые свойственны грамматическому строю языка, его грамматическим формам и находят то или иное средство выражения грамматического значения.

Каждая грамма-тическая категория имеет свою структуру, т. е. определенный инвентарь словоформ, их отношение друг к другу, набор раз-личных средств выражения грамматического значения. Струк-туру грамматической категории называют также парадиг-мой грамматической категории. По количеству словоформ парадигмы бывают двух-, трех- и многокомпонентными. Так, в русском языке двухкомпонентной парадигмой обладает категория числа и вида, трехкомпонентной — категория рода, лица, времени, многокомпонентной — категория падежа.

По своему назначению и связи с единицами языка грамматические категории делятся на два основных типа — морфологические и синтаксические. Морфологические категории подразделяются на словоизменительные и классификационные. Словоизменительные категории объединяют формы слова в пределах одной и той же лексемы. (Например: категория рода имен прилагательных является словоизменительной. При-лагательное согласуется с именем существительным, принимая его грамматический род: белая бумага, белое пятно). Классификационные ка-тегории объединяют лексемы на основе общего грамматическо-го значения. (Категория рода существительных — классификационная. Существительное стол мужского рода, стена — женского, окно — среднего, и эта ро-довая прикрепленность строго обязательна).

Также существуют лексико-грамматические категории (например, категории абстрактности, вещественности, одушевлен-ности существительных, способа действия глаголов, относи-тельности и качественности прилагательных). Такой же смешан-ный лексико-грамматический характер носят словообразова-тельные категории, которые связывают слова с морфологи-ческой структурой, характерной для той или иной части речи, и в то же время связаны с образованием новых лексем и лекси-ческими группировками слов.

Грамматические значения и свойства.

Грамматический строй языка изучает грамматика - наука об образовании слов, их изменении, классах, сочетаниях и употреблении в предложении и контексте.

Грамматическими свойствами слов являются грамматические значения, средства выражения грамматических значений, грамматические категории.

Грамматическое значение это значение, выступающее как добавочное к лексическому значению слова и выражающее различные отношения (отношение к другим словам в словосочетании или предложении, отношение к лицу, совершающему действие, или другим лицам, отношение сообщаемого факта к действительности и времени, отношение говорящего к сообщаемому и т. д). Обычно слово имеет несколько грамматических значений. Так, слово страна имеет значения женского рода, именительного падежа, единственного числа; слово написал содержит в себе грамматические значения прошедшего времени, единственного числа, мужского рода, совершенного вида.

Грамматическое значение слова не определяется его лекси-ческим значением. Лексическое значение таких, например, слов, как тол и стол, различно, тогда как их грамматическое значение одинаково, поскольку они являются именами существи-тельными одного и того же рода, числа и падежа. Такие слова, как вход, входить, входной, имея одними тот же корень, объе-диняются лишь словообразовательной связью, а грамматическое значение их различно: имя существительное вход обозначает предметность, глагол входить — действие, а прилагательное входной — признак предмета.

Грамматические значения отличаются от лексических тремя основными свойствами:

1. Грамматические значения отличаются от лексических сво-им отношением к слову и строю языка. В отличие от лексического значения, свойственного тому или иному слову, грамматическое значение не сосредоточивается в одном слове, а, напротив, характерно для многих слов языка.

2. Второе отличие грамматических значений от лексических состоит в характере обобщения и абстрагирования. Если лексическое значение связано с обобщением свойств предметов и явлений объективной действительности, их названием и выражением понятий о них, то грамматическое значение возникает как обобщение свойств слов, как абстрагирование от лексических значений слов. Например, формы стол, стена, окно группируют слова (а не предметы, явления и понятия о них). Грамматические значения выражаются при словообразовании, словоизменении и построении сочетаний и предложений.

3. Третье отличие грамматических значений состоит в их отношении к мышлению и объективной дей-ствительности, т. е. к миру вещей, явлений, действий, представлений, идей. Если слова являются номинативным сред-ством языка и в составе конкретных фраз выражают знания человека, то формы слов, словосочетаний и предложений используются для организации мысли, ее оформления.

Синтаксис как раздел языкознания. Определение предложения (предикативность, модальность).

СИНТАКСИС (от греч. "строй, порядок"), в традиционном понимании совокупность грамматических правил языка, относящихся к построению единиц, более протяженных, чем слово: словосочетанию и предложению.

Предложение является основной коммуникативной единицей языка и речи. Предложение как образец принадлежит языку его реализация принадлежит речи. Предложение является в то же время наиболее сложной единицей, в которой функцио-нируют слова, словоформы и словосочетания. Предметом синтаксиса предложения яв-ляется не конкретное содержание высказываний, а обобщен-ная семантика предложения, его конструк-тивная основа, правила ее распростране-ния и актуализации.

Предикативность имеет две стороны — формально-логическую и модаль-но-смысловую. Иногда эти два свойства рассматривают как два аспекта предложения, называя первое свойство предикатив-ностью, а второе — модальностью.

Семантически предикативность проявляется в наличии со-отношения модели предложения с такой формой мысли, как суждение. Как суждение имеет два основных компонента — субъект и предикат (или атрибут), так и предложение имеет два главных члена пред-ложения— подлежащее и сказуемое. Как семантическая структура предложения, так и особенно его формальное строение могут отличаться от структуры суждения, соотносясь с ним опосредованно, неполно и избыточно.

Вербализация субъектно-предикатной формы мысли порождает двусоставные предложения номина-тивного строя. Однако смысловая структура предложения и ее логическая характеристика и в этом случае не тож-дественны. В предложении Человек пилит подлежащее обозначает не только логический субъект, но и действующее лицо (агенс); в предложении Дом построен подлежащее обозначает логический субъект, который не есть действующее лицо: он пассивное лицо (патиенс). Субъектно-предикатная двусоставность может быть не обязательной.

В языках есть односоставные предложения, т. е. предложения с одним главным членом, который лишь формально совпадает со сказуемым или подлежащим: Светает. Нетождественность структуры предложения и суждения проявляется также в том, что предложение может объединять словосочетания в одну единицу, хотя каждая из частей имеет соотнесенность с формой суждения, правда, с различной степенью актуальности. Так возникают распространенные, осложненные и сложные модели предложений. Распространенное предложение содержит, кроме главных членов предложения, еще второстепенные — дополне-ния, обстоятельства, определения.

Модально-смысловая сторона (модальность) предикативности проявляется в выражении цели высказывания и в оценке содержания высказывания. По цели высказывания предложения делятся на повествовательные, вопро-сительные и побудительные. Эти основные типы предложений по цели высказывания отличаются друг от друга не только по направленности семантики, но и по своему по-строению, интонации и употреблению различных синтаксических частиц.

Проблема языка и мышления - одна из древнейших в философии. Уже античные философы Платон, Аристотель, стоики задумывались о сущности языка, его отношении к мышлению и внешнему миру. Еще более остро эта проблема стоит в современной философии, считающей язык универсальной формой существования культуры и важнейшим предметом исследования. В качестве примера, иллюстрирующего пристальный интерес к рассматриваемой проблеме может служить современный структурализм и постструктурализм в рамках которых получил распространение языковый редукционизм (от слова «редукция» - сведение), толкующий социальную реальность, знание, психику человека по аналогии со структурой языка.

В современной философии существуют два подхода в понимании взаимоотношения языка и мышления.

Один из них утверждает, что мыслительный процесс может протекать только на основе языка. Основные аргументы: мысль появляется на базе слова и может существовать только на основе языка; материальной оболочкой мысли является звуковой комплекс, поскольку он представляет языковую материю. Получается, что мысль возникает одновременно с внутренней речью и существует одновременно с ней.

Другая позиция пытается доказать несостоятельность «вербальной теории» как с лингвистической, так и с психологической точки зрения.

Ее сторонники, прежде всего, обращают внимание на наличие целого ряда видов мышления: наглядно-действенного, наглядно-образного, визуального, вербального. Причем мышление понимается как идеальный образ мира в отличие от языка как материальной системы.

В случае отождествления мышления с внутренней речью имеется в виду лишь вербальное мышление. А оно далеко не исчерпывает все его многообразие. С другой стороны, речь не является лишь воплощением звуковой речи, она может иметь и жестовый характер.

Эта проблема была достаточно глубоко исследована на примере характера мышления слепоглухонемых. Один из исследователей этого процесса С. Сироткин, описывая путь освоения слова слепоглухонемым ребенком, отмечает, что и слово, и знаковый жест одинаково не воспроизводят реальность, а лишь замещают ее собой, принимая на себя функции и свойства реальности. Такой ребенок может овладеть языком, если у него уже сформирована система образного отражения окружающего мира.

Итак, образное отражение реальности как особая форма мыслительной деятельности относительно самостоятельна и предшествует вербальному выражению в языке.

Это говорит о том, что реальная мысль никогда не сводится к оперированию символами, а всегда предполагает оперирование образами предметов и действий. Человек может мыслить телодвижениями, музыкальными звуками и мелодиями, жестами и мимикой. Соответственно возможно говорить и о разных языках: языке тела, жеста, музыки; вербальных и невербальных компонентах общения.

Связь между языком и мышлением никто не отрицает. Весь вопрос заключается в том, какова эта связь?

Если под мышлением в самом широком смысле слова понимать свернутые, перенесенные во внутренний план, социальные действия, а язык рассматривать как знаково-символическое выражение этих действий, то встает проблема так называемой лингвистической относительности, единства, но не тождественности языка и мышления.

Один из исследователей данной проблемы предлагает различать две особенности мышления: 1) мышление, осуществляемое в чисто понятийной форме, по логическим категориям, обладающее универсальными, общечеловеческими свойствами, не зависимыми от конкретного языка; 2) и мышление, осуществляемое средствами конкретного национального языка.

Американские лингвисты Сепир и Уорф выдвинули концепцию лингвистической относительности. Не различая двух, указанных выше, уровней мышления, они стали рассматривать язык не просто как средство выражения и оформления мыслей, а как фактор, определяющий ход нашего мышления и его результаты.

Мы расчленяем, классифицируем и структурируем наблюдаемые нами явления так, как того требует лексика и грамматика нашего языка. Разные языки формируют разные картины мира (китаец не только говорит, но и мыслит не так, как англичанин). Различия между языками наиболее заметно проявляются в наличие в них лакун, безэквивалентнной лексики. Так, в русском языке к ней относятся такие слова как «гармонь», «сглазить», «соборность», «воскресник». В английском языке русскому слову «рука» соответствуют два слова «hand» и «arm».

Лакуны обусловлены различиями между культурами - это либо отсутствие в одной культуре реалий другой (множество слов для обозначения адвокатской профессии в английском языке и гораздо меньше в русском), либо то, что в одной культуре часто приходится различать нечто, что в другой неразличимо (в русском языке одно слово «берег», а в английском два, для обозначения берега реки и моря).

Различный генезис слов в различных языках исследовал П. Флоренский(1882-1943). В русском языке слово «истина» близко по значению к слову есть («естина»), в романских языках это слово происходит от латинского «veritas» со значениями «говорить», «почитать», «верить». По-гречески « истина» - «алетэйа», что буквально значит «несокрытость». Таким образом, в разных культурах на первый план выходят разные стороны истины.

Чрезвычайно важный и сложный вопрос о взаимоотношении языка и мышления составляет одну из центральных проблем общего языкознания. Это не только глубокая теоретическая проблема, связанная с общими вопросами языкознания. Обладая методологической значимостью, она определяет направления лингвистического исследования и его методы. Тем самым она вторгается во многие конкретные языковедческие проблемы семасиологии, лексикологии, морфологии и синтаксиса.

Совершенно очевидно, что в пределах одной лекции нет никакой возможности рассмотреть проблему взаимоотношения языка и мышления во всей совокупности ее аспектов и частных задач. Такая попытка привела бы или к ее упрощению, а тем самым и неизбежному искажению, или же к догматически бездоказательному формулированию ряда положений, которые надо принимать на веру. Мы рассмотрим лишь только некоторые и, как кажется, наиболее актуальные аспекты проблемы взаимоотношения языка и мышления.

Первый общий вопрос, который необходимо разрешить, прежде чем перейти к рассмотрению отдельных аспектов широкой проблемы языка и мышления, заключается в выяснении характера взаимоотношений этих двух важнейших категорий. Нужно ясно представлять себе, что скрывается за теми общими формулами.

Один из авторов сборника «Мышление и язык» (В.3. Панфилов) указывает на непоследовательность в трактовке вопроса о связи языка и мышления (а также и вопроса о формах мышления у глухонемых), которая допускалась в последнее время в советской лингвистической литературе.

Восходящее к Марксу и Энгельсу положение о единстве языка и мышления является одним из самых существенных методологических принципов марксистского языкознания. Маркс называл язык «непосредственной действительностью мысли», «практическим, существующим и для других людей и лишь тем самым существующим и для меня самого действительным сознанием». В этих высказываниях и во всех других, где Маркс и Энгельс говорят о связи мышления с языком, всегда говорится о языке в целом, а не об отдельных его компонентах, способных вступать в связь с мышлeниeм и выполнять в его процессах определенную роль. Между тем возможна другая точка зрения (она была введена Сталиным в советское языкознание), которая как бы вносит уточнение в методологическое положение марксистского языкознания о связи мышления с языком. В соответствии с этой точкой зрения мышление всегда протекает на базе языковых терминов или («звуковых») слов и выражений. Если соотнести такую трактовку с вопросом о формах мышления у глухонемых, то это значит, что либо они не способны к мышлению (так как не способны опереться на «звуковые» слова и выражения), либо их мышление, опираясь на язык, использует какие-то иные его элементы или формы, благодаря чему мышление глухонемых функционирует без опоры на «звуковые» слова и выражения.

Все данные, какими мы располагаем, говорят против вышеприведенного уточнения, которое фактически отождествляет язык со словами. Они безоговорочно заставляют нас принять второе из указанных возможных решений вопроса о формах мышления у глухонемых. Глухонемые, конечно, мыслят, хотя их мысль и не облекается в вербальные формы, свойственные людям, использующим звуковой язык. Это значит, что связь языка с мышлением не обязательно осуществляется через посредство «звуковых» слов. Решение этого частного вопроса позволяет сделать выводы и о более широкой проблеме связи языка и мышления.

Прежде всего, следует отметить, что психология различает три типа мышления: образное, техническое и понятийное. Как показывает само название, образное мышление - это мышление образами и наибольшей силы проявления достигает у людей художественно-творческого труда: живописцев, скульпторов, писателей и пр. Этот тип мышления осуществляется во внеязыковых формах. Точно так же механик, исследующий испорченный мотор, сделав ряд проб и выяснив причины порчи и тем самым, составив определенное суждение о том, что надо сделать, чтобы исправить мотор, осуществляет подобного рода мыслительный процесс также во внеязыковых формах. В этом втором случае имеет место технический тип мышления, И только понятийный тип мышления, оперирующий понятиями, которые образуются посредством процессов обобщения (этим в первую очередь понятийное мышление отличается от образного и технического), протекает в языковых формах.

И образное и техническое мышление, видимо, наличествует также и у высших животных (обезьян, собак, кошек и пр.), но понятийное - только у человека. Поэтому, как кажется, можно было бы не упоминать о двух первых (и внеязыковых) типах мышления и принимать во внимание только понятийное мышление. В целях отграничения от всех побочных вопросов, которые могут возникнуть при детальном рассмотрении интересующей нас проблемы взаимоотношения языка и мышления, дальнейшее изложение пойдет по этому пути. Однако все же не следует упускать из виду, что в умственной деятельности человека все три типа мышления тесно переплетаются. Они в определенных случаях (как у глухонемых) способны оказывать взаимную помощь и что, наконец, во многом еще диффузные формы образного и технического мышления высших животных никак нельзя сопоставлять с этими же типами мышления у человека, у которого они дисциплинированы понятийным мышлением и обладают целеустремленным характером.

При понятийном мышлении, в свою очередь, надо различать связи его с языком и со словами. В том, что это не тождественные явления, убеждает нас уже выше разобранный пример с языком и мышлением у глухонемых. Их мышление опирается на те формы языка, которые им доступны, и протекает не в вербальных (словесных) формах. Но вместе с тем не следует полагать, что язык глухонемых представляет совершенно независимое образование, что каждый глухонемой создает свой собственный язык. Как свидетельствуют о том объективные наблюдения, язык глухонемых есть производное от языка неглухонемых, в среде которых они живут. Это есть неизбежное следствие того, что глухонемые находятся в постоянном общении с людьми, говорящими на звуковом языке, и, следовательно, неизбежно должны ориентироваться на те особенности конкретного языка, который находится в пользовании у данного общества.

Язык - это не только «звуковые» слова, но и определенные структурные отношения между его элементами, определенные формы, определенные схемы построения речи, определенные типы членения мира понятий. И все эти части языка способны воспринимать глухонемые и действительно воспринимают и строят на них свои формы языка, не имеющего «звукового» характера.

Чтобы было ясно, о чем в данном случае идет речь, обратимся к примеру. В предложении на любом индоевропейском языке «крестьянин режет курицу» фактически многое остается недоговоренным, хотя мы и не замечаем этого, так как сжились c особенностями своих родных языков. Услышав это предложение, мы не знаем: режет ли крестьянин (невидимый нам, но стоящий за дверью, неподалеку от меня, причем ты сидишь вон там, от меня далеко) курицу (принадлежащую тебе) или же режет крестьянин (живущий по соседству с тобой и сейчас стоящий вон там, мы его видим) курицу (принадлежащую ему). А в языке индейцев куакьютл имеются специальные «указывающие» элементы, которые сообщают всю эту дополнительную информацию, отсутствующую в наших языках. Поэтому глухонемой, живущий среди этого племени индейцев и общающийся со своими соплеменниками тем или иным способом, точно так же как и мысленно, для себя, должен отмечать все эти дополнительные и необязательные с точки зрения строя наших языков моменты, иначе предложение будет неоконченным и непонятным. По данным Л. Леви-Брюля во многих австралийских языках имеется не два числа, а четыре - единственное, двойственное, тройственное (которое еще подразделяется на включительное и исключительное) и множественное. Глухонемые, «говорящие» на этих языках, должны дифференцировать то или иное действие по этим четырем лицам. В языке эве (Африка) нет глагола для передачи процесса хождения вообще. Глагол употребляется только с добавочными характеристиками (свыше 30), которые передают различные виды процесса хождения - быстро, нерешительно, волоча ноги, маленькими шажками, припрыгивая, важно и т.д. Поэтому и глухонемые, связанные с этим языком, не способны передать процесс хождения вообще, но только совершенно конкретный вид этого процесса (в пределах существующих в языке эве глаголов хождения). Иными словами, если только не считать небольшого количества универсальных «изобразительных» жестов, с помощью которых можно «договориться» только о самых элементарных вещах (и то не всегда, так как многие жесты имеют условное значение, язык глухонемых, живущих полноценной духовной жизнью, хотя и не носит вербальные формы, во многом всегда опирается на строй звукового языка.

Чрезвычайно интересные данные о различии вербальных и языковых форм мышления дают исследования о внутренней речи замечательного русского психолога - Л.С. Выготского. Свои исследования о внутренней речи, т. е. о языковых формах мышления, «речи для себя, а не для других», Выготский основывает на большом экспериментальном материале и с широким использованием существующей литературы вопроса, что делает его выводы особенно убедительными. К достоинствам его работы относится также очень бережное и осторожное обращение с достигнутыми фактами, показывающее, что он принял близко к сердцу слова Л. Толстого о том, что «отношение слова к мысли и образование новых понятий есть...сложный, таинственный и нежный процесс души».

Исходя из предпосылки, что «мысль не выражается в слове, но совершается в слове», Выготский в результате своих наблюдений приходит к выводу, что «внутренняя речь есть в точном смысле речь почти без слов». Этот вывод обусловливается функциями и формами внутренней речи. «Внутренняя речь,- пишет он, - оказывается динамическим, неустойчивым, текучим моментом, мелькающим между более оформленными и стойкими крайними полюсами изучаемого нами речевого мышления: между словом и мыслью. Поэтому истинное ее значение и место могут быть выяснены только тогда, когда мы сделаем еще один шаг по направлению внутрь в нашем анализе и сумеем составить себе хотя бы самое общее представление о следующем и твердом плане речевого мышления.

Этот новый план речевого мышления есть сама мысль. Первой задачей нашего анализа является выделение этого плана, вычленение его из того единства, в котором он всегда встречается. Всякая мысль стремится соединить что-то с чем-то, имеет движение, сечение, развертывание, устанавливает отношение между чем-то и чем-то, одним словом, выполняет какую-то функцию, работу, решает какую-то задачу. Это течение и движение мысли не совпадает прямо и непосредственно с развертыванием речи (т. е. разделением ее по отдельным словам, как выше пишет Выготский.). Единицы мысли и единицы речи не совпадают. Один и другой процессы обнаруживают единство, но не тождество. Они связаны друг с другом сложными переходами, сложными превращениями, но не покрывают друг друга, как наложенные друг на друга прямые линии».

Усеченный, редуцированный, предикативный и фактически внесловесный характер внутренней речи отнюдь не означает, что мышление осуществляется во внеязыковых формах. Язык создает базу для мышления в формах внутренней речи другими своими сторонами, теми же самыми, которые мы встречаем в мышлении глухонемых: структурными отношениями и типами членения своих элементов, формами, схемами построения речи. Все эти стороны языка, несомненно, накладывают свой отпечаток и на формы внутренней речи человека, говорящего на определенном языке. Это значит, что внутренняя речь не обладает универсальным характером, независимым от структурных особенностей определенных языков, но, наоборот, находится в прямой зависимости от этих последних.

Вместе с тем изложенная выше постановка вопроса отнюдь не лишает слова всех тех необходимых, чрезвычайно важных и по существу обязательных для звукового языка функций, которые оно выполняет. Вне слова нет звукового языка, внесшего свою важную лепту в создание человеческого общества, сопровождавшего человечество на протяжении всего его пути, давшего ему в руки мощное орудие своего прогресса. Вне слова не имеет реального существования и мысль. К этим конечным выводам приходит и Выготский после своего тонкого и тщательного анализа форм отношения языка и мышления. «Слово, лишенное мысли, - заключает он, - есть, прежде всего, мертвое слово... Но и мысль, не воплотившаяся в слове, остается стигийской тенью, «туманом, звоном и зияньем», как говорит... поэт. Гегель рассматривал слово как бытие, оживленное мыслью. Это бытие абсолютно необходимо для наших мыслей».

Слово - хранилище сокровищ человеческой культуры. Прав и другой поэт, когда говорит:

Молчат гробницы, мумии и кости, -

Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный - речь.

(И. А. Бунин)

Заключая рассмотрение этого вопроса, мы, таким образом, имеем основание прийти к выводу, что отношение языка к мышлению может принимать различные формы и что понятийное мышление обязательно протекает в языковых формах, но не обязательно в словесных. Тем самым устанавливается абсолютная правильность общего положения Маркса и Энгельса о единстве (но не тождестве) языка и мышления. Более детальные и основанные на экспериментальных данных исследования этого вопроса, вскрывая большую сложность этих отношений, уточняя и конкретизируя их, не только не противоречат данному положению, но полностью подтверждают его. С другой стороны, отождествление языка со «звуковыми» словами приводит к неоправданному упрощению всей проблемы и не способствует ее более глубокому познанию.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http :// www . allbest . ru /

• Введение
• 1. Связь языка и мышления
• 2. Язык и история
• 3. Язык и культура
• Заключение

Введение

Язык - система знаков, служащая средством человеческого общения, деятельности мыслительной (мышление), способом выражения самосознания личности, передачи от поколения к поколению и хранения информации. Язык - носитель общественного сознания. С позиций материализма, исторически основой появления языка служит деятельность совместная людей. Язык существует и реализуется через речь.

Язык - лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цветок народа и всей его духовной жизни. В языке одухотворяется весь народ, вся его жизнь, история, обычаи. Язык - это история народа, путь цивилизации и культуры от истоков до наших дней.

Владение языком, умение общаться, добиваться успеха в процессе коммуникации являются теми характеристиками личности, которые во многом определяют достижения человека практически во всех областях жизни, способствуют его социальной адаптации к изменяющимся условиям современного мира.

Как средство познания действительности язык обеспечивает развитие интеллектуальных и творческих способностей, развивает абстрактное мышление, память и воображение, формирует навыки самостоятельной деятельности, самообразования и самореализации личности.

Языковая и языковедческая компетенции - систематизация знаний о языке как знаковой системе и общественном явлении, его устройстве, развитии и функционировании; общих сведений о лингвистике как науке; овладение основными нормами русского литературного языка, обогащение словарного запаса и грамматического строя речи учащихся; совершенствование способности к анализу и оценке языковых явлений и фактов, умения пользоваться различными лингвистическими словарями.

Языковедческая компетенция - осознание языка как формы выражения национальной культуры, взаимосвязи языка и истории народа, национально-культурной специфики русского языка, владение нормами русского речевого этикета, культурой межнационального общения.

язык мышление история культура

1. Связь языка и мышления

Эта связь бесспорна.

Язык как таковой возник очень давно. Много тысяч лет назад люди приспособили свой артикуляционный аппарат для общения, для передачи информации друг другу.

Как именно все это начиналось, нам сейчас неизвестно, но точно известно, что в языке отражаются представления народа об окружающей его природе (в общем смысле этого слова), его картина мира. Люди воспринимают какой-то предмет, пропускают его через свое сознание и дают ему то или иное название. Слыша слово "шарик", мы представляем себе нечто круглое и мягкое. С одной стороны, это языковые стереотипы, передаваемые из поколения в поколение, с другой - наше восприятие мира.

Например, если заглянуть в российскую историю, то мы увидим, что в период после революции, во время становления новой государственности из обихода уходило множество слов, но еще боль шее количество приходило, их придумывали как отражение всего нового, что появилось в жизни людей.

А началось все с того, что начало меняться человеческое сознание. Все великие ораторы начиная с Античности, были великими мыслителями. Это были люди, которые создавали нормативный литературный язык. У этих людей было философское мышление, поэтому мы до сих пор пользуемся их трудами. Литературные, культурные и научные теории и определения, созданные ими тогда, актуальны до наших дней и являются основой для современных наук.

Не только язык является отражением мышления и окружающего мира людей, но и наоборот. Например, люди, изучающие иностранные языки, мысля, думают, ведут какие-то внутренние диалоги только на родном языке, потому что только он может полностью представить их картину мира. Вот почему нельзя овладеть иностранным языком в совершенстве.

Язык народа - это, пожалуй, самая великая часть его культуры, зеркальное отображение его менталитета. Например, русские люди любят длинные, витиеватые изречения, у англичан вы никогда не найдете длинных, много сложных слов, а немецкий язык, наоборот, насыщен ими. О некоторых языках как частях культуры определенного народа, сложились некоторые представления вроде того, что на английском нужно вести деловые переговоры, на французском говорить с женщинами о любви, а на немецком - с врагом о своих мыслях. Нельзя не согласиться, что в этом есть доля истины.

2. Язык и история

С того времени, когда язык был осознан как исторически изменяющееся явление, многократно подчеркивалась его связь с историей народа и необходимость его изучения для целей истории и неразрывно с ней. Уже один из самых первых зачинателей сравнительно-исторического языкознания - Расмус Раск писал: "Религиозные верования, обычаи и традиции народов, их гражданские институты в древнее время - все то, что мы знаем о них, - в лучшем случае могут дать нам лишь намек на родственные отношения и происхождение этих народов. Вид, в каком они впервые являются перед нами, может послужить для некоторых выводов об их предшествующем состоянии или о тех путях, какими они достигли настоящего. Но ни одно средство познания происхождения народов и их родственных связей в седой древности, когда история покидает нас, не является столь важным, как язык". (P. Раск. Исследования в области древнесеверного языка.)

Ещё советские языковеды исходили из того положения, что язык и история народа тесно связаны друг с другом.

В этом отношении они продолжали научную традицию, которая была заложена при осознании языка как меняющегося во времени явления и которая прошла через все последующее развитие науки о языке, обогатившись пониманием социальной роли языка. Это последнее потребовало того, чтобы исторический подход к изучению языка перестал замыкаться собственно языковыми рамками и был поставлен в связь с историей общества. Иными словами, речь ныне идет не просто об истории языка, а об истории языка как общественного явления.

Таким образом, положение о связи языка и общества остается незыблемой основой для научного изучения языка. Но это положение не следует толковать слишком узко и односторонне. Во-первых, изучение языка не может быть ограничено только историческим аспектом. Во-вторых, изучая язык и историю народа в тесной связи друг с другом, нельзя забывать о специфике закономерностей развития, свойственных, с одной стороны, языку, а с другой стороны, носителю этого языка - народу. Таким образом, в лингвистике проблему связи языка с историей следует рассматривать с точки зрения того, каким образом структура языка реагирует на факты общей истории (какое преломление в структуре языка получают эти факты). И, в-третьих, вопрос о связи истории языка с историей народа нельзя ограничивать только одним направлением и прослеживать только влияние истории общества на развитие языка. Несомненно, что к этой проблеме самое непосредственное отношение имеют также и различные виды контактов языков (которые обусловливаются историческими и территориальными факторами), процессы и формы скрещения языков, взаимоотношения языка и культуры, проницаемость различных сфер языков, отношение языка к социальной структуре общества и т.д.

3. Язык и культура

Язык мышление история культура.

Этот вопрос можно рассматривать в двух направлениях. Одно направление устанавливает зависимость языка от общего культурного состояния народа. Исследование этого вопроса имеет много общего с проблемой связи языка и мышления. Другое направление изучает зависимость структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа. В этом случае иногда говорят о проницаемости языка по отношению к культурным феноменам. Рассмотрим последовательно оба эти направления исследования.

Не подлежит сомнению, что язык как социальное явление находится в зависимости от общего культурного состояния народа, которое предполагает и соответствующие формы мышления. Когда П.Я. Черных говорит, что "явление абстрагирования грамматических фактов, первоначально не имевших абстрактного значения, как характерная черта развития грамматического строя, не может служить основанием для того, чтобы отрицать всякую связь между историей грамматического строя того или другого языка и историей данного народа", то в общей форме с ним нельзя не согласиться. Но, с другой стороны, не следует переоценивать этого фактора для становления конкретных явлений грамматической структуры языка.

Как в истории отдельных языков, так и целых языковых семейств можно обнаружить достаточно многочисленные факты, показывающие развитие грамматических элементов языка в одинаковом направлении. Можно констатировать случаи параллельного развития ряда явлений в грамматических системах даже чрезвычайно различных по своей структуре языков. Подобные общие и параллельные процессы развития, очевидно, можно в известной мере связать с культурным развитием общества, обусловливающим в области мышления развитие в направлении от более конкретных к более абстрактным категориям. Культурное состояние общества, следовательно, связывается с языком в этом случае через посредство мышления.

Вопрос о связи языка и культуры, конечно, нельзя рассматривать в узкой перспективе. Язык может реагировать на явления культуры. Так, если история культуры не достигла в своем развитии соответствующего этапа и еще не знает письменности или нормативного влияния литературного языка (или же утрачивает его), то и язык этого народа оказывается менее упорядоченным, менее нормализованным. Не вызывает сомнения и то положение, что народ, находящийся на высокой ступени цивилизации, оперирует в речевом общении более абстрактными лексическими категориями, нежели народ более отсталой культуры. Лингвистика собрала богатый материал, свидетельствующий о том, что языки народов отсталой культуры часто не располагают словами, обозначающими родовые понятия (нет, например, слов для обозначения дерева или животного вообще, но зато имеется очень разветвленная номенклатура обозначений разных их видов и пород) и обладают формантами, классифицирующими слова по чрезвычайно конкретным признакам (так называемые классы слов).

Переходим теперь к рассмотрению зависимости становления структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа. Этнологические понятия культур попытался положить в основу классификации языков В. Шмидт. Излагая задачи своей работы, он писал: "Возникшие более крупные группировки - будем называть их языковыми кругами, - основывающиеся сами по себе на чисто языковом принципе, мы будем сравнивать с культурными кругами, установленными этнологическими исследованиями, чтобы выяснить, в какой степени крупные лингвистические группировки совпадают по своим границам с этнологическими и какая внутренняя взаимосвязь наличествует между ними". Однако попытка В. Шмидта, связывающая язык не только с этнологическими, но и с расовыми комплексами, не встретила положительного к себе отношения и окончилась неудачей.

Своеобразное преломление проблема связи языка с культурой нашла у Н.Я. Марра. Объявив язык надстройкой, он поставил его стадиальное изменение в зависимость от идеологии. Идеологические смены, по его мнению, обусловливают и трансформацию языков. В этой теории Н.Я. Mappa, может быть, с наибольшей четкостью проявляются вульгаризаторские основы его учения, стремящиеся уложить развитие языка в заранее подготовленные социологические схемы и фактически приближающиеся к теориям В. Шмидта, хотя сам Н. Я: Марр и его последователи нередко выступали с резкой критикой расовых основ его классификации.

Решение вопроса о. причине зависимости между культурой и языком следует ставить в связь со следующими двумя факторами. Первый из них касается определения понятия культуры или культурного фактора в развитии языков. Так, тот факт, что один народ обладает культурным преобладанием над другим, может привести к тому, что один язык занимает подчиненное положение по отношению к другому и заимствует у этого последнего те или иные его элементы. Так называемый престиж языка, связанный обычно с чувством национального самосознания, - вполне реальная историческая величина, и он не в малой степени способствовал тому, что, например, ирландский, греческий, армянский, польский сохраняли в полной мере свою жизненность в условиях, в которых другие языки ассимилировались среди языков своих поработителей. Но подобного рода явления нельзя рассматривать лишь в аспекте связи проблемы языка и культуры. Они, вне всякого сомнения, должны рассматриваться в одном ряду с такими явлениями, как экономическое и политическое преобладание народов, военные завоевания, переселения и пр. Иными словами, это общеисторические явления, хотя они и связаны с культурой народов.

Что же тогда следует отнести к собственно культурным явлениям? Культура, по определению Большой советской энциклопедии, - это "совокупность достижений общества в области просвещения, науки, искусства и в других областях духовной жизни". Поэтому если мы попытаемся установить соответствия между явлениями культуры в этом смысле и фактами структуры языка, то при положительном решении данного вопроса мы в конечных выводах должны будем признать язык идеологическим образованием, что противоречит всему тому, что мы знаем о языке. Таких соответствий не может быть, и, следовательно, говорить о причинной зависимости между культурой и языком в плане конкретных явлений совершенно неправомерно. Но здесь необходимы две существенные оговорки, которые приводят нас уже ко второму из упоминавшихся выше двух факторов.

Между явлениями культуры и фактами структуры языка нет прямой причинной зависимости и прямого соответствия, но изменения в культуре могут находить косвенное, опосредствованное отражение в языке, т.е. между ними есть общая зависимость; это признает и Э. Сепир, когда пишет, что "история языка и история культуры развиваются параллельно". Но дело тут не в совпадении общих тенденций развития, о которых говорилось выше, а в другом. Так, вызванные культурным развитием народа лексические новообразования могут привести к морфологическим или фонетическим изменениям, например, когда некоторое количество заимствованных слов вносит новое фонетическое явление, которое затем чисто лингвистическим путем распространяется и входит в фонологическую систему языка. В данном случае, следовательно, речь идет не о том, что категории языка и категории мышления, представленные в явлениях культуры, могут обладать общей тенденцией развития в сторону большей абстрактности их содержания, а о возникновении конкретных фактов языковой структуры, которые в конечном счете стимулированы культурным развитием общества, но находятся вне указанной тенденции. Хотя истоки подобного рода языковых новшеств лежат в фактах культуры, их языковое выражение определяется структурными особенностями данного конкретного языка. Это обстоятельство и дает нам основание говорить о возможности опосредствованных влияний культуры на язык.

Теперь обратимся к другой оговорке. До сих пор разговор шел о развитии языка и его зависимости от культурного развития народа, а также о большем или меньшем богатстве духовного содержания (говоря словами Большой советской энциклопедии) того или иного народа и влиянии этого обстоятельства на структуру языка. Но связь между языком и культурой можно рассматривать и с точки зрения своеобразия форм того и другого явления. И в этом последнем случае мы можем обнаружить значительную близость между языком и культурой. Простейшим образом эта близость обнаруживается в наличии ряда слов, связанных с реалиями, характерными для той или иной культуры и поэтому, как правило, с большим трудом и только описательно переводимыми на другой язык. Так, в якутском языке существуют следующие слова, которые не имеют прямых эквивалентов в русском языке: собоо - сделаться невкусным (о мясе изнуренного животного), туут - лыжи, подбитые кожей, олоо - зимовать на подножном корму (только о лошади) и т.д. Другим свидетельством данной зависимости языка от культуры является структура всего словаря языков, в которых можно выделить различные лексические категории, связанные с характерными для данной культуры чертами. Здесь имеет значение и количественный момент, так как обычно более существенные для данного народа явления имеют более подробную номенклатуру. Зависимость между культурой и языком (точнее, его лексикой) этого порядка Э. Найда суммирует в следующих двух правилах:

Лексика, относящаяся к центральным элементам культуры, пропорционально более исчерпывающая, чем лексика, относящаяся к периферийным чертам культуры. Иными словами, объем словаря, относящегося к любому явлению культуры, прямо пропорционален ее культурной значимости.

Культурные подгруппы обладают пропорционально более обширной лексикой в сфере их различий.

Известного рода культурные модели лежат и в основе метафорических обозначений психических состояний, когда печаль, например, обозначается в племени хаббе в Судане выражением "иметь больную печень", племя бамбара (также в Судане) употребляет в этом случае выражение "иметь черный глаз", а мосси (к северу от Золотого Берега) - "иметь гнилое сердце", а удук (в Судане) - "иметь тяжелый желудок". Более отдаленная связь между лингвистическими и культурными моделями скрывается в оборотах типа русского ушко иглы, который по-английски будет иметь буквальное значение "глазок иглы", у индейцев кекчи - "лицо иглы", у племени пирро в Перу - "ноздря иглы", у племени хакачин в Бирме - "рот иглы", у племени амузгос в Мексике - "дыра игла" и пр.

Зависимость между языком и культурой проявляется не только в лексике, но также и в грамматике, хотя и не столь очевидным образом. Так, в языке Новой Каледонии присутствуют две посессивные системы, первую из которых можно условно назвать близкой (или интимной) принадлежностью, а вторую - далекой принадлежностью. Первая система охватывает имена со значением "мать", "печень", "потомок", а вторая - "отец", "сердце", "жизнь". На первый взгляд такое распределение представляется совершенно произвольным. Однако оно становится понятным, если учесть, что в Новой Каледонии издавна господствовал матриархат, что печенка символизирует всего человека (это значение она имеет и в обряде жертвоприношения), а потомок, воплощающий собой продолжение жизни, имеет большее значение, чем жизнь его родителей.

Подобного рода примеры, количество которых можно умножить почти безгранично, убедительно свидетельствуют в пользу того положения, что своеобразие форм культуры, как правило, находит отражение в языке.

Заключение

Выше были рассмотрено влияние истории народа на развитие языка. Теперь остается выяснить кардинальный вопрос всей этой проблемы: в какой мере история народа может воздействовать на законы развития языка?

Очевидно, что между определенным аспектом языка и общественными процессами можно установить известную общую зависимость, как это имеет место и в других разобранных выше случаях. Например, развитие языка в направлении от языка племенного к языку народности и от этого последнего к национальному возможно только потому, что такова закономерность развития общества. При этом прохождении языков по отдельным этапам развития в них возникают явления, свойственные только каждому этапу в отдельности. Так, по-разному складываются отношения между территориальными диалектами и языком народности, с одной стороны, и между Территориальными диалектами и национальным языком - с другой. Изменение этих отношений, в свою очередь, не может не наложить своего отпечатка и на структуру языка. Но такая зависимость в каждом отдельном языке принимает глубоко своеобразные формы не только потому, что превращение, например, языка народности в национальный язык происходит всегда в особых исторических условиях, но также и потому, что каждый язык обладает специфическими для него структурными особенностями. Структурное же различие языков приводит к тому, что каждый из них может реагировать далеко не одинаково на одни и те же стимулы. Но возможны и иные типы зависимости развития языка от истории народа.

Как выше многократно отмечалось, развитие языка в конечном счете стимулируется потребностями общения, осложняющимися с развитием общества. Язык развивается до тех пор, пока он функционирует в качестве средства общения в среде какого-либо общества, и когда он лишается этих функций (или сужает их до вспомогательного "языка для связи" между разноязычными представителями замкнутого профессионального круга, как например, латинский в средние века), он превращается в "мертвый" язык. От общества язык получает стимулы для своего развития, и стимулы эти носят определенный характер, поскольку они рождаются в конкретно-исторических условиях.

Однако те изменения в общественной жизни, на которые язык в процессе своего развития реагирует, выражаются в языке в соответствии со свойственными ему структурными особенностями. Таким образом, явления развития языка в этом аспекте представляются определенными, зависящими от структуры языка способами реализации внеязыковых стимулов, которые рождаются историей народа. Этим общим положением определяется данный и наиболее наглядный тип зависимости развития языка от истории общества.

История народа вместе с тем не представляет абсолютно безразличного агрегата, роль которого сводится только к тому, чтобы приводить в действие развитие языка. Конкретные пути истории народа, те или иные их направления, создаваемые ими условия функционирования языков - все это может привести к возникновению в языках новых явлений, настолько вживающихся в структуру языка, что они принимают уже закономерный характер.

Таким образом, мы приходим к следующим выводам. История народа не создает законов развития языка, но служит общим стимулом его развития. Но история народа может способствовать - опосредствованно через структуру языка - созданию в языке конкретных новых явлений, принимающих иногда закономерный характер.

Список используемой литературы

1. Лингвокультурология: учеб. Пособие для студ. высш. учеб. заведении. - 3-е изд., исп. - М.: Издательский центр "Академия", 2007.

2. Левяш И.Я. Культура и язык. - Минск, 1998.

3. Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М., 1974.

4. Звегинцев В. Очерки по общему языкознанию.

5. Интернет-источники.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Сущность языковедческой компетенции. Эволюция языка в связи с изменением человеческого сознания и мышления. Тесная взаимосвязь языка и истории общества. Зависимость структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа.

реферат , добавлен 29.10.2012


Взаимосвязь между языком и мышлением. Понятие и основа наглядно-чувственного мышления. Сущность языка как системы словесного выражения мыслей. Противоположные точки зрения разных исследователей-лингвистов на степень взаимоотношения языка и мышления.

реферат , добавлен 09.12.2010


Комплексное изучение языковых и социокультурных процессов в их функциональном взаимодействии в ходе исторического развития общества. Исследование основных проблем взаимоотношения языка и культуры в лингвистике. Связь языка и общества, формы её выражения.

контрольная работа , добавлен 11.10.2013


Язык - важнейшее средство человеческого общения. Несколько слов о лингвистики. Язык с точки зрения теории знаков. Письмо и его значение. Свойства знаков. Виды знаковых систем. Специфика языка как знаковой системы.

курсовая работа , добавлен 25.04.2006


К вопросу о взаимоотношениях между языком и культурой. Распространение американского английского языка. Культурная адаптация и особенности межкультурного общения. Выявление принципов межкультурной коммуникации, влияние национальной культуры общения.

курсовая работа , добавлен 14.08.2008


Развитие делового языка в Московском государстве. Особенности языка, материальной и духовной культуры великороссов. Скоропись - сложная и своеобразная графико-орфографическая системы. Система нового литературного языка.

реферат , добавлен 18.11.2006


Природа и сущность языка. Натуралистический (биологический) подход к языку. Психический подход к языку. Язык - явление социальное. Язык как система знаков. Функции языка по Бюлеру. Функции языка по Реформатскому. Теория языка, направленности знаков языка.

реферат , добавлен 08.01.2009


История происхождения языка. Единицы языка: звук, морфема, слово, фразеологическая единица, свободное словосочетание. Типы знаков: естественные и искусственные. Формы существования языка. Параметры различия устной и письменной формы литературного языка.

реферат , добавлен 24.11.2011


Связь фразеологических единиц английского языка, содержащих имена собственные с историей, культурой, традициями и литературой народа, говорящего на этом языке. Примеры фразеологических единиц, в состав которых входят библейские имена собственные.

научная работа , добавлен 25.02.2009


Язык как полифункциональная система, имеющая дело с созданием, хранением и передачей информации. Характеристика главных функций языка как знаковой системы. Основные компоненты языка, грани языкового знака. Язык как система знаков и способов их соединения.

Инструкция

Язык – это система соотносящихся между собой звуков и знаков, при помощи которой человек выражает возникающие у него мысли. Язык помогает не только озвучить мысль уже оформившуюся, но и позволяет более четко осмыслить идею, еще не до конца сформулированную, а затем вывести ее за пределы мозга. Человек – единственное существо на Земле, использующее для общения и выражения своих мыслей различные знаковые системы – , цифры, слова, знаки, символы и т.д.

Мышление – высшая форма деятельности человеческого мозга, процесс отражающий реальность, способствующий использованию и приращению знаний, познанию предметов и явлений и связей между ними. Выяснение того, в язык влияют друг на друга, является одной из центральных проблем теоретической психологии и предметом разногласий многих исследователей.

Некоторые ученые считают, что мышление без использования языка невозможно. Это утверждение фактически отождествляет язык и мышление. К примеру, немецкий лингвист Август Шлейхер считал, что две эти категории соотносятся, как содержание и форма чего-то единого, а швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр сравнивал мысль и звук с лицевой и оборотной сторонами листа бумаги. Наконец, американский лингвист Леонард Блумфилд называл мышление разговором с самим собой.

Таким образом, не вызывает сомнения, что мышление и язык находятся в тесной связи друг с другом. При этом многие исследователи считают, что они не являются категориями тождественными. Данное утверждение доказывается самой жизнью. К примеру, хорошо известно, что многие творческие личности способны творить, не прибегая к словесной форме выражения своих мыслей, используя не речевые системы знаков. Причем системы эти не всегда относятся к общепринятым, порой они сугубо индивидуальны.

Некоторые ученые считают, что человек в своем сознании как бы предвосхищает то, что ему предстоит выразить в словесной форме. Свое высказывание он формулирует согласно сложившемуся у него плану, имея четкое представление, о чем он будет говорить. Это предвосхищение предстоящего высказывания зачастую формируется в более гибкой, не речевой форме.

Мышление всегда проявляется в более или менее общих для всех людей формах. А вот языковые структуры у разных различны, следовательно, и мысли могут отображаться разными средствами. Язык является инструментом, средством формирования мыслей.

Язык и мышление, не являясь категориями тождественными, тесно связаны и взаимно влияют друг на друга. Известно, что грамматика многих языков включает в себя такие морфологические формы, как существительные, глаголы и т.д. с некоторыми чисто национальными интерпретациями. Существуют, однако, и редкие, очень специфические языки, например, язык нутка, оперирующий только глагами, или хопи, разделяющий реальность на мир явный и неявный. Американский лингвист Бенджамин Уорф считает, что подобная речевая специфика формирует у носителей языка особенный образ мышления, не понятный другим. С другой стороны, существует, к примеру, язык , не опирающийся на звуковые формы. Однако никто не может сказать, что у глухонемых мышление отсутствует.

Мышление также оказывает влияние на язык, контролируя его речевую деятельность, предоставляя содержательную основу того, что в процессе общения будет выражено с помощью слов, воздействуя на уровень речевой культуры и т.д. Ученые называют взаимоотношения языка и мышления противоречивым единством.