По коротким записям, иногда всего по нескольким фразам древних летописей, сказаний, саг и житий, буквально по крупицам, ученые - историки воссоздают события, происходившие много веков назад.

Торговый путь “Из варяг в греки”

Легендарный путь “из варяг в греки” - это водный торговый путь Древнерусского государства , который связывал купеческими отношениями Русь Северную с Южной Русью, государства Прибалтики и Скандинавии с византийскими торговыми городами. Торговый путь “Из варяг в греки” традиционный купеческий путь по рекам, озерам и морям из-за отсутствия дорог и большого количества враждебных племен, которые разбойниками рыскали в поисках добычи. Этот путь определился к IX веку благодаря походам Олега и Игоря на Царьград и установлению постоянной торговли между греческими и русскими купцами.

Значение пути “из варяг в греки”

Прежде всего, этот торговый путь имел огромное экономическое значение для Древней Руси. Ведь основные города, возникшие на территории древнерусского государства, в географическом плане повторяли очертания главного речного пути “из варяг в греки”. Эти старинные города вытянулись длинной цепью по линии Днепр - Волохов. И в дальнейшем, вплоть до потери Киевской Русью своего величия, что привело к потери значения этого пути, все князья ставили и ставили новые города, которые развивались и процветали именно благодаря торговому пути “из варяг в греки”. Из стран Скандинавии везли железо-сырец, моржовую кость и китовую кожу. Из Прибалтики уникальную ископаемую смолу - янтарь. Из новгородских земель отправляли в заморские страны меховую рухлядь - соболей, куниц, бобров, лен, мед, воск, оружие. Южная Русь везла на продажу хлеб, ремесленные и ювелирные изделия и тому подобное. Эта торговля, или вернее сказать, товарообмен, были закреплены законодательно и оговорены особыми условиями. В этих договорах учитывались законы не только Византии, но и Древнерусского государства. Поэтому торговый путь “из варяг в греки” имел большое значение для развития не только экономических связей, но и политических.

Русские князья с помощью династических браков роднились со многими знатными династиями Византии, которые были возможны благодаря развитой торговле. Сам термин “из варяг в греки” встречается в "Повести временных лет". Автор подробно описывает маршрут, по которому движутся купцы с верховьев до устья Днепра. Караваны деревянных ладей, однодревок, начинают собираться в Смоленске, Любече, Чернигове и сплавляются до Киева. Здесь ладьи оборудуют дополнительной оснасткой и отправляют в низовья Днепра. Часть порогов проходят, искусно лавируя, а самый крупный Ненасытицкий обходят волоком. В этом месте приходилось отражать нападки печенегов, которые делали этот трудный путь еще и опасным. На острове Хортица отдыхали и, одновременно ставили морские паруса в днепровском лимане и вдоль западного берега Черного моря направлялись к торговым площадям Царьграда. А потом, возвращались обратно тем же путем. Судя по протяженности торгового пути “из варяг в греки”, наших предков едва ли можно упрекнуть в лености или отсутствии трудолюбия.

• Судя по записям византийских летописей, во время пребывания “заморских гостей”, как тогда называли торговых людей, учитывалось буквально все - количество судов и купцов, опись товаров, и даже через какие ворота они могут попасть в город.
• Русские купцы имели право бесплатно мыться в банях и кормиться в течение того времени, пока они находились в Византии.

Давно устоявшееся и привычное выражение «путь из варяг в греки» на слуху не только у историков и археологов, но и у обычных людей: школьников, преподавателей истории в школе и остальных. Что под этим подразумевается? Разные специалисты немного по-разному видят содержание этого выражения. На мой взгляд, правильнее понимать это как определение некоего географического пространства, на протяжении которого осуществлялись культурные и торговые взаимосвязи между разными народами и племенами. Это пространство на одном конце включало в себя Северную Европу и Скандинавию, а на другом - балканский мир и Византию, а между ними - Восточную Европу и Древнюю Русь. Относительно недавно понимание пути из варяг в греки не как четкой спланированной транспортной магистрали, а скорее как направления, по которому осуществлялись разного рода контакты, было предложено известным археологом Е. Н. Носовым.

История названия «пути…»

Само выражение «путь из варяг в греки» на самом деле звучит немного не так, как мы привыкли. В недатированной части Повести временных лет у Нестора-летописца написано: «путь из варяг в греки и из грек в…». Видимо, подразумевалось двустороннее движение - не только из Скандинавии в Византию, но и из Византии на север.

Археологические находки, связанные с восточноевропейским отрезком маршрута пути из варяг в греки, известны с XIX века. Именно тогда были проведены первые раскопки на южном берегу Ладожского озера, в низовьях Волхова, на Верхнем Днепре в Гнездове (окрестности Смоленска), в Среднем Поднепровье, в первую очередь в Киеве, а также Чернигове. В курганах, относящихся к концу IX и X веку, были найдены арабские и византийские монеты, дорогая поливная посуда, скандинавские украшения и др. Кстати, тогда же происходили раскопки известного шведского памятника Бирки, в курганах которой были обнаружены восточные и византийские монеты, византийский текстиль. А к началу XX века археологами и нумизматами был собран значительный материал, который мог проиллюстрировать слова древнерусской летописи о легендарном пути.

География пути

Сам путь в довольно общем ключе и без конкретных деталей описан в летописи во введении, рассказывающем о полянах и путешествии легендарного апостола Андрея, побывавшего у северных народов: «Когда же поляне жили отдельно по горам этим тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепр, а в верховьях Днепра волок до Ловати, а по Ловати можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское ». Как мы знаем, река Волхов впадает в Ладожское озеро, которое соединено с Финским заливом рекой Невой. Но в те времена Нева была не просто рекой, а гораздо более широким водным протоком. Поэтому некоторые письменные источники X–XI веков вообще не разделяли Ладожское озеро и Финский залив, у них озеро Нево - это просто часть Финского залива и Ладоги одновременно.

// Изображение: wikipedia.org

Итак, летописец сообщил, что по Волхову можно попасть в «великое озеро Нево», а устье того же озера впадает в море Варяжское, и «по тому морю можно плыть до Рима». Варяжское море - это Балтийское море. Чтобы доплыть по нему до Рима, фактически нужно обогнуть всю Европу и, пройдя многочисленные проливы, войти в Средиземное море. А летописец отмечает, что от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду и оттуда в Понтское море, то есть в Черное море, в которое впадает Днепр. Так и замыкается круг. Если мы посмотрим на карту, то увидим, что описанный в летописи маршрут (если не обращать внимания на слова о том, что из Варяжского моря попасть в Рим) - это в действительности целая система рек, входящая в бассейны Днепра, Западной Двины и Волхова, которая формирует Балтийско-Днепровский путь, соединяя Балтийское море с Черным.

Но, кроме этого, есть еще и другая система рек, которая соединяет Балтийское море с Каспийским. Из ильменского бассейна реки Мста и Пола выходили на Верхнюю Волгу, откуда путь лежал далее вниз по Волге до Каспийского моря через хазарские пределы - это так называемый Балтийско-Волжский путь. Нетрудно заметить, что оба пути имеют общий северный отрезок, связанный с Волховом. Таким образом, перед попавшими на озеро Ильмень скандинавами стоял выбор: плыть на юг, в Царьград, или на восток за арабским серебром. В связи с этим замечу, что известный по скандинавским источникам Восточный путь, или Аустрвег (то есть все пути, которыми скандинавы достигали юго-восточного берега Балтийского моря или двигались на Русь), в какой-то период включал в себя и Балтийско-Днепровский вариант, который мы традиционно рассматриваем как путь из варяг в греки.

Природные условия

Многие исследователи пытались понять, как в действительности могли проходить пути через огромное пространство Восточной Европы, по каким речкам было бы удобней пробираться с севера на юг или с юга на север, они внимательно изучали географические карты, анализировали соотношение речных систем. Кроме того, были рассмотрены сообщения письменных источников разного времени: торговые грамоты XII–XIV веков, саги, записки путешественников XVI–XVII веков и др. Комплексное изучение разного вида источников, в том числе археологических и нумизматических, позволяет ответить на некоторые вопросы об условиях, способах и времени использования пути из варяг в греки, протяженность которого только по территории Восточной Европы составляла около 2000 километров (а от побережья Средней Швеции до Константинополя - более 4000 километров).

Совершенно очевидно, что пройти от озера Нево до устья Днепра или наоборот было не так просто, и не только потому, что в целом ряде случаев на каких-то участках ладьи должны были двигаться против течения, что тяжело. В большинстве случаев северная территория, по которой проходил намеченный специалистами путь, в IX–X веках была малозаселенной или вовсе пустынна. Одним из серьезных препятствий были речные пороги, где быстрое течение и камни грозили потопить ладьи торговцев-воинов. Например, двигаясь от Ладоги вверх по Волхову, надо было преодолеть Волховские и Пчевские пороги, которые сильно затрудняли передвижение по воде в общей сложности на протяжении почти 20 километров. Всего же, по мнению некоторых авторов, общая протяженность преодолеваемых порогов на этой магистрали могла доходить до 200 километров.

Озеро Ильмень тоже очень бурное, по нему надо уметь пройти даже сейчас. Продолжая из Ильменя путь на юг по реке Ловать, опять надо идти против течения, причем до какого-то определенного места, ближе к верховьям реки. С Ловати попасть на Днепр можно, только используя сеть небольших речек, которые впадают в Западную Двину с левой стороны, с юга - они своими верховьями связаны с правыми притоками Днепра. Такими реками могли быть Жереспея и Каспля, в бассейне которых обнаружены известные редкие находки - скандинавские украшения и восточные монеты. При этом надо учитывать, что в среднем течении Каспли вплоть до начала XIX века известен значительный порожистый участок.

Днепр в верхней части течет с востока на юго-запад, и плыть по нему можно было относительно спокойно до того места, где он резко поворачивает на юг - это примерно в районе Орши, вблизи этого места располагаются Кобеляцкие пороги. А в низовьях Днепра, в районе, затопленном Днепровским водохранилищем, было еще девять серьезных порогов, описанных византийским императором Константином Багрянородным в середине X века. Достаточно выразительны славянские и скандинавские имена этих порогов, приведенные императором: Не спи, Сверкающий, Бушующий, Ненасытный и прочие. Для нас важно сообщение Константина Багрянородного о том, что в Константинополь приплывают моноксилы, собранные по весне в Киеве из разных земель: из Новгорода, Смоленска, Любеча, Вышгорода, Чернигова - и здесь в значительной мере переоснащенные. Судя по описанию трудностей, которые испытывали русы при прохождении Днепровских порогов, какой-то ремонт ладьи могли потребовать и после преодоления других порогов, например, на Волхове или Каспле. В связи с этим интересны наблюдения археологов о появлении цепочки небольших поселений по берегам Волхова в районе упомянутых мной порогов, а также находки корабельных досок с заклепками, использованных при сооружении одной из построек в слоях Старой Ладоги X века.

Процесс путешествия

Если говорить о маршруте из варяг в греки, то для скандинава он мог начинаться и на острове Готланд, и в одном из прибрежных пунктов Средней Швеции, и в других местах. Путешествие через Балтийское море и далее до низовьев Волхова могло осуществляться на корабле (ладье) довольно больших размеров - не менее 16 метров в длину при ширине более 2 метров, такая ладья имела не менее 8–10 пар весел и обязательно парус. Но морские ладьи не могли бы проходить по речкам: они слишком большие и тяжелые, хотя осадка кораблей викингов, как считают, была не более метра. Такая незначительная осадка помогала им очень активно действовать во время грабительских походов на прибрежные территории в Западной Европе: высадка происходила прямо на берега. А вот с глубинами Восточной Европы так не получалось. Сейчас среди специалистов все больше утверждается мнение, что морские суда скандинавов доходили примерно до Ладоги, а там торговцы или воины пересаживались на ладью меньшего размера. Речные ладьи-однодревки также могли иметь парус, но количество гребцов было меньшим. Были проведены эксперименты по прохождению таких ладей по небольшим рекам, которые показали, что самый приемлемый размер ладьи для внутренних рек Восточной Европы - не больше 12 метров в длину (лучше - до 10 метров), а осадка - не более полуметра.

// Изображение: Волокут волоком. Н. К. Рерих, 1915. (с) wikipedia.org

Пороги надо было либо преодолевать на лодках, либо обходить по суше. Преодолеть на лодках - это значит, что их нужно проводить через пороги, частично разгрузив, опираясь на шесты, или тянуть бечевой. Значит, нужны люди, которые знают, как пройти через эти пороги, и умеют это делать. А для прохода по суше нужно представлять, куда идти через лес и как тащить лодки по земле. Волоки обычно представляли так: лодки вытаскивали на берег, подставляли под них колеса или катки и перекатывали или волокли, используя мшистую болотистую местность. В начале 1990-х годов было высказано предположение, что путь из варяг в греки мог сочетать в себе сухопутные и водные участки, а его северная часть в пределах Восточной Европы могла довольно продуктивно использоваться в зимнее время: катить лодки по льду легче, чем тащить их по берегу, можно было использовать и сани. Кстати, в одной из саг сообщалось о путешествии скандинавов из Новгорода в Ладогу зимой, то есть по волховскому льду или вдоль реки.

Сколько времени длилось путешествие и когда оно начиналось? Из сообщения Константина Багрянородного, а также из многочисленных упоминаний в скандинавских сагах следует, что начало путешествия с севера на юг в большинстве случаев приходилось на весну и лишь иногда на осень - в таком случае путешественникам приходилось на время прерывать свой путь и зимовать, оставаясь, например, в Ладоге до следующей весны.

В 1980 году шведы предложили пройти путь из варяг в греки на ладьях, но, поскольку им не дали разрешения идти через территорию Советского Союза, был разработан другой вариант экспериментального похода - через Польшу и Румынию. Экспедиция поднялась вверх по Висле, потом ладьи перешли в Западный Буг, затем на Тису и вышли на Дунай. Используя весла и парус и проходя за день около 20 километров, экспедиция преодолела путь от побережья Средней Швеции до низовьев Дуная немногим больше, чем за три месяца. Сопоставив длину маршрутов, можно предполагать, что никак не меньше трех месяцев должно было длиться путешествие до Константинополя по Балтийско-Днепровскому пути. Это подтвердили результаты шведско-российского проекта, поэтапно осуществленного в 2012–2014 годах. Только переход через штормившую Балтику от Бирки до устья Невы занял 11 суток.

Археологические свидетельства

Наиболее выразительным признаком направлений торговых путей обычно считают топографию кладов и находок «импортных» предметов. В нашем случае речь пойдет в основном о находках арабского монетного серебра, предметов скандинавского и византийского происхождения. Большую роль при изучении пути из варяг в греки играют нумизматические материалы. С конца VIII века на территорию Восточной Европы и Скандинавии начинает поступать арабское серебро - арабские монеты, которые чеканились в разных центрах Передней Азии или Северной Африки. Для скандинавов арабское серебро было воплощением богатства, источником ювелирного сырья, и оно побуждало искать пути к его источникам.

Первые клады арабского серебра конца VIII - первой трети IX века найдены на Готланде, в Средней Швеции и в устье Невы, в районе Старой Ладоги, на Верхней Волге, а также на пространстве между Западной Двиной и Верхним Днепром. Но основная масса таких находок VIII–IX веков располагается на Балтийско-Волжском отрезке. Есть очень интересный Петергофский клад, зарытый в начале IX века. В составе этого клада арабские монеты, на которых нанесены граффити - скандинавские и тюркские руны. А на одной монете нацарапано греческое имя Захариас - это ли не свидетельство одного из первых контактов скандинавов с Византией благодаря пути из варяг в греки? Вторая интересная находка - клад первой трети IX века, среди восточных монет которого выделяется одна - это так называемый полубрактеат Хедебю, монета, выпущенная в одном из раннегородских центров Северной Европы.

Топография скандинавских находок на территориях Балтийско-Днепровского пути говорит о том, что во второй половине IX века контакты скандинавов с населением древнерусских территорий уже достаточно устойчивы. Большинство находок связаны с двумя пунктами: со Старой Ладогой в низовьях Волхова и Рюриковым городищем у истока Волхова, откуда происходят и несколько небольших кладов восточных монет. Кроме того, известны отдельные находки вещей скандинавского происхождения и восточных монет на небольших сельских поселениях Поволховья. Междуречье Западной Двины и Днепра дает серию отдельных скандинавских находок и кладов арабского серебра, датированных IX веком. А вот южнее междуречья, на левом берегу Днепра и далее вниз по его течению, таких комплексов практически нет. Возникает впечатление, что днепровская часть пути из варяг в греки до X века скандинавам неизвестна или почти неизвестна. Некоторые историки полушутя говорят о том, что в Аскольде и Дире, появившихся в Киеве в 863 году, можно видеть варяжских первопроходцев. Если это действительно так, то поход Олега с варяжской дружиной из Новгорода (или Ладоги) в Киев в 882 году вполне вписывается в процесс его освоения. Косвенно подтверждают первые попытки освоения Днепровского отрезка пути из варяг в греки, по моему мнению, редкие находки византийских монет IX - начала X века, известные на территории Средней Швеции, преимущественно в Бирке.

// Изображение: Раскрашенная копия варяжского рунического камня, повествующего об опасностях Днепровских порогов (с) wikipedia.org

Функционирование пути из варяг в греки, понимаемого как некое пространство и направление контактов, для Х столетия в значительной мере связано с активной деятельностью выходцев из Скандинавии, археологические данные о присутствии которых сконцентрированы на таких памятниках, как Старая Ладога и Рюриково городище в Поволховье, Гнёздово на Верхнем Днепре, Киев и Шестовица (окрестности Чернигова) в Среднем Поднепровье. С этими пунктами связано и большинство находок византийского происхождения.

Торговля на пути из варяг в греки

Что могли везти с севера на юг? Во-первых, меха: куницу, соболь, бобровые шкуры. Этот товар шел в Византию и по Волжскому пути к хазарам и дальше на восток. Драгоценные меха, добываемые в северных лесах Восточной Европы, видимо, вывозились и в Скандинавию - во всяком случае, об этом упоминают некоторые саги.

Меха, традиционные мед и воск - это товары, известные нам только по письменным данным, и археологически они не прослеживаются. Арабские авторы сообщают, что русы (здесь русы - скандинавы, отличные от славян, отмеченные на Волжском пути) кроме пушнины везут также рабов. О том, что рабов везли по Днепровскому пути, сообщает и Константин Багрянородный, когда описывает, как тяжело проходить Днепровские пороги. Он рассказывает, что там ладьи разгружались, рабов высаживали на берег и в сопровождении воинов эти рабы продвигали часть груза дальше вниз, пока лодки перетаскивали через пороги, а после преодоления порогов их опять сажали на лодки и караван двигался дальше. Рабами, как правило, становились захваченные во время военных действий пленники, безусловно, в основном представители местных племен Восточной Европы. Некоторые специалисты считают, что из Скандинавии на территорию Восточной Европы могло поступать железо-сырец в виде товарных брусков, но это требует доказательств.

На север, вверх по Днепру и Волхову везли как массовый, так и эксклюзивный товар, интересующий определенные слои как скандинавского, так и древнерусского общества. Стеклянные украшения: бусы, перстни и браслеты - не слишком дорогие, в отличие от стеклянных сосудов. Хотя стеклянные браслеты, украшенные росписью золотом, конечно, нельзя отнести к массовому товару - их находки для Х века единичны. Стеклянные бусы разной формы и цвета хорошо известны в материалах многих славянских и скандинавских курганов Х века. Стеклянные сосуды - находка редкая, встреченная только в отдельных наиболее богатых погребениях. Шелк (паволоки древнерусской летописи), золотные ткани и тесьма, полихромная и монохромная поливная керамика из императорских мастерских - это все тоже дорогой товар. Вывоз шелка из Византии вообще был лимитирован, те куски текстиля, которые разрешалось покупать, надо было опечатывать специальной печатью и получать разрешение на вывоз. Попутно отмечу, что находки византийского текстиля также известны по материалам шведской Бирки и некоторых других могильников Швеции.

К одной из наиболее археологически заметной группе византийского импорта относятся амфоры - тара, в которой перевозили масло, вина, пряности. Но считается, что в X столетии на Русь проникали лишь единичные экземпляры амфор византийского культурного круга, фрагменты которых известны по раскопкам таких памятников, как Старая Ладога, Рюриково городище, Гнёздово, Киев, Шестовица. Для XI века фрагменты амфорной тары отмечены в Киеве, Новгороде, Пскове и других крупных городах.

// Изображение: Варяги в Византии. Иллюстрация из хроники Скилицы (с) wikipedia.org

Помимо варягов, в торговле участвовало и местное население, особенно проживавшее в районе тех мест, где останавливались для починки и пополнения запасов. Кроме того, меха для продажи собирали при помощи полюдья. В дороге у местного населения меха выменивали на украшения, стеклянные, сердоликовые, хрустальные бусы. Если скандинавы привозили свои железные бруски, то они, вероятно, тоже могли их на что-то обменивать.

Мы не знаем наверняка, кто и как снаряжал корабли для путешествий по пути. Мы можем только предполагать, что ладьи, военные или торговые, шли караваном. Одна ладья - это пять пар весел, то есть десять человек гребцов, кроме них на ладье должно быть как минимум столько же воинов, своего рода охрана. Когда ладьи надо было перетаскивать через пороги, кто-то должен был заниматься непосредственно этой работой, а кто-то - вести и охранять товары и рабов. В среднем караван из 5–6 ладей включал в себя около 100–150 человек. Основное движение по этим путям шло ранней осенью и затем весной - в начале лета, потому что летом воды мало, а весной и осенью из-за дождей и таяния снегов уровень воды в реках несколько повышался.

Дальнейшая судьба пути из варяг в греки

Путь, конечно, не прекратил своего существования. Скорее, несколько изменился характер его использования и значение. Могли измениться маршруты на конкретных участках. Так, в XI веке сформировался и активизировался сквозной путь Днепр - Западная Двина - Балтийское море. Ранее он функционировал только на отдельных отрезках в верхнем и нижнем течении Западной Двины. Конечно, в XI–XII веках из-за беспокойных половцев южный участок пути в низовьях Днепра оставался таким же опасным, как и ранее при печенегах в X веке. Но массовый ввоз византийских товаров в амфорах на древнерусскую территорию прослеживается в XII - первой половине XIII века. Появление же амфор и византийского текстиля в материалах сельских памятников Руси отмечено раньше - в XI–XII веках. Знакомство скандинавов с этим путем и расположенными на нем центрами подтверждают упоминания таких древнерусских городов, как Новгород, Смоленск, Полоцк, Киев, в сагах и скандинавских географических сочинениях XII–XIII веков.

Этот военно-торговый маршрут считается длиннейшим из известных (общая протяженность более 3000 км). Его существование способствовало расцвету городов и стран и обуславливало их значение для соседей. Его наименованием пользуются как нарицательным обозначением долгого пути, не зная часто, что же это был за маршрут на самом деле.

Балтика и малоазийская Греция

Карта торгового пути из варяг в греки

Варяг – древнерусское наименование скандинавского воина-наемника и скандинава вообще. «Греками» на Руси называли представителей Византии, поскольку «государственным языком» империи был греческий (как видим, никакого отношения к Элладе данный маршрут не имеет). Торговый маршрут известен более по русским источникам, почему и терминология используется соответственная.

Очевидно: «путь из варяг в греки» – маршрут, по которому можно было более-менее удобно добираться из Византии в Скандинавию и наоборот. Столь же очевидно, что основная его часть проходила по русским землям. Путь соединял Балтийское и Средиземное моря.

Первооткрывателями маршрута считаются скандинавы: саги называют имена Ивара Широкие Объятия и Эрика Путешественника. Он активно действовал с IX по XII века, когда изменение расстановки сил в Европе перенесла и направления потоков людей и грузов.

Маршрут пути из варяг в греки

Главная особенность маршрута – подавляющая часть его протяженности приходится на водные пути. Это его главное достоинство – ведь нормальных сухопутных дорог в то время не было вовсе. На суше также был больше риск подвергнуться нападению врагов или разбойников. Такое путешествие требовало больше расходных грузов (лошадей надо кормить, а реки и озера сами кормят путешественников).

Наверняка путь из варяг в греки имел много разных вариаций, но можно назвать несколько основных его пунктов. Начинался он в одном из торговых центров Скандинавского полуострова (Бирка, Сиггуна); затем маршрут выглядел так: Балтийское море – Финский залив – и реки: Нева – Ладога – Волхов – Ильмень – Ловать. Затем следовал длинный волок (то есть перетягивание кораблей по суше) в Западную Двину. Из нее волок вел к Днепру, а им можно было справляться до Черного моря, обходя по суше только пороги.

Некоторые специалисты предполагают, что путь из Балтики в Днепр мог пролегать и через Вислу и Буг. Очевидно одно: Днепр – основная часть древнего торгового маршрута.

Этапы большого пути

Ошибочно думать, что любой, ставший на путь из варяг в греки, проходил его целиком. В письменных источниках скандинавские купцы не упоминаются вовсе. В набеги на византийские берега варяги чаще ходили морем (чему есть доказательства).

Резоннее предположить, что маршрут использовался логическими частями. Следовательно, товар мог добраться из Скандинавии в Византию, но привозил его уже русский купец или византиец, приобретший нужное в Киеве (перекупщики появились не вчера). То же верно и в обратном направлении. В военном деле наблюдаем то же самое. Олег Вещий пользовался путем из варяг в греки в военных целях; но первый раз (в 882 году) он шел из Новгорода в Киев, а второй (в 907 году) – из Киева в Византию, проходя, мягко скажем, не весь маршрут. Игорь Старый поступал точно так же. Гаральд Смелый (в будущем зять ) проходил из Норвегии в Киев. Русские послы из Киева ездили в Скандинавию; тем же путем Гаральд вез свою жену Елизавету Ярославну. Доказательством этого положения может стать факт, что более других от существования пути выиграли «промежуточные станции» маршрута: варяги и греки ковали процветание Киева и Новгорода.

Волховско-Днепровская магистраль, протяженностью около 1500 км, начиналась в восточной оконечности Финского залива, и проходила по Неве ("устье озера Нево"), юго-западной части
Ладожского озера, Волхову, оз. Ильмень, Ловати, с переходом из Балтийского бассейна в Черноморский, по речкам Усвяче, Каспле, Лучесе, верхнему течению Западной Двины
(где открывался еще один выход на Балтику) и системе волоков на Днепр в районе Смоленска. Отсюда начинался путь по Днепру, с важным перекрестком в районе Киева,
труднопроходимым участком днепровских порогов и выходом на простор Черного моря в непосредственной близости от Херсонеса (Корсуни) и других византийских владений в Крыму.

Эта магистраль входила в IX–X вв. в разветвленную систему трансъевропейских водных путей. Ее основу составляли расположенные в меридиональном направлении реки Волхов,
Днепр и – в значительной мере – Волга. Связи в направлении с востока на запад осуществлялись по Оке, верхнему течению Волги, Западной Двине, Неману, Десне,
Дону и сложным водным системам из небольших рек Приильменья (Пола, Полнеть, Мета), Приладожья (Сясь, Тихвинка), Верхнего Поволжья (Чагода, Молога и др.).

Волхов вместе с реками восточного Приильменья уже на исходе VIII в. был включен в систему международных коммуникаций. По мере развития северной
части Волжско-Балтийского пути, начинали функционировать и отдельные звенья Пути из варяг в греки. В его становлении можно выделить несколько этапов.

Первый этап (800-833 гг.) фиксируется по 25 кладам "первого периода обращения дирхема" (конец VIII в. – 833 г.) 12 из них составляют раннюю группу (786-817 гг.).
Они известны как на Волховско-Днепровском, так и на Волжском пути. Клады этого времени распространяются по "северославянской культурно-исторической зоне", достигая
Поморья и Мекленбурга, а также появляются в бассейне Верхнего и Среднего Днепра. На пространстве от Киева до Ладоги они образуют компактный ареал и свидетельствуют, видимо, о начале социально-экономических процессов, наиболее ярко проявившихся в стабилизации денежного обращения в пределах нового политического
образования – "каганата росов", "Руской земли" рубежа 830-840-х годов.

Установившее (судя по кладам Готланда и западной Балтики) тесные внешние связи восточноевропейское государство, пытавшееся противопоставить Хазарии как политическую мощь Византии, так и военную активность "свеев", в середине IX в. переживает определенный кризис, подвергаясь на юге давлению хазар, а на севере – варягов. Стабилизация славяно-скандинавских отношений после "изгнания варягов" и "призвания князей" во главе с Рюриком привела после 850-х годов к
возобновлению и расширению балтийской торговли.

Второй этап (825-900 гг.) развития Пути из варяг в греки прослеживается по серии находок скандинавских вещей, как правило, включенных в местный культурный контекст,
связанный со славянским, а то и дославянским населением.

Возникает ряд небольших, локальных центров на Волховско-Днепровском пути, таких, как селище и могильник "культуры длинных курганов" в Торопце (бассейн Западной Двины);
селище и могильник близ более раннего городища у д. Рокот, селище, могильник и более раннее городище у д. Кислая, курганы и
городище у д. Новоселки – в Днепре-Двинском междуречье. В кладе у д. Кислая вместе с арабским серебром найден датский полубрактеат Хедебю (ок. 825 г.), поступивший, видимо, по Двинскому пути из области наиболее ранней стабилизации славяно-скандинавских отношений.
Остальные находки – второй половины IX в. В курганах у д. Новоселки с норманнскими вещами и чертами обряда сочетаются особенности, характерные для местных балтских племен. К этому времени относятся и наиболее ранние комплексы Гнездова, нового центра на выходе с волоков двинской системы на Днепр. Гнездовский курган № 15 (10) из раскопок первого исследователя гиеэдовских древностей М. Ф. Кусцинского содержал набор вещей, куда входит меч типа Е (вариант, относящийся к первой половине IX в.), копье с "готическим" орнаментом (VIII-IX вв.), гривна с "молоточками Тора" и другие веши, позволяющие датировать комплекс второй половиной IX в.

Система "широтных путей" (Волхов – Новгород – Мета – Верхняя Волга; Западная Двина – Днепр (Смоленск-Гнездово) – Ока) обеспечивала выходы к непосредственным источникам
арабского серебра на Волжском пути, а активное участие в создании этой системы местного населения обеспечило дальнейший рост магистральных водных путей и центров.

Третий этап (850-950 гг.) ознаменован превращением в крупнейший узел связей по Пути из варяг в греки Гнездовского поселения, отождествляемого с первоначальным Смоленском.

Гнездовский комплект памятников на правом берегу Днепра включает Большое (Центральное) городище, селище и курганный могильник, а также обособленный Ольшанский комплект и несколько кладов. Материалы курганов и поселений свидетельствуют об их одновременности.

Хронология гнездовского комплекта памятников по периодизации, разработанной В. А. Булкиным, охватывает три стадии: для ранней (время сложения поселения и могильника)
характерны мечи IX – первой половины Х в. (типы D, Е, Я), фибулы IX в., монеты IX – начала X в., преимущественно лепная керамика. Вторая стадия (время расцвета Гнездова)
представлена мечами типов V, X, Y (X – начало XI в.), монетами X в. (начиная с 920-х годов), фибулами X в. (в основном, второй половины столетия – начала XI в.);
к этому же времени относится большинство из найденных в Гнездове кладов (не менее 7). Третья стадия в курганных комплексах представлена гончарной керамикой с клеймами мастеров, наиболее поздними монетами, распространением погребений по обряду трупоположения. Таким образом, зародившись во второй половине IX – начале X в.,
"гнездовский Смоленск" пережил расцвет в X в., во второй половине столетия намечается его упадок (проявившийся в появлении обособленного Ольшанского комплекта памятников), который и завершается в конце X – первой половине XI в., одновременно с появлением "княжеского Смоленска" на его современном месте, с центром на Соборной горе.

Те же три стадии выделяются и по материалам поселения. Гнездовское селище И. И. Ляпушкин (по данным раскопок 1967 г.) датировал началом IX в., и к этому времени он
отнес наиболее сохранные, не потревоженные распашкой участки культурного слоя с лепной славянской керамикой в углубленных постройках производственного назначения.
Большое городище выделилось из состава открытого поселения не ранее начала X в., когда были сооружены земляные укрепления.
Во второй половине X в. обособляется Ольшанский комплект памятников, а в первой половине XI в. жизнь в Гнездове замирает.

Наряду с обслуживанием водного торгового пути важное место в жизни Гнездова занимало военное дело: выделяются курганы военных предводителей, рядовых дружинников и ополченцев;
в честь погибших в далеких походах были сооружены величественные меморативные насыпи.

Торговые обороты в Гнездове засвидетельствованы находками кладов, состоящих из восточных монет, предметов скандинавского импорта и вещей местного происхождения,
среди которых – великолепные образцы ювелирного ремесла, "гибридизирующего" славянские и скандинавские художественные традиции.

57 монет найдено в курганах Гнездова. Свыше 18% монетных находок в могильнике и на поселении относится ко времени ок. 800 г., столько же – к 800-900 гг.,
остальные – к 900-970 гг. Гнездовское население активно включается в монетное обращение со второй половины IX в. (до рубежа IX-X вв.); во втором – пятом десятилетиях X в. серебро поступало сюда наиболее интенсивно, а в 960-х годах приток его резко сокращается. Торговля была тесно связана с военным делом: в дружинных курганах на
ряду с оружием есть предметы торгового снаряжения, а также вещи явно привозные. Наиболее известная из таких находок – уникальная для Древней Руси причерноморская амфора с кириллической надписью, которая читается как "Гороухща". Она найдена в кургане № 13 раскопок Д. А. Авдусина 1949 г. . Курган, по определению автора,
относится к числу скандинавских погребений Гнездова и датирован первой четвертью X в. Не только торговля экзотическими заморскими товарами, и не только военные походы были занятиями жителей Гнездова. Здесь древнерусское ремесло проходит важный этап развития.

Исследованный И.И.Ляпушкиным участок поселения на мысу, образованном берегами Днепра и р. Свинки, был занят мастерскими по обработке цветных металлов. Образцами высокоразвитого ремесла являются найденные в гнездовских курганах "вещи-гибриды", такие, как фибула (типа находки на Рюриковом городище, с маской героя, пожираемого змеей), меч из кургана Ц-2 (раскопки Д. А. Авдусина) с орнаментом рукояти, воспроизводящим мотивы декора скорлулообразных фибул. Эти находки свидетельствуют о том, что связи с Северной Европой не ограничивались ввозом готовых изделий. Исследователи предполагают, что в X в. некоторые скандинавские ремесленники поселились и начали работать в восточноевропейских центрах, испытывая воздействие местных художественных традиций. Вещи-гибриды являются отражением процесса этнокультурной интеграции,
который в Гнездове проявился также в развитии погребального обряда.

Этнически неоднородное поселение, возникшее на основе селища тушемлинской культуры (к которой восходит культура смоленских длинных курганов), Гнездово объединило славянские, балтские, скандинавские, восточнофинские этнические традиции и стало одним из центров формирования древнерусской восточнославянской группировки кривичей X-XI вв. Эволюция погребальных обрядов свидетельствует о стирании этнических различий и о нарастающей социальной стратификации. Представляя собою особый тип урбанистического образования – открытое торгово-ремесленное поселение (ОТРП) Гнездово, как и ранняя Ладога, Рюриково городище, Тимерево, стало центром кристаллизации новых форм социальной общности – военных дружин, купеческих объединений, ремесленных организаций, обретающих надплеменной и межплеменной статус. Характерным показателем этого процесса стало развитие на базе ОТРП, как и в старых племенных центрах, так называемых "дружинных могильников".

Четвертый этап развития Пути из варяг в греки (900-980 гг.) – время языческих дружинных могильников, отразивших процесс консолидации древнерусского господствующего класса.
В Гнездове это – "большие курганы", составившие особое аристократическое кладбище в центральной части могильника. Начальное звено традиции – скандинавские курганы с сожжением в ладье – обычай, выработанный в среде викингов и принесенный на Русь варягами.

В Гнездове, где, по подсчетам Д. А. Авдусина, среди богатых курганов в 42 находятся погребения варягов, или "скандинавов второго поколения", а в 17 есть
"норманнские вещи, но они единичны и недостаточны для окончательных выводов", норманнская обрядность обретает новые черты. Вырабатывается устойчивый,
специфически гнездовский ритуал, включающий строгую последовательность действий:

1) выбор места;
2) определение размеров основания насыпи, поперечником ок. 30 м;
3) выжигание растительности;
4) сооружение примерно метровой подсыпки, со всходом на погребальную площадку с западной стороны;
5) установка на площадке ладьи, в направлении с запада на восток;
6) размещение покойников, мужчины в воинских доспехах (шлем, кольчуга и пр.) и женщины в праздничном уборе (иногда – со скандинавскими фибулами);
7) акт сожжения;
8) размещение погребальных урн; собранного с кострища, воткнутого в землю и накрытого шлемом либо щитом оружия;
9) жертвоприношения животных, барана или козла,
уложенных в жертвенный сосуд (котел);
10) битье посуды, ломка вещей (железных гривен и др.);
11) сооружение курганной насыпи.

Строгий, детально разработанный ритуал, который обычно сравнивают с описанием похорон "знатного руса" у Ибн-Фадлана, современника гнездовских "больших курганов",
является не только развитием, но и преобразованием скандинавских традиций. Этноопределяющие элементы – фибулы, гривны с "молоточками Тора" на определенном этапе развития обряда исчезают из употребления; а конструкция, размеры, последовательность сооружения насыпи все более сближают гнездовские курганы с памятниками Киева и Чернигова, в которых (как и в поздних гнездовских) нет никаких специфически варяжских черт. Эти курганы принадлежат высшему социальному слою – боярам Древней Руси X в. И если контакт варягов со славянским боярством в Ладоге IX в. фиксируется лишь косвенно (по облику материальной культуры и градостроительным изменениям), если для Новгорода он определяется ретроспективно (на основании анализа социальной структуры боярской республики XII-XV вв. и проекции этих данных на IX-X вв.), то гнездовские курганы дают первое материальное подтверждение такого контакта, выявляя процесс консолидации какой-то части варягов с боярско-дружинной средой, их растворения в этой среде.

Процесс формирования господствующего класса ярко проявился в некрополе древнего Киева, где в конце IX-X вв. складывается сложная иерархия погребений (монументальные курганы, срубные гробницы бояр, погребения воинов с конем и оружием). Та же структура отразилась в могильниках Чернигова и его окрестностей. Как и Гнездово, Новгород, Ладога, эти крупнейшие центры, расположенные вдоль Пути из варяг в греки, запечатлели неуклонный подъем древнерусской государственности в течение X в. Путь из варяг в греки, на котором концентрируется более половины находок оружия IX-XI вв., все более выступает как военно-политическая магистраль, укрепленная опорными военными базами феодальной власти.


Пятый этап функционирования Пути из варяг в греки (950-1050 гг.) связан с дальнейшим укреплением великокняжеской власти. Открытые центры сменяются древнерусскими городами, а вокруг главного из них – Киева, столицы Русской земли, вырастает мощная оборонительная система великокняжеских крепостей. Они защищают путь, по которому "в июне месяце, двинувшись по реке Днепру... спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость", снаряженные киевским князем "моноксиды" – однодеревки, груженные данью, собранной и свезенной из Новгорода и Смоленска, Любеча, Чернигова и Вышгорода. Торговля, регламентированная договорами Руси с греками, "сбыт полюдья", как назвал ее Б.А.Рыбаков,
обогащает прежде всего киевского князя и его приближенных, реализуясь в кладах Киева с массивными золотыми вещами, "более похожими на слитки". Злато и оружие – атрибуты господствующего класса, сосредоточиваются на Днепровском пути и более всего в Киеве.

Киев, поднявшийся на днепровских кручах явью видений легендарного апостола, предрекшего здесь "град велик и церкви многи", становится главным притяжением сил,
перемещающихся по Пути из варяг в греки. Еще в 1222 г. норвежец Огмунд совершил по этому пути паломничество на Восток, к христианским святыням в Иерусалиме.
Вплоть до XIII в. Волховско-Днепровский путь сохранял значение главной политико-административной коммуникации Древнерусского государства.

Первые политические события на Пути из варяг в греки можно отнести ко второй трети IX в., ко времени "каганата русов". Если с активностью среднеднепровской "Руской Земли"
связывать не только посольство в Византию и Западную Европу в 838-839 гг., но и какую-то поддержку племен Верхней Руси в их борьбе с варягами-находниками, то события 859-862 гг. можно рассматривать как первое реальное указание на общерусскую роль Волховско-Днепровского пути. Подтверждает эту гипотезу свидетельство Вертинских анналов 839 г. о том, что послы "хакана росов" рассчитывали вернуться к своему кагану кружным путем, почему и оказались далеко на Западе, в Ингуленгейме.
Запланированный послами маршрут точно соответствует летописному описанию Пути из варяг в греки: от Царягорода до Рима, и от Рима до моря Варяжского (Балтийского),
в Неву, а по Неве – в озеро Нево (Ладожское), затем в Волхов, Ильмень-озеро, Ловать, а оттуда волоком – на Днепр. Шведы, выступавшие в роли посланников русского князя,
видимо, сначала хотели вернуться на родину, а оттуда знакомым путем через Ладогу – Альдейгьюборг попасть в "каганат росов", тождественный летописной "Руской земле" 842 (852)г.

Две любопытные находки иллюстрируют это сообщение. В Гнездове, в кургане № 47 (раскопки Д. А. Авдусина) найдена золотая монета императора Феофила (829-842 гг.),
принимавшего послов "росов" в 838 г. Курган № 47 относится к числу ранних "больших курганов". Вторая монета того же императора Феофила (серебряная, превращенная в подвеску) обнаружена в одном из камерных погребений Бирки, № 632. Если учесть редкую встречаемость византийских монет этого круга к в кладах, и в могильниках [в Гнездове – 4, в Бирке – всего 2 византийских монеты на 184 монетных находки в могилах], то появление двух очень редких монет одного императора в обоих крупных международных центрах можно объяснить только функционированием Пути из варяг в греки уже во времена Феофила.

Видимо, уже в 830-х – 860-х годах наметилось разделение функций Волжской и Волховско-Днепровской магистралей. Первая из них специализируется как торговый путь.
Вторая – как путь военно-политический, служивший целям древнерусского государства. Это соотношение было нарушено в последней трети X в., когда после походов Святослава
волжская магистраль приходит в упадок, и ведущей коммуникацией Восточной Европы становится Днепровский путь. Начальный этап его формирования относится к 810-м годам,
а окончательно сложился он, видимо, между 825-839 гг.

Косвенным подтверждением ранней даты славяно-варяго-византийских контактов на Пути из варяг в греки стала еще одна, недавно опубликованная монетная находка, из клада начала IX в. (до 825 г.), зарытого на южном побережье Финского залива (где-то близ Петергофа). На аббасидском дирхеме 776-777 гг. нацарапана греческая надпись ЗАХАРИАС, нанесенная в конце VIII – начале IX в. Фонетический облик и орфография надписи свидетельствуют о ее греческом происхождении

Граффити на монетах VIII-X вв. недавно выявлены советскими исследователями и систематизированы в ряде работ. Замечено, что ранние образцы – это именно надписи
(в том числе рунические), которые в X в. сменяются всевозможными воинскими или государственными атрибутами (изображение ладьи, оружия, "знака Рюриковичей" и т.д. Обычай метить дирхемы граффити родился, несомненно, в Восточной Европе, в военно-торговой дружинной среде, при активном участии варягов (меченые граффити монеты известны и в Скандинавии). Причины нанесения граффити неизвестны, но их неслучайный характер не вызывает сомнений: руны в ряде чтений интерпретируются как магические знаки, а некоторые изображения – как метки владельцев. Грек (некий Захариос), пометивший таким образом свое монетное серебро, должен был знать нормы я нравы той общественной среды, в которой меченный дирхем обращался, пока не попал в землю, на противоположном конце Пути из варяг в греки. Бесспорна связь петергофского клада – с Ладогой VIII-IX вв., а греческая надпись указывает, что в это время устанавливаются какие-то контакты ладожского населения (в том числе и варягов) с Причерноморьем, наиболее возможные но Волховско-Днепровскому пути.

Вся серия находок, отражающая участие варягов в сношениях по Пути из варяг в греки, не обнаруживает при этом каких-либо, специфически норманнских целей, расходившихся или противоречивших целям Древнерусского государства. Скандинавы могли пользоваться Волховско-Днепровским путем, находясь на службе или войдя в какие-либо иные соглашения с древнерусской знатью, великокняжеской администрацией, будь то во времена "первых князей", "хаканов", либо эпического князя Владимира, "конунга Вальдамара Старого" скандинавских саг.

По существу, те же условия стояли перед норманнами и в Византии, где (по почину Владимира, отправившего в Царьград избыточный варяжский контингент) с 980-х годов
существовал варяго-русский корпус императорской гвардии. Сюда, в Миклагард, викингов привлекало в X-XI вв. высокое жалование, исчислявшееся в 10 золотых солидов
каждую треть года; а участие в походах и войнах византийцев; дворцовых заговорах, переворотах и грабежах позволяло надеяться собрать, подобно Харальду Хардраде,
такие богатства, что "казалось.всем, кто видел это, в высшей степени удивительным, что в северных странах могло собраться столько золота в одном месте".

Документом этих путешествий варягов в Византию по Пути из варяг в греки остался рунический камень (единственный на территории Древней Руси собственно надгробный памятник такого рода), найденный в одном из курганов на острове Березань, в устье Днепра. Надпись, датирующаяся XI в., сообщает: Krani kerthi half thisi iftir kal fi laka sin –
"Грани сделал холм этот по Карлу, своему товарищу (фелаги)". Е. А. Мельникова справедливо отмечает, что этот единственный на Руси мемориальный рунический памятник поставлен
не родичами погибшего, а его сотоварищем. Термин "фелаги", сложившийся и бытовавший в дружинно-торговой викингской среде, достаточно точно указывает "социальный адрес"
норманнов, пользовавшихся Путем из варяг в греки.

Основные нити контроля над этим путем сосредотачивались в Киеве. С определенными, мотивированными недостаточностью источников оговорками, но опираясь на бесспорные факты, эту ситуацию можно констатировать уже на исходе первой трети IX в. (839 г.). "Свей", странствовавшие по восточноевропейским просторам от Ладоги до Черного моря,
включались здесь в процесс становления и утверждения Древнерусского государства, и возможности для активной, успешной, с точки зрения норманнов, деятельности непреложным условием требовали установления стабильных отношений сотрудничества с местными силами. Чем дальше к югу, тем заметнее воздействие восточнославянских центров, тем разнообразнее и жестче условия, определяющие присутствие варягов. Положение заморских пришельцев в городах и торговых центрах Верхней Руси(Волховской, а в IX – начале X в. и Волжской "Арсы") и даже в кривичском Смоленске (Гнездове), в глубине Русской равнины, существенно отличались от их места и роли в
центральной области Древнерусского государства, Киеве и других городах Среднего Поднепровья. На фоне последовательного, динамичного роста Полянской столицы VI-IX вв. пришлый, варяжский элемент выявляется здесь (и по археологическим, и по летописным данным) в составе ли обрусевших варягов из числа бояр киевского князя, или в качестве воинов-наемников, лишь со времени объединения русских земель в 882 г., после похода Олега, окончательно превратившего Киев в столицу Древнерусского государства.

Г. С. ЛЕБЕДЕВ. ЭПОХА ВИКИНГОВ В СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЕ
Варяги на Руси

В.А. КРИВОШЕЙ – ДА

ИЗ «ВАРЯГ В ГРЕКИ»

Идея создания современного водного пути, соединяющего Балтийское и Черное моря, возникла не случайно. Она существовала еще во времена викингов, которые, пользуясь водным путем из «Варяг в Греки» проникали в глубь России.

В настоящее время к идее создания современного водного пути между Балтийс-ким и Черным морями вернулись снова. В качестве основного варианта специалистами рассматривается водный путь «Нева – Днепр», проходящий через территорию России, Беларуси и Украины. По замыслу ряда ученых, реализация этого проекта может существенно повысить эффективность воднотранспортной системы и дать мощный стимул для интеграции России, Беларуси и Украины. Более того, к этому водному пути может присоединиться и Латвия, обеспечив воднотранспортную связь с Западной Европой.

Историческая справка

На протяжении многих веков реки были важнейшими путями сообщения. Они играли огромную роль в формировании государственных территорий. По рекам шли грузы, осуществлялись связи, перебрасывались войска. Одним из таких путей сообщения был путь из «Варяг в Греки», названный так по имени дружин, именуемых в Скандинавии викингами, на Западе – норманнами, а на Руси – варягами.

Водный путь из «Варяг в Греки» проходил от Балтийского (Варяжского) моря по Финс-кому заливу, реке Неве, Ладожскому озеру (озеро Нево), реке Волхов, озеру Ильмень, реке Ловать, волоком до Днепра и далее в Черное море (Русское море). По морю водный путь шел вдоль Болгарии до Константи-нополя. Водный путь из «Варяг в Греки» имел выход также в Балтийское море через Западную Двину, в Западную Европу через Припять и Буг и на Каспий по Волге.

Суда варягов имели широкий мидель, обеспечивающий хорошую устойчивость на волне, и малую осадку, позволяющую хождение по рекам. Суда были легкими, что позволяло их перетаскивать через водоразделы. Благодаря таким судам варяги могли попадать практически в любое место, что способствовало развитию торговли и налаживанию отношений между странами.

По водному пути из «Варяг в Греки» на север из Византии шли вино, пряности, ювелирные и стеклянные изделия, дорогие ткани, иконы, книги, из Киева шли хлеб, различные ремесленные и художественные изделия, серебро в монетах и т.д.

Из Скандинавии на юг возили оружие и художественные изделия, с Северной Руси – лес, мех, мед, воск, из Прибалтийских стран – янтарь.

Наибольшее значение водный путь из «Варяг в Греки» имел в X – XI веках. В XII веке роль водного пути из «Варяг в Греки» стала падать. Грузы пошли в направлении Запад-ной Двины, Припяти и Буга. После захвата монголами приволжских земель водный путь из «Варяг в Греки» утратил свое значение. Однако идея развития этого водного пути продолжала будоражить мысли ученых, которые видели преимущества близкого расположения рек Западной Двины, Днепра, Невы и Волги.

23 февраля 1797 г. вышел Указ Павла I о соединении Западной Двины и Днепра посредством Березины. К 1805 г. система была построена и по ней пошли первые суда. В 1843 г. Березинская система была реконструирована, что сделало ее более привлекательной. Однако ожидаемого развития судоходства она не получила, чему мешали недостаточные глубины и необустроенность пути. В 1941 г. Бере-зинская водная система была разрушена и полностью потеряла свое транспортное значение.

В.И. ЕВДОКИМОВ – НЕТ

ПУТЬ ИЗ «ВАРЯГ В ГРЕКИ»: ПОЧЕМУ ЕГО НЕ БЫЛО И ЗАЧЕМ ОН НУЖЕН

Путь из «Варяг в Греки» (далее - ПВГ) судьбоносен – на нём появились два могучих русских города – Киев и Новгород. Он насыщает нашу историю, подтверждает преемственность Российской, с одной стороны, и Византийской и Европейской государственности с другой, т.е. свидетельствует о том, что издревле русские земли были в европейской, а значит, и мировой орбите. Киев – столица Древней Руси, в Новгороде стал княжить призванный новгородцами варяг Рюрик. ПВГ – серьёзный аргумент в пользу норманнской теории (варяги, мол, начали русскую государственность) и в пользу самобытности Руси (княжеский престол, мол, уже давно был, но своего подходящего князя не нашли, пригласили варяга).

Литературы о ПВГ – огромное море, в том или ином виде о нём сообщают школьные учебники; историки, приводя цитаты из разных источников, увлечённо строят догадки о племенах, варягах, князьях и событиях; географы, говоря о речной сети европейской России, не преминут случаем упомянуть о нём и напомнить, что Древняя Русь «занимала выгодное географическое положение», так как «возникла на пути из «Варяг в Греки»».

Так ли это?

Откуда и куда?

Кто такие варяги? Хотя есть разные мнения о том, откуда именно появились варяги и что это был за народ, и народ ли, преобладает утверждение, что варяги – это обитатели севера Европы, точнее, скандинавы. В русском языке они оставили три достоверных следа: Варяжский залив на Кольском полуострове (Варангер-фьорд по-норвежски), Варегово - пригород Ярославля и варежки (вареги). Варежки – рукавицы (руку обвивают) свидетельствуют о том, что варяги пришли с севера туда, где в рукавицах нужды нет, на юг, варежки – южнорусское название.

Варяги, однако, были известны не только на Руси, но во всей Европе и называли их по-разному: варанги, норманны, викинги, дубгаллы, аскеманны, финнгаллы, мадхус. Объединяло их то, что это были водные (речные и морские) разбойники. Хорошо организованные, решительные, жестокие, упорные, они не только держали в страхе всю Европу, но и создавали свои государства (Англия, Нормандия, Сицилия). И если б, например, варягам из Сицилии понадобилось побывать в Риме, то пользоваться ПВГ они не стали.

Кто такие греки? С греками, казалось бы, вопрос ясен – это подданные Византии, жители Балканского полуострова. Но при этом надо помнить, что термин Византия для обозначения Римской империи был введён западноевропейскими историками, а сами себя её жители называли ромеями, а страну просто Ромея, Рим, по латыни Rum. До сих пор это название удержалось в виде самоназвания румын и внешнего названия армян. Само же слово Rum означает держава (так, упоминаемое в европейских хрониках название Руси, как Russorum это просто Русская держава, а название восточной части Среди-земного моря - море Rum – это просто Державное море). После обретения в XIX веке независимости от Османской империи греки стали называть себя эллинами, а свою страну Элладой (Ellae). Между тем, во всех европейских языках Греция называется по-русски – Greece. (В своё время я это усвоил сразу, как только узнал о Греции и поэтому сильно удивлялся, что люди, даже серьёзные, этого не понимают. А это же просто. Если строго говорить по-русски, то жители гор это: он - горец, а она - горка, а не горянка, а если она - горянка, то он - горяк. Вот из горяка и образовался грек, откуда Греция. Для проверки напомню, что грецкий орех не греческий, а горный (орехи бывают: лесной, водяной, земляной) и хорошо растёт на Кавказе или Тянь-Шане, а там Греции нет.) Это свидетельствует о большем, нежели принято думать, русском влиянии на Балканах. А если говорить прямо, то придётся признать, что европейский мир узнал о Греции от русских. Вряд ли мир историков доверит русским такую заслугу, она далеко унесёт воображение, поэтому ограничимся тем, что такое положение только укрепляет координаты местонахождения конечного пункта ПВГ, как именно Грецию, т.е., Царьград, или Константинополь.

Маршрут

Со школьных лет, с уроков истории и географии мы верим, что ПВГ проходил так: Балтийское море → река Нева → Ладожское озеро → река Волхов → озеро Ильмень → река Ловать → волок → река Днепр → Чёрное море → Царьград. Верим и гордимся. Но, как говорил Рональд Рейган, «Doveryaj, no proveryaj!». Смотрим на любую карту и отмечаем, что первую часть пути, по Волхову и Ловати, надо плыть против течения. Надо преодолевать пороги против течения на Волхове. Надо пройти по озёрам Ладожскому и Ильмень, а это иные условия мореплавания, нежели по реке (вокруг южной части Ладоги давно построен деривационный канал – чтобы сейчас спокойно, не опасаясь штормов, проводить суда). Далее недоумение – почему-то нет в этом общепринятом обозначении ПВГ реки Западная Двина, а ведь если уж плыть против течения, проще это сделать по ней – из того же моря, только не из Финского, а Рижского (по-нынешнему) залива. Тогда и волок будет один, а не два: из Ловати в Двину, а из Двины в Днепр. По Днепру плыть хорошо, но только до порогов. А ведь сквозное судоходство по Днепру стало возможным лишь после 1932 года, года начала работы Днепрогэса и образования Днепровского водохранилища. (Обратите внимание – в устье любой судоходной реки есть порт, созданный специально для перевалки грузов с речных судов на морские и наоборот, например, Архангельск (ранее Холмогоры) на Северной Двине, Азов на Дону, Астрахань на Волге, Рига на Западной Двине. На Днепре порта в устье не было и нет – не нужен, а не нужен потому, что водного сообщения по нему до устья - не было.) Наконец, путешествие по Чёрному морю ставит прямой и откровенный вопрос - что это за универсальное плавсредство (класса «река-озеро-море») использовалось на ПВГ тысячу лет назад в свете того, что суда класса «озеро-море» и «река-море» появились только во второй половине ХХ века? Хочешь не хочешь, а приходится вчитываться в первоисточники.

И, как говорится, лучше б не читал!

Маршрут ПВГ с бесхитростной простотой излагает «Повесть временных лет» (ПВЛ). (Здесь и далее этот документ цитируется по изданию: «Повесть временных лет». Перевод Д.С. Лихачева. Под редакцией В.П. Адриановой-Перетц. СПб.: «Наука», 1991. 670 с.)

Вот он: «…был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река». Из этого описания видно, что, хотя и называется «путь из «Варяг в Греки», но описывается как «путь из Грек в Греки через варяги».

Такие обороты настораживают. Прямо указывается на то, что из Варяжского (нынешнего Балтийского) моря, т.е. «из Варяг» надо идти «в Греки» вовсе не по рекам и озёрам, напрямую, а в обход (!), по Варяжскому морю (?) до Рима, а от него (по морю же!) к Царьграду! Значит, Царьград – это одно, а Рим – другое, т.е., имеется в виду Рим на Апеннинском полуострове. Значит, с севера на юг ПВГ никто и не использовал? Отчего же такая уверенность в этом пути, отчего такой интерес к нему (исторические труды, туристические маршруты, проекты путей сообщения, местные бренды, общая эрудиция)? Отчего он называется «Путь из «Варяг в Греки»»?

Говорят, есть археологические находки. Так они есть везде. Есть свидетельства… а какие? Какие прямые свидетельства, кроме ПВЛ имеются о ПВГ? Да и есть ли они? А вот-таки есть! Одно (!) - это книга, приписываемая византийскому императору Константину VII Багрянородному (Порфирородному) (908-959 гг. н.э.) «Об управлении империей», а именно – её глава 9 «О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константи-нополь». Это и есть единственный, а потому главный источник.

А надо сказать, что, несмотря на авторитет исторических книг вообще и древних в частности, их мало кто читает. Причём, делают это или люди, которым такое чтение необходимо в процессе обучения по профессии – чтобы познать и не забыть основы науки, или эрудиты, просто стремящиеся всё знать и продемонстрировать это знание («Что? Где? Когда?»). О критическом отношении к таким источникам нет речи, а есть речь о глубоком уровне знания NN. Если NN обладает учёной степенью и представляет авторитетную научную структуру, то и вопросов не возникает – он знает. А что он знает? То, что написано в главе 9, а именно:

Главный источник

9. «О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константинополь.» [Да будет известно], что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии – рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лёд вводят в находящиеся по соседству водоёмы. Так как эти [водоёмы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются к Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. Росы же, купив одни эти долблёнки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти вёсла, уключины и прочее убранство… снаряжают их. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов и, собравшись там в течение двух-трёх дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски «Не спи». Порог [этот] столь же узок, как пространство диканистрия, а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, извергаясь оттуда вниз, издаёт громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи, оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами [дно, волокут их], чтобы не натолкнуться на какой-нибудь камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая [её] шестами и с крайней острожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Островунипрах, что означает «Островок порога». Он подобен первому, тяжек и труднопроходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает «Шум порога», а затем так же четвёртый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперёд, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачинакитов. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем так же одни волоком, другие на плечах переправив свои моноксилы по сю сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах, ибо он образует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает «Кипение воды», и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как «Малый порог». Затем достигают так называемой переправы Крария, через которую переправляются херсониты [идя] из Росии и пачинакиты, на пути к Херсону. Эта переправа имеет ширину ипподрома, а длину с низа того [места], где высовываются подводные скалы, - насколько пролетит стрела, пустившего её оттуда дотуда. Ввиду чего к этому месту спускаются пачинакиты и воюют против россов. После того, как пройдено это место, они достигают острова, называемого Св. Григорий. На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие – кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить живыми. От этого острова росы не боятся пачинакита, пока не окажутся в реке Селина. Затем, продвигаясь таким-то образом от [этого острова] до четырёх дней, они плывут, пока не достигают залива реки, являющегося устьем, в котором лежит остров Св. Эферий. Когда они достигают этого острова, то дают там себе отдых до двух-трёх дней. И снова они переоснащают свои моноксилы всем тем нужным, чего им недостаёт: парусами, мачтами, кормилами, которые они доставили [с собой]. Так как устье этой реки является, как сказано, заливом и простирается вплоть до моря, а в море лежит остров Св. Эферий, оттуда они отправляются к реке Днестр и, найдя там убежище, вновь там отдыхают. Когда же наступит благоприятная погода, отчалив, они приходят в реку, называемую Аспрос, и, подобным же образом отдохнувши и там, снова отправляются в путь и приходят в Селину, в так называемый рукав реки Дунай. Пока они не минуют реку Селина, рядом с ними следуют пачинакиты. И если море, как это часто бывает, выбросит моноксил на сушу, то все [прочие ] причаливают, чтобы вместе противостоять пачинакитам. От Селины же они не боятся никого, но, вступив в землю Булгарии, входят в устье Дуная. От Дуная они прибывают в Конопу, а от Конопы – в Констанцию … к реке Варна; от Варны же приходят к реке Дичина. Всё это относится к земле Булгарии. От Дичины они достигают области Месемврии – тех мест, где завершается их мучительное и страшное, невыносимое и тяжкое плавание. Зимний же и суровый образ жизни тех самых россов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуются «кружением», а именно - в Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев, и прочих славян, которые являются пактиотами россов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лёд на реке Днепр, возвращаются в Киав. Потом, так же, как было рассказано, взяв свои моноксилы, они оснащают [их] и отправляются в Романию.

[Знай], что узы могут воевать с пачинакитами».

Цитата приведена из: Багрянородный Константин. «Об управлении империей.» М.: Наука, 1991. 496 с.

(То, что в квадратных скобках, добавлено переводчиком для восстановления смысловой связи предложения).

Что мы узнали?

Характер плававний. Уже стиль повествования не оставляет сомнений в том, что плавания росов в Константинополь имели регулярный характер. Это, действительно, налаженный, устоявшийся путь. Далее в тексте это постоянно подтверждается, например, переносом весел, уключин со старых на новые плавсредства и т.п.

Время плавания – июнь. Вроде бы логично – зимой строить моноксилы, весной, после вскрытия реки, привести их в Киев, оснастить их – вот и время ушло. Но гидрологический режим Днепра характеризуется ярко выраженными временами весеннего половодья, летней и зимней межени. Он освобождается ото льда снизу вверх, начиная с начала марта и заканчивая серединой апреля, уровень его резко повышается, река выходит из берегов и затапливает пойму. Пик половодья приходится в верховьях на середину апреля, в низовьях – на начало мая. Далее следует спад, и установление межени: июнь, июль, август. Минимальный уровень воды отмечается в июле. Годовая амплитуда уровня воды в среднем и нижнем течении Днепра составляет 6–10 метров. Казалось бы, росам надо торопиться, чтобы избежать мелей, не запутаться в плавнях и, главное, проскочить пороги на пике половодья, в мае! Ан нет - они отправляются в путь только в июне, в межень, т.е. во время низкого уровня стояния воды в реке, имея перспективу ещё большего снижения уровня по ходу движения. Легкомыслие необыкновенное!

Плавсредство. Слово моноксил (monoxla) переводят как однодеревка, потом как долблёнка (mona). А что такое долблёнка? Долбленка – это выдолбленное в целом стволе дерева, обычно дуба, так как у него ствол бывает очень широк, «корыто». Оно плавает, но с трудом – удельный вес дуба составляет 700-750 кг/м3. Образец долблёнки можно видеть в Историческом музее в Москве. Толщина его стенок на глаз не менее 7 см, ширина по бортам – примерно 0,9 м, высота – до 0,6-0,7 м. Не только о плавании в Константинополь на этом челне не может быть речи, на нём и по реке можно передвигаться только по тихим, мелким заводям.

В путешествие росы должны были брать с собой различные грузы. Обязательно – инструменты. Это топоры – для починки лодок, рубки дров, подготовки ночлегов и пр. Наверное, орудия для рыбной ловли и охоты. Далее – это кухонная утварь. Пусть это будет самое примитивное – котлы для приготовления похлёбки. Конечно, провиант – себе и рабам. И, разумеется, оружие – ведь почти по всему пути следования их сопровождают по берегам свирепые пачинакиты (печенеги), только и ждущие момента, чтобы напасть на росов и пограбить их.

Ещё у росов есть одежда – изображать росов дикими зверями, которым достаточно лечь на голую землю и уснуть, – не следует.

Груз надо разместить: плавсредство должно быть вместительным.