Тема любви решена в лирике Некрасова весьма своеобразно. Именно здесь в полной мере проявилось его художественное новаторство. В отличие от своих предшественников, предпочитавших изображать любовное чувство “в прекрасных мгновениях”, Некрасов не обошёл вниманием и ту “прозу”, которая “в любви неизбежна” («Мы с тобой бестолковые люди...»). Однако, говоря словами известного некрасововеда Н.Скатова, он “не только прозаизировал поэзию любви, но и поэтизировал её прозу”.

Из трёх десятков лучших любовных стихотворений Некрасова в сочинении необходимо упомянуть семь-восемь, а рассмотреть подробно не меньше трёх-четырёх. Основное внимание естественно уделить “панаевскому циклу”. Авдотья Алексеевна Панаева - главный адресат интимной лирики Некрасова. Отношения с Панаевой стали темой многих стихотворений Некрасова, создававшихся на протяжении почти десяти лет. Это настоящий роман в стихах, в котором нашли отражение различные моменты в жизни лирических героев. Именно лирических, обратим на это внимание выпускников, так как, хотя цикл и имеет реальную биографическую основу, образы лирических героев нельзя отождествлять с их литературными прототипами. Сам Некрасов видел в своих стихах не просто стихотворное обращение к определённой женщине, а придавал им гораздо большее значение. Он печатал эти стихи в журналах, а значит, сознательно делал их предметом поэзии, общим достоянием. “Панаевский цикл” - пример того, как личное, интимное в лирике становится общечеловеческим. В нём мы почти не найдём социальных мотивов, присущих всей лирике Некрасова. Можно сказать, что стихотворения цикла намеренно асоциальны, лишены каких-то конкретных деталей и намёков. На первом плане здесь психологическая мотивировка, изображение чувств и переживаний героев, как и у Тютчева, “поединок роковой”. Что можно сказать об этих двоих? Он человек рефлектирующий, склонный к мнительности, подозрениям, унынию, озлоблению. Впрочем, о нём мало что известно. В центре “панаевского цикла” - она . И именно в создании характера героини проявилось новаторство Некрасова. Это характер совсем новый, и кроме того, он “дан в развитии, в разных, неожиданных даже, его проявлениях, самоотверженный и жестокий, любящий и ревнивый, страдающий и заставляющий страдать” (Скатов).

Далее необходимо проанализировать основные мотивы “панаевского цикла” (напомним, что мотив - устойчивый, повторяющийся элемент сюжета, характерный для нескольких произведений). Это прежде всего мотивы ссоры («Если, мучимый страстью мятежной...», «Мы с тобой бестолковые люди...»); расставания, разлуки («Так это шутка? Милая моя...», «Прощание») или их предчувствия («Я не люблю иронии твоей...»); воспоминания («Да, наша жизнь текла мятежно...», «Давно - отвергнутый тобою...»); писем («Сожжённые письма») и др. “Панаевским” стихам присуща некоторая парность (ср., например, «Тяжёлый год - сломил меня недуг...» и «Тяжёлый крест достался мне на долю...», «Прости» и «Прощание»).

Таким образом, стихотворения цикла объединяют не только общность содержания, но и художественные особенности: сквозные образы и детали; “нервность” интонации, передающая почти “достоевские” страсти; фрагментарность, обозначаемая на письме многоточиями, которыми кончаются многие стихотворения.

Говоря о самом известном некрасовском цикле, нельзя обойтись без сравнения его с “денисьевским циклом” Тютчева. (Сходство это подробно проанализировано в работах Скатова.) Как и у Тютчева, любовь у Некрасова почти никогда не бывает счастливой. Мотивы страдания, “незаконности” любви, “мятежности” пронизывают оба цикла и тем самым объединяют - в интимной лирике - двух столь разных поэтов.

В заключение ещё раз вернёмся к вопросу о новаторстве любовной лирики Некрасова. Оно состоит не только в новизне содержания (“прозы жизни”), но и в том, что для изображения “непоэтических” явлений поэт находит соответствующую художественную форму: разговорную речь, прозаизмы, новаторское стихосложение. Позже эти особенности некрасовской поэтики будут продолжены другим поэтом-новатором - В.Маяковским, у которого тема любви также получает очень своеобразную трактовку.

Тема 103. Образы народных заступников в поэме Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»

Первый народный заступник, который появляется в поэме, - Ермил Гирин. Читатель узнаёт о нём в связи с поисками счастливого (глава «Счастливые» первой части) от крестьянина Федосея: здесь важны несколько слов о том времени, как Ермил был писарем в конторе имения князя Юрлова (с говорящим названием Адовщина ): “А он и посоветует, // И справку наведёт; // Где хватит силы - выручит, // Не спросит благодарности, // И дашь, так не возьмёт!” Ермил был выбран бурмистром: “В семь лет мирской копеечки // Под ноготь не зажал, // В семь лет не тронул правого, // Не попустил виновному, // Душой не покривил…” И здесь отметим очень важный момент - благостный рассказ крестьянина прерывает “какой-то попик седенький”, напоминающий Федосею проступок Гирина (тот “повыгородил меньшого брата из рекрутчины”). Казалось бы, проходной эпизод - но нет, здесь принципиальный для Некрасова мотив: мотив греха и потребности покаяния, очищения от греха - вспомните, как “тосковал-печалился” Ермил и чуть не повесился от тоски; ведь явно не случайно Достоевский в некрологе Некрасова упоминает слышанный им возле гроба поэта стих из Псалтыри: “Несть человек, иже не согрешит” (Н.А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971. С. 482). Для Некрасова раскаявшийся грешник не ниже праведника - это один из важнейших мотивов его последней поэмы.

Характерно окончание “гиринского” сюжета - тот же попик стал рассказывать о бунте вотчины помещика Обрубкова: когда все меры, испробованные начальством, оказались бесполезными (“Хотели уж солдатикам // Скомандовать: пали!”), догадались позвать Ермилу Гирина, но что случилось далее, мы так и не узнаем - внимание слушателей (и читателей) отвлекла экзекуция над пьяным лакеем; мы успеваем узнать лишь то, что Гирин сидит в остроге… Нетрудно догадаться, что попал он туда из-за заступничества за крестьян деревни Столбняки, принадлежавших помещику Обрубкову, но подробностей нам узнать не дано.

Следующий персонаж, который заступился за своих братьев-крестьян и пострадал за это, - Савелий, богатырь святорусский (глава III из «Крестьянки»). Как рассказал сам Савелий, он вместе с восемью другими корёжскими крестьянами “в землю немца Фогеля // Христьяна Христианыча // Живого закопал”. Но ни сам Савелий, ни автор поэмы не считают это грехом: “Клеймёный, да не раб!” - с гордостью говорит о себе Савелий. Грех, совершённый во имя народного мира, не грех вовсе - такова нравственная проблематика поэмы Некрасова. А чтобы подчеркнуть, что дед вовсе не душегуб, поэт заставляет его совершить настоящий грех - просмотреть Дёмушку, которого заели свиньи - и тут уже Савелий отправляется замаливать свой грех в монастырь. А в рассказе странника Ионы «О двух великих грешниках» разбойнику Кудеяру простятся его прошлые грехи после того, как он убьёт пана Глуховского, злейшего грешника, с усмешкой признавшегося: “Сколько холопов гублю, // Мучу, пытаю и вешаю…”

Истинный праведник, заступник народный появляется в Эпилоге «Пира на весь мир»; это Гриша Добросклонов. У него “С любовью к бедной матери // Любовь ко всей вахлачине // Слилась…” - “и лет пятнадцати // Григорий твёрдо знал уже, // Кому отдаст всю жизнь свою // И за кого умрёт”. Эта предназначенность к подвигу напоминает житие святого - да, собственно, евангельские реминисценции обильно представлены в рассказе о Грише. Здесь и “ангел милосердия”, который “души сильные // Зовёт на честный путь”, здесь и вариация евангельской притчи о торной дороге и узкой тропе для праведника. Важно, что некрасовский праведник и заступник народный - поэт, автор песни «Русь», где есть такие слова: “Сила с неправдою // Не уживается, // Жертва неправдою // Не вызывается”. Вот истинно счастливый, по мнению Некрасова, герой: “Пел он воплощение счастия народного!”

Образ родины в лирике Н.А. Некрасова

На уроках, посвящённых разбору тем сочинений по творчеству Некрасова, очень важно обратить внимание на образ родины. Чувство страны всегда личностно. “Чтобы быть живой и действенной, любовь (к родине. - И.Е. ) должна быть личной. Не «любовь к любви», а любовь к лицу”, - писал Г.П. Федотов в статье «Лицо России». Каким же увидел лицо родной земли Некрасов?

В программном стихотворении «Родина» это - “болезненнопечальный лик” матери, “безгласной страдалицы”, чей плач отозвался в душе поэта “враждой и злостью”. Безобразия крепостнической жизни, увиденные в детстве, породили безобразность поэтического видения. Черты близких, возникающие в воспоминаниях, расплываются: лик матери - “мелькает меж ветвей”, образ сестры запечатлён “холодною и строгою улыбкой”, а имя няни вызывает в памяти лишь “немногие черты её бессмысленной и вредной доброты”. Из своего детства поэт вынес чувство глубокой ненависти, ибо отчий дом стал для него воплощением пустой и бесплодной жизни, разврата и тиранства. Не в силах простить, Некрасов отвергает всё то, что связано для него с “родным пепелищем”.

Но это лишь первый шаг поэта в установлении личностных отношений с родиной. Упрёк, брошенный отчему дому, не заслонил для Некрасова бедствий отечества. В разгар Крымской войны он разглядел материнские слёзы на лице родной земли и написал стихотворение «Внимая ужасам войны…», ставшее любимым для А.Блока и А.Ахматовой. Появление в финале стихотворения образа плакучей ивы придаёт материнскому горю вневременной масштаб, подчёркивает его сокровенность и безысходность. Оттого и слёзы - святые, ибо скорбь матери - это печалование самой земли.

Отныне источником поэзии становится сострадание - в отличие от ненависти чувство спасительное, а не разрушительное.

Стихи мои! свидетели живые
За мир пролитых слёз!
Родитесь вы в минуты роковые
Душевных гроз
И бьётесь о сердца людские,
Как волны об утёс.

Если учесть тот факт, что в этот период сам Некрасов тяжело страдал от физического недуга, ощущал себя на пороге смерти, то станет ещё более очевидным нравственное возмужание поэта, не замкнувшегося в рамках эгоистического существования.

Именно теперь становится возможным приобщение к судьбе страны, принятие её духовного пространства.

Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор! -

скажет Некрасов в стихотворении «Тишина», исполненном любви к родине. В его образах мы находим переклички и с лермонтовской «Отчизной»:

…Я узнаю
Суровость рек, всегда готовых
С грозою выдержать войну,
И ровный шум лесов сосновых,
И деревенек тишину,
И нив широкие размеры… -

и с гоголевской Русью:

А тройка всё летит стрелой.
Завидев мост полуживой,
Ямщик бывалый, парень русский,
В овраг спускает лошадей
И едет по тропинке узкой
Под самый мост…

Тишина родины, открывшаяся поэту, многозначна: это и тишина врачующего пространства; и тишина мирного покоя, временного на “слёзном русском пути”; это и затишье, возвещающее “неслыханные перемены, невиданные мятежи”. Не случайно в стихотворении «В столицах шум, гремят витии…» вековую тишину глубинной России нарушает ветер. Возможно, его звуки, “песни ветровые” услышит А.Блок, в 1913-м, в преддверии мировых катастроф, создавший стихотворный цикл «О чём поёт ветер». Истоки будущих потрясений - здесь, в глубине России.

Поэт, принадлежащий шумному миру столиц (это прочитывается яснее в первой редакции стихотворения), пытается постичь “бесконечные пространства” материземли, и земля приоткрывается ему в своих ключевых образах: “придорожные ивы” создают ощущение пути - страдальческого и бесконечного; “колосья нив” напоминают о главном свойстве земли, дарующей жизнь всему сущему, земли-кормилицы, которая утешает своих детей.

И выгибаются дугою,
Целуясь с матерью-землёю,
Колосья бесконечных нив…

Все эти образы мы встречаем в народной поэзии. Г.П. Федотов в статье «Матьземля» пишет: “Мать-земля - это прежде всего чёрное, рождающее лоно земликормилицы, матери пахаря, как об этом говорит постоянный её эпитет «матьземля». Но ей принадлежит и растительный покров, наброшенный на её лоно. Он сообщает её рождающей глубине одеяние софийной красоты. И, наконец, она же является хранительницей нравственного закона - прежде всего закона родовой жизни... Мать-земля, кормилица и утешительница, является и хранительницей нравственной правды”.

Отныне Некрасов в самые сложные минуты жизни будет припадать к спасительной силе родиныматери. Для этого он неизбежно должен был покаяться перед Той, которая даровала ему жизнь. В стихотворении «Рыцарь на час» вновь появится образ родной матери, но теперь сыновнее чувство любви и раскаяния будет преобладать над юношескою отстранённостью.

О прости! то не песнь утешения,
Я заставлю страдать тебя вновь,
Но я гибну - и ради спасения
Я твою призываю любовь!
Я пою тебе песнь покаяния,
Чтобы кроткие очи твои
Смыли жаркой слезою страдания
Все позорные пятна мои!

Ощущение гибельности собственного пути, лишённого высокого подвига “за высокое дело любви”, не раз возникает в поэзии Некрасова. В финале этого стихотворения звучит своеобразный приговор самому себе.

Суждены нам благие порывы,
Но свершить ничего не дано.

Но если в «Родине» упрёк был брошен “родному пепелищу”, то теперь приходит осознание собственной пассивности и слабости, собственной греховности. Глубокое сыновнее чувство безошибочно приведёт его к родной материприроде. Здесь он надеется обрести спасительную нравственную силу (стихотворение «Надрывается сердце от муки…»).

Вековая тишина российской глубинки обретает своё звучание, для поэта целительно чувство природной жизни. Его душа жадно ловит новые звуки, его прозревшее око жаждет красоты и гармонии. Пространство родины открыло пространство души, способной теперь воспринять кристальные истины народной этики.

Люби, покуда любится,
Терпи, покуда терпится,
Прощай, пока прощается,
И - Бог тебе судья!

Как далека эта музыка весны от царящих в мире звуков злобы и вражды! И как долог путь, проделанный Некрасовым для постижения гармонии жизни. Именно чувство любви к родине открыло поэту духовные горизонты. Народное понимание глубинных основ нашего бытия стало и духовным прозрением Некрасова. Образ матери, не потеряв своих конкретных черт, обрёл иную высоту. Вспомним, что в стихотворении «Рыцарь на час» он обратился к ней со словами:

Изреки только слово прощения,
Ты, чистейшей любви божество!

Любовь сострадающая, любовь всепрощающая, любовь жертвенная - это поистине божественная любовь! Некрасов не религиозен, но суть чувства, возникающего в нём, позволяет соотнести видение поэта с ещё одним наблюдением Г.П. Федотова: “В добре своём, как и в красоте своей, матьземля не выпускает человека из своей священной власти. В кругу небесных сил - Богородица, в кругу природного мира - земля, в родовой социальной жизни - мать являются… носителями одного материнского начала. Религия материнства есть в то же время и религия страдания”. Вслушаемся в строки Некрасова.

Она была исполнена печали,
И между тем, как шумны и резвы
Три отрока вокруг неё играли,
Её уста задумчиво шептали:
“Несчастные! зачем родились вы?
Пойдёте вы дорогою прямою,
И вам судьбы своей не избежать!”
Не омрачай веселья их тоскою,
Не плачь над ними, мученица-мать!
Но говори им с молодости ранней:
Есть времена, есть целые века,
В которые нет ничего желанней,
Прекраснее тернового венка…

Некоторая авторская отстранённость вполне объяснима, если учесть, что себя-то поэт обвиняет именно в том, что разучился ходить по тернистой дороге, “погрузился в тину нечистую мелких помыслов, мелких страстей”, не принял тернового венка. В стихотворении «Возвращение», в котором вновь состоится встреча поэта с родным краем (отметим символичность названия!), он называет себя “изнеженный поэт” и ощущает упрёк своей родины, рыдающей под сентябрьским дождём.

Это Некрасов-то - изнеженный поэт! Таков суд его совести, взыскательный и беспощадный, перед лицом матери-земли. Мы же с благодарностью и смирением постараемся вслушаться в те звуки, которые различила чуткая и зоркая душа поэта, открывшего для нас родину.

Готовимся к сочинению
Темы 100-104

Лариса ТОРОПЧИНА

Обращаясь к темам сочинений, связанным с анализом поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», рассмотрим наиболее важные аспекты их раскрытия.

Во вступлении к теме «Картины народной жизни в поэме “Кому на Руси жить хорошо”» следует вспомнить, что это объёмное, многоплановое произведение создавалось как отклик на крестьянскую реформу 1861 года в России. Что же получили мужики от господ? Ответ на этот вопрос и попытался дать Н.А. Некрасов, показывая широкую панораму крестьянской жизни в пореформенной России.

Уже начало поэмы с “говорящими” названиями губернии, волости, деревень приводит к мысли о бедственном положении народа. Горькая доля “временнообязанных” мужиков толкает их на поиски тех, кому “живётся весело, вольготно на Руси”. Но при первой же встрече - с сельским священником - крестьяне сталкиваются с теми же проблемами, которые одолевают их самих: поп, человек гуманный, сочувствующий народу, с горечью говорит о бедных деревнях, о “хворых крестьянах”, о несчастных крестьянках, “рабынях и труженицах вечных”, с которых даже стыдно брать жалкие, тяжким трудом заработанные копейки. Под стать нищей крестьянской жизни и сельский пейзаж.

Земля не одевается
Зелёным ярким бархатом,
И, как мертвец без савана,
Лежит под небом пасмурным
Печальна и нага.

(Глава «Сельская ярмонка»)

С особой силой звучит мотив обездоленности в описании “селенья незавидного” - деревни Клин.

Что ни изба - с подпоркою,
Как нищий с костылём;
А с крыш солома скормлена
Скоту. Стоят, как остовы,
Убогие дома.

Описание “богатого, а пуще того - грязного торгового села” Кузьминского, где проходит “праздник-ярмонка”, поражает своей выразительностью, мастерством использования деталей. Любознательные странники замечают и “две церкви... старинные”, и училище - “дом... пустой, забитый наглухо”, и “грязную гостиницу”, и множество кабаков. А в главе «Пьяная ночь» картина села завершается “этапным зданием”, так характерным для самодержавной России, - “...низеньким бревенчатым строением, с железными решётками в окошках небольших”. Все эти описания - свидетельство того, что “в жизни крестьянина, ныне свободного, бедность, невежество, мрак”. Картина “ярмонки” с её весельем, пёстрыми красками, шумной праздничной толпой не снимает ощущения, что талантливая (вспомним хотя бы Якима Нагого, душа которого так тянется к прекрасному) крестьянская Русь бедна и бесправна. Рассказы крестьян убеждают: нет меры не только “хмелю русскому”, но и тяжкой работе, горю, а “счастие мужицкое” - “дырявое с заплатами”, “горбатое с мозолями”. Попытки найти среди “народного моря” счастливцев оказываются безрезультатными. Вот одноглазая рябая старуха, вырастившая крупную и сладкую репу на небольшой грядке; вот отставной солдат, израненный, больной, “нещадно битый палками” за повинности, “великие и малые”, но живой; вот молодой “каменотёс олончанин”, обладающий недюжинной силой, умеющий работать с утра до ночи, но пока ещё не догадывающийся, что тяжкая работа скоро его сокрушит. Поэт с горечью замечает, что даже богатырский труд не приносит крестьянину счастья, оборачиваясь трагедией к концу жизни (как не посочувствовать “мужику с одышкою, расслабленному, худому”, который тоже был “не хуже каменщик”, а теперь “зачах”). От изображения массовых сцен и эпизодических фигур отдельных крестьян в главе «Крестьянка» Некрасов переходит к подробному рассказу о жизни русской крестьянки Матрёны Тимофеевны Корчагиной, по которой “обиды смертные прошли неотплаченные”, которая в судьбе своей испытала и тяжкий труд (“первая с постели Тимофеевна, последняя в постель”), и вечные унижения в семье мужа, “большущей, сварливой”, где только “один Савелий, дедушка, родитель свёкра-батюшки” жалел молодую женщину, и страдания матери, потерявшей сына-первенца, погибшего страшной смертью, и материальную нужду: пожары, падёж скота, неурожай. И хотя при встрече со странниками Матрёна в миру считается “счастливицей”, “губернаторшей”, сумевшей отстоять свои права и дойти в поисках правды до самого губернатора, а по близлежащим деревням идёт молва, что “доброумнее и глаже - бабы нет”, сама женщина уверена:

Ключи от счастья женского,
От нашей вольной волюшки
Заброшены, потеряны
У Бога самого!

Некрасов, давая разнообразные картины жизни пореформенной России, делает и экскурс в историю, рассказывая о полной драматизма судьбе старика Савелия, “корежского крестьянина”, чья молодость пришлась на жестокие годы крепостного права, когда его и односельчан “отменно драл Шалашников” - помещик села, спрятанного в дремучих лесах; зрелость - на каторгу и поселение, полученные за то, что, отстаивая честь и достоинство родной Корежины, Савелий “немца Фогеля” в землю “живого закопал”. Что же изменилось за несколько десятков лет, прошедших с той поры? Да ничего, кроме формального обретения свободы, - к такому неутешительному выводу приходит поэт. Недаром его героиня Матрёна Тимофеевна, живущая уже во времена пресловутого освобождения, говорит о себе: “Я потупленную голову, сердце гневное ношу”. Эти слова свидетельствуют о том, что терпение народа небезгранично, что зреет протест в душах крестьян. Неслучайно в главе «Пир на весь мир», где показано, как мужики села Вахлачина празднуют запоздало обретённую свободу, начав большой разговор о жизни, появляется сын батрачки и полунищего дьячка, семинарист и сельский поэт Григорий Добросклонов. Ему предстоит пройти “путь славный”, получить “имя громкое - народного заступника, чахотку и Сибирь”, потому что, “как ни темна вахлачина, как ни забита барщиной и рабством”, она, благословясь, направила своего воспитанника “на честный путь” будущего подлинного освобождения крестьян.

Как видим, народная жизнь в поэме раскрыта в самых разнообразных её проявлениях - “в работе и в гульбе”. Для поэта мужик велик во всём: и в вековых страданиях, и в рабском терпении, и в грехах (как не вспомнить хотя бы старого Вавилу, который, отправляясь на “ярмонку”, “и старому, и малому подарков насулил, а пропился до грошика”), и в разгуле, и в жажде воли. В тяжкой, нищей, наполненной каждодневным непосильным трудом жизни народ сумел сохранить “в груди своей силы необъятные” для достижения будущего счастья.

В теме «Сатирическое изображение помещиков в поэме “Кому на Руси жить хорошо”» прежде всего следует обратить внимание на главы «Последыш» и «Помещик», где читатель встречается с помещиками Утятиным и Оболтом-Оболдуевым. Оба эти героя обнаруживают враждебность к народу, а крепостное право считают необходимым условием жизни в России. Так, Гаврила Афанасьевич Оболт-Оболдуев (глава «Помещик»), с первых же строк его описания вызывающий усмешку читателя (у барина “ухватки молодецкие”, но при этом он отчаянно трусит и при встрече с мирными крестьянами-правдоискателями мгновенно выхватывает “пистолетик... как сам, такой же толстенький”, крича: “Разбойники! Грабители!”), согласившись рассказать путешественникам о своей жизни, с тоской вспоминает о тех блаженных временах, когда он жил, “как у Христа за пазухой, и знал... почёт”, когда “всё веселило барина, любовно травка каждая шептала: «Я твоя!»”. С иронией показывает автор поэмы, как намеренно вежливо обращается помещик к крестьянам, которые просят его рассказать, “сладка ли жизнь помещичья”: “Наденьте шапочки, садитесь, господа! .. Прошу садиться, граждане! ”, но при этом тут же добавляет: “...люди вы... неучёные, как с вами говорить?” Иронически относятся и Некрасов, и его герои-странники к умилённо-слащавым воспоминаниям помещика о том, что в его доме “к домашней всенощной крестьяне допускалися” (правда, при этом “страдало обоняние, сбивали после с вотчины баб отмывать полы”). Эти воспоминания тем более неприятны для крестьян, слушающих откровения “румяненького, осанистого” барина, что они перемежаются рассказом о том, как вершил суд над своими крепостными Гаврила Афанасьевич.

Кого хочу - помилую,
Кого хочу - казню.
Закон - моё желание!
Кулак - моя полиция!

Реплики крестьян, сопровождающие рассказ Оболта-Оболдуева, обнаруживают враждебность народа к господам (“да, было вам, помещикам, житьё куда завидное, не надо умирать!”, “колом сбивал их, что ли, ты молиться в барский дом?”), открывают ту пропасть, которая всегда существовала между угнетёнными и угнетателями. Демонстративно подчёркивая на словах своё теперешнее равенство с прежними крепостными, помещик в ответ на обращение писателей, публицистов (их он презрительно называет “писаки праздные”): “Довольно барствовать! Проснись, помещик заспанный! Вставай! - учись! трудись!” - возмущённо кричит:

А как нелепы его хвастливые заявления о том, что, прожив “почти безвыездно в деревне сорок лет”, он гордится своим неумением отличить ржаной колос от ячменного. Но если хвастливый, ничего не умеющий Оболт-Оболдуев вызывает у читателя и автора всего лишь насмешку, а сердобольным крестьянам даже жаль рыдающего о прежнем житье помещика, то князь Утятин, жестокий самодур, ярый крепостник, поистине страшен. Даже внешне он напоминает хищную птицу: худой, “нос клювом, как у ястреба, усы седые, длинные и - разные глаза”. Имея “богатство непомерное, чин важный, род вельможеский”, этот помещик “всю жизнь чудил, дурил” и наслаждался своей властью не только над крепостными, но и над домашними. Царский манифест об отмене крепостного права он воспринял как крах всей своей жизни: “...озлился так, что к вечеру хватил его удар”. Лишение дворян их многочисленных привилегий Утятин считает величайшей несправедливостью, а самих помещиков, в том числе и своих сыновей, предавших, по его мнению, “права... дворянские, веками освящённые”, называет подлыми трусами. А когда младшие Утятины, боясь, что отец лишит их наследства, говорят ему, что “мужиков помещикам велели воротить”, и заключают с крестьянами своеобразное временное соглашение, уговорив их на небольшой период (старик болен, он долго не протянет) вновь вернуться - за вознаграждение - в прежнее крепостное состояние, почти потерявший в результате паралича разум Утятин верит в отмену царского указа и приказывает служить благодарственный молебен. Он вновь окунается в старую жизнь: “охота, музыка, дворовых дует палкою...”, пытается уличить крестьян в недобросовестной работе на барском поле, не зная того, что пожня отошла к крестьянам по новому закону; отдаёт приказы мужикам и дворовым - один нелепее другого (чего стоит его распоряжение поженить вдову Терентьевну и Гаврилу Жохова - невесте под семьдесят, а жениху шесть лет; или приказ уволить из сторожей бывшего “ундера” Софронова, потому что у того “собака непочтительна”, и назначить сторожем глухонемого дурака Ерёмку). Клим Лавин, жулик и пьяница, согласившийся на время болезни князя выполнять обязанности бурмистра (честный, умудрённый жизнью Влас отказывается от этой должности, не желая исполнять “дурацкие приказы” и отвечать “на спросы бестолковые”), “барина дурачит”, обделывая свои дела. Старик Утятин, который впал в детство и которого все, от сыновей и снох до последнего мужика, обманывают для того, чтобы получить свою выгоду, уверен, “что мужику у барина до светопреставления зажату быть в горсти”. И только Агап Петров не боится сказать помещику, что тот “шут гороховый”, “последыш”, что “крестьянских душ владение покончено” и что бывшие крепостные теперь могут дать “последышу пинка”. Но князь не желает верить сказанному и велит наказать Агапа “за дерзость беспримерную”. Еле-еле домашние Утятина и пройдоха-бурмистр уговаривают “бунтовщика” сделать вид, что он стонет от наказания (“последыш”, словно музыку, слушал эти притворные стоны), иначе всем им несдобровать. И с каким же облегчением воспринимают все известие о смерти старого князя, не оставившего о себе ни у кого добрых воспоминаний. А вместе с бедной деревней Вахлаки “Безграмотной губернии” облегчённо вздыхает и сам поэт, обличающий таких алчных и жестокосердных помещиков, как князь Утятин. Страшен и жесток ещё один герой поэмы - барин Поливанов (сказ «Про холопа примерного - Якова верного»), который довёл до смерти даже “по-собачьи” преданного ему холопа Якова. А как мерзок и откровенно циничен Глуховский, “пан богатый, знатный”, первый в своей округе. Бывшему разбойнику Кудеяру, пролившему много “крови честных христиан” и теперь усердно, тяжким трудом, отмаливающему свои грехи, он, не стесняясь, заявляет:

В мире я чту только женщину,
Золото, честь и вино.
Жить надо, старче, по-моему:
Сколько холопов гублю,
Мучу, пытаю и вешаю,
А поглядел бы, как сплю!

И когда Кудеяр, потрясённый услышанным, вонзает нож в сердце злодею, с грохотом падает “древо громадное” грехов бывшего атамана разбойничьей шайки - так высшие небесные силы подтверждают правоту теперешнего схимника, отомстившего Глуховскому за всех убитых и замученных.

Показывая образы помещиков, от рождения и до смерти живущих трудами своих крепостных и уверенных в своей непогрешимости, в том, что “господский срок - вся жизнь раба”, что дворяне “Божиею милостью, и древней царской грамотой, и родом, и заслугами” поставлены господами над крестьянством, Некрасов убеждает читателя, что нужно наконец положить конец этому многовековому господству. Споры о счастье, встречи с помещиками приводят к мысли о том, что необходимы коренные преобразования жизни, чтобы народное счастье стало возможным.

Материал к теме «Барин и мужик в поэме “Кому на Руси жить хорошо”» можно почерпнуть из предыдущих тем по поэме. Обращаясь к этой проблеме, следует сосредоточиться на отношении разных представителей крестьянства к господам: от холопской преданности (вспомним дворового человека князя Переметьева, с восторгом рассказывающего, как он “с французским лучшим трюфелем тарелки... лизал, напитки иностранные из рюмок допивал”, и теперь счастливого тем, что он болен “болезнью благородною, какая только водится у первых лиц в империи”; или Ипата, преданного холопа князей Утятиных, искренне считающего издевательства господина над собой проявлением “барских милостей”), до открытого бунта (убийство барского управляющего Фогеля корежскими крестьянами; гневная отповедь “последышу” его бывшего крепостного Агапа Петрова; бунт вотчины помещика Обрубкова, “Испуганной губернии, уезда Недыханьева, деревни Столбняки”). Необходимо сравнить отношение к крепостному праву помещиков (об этом было сказано выше) и крестьян, которые, хоть и не получили обещанных царём и правительством благ и остались, будучи формально освобождёнными, в состоянии нищеты и бесправия, постепенно пробуждаются для новой жизни и даже выдвигают из своей среды народных заступников (среди них Ермил Гирин и Гриша Добросклонов). Гнев против жестокости и самодурства помещиков пробуждается даже в самых бесправных, самых преданных когда-то господам “рабах”, таких, например, как “холоп примерный - Яков верный”, для которого вся радость жизни сосредоточилась в том, чтобы “барина холить, беречь, ублажать”. В ответ на эту беззаветную преданность помещик Поливанов отправляет в рекруты единственного любимого племянника Якова Гришу, потому что молодой крестьянин просит у барина позволения жениться на Арише, глядя на которую, парализованный Поливанов думает лишь об одном: “Только бы ноги Господь воротил”. Никакие мольбы Якова не помогают, и тогда “холоп примерный” решается на протест - пусть пассивный: он завозит барина в “трущобу лесную” и вешается на высокой сосне, прямо над головой господина: “Будешь ты, барин, холопа примерного, Якова верного, помнить до Судного дня!” В отличие от жестоких крепостников-помещиков, барин - “адмирал-вдовец”, получивший в награду за свои военные подвиги восемь тысяч душ от государыни (сказ «Крестьянский грех»), перед смертью совершает добрый поступок: приказывает Глебу-старосте отпустить крестьян “из цепей-крепей на свободушку”. А крестьянский староста, сам выходец из народа, предал своих земляков, “загубил” восемь тысяч душ крестьян. После смерти адмирала его дальний родственник, посулив старосте “горы золота” и выдав вольную, уговорил корыстного и жадного мужика сжечь завещание. Вновь звучит здесь тема взаимоотношений угнетённого и угнетателя, но она ставит теперь проблему крестьянского греха: ради собственной выгоды Глеб обрёк своих земляков на муки рабства, стал виновником народного горя. И этот грех считается в народной среде самым тяжким: “всё прощает Бог, а Иудин грех не прощается”, потому что “вечно маяться” народу, пока будут в его среде предатели, пока будет терпеливое отношение к ним. Таким образом, Некрасов открыто говорит о невозможности “мирного сосуществования” барина и мужика, потому что цели их изначально противоположны.

Тема «Как представляют себе счастье герои поэмы “Кому на Руси жить хорошо”» частично отражена в вышеизложенных материалах. Следует обратить внимание также на главу «Пролог», где “семь временнообязанных” мужиков спорят о том, кого же можно назвать счастливым. Герои решают вековечный для народной жизни вопрос: о правде и счастье. После явленного им чуда - скатерти-самобранки - мужики решают “дело спорное по разуму, по-божески” и дают обет: найти счастливого человека на Руси. О встречах с сельским священником, со “счастливыми” из одноимённой главы, с “губернаторшей” и “счастливицей” Матрёной Тимофеевной, с помещиком Оболтом-Оболдуевым, имеющим своё представление о счастье, мы уже говорили. Стоит более подробно сказать о нравственном облике народного заступника Ермилы Гирина, который “над всей округою... силу взял... правдою” и которому мало иметь “спокойствие, и деньги, и почёт”, ему необходимо, чтобы это имел каждый представитель народа. О том же мечтает и другой народный заступник - Григорий Добросклонов.

Не надо мне ни золота, ни серебра,
А дай, Господь, чтоб каждому крестьянину
Жилось вольготно-весело на всей святой Руси.

Он, поэт, защитник обиженных, твёрдо знает, что “будет жить для счастия убогого и тёмного родного уголка”. Неслучайно в конце главы «Пир на весь мир» автор поэмы говорит:

Быть бы нашим странникам под родною крышею,
Если б знать могли они, что творилось с Гришею.

Показывая встречи крестьян-правдоискателей с различными представителями народа, Некрасов приводит читателя к мысли о том, что в народном представлении о счастье главным является не богатство. Народный идеал счастья предполагает человеколюбие, сострадание, братство, добро, честь, правду и свободу.

Тема женской доли в поэме «Кому на Руси жить хорошо» раскрывается прежде всего на образе Матрёны Тимофеевны Корчагиной (глава «Крестьянка»). Можно вспомнить и эпизодические персонажи: несчастных “женщин-печальниц” и нищую старуху, потерявшую сына, из рассказа сельского священника (глава «Поп»); ссорящихся между собой женщин, для которых “домой идти тошнее, чем на каторгу” (глава «Пьяная ночь»); больную горемычную мать, не знающую, чем накормить голодных ребятишек (песня «Весёлая» из главы «Пир на весь мир»); ещё одну несчастную мать, спасшую больного сынка тем, что она дала ему кусок хлеба, посоленного своими слезами (глава «Пир на весь мир», песня «Солёная»).

Вывод Некрасова однозначен: “не дело... меж баб счастливую искать”, потому что нет ничего горше и тяжелее доли русской крестьянки, к которой поэт испытывает и глубокое уважение, и великую жалость.

Совет:не стоит списывать всё как есть.
В стихотворениях Некрасова выражены подлинная драматичность переживаний, сложные и мучительные отношения героя и героини. В любовной лирике герой винит себя в наступлении охлаждения, мучительно кается в разрыве отношений, трагически переживает страдания любимой женщины. Такая моральная высота чувств, напряженный драматизм переживаний явились новой страницей в русской лирике. Чернышевский писал Некрасову, что его стихотворения о любви «буквально заставляют меня рыдать».

Все творчество Некрасова проникнуто совершенно особым, полным благоговения и восхищения отношением к женщине. Женские образы в его любовной поэзии - сильные, решительные, более цельные и уравновешенные по сравнению с их вечно колеблющимися, сомневающимися и страдающими от собственной слабости воздыхателями. Герой любовной лирики поэта склонен к мнительности, подозрениям и самоанализу:

Верь: постыдный порыв подозренья

Без того ему много принес

Полных муки тревог сожаленья

И раскаянья позднего слез.

Героиня лирики Некрасова - удивительно мудрая женщина, способная переносить удары судьбы, прощать своего мятущегося, ревнивого возлюбленного и понимать «его грустный недуг». Он часто впадает в пессимистические настроения, предается унынию и озлоблению, она всегда выступает в роли утешительницы и друга, приходит на помощь в трудную минуту и учит мудрому смирению перед неизбежным:
Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум.

Любовь рассеивает грустные мысли, вселяет в душу лирического героя надежду, помогает ему «без обычного страха» смотреть «в темное море» будущего.

Своеобразие лирики Некрасова в том, что в ней разрушается лирическая замкнутость, преодолевается лирический эгоцентризм: любовные стихи открыты для героини, которая входит в стихотворение со всем богатством и сложностью своего внутреннего мира. В лирическом цикле Некрасов создает характер героини, характер новый, в разных проявлениях, самоотверженный и ревнивый. Почти все произведения интимной лирики Некрасова заканчиваются многоточиями - значит, ситуация не разрешена, не исчерпана, продолжение следует. Высокий взлет человечности - в драматическом диалоге стихотворения «Тяжелый крест достался ей на долю…». Чернышевский называл это стихотворение лучшим лирическим произведением. Стихотворение - одно из самых трагических у поэта, стихотворение высокого строя, который определен удивительным единством основного образа - образа креста. Образ креста соответствует высоте страдания и окончательного разговора перед лицом надвигающейся смерти. В первой строке - «Тяжелый крест достался ей на долю…» - отвлеченное обозначение тягот, слегка обновленный житейский оборот « нести крест ».

Любовную лирику Некрасова отличает сюжет, конкретность, которых раньше не было в любовной поэзии, с ее непременной отвлеченностью от «низменных» бытовых тем и нарочитой восторженностью в описании мира человеческих чувств. Героиня любовной лирики Некрасова погружена в житейскую действительность, наделена вполне определенными, земными чертами, мы узнаем подробности о ее жизни. Герою Некрасов уделяет гораздо меньше внимания, чем героине, герой не так конкретен и ярок, поэт говорит только о его чувствах, но не о нем самом, кто он, откуда - неизвестно.

Поэт отказался от восторженн

Аннотация. В этой статье познакомим учащихся с любовной лирикой Н.А.Некрасова, особенностями выраженного в ней чувства, художественными средствами, использованными автором.

Ключевые слова: Некрасов — певец любви, вечная тема, Авдотья Панаева, глубина и сложность чувств лирических героев, художественные средства выразительности.

Стихи Н.А.Некрасова, передавшие высокое чувство любви, не затерялась среди поэтических шедевров, заняли достойное место в русской любовной лирике и нашли своих читателей. Это потому, что поэт по-новому выразил вечную тему, сказал своё слово в любовной поэзии.

Не будем предварять чтение стихов рассказом об истории любви, вдохновившей поэта на их создание. Открывая поэтический сборник, редкий читатель знает жизненную подоплёку произведения. Оно нравится или не нравится, волнует или нет, близко тебе или не твоё. Читая, думаешь О себе и часто удивляешься, что поэт испытывал то же самое, что и ты. Такова особенность поэзии: интимные переживания под пером мастера приобретают широкое обобщающее значение, становятся выражением наших чувств.

Пусть это будет урок-открытие Некрасова-лирика, человека, способного глубоко и сильно любить, страдать от непонимания любимой женщины, оставаясь певцом «любви, не знающей конца».

Стихотворение «Я не люблю иронии твоей …» (1850).

Заставила вздрогнуть резко хлопнувшая дверь. Накопившееся за день раздражение стало причиной очередной ссоры. Словно удар в сердце, больно ранит каждое слово. Прости, что не понял. Прости, что не сдержался. Прости за то, что люблю и боюсь, что ты уйдёшь навсегда.

Вопросы по анализу стихотворения:

— О чём стихотворение? (О сложных взаимоотношениях с любимой женщиной, о
её частом раздражении, которое разрушает любовь.)

— Какие художественные средства придают выразительность стихотворению? (Олицетворение: «кипят во мне мятежно ревнивые тревоги и мечты», «не торопи развязки неизбежной». Метафора: «кипим сильней, последней жаждой полны, но в сердце тайный холод и тоска». Сравнение: «так осенью бурливее река, но холодней бушующие волны».

Подобным образом проводится работа над стихотворением «Мы с тобой бестолковые люди …» (1851).

Примерные вопросы:
— О чём стихотворение? (О ссорах с любимой, о прозе любви.)
— Какой предстаёт возлюбленная? (Своенравной, независимой, неуступчивой)
— Обратите внимание на последнее четверостишие. Какова его особенность?

Оно афористично, то же можно сказать и о втором четверостишии.
— Какой вывод можно сделать из этих стихотворений об отношениях лирического
героя с любимой женщиной? (Ясно, что отношения с любимой сложные, их омрачают постоянные размолвки и ссоры. Но лирический герой стремится сохранить чувства, избежать разрыва, продлить совместную жизнь.)

— Чем отличаются по содержанию эти стихотворения от пушкинских? (В стихах Пушкина переданы возвышенные чувства, прекрасные или грустные мгновения любви, а у Некрасова — сложные переживания, связанные с прозой любви.)

Это особенность некрасовской интимной лирики, его вклад в русскую любовную поэзию. Однако в 1855 году поэт создал стихотворение, прочитав которое И.С.Тургенев написал Некрасову: «Стихи твои «К***» просто пушкински хороши – и я их тотчас на память выучил».

Чтение стихотворения «Давно — отвергнутый тобою…»
— Что дало основание Тургеневу сравнить это стихотворение с пушкинским? (Очевидно, это стихотворение напомнило писателю
«Я помню чудное мгновенье … » Пушкина.)
— Как вы думаете, чем? (Здесь переданы переживания возвышенные, не омрачённые повседневностью, обобщённые в поэтические образы. Кроме того, так же, как у Пушкина, говорится о разных периодах любовных отношений.)
— Каких? (Когда чувство только зародилось, когда лирический герой был любим, когда его разлюбили.)
— Какой художественный приём помогает поэту выразить переживания?

(Стихотворный параллелизм: вместе с настроением героя изменяется и картина водной стихии.)

— В чём отличие стихотворений по содержанию? (У Пушкина передано светлое чувство воскресения лирического героя, а у Некрасова показан конец любви, безнадёжность чувства.)

— Это стихотворение отличается от предыдущих и в лексическом плане. В чём суть этого отличия? (В первых двух стихотворениях встречаются непоэтические слова: «бестолковые люди» (неразумные, глупые), «вспышка», «доля (часть) счастья», «ирония», «остаток чувства», «развязка»).

Прозаические, свойственные прозе, выражения в поэтической речи называются прозаизмами.
— Оправданно ли использование прозаизмов в этих стихотворениях? (Да, так как это соответствует характеру любовного чувства, выраженного в стихотворениях, повествующих о прозе любви.)

В последнем стихотворении прозаизмы отсутствуют, так как оно передаёт обобщённо-возвышенные переживания, в нём нет житейских перипетий.

История любви

Героиня стихов Н.А.Некрасова — Авдотья Яковлевна Панаева. Она была женой Ивана Ивановича Панаева (1812-1862) — прозаика, мемуариста, редактора журнала «Современник», который он издавал вместе с Некрасовым с 1847 года. Происходил из богатой и славной литературными традициями дворянской семьи, был внучатым племянником Г. Р,Державина, к литературе имели отношение его отец и дядя.

К моменту знакомства с будущей женой принадлежал к золотой молодёжи своего времени, вёл рассеянный образ жизни, блестящей служебной карьере государственного чиновника предпочёл занятия литературой. Панаев был знаком со многими выдающимися деятелями литературы и искусства своего времени, оставил «Литературные воспоминания», имеющие большое значение для истории литературы.

Его брак с Авдотьей Яковлевной Брянцевой был мезальянсом. Родилась она в Петербурге в 1819 году в актёрской семье. В детстве много страдала от жестоких притеснений своей матери. О том, что пришлось пережить девушке, Некрасов писал:

Ты под своим родимым кровом
Врагов озлобленных нашла
И в отчуждении суровом
Печально детство провела.
Ты в жизнь невесело вступила …
Ценой страданья и борьбы,
Ценой кровавых слёз купила
Ты каждый шаг своей судьбы.
Ты много вынесла гонений,
Суровых бурь, враждебных встреч,
Чтобы святыню убеждений,
Свободу сердца уберечь.

Образование Авдотья Яковлевна получила в Петербургском театральном училище, где готовили к профессиональной сценической деятельности. Но театральная карьера не состоялась из-за встречи с Панаевым. Неравный брак не был принят его роднёй.

Продолжительные переговоры с матерью не дали результата, и Панаев обвенчался без её согласия, получив в письме проклятие. Однако мать вскоре смирилась. Авдотья Яковлевна стала молодой хозяйкой дома Панаевых, в котором привыкли жить безалаберно, роскошно, по-барски. Добрейшей души человек, мягкий, весёлый, Иван Иванович продолжал вести богемный образ жизни.

Его жене отводилась роль робкой и изящной куклы светско-аристократического салона молодого литератора, что не соответствовало сильному, гордому характеру Авдотьи Яковлевны, созданной царствовать, повелевать. Выйдя замуж за Панаева, она вырвалась из гнетущей обстановки родительского дома. Но легкомыслие, рассеянный образ жизни мужа, его холостяцкие привычки заставили её почувствовать полное одиночество.

«Тревожной и одинокой молодостью» назвала она этот период. В 1843 году В.Г.Белинский привёл в дом Панаевых молодого литератора Некрасова, которого он тогда, по словам И.С.Тургенева, «лелеял и всюду рекомендовал и выводил в люди». С того времени личная и творческая жизнь этих людей тесно переплелись.

Несколько лет Некрасов был влюблён в Авдотью Яковлевну, прежде чем она отозвалась на его чувство:

Как долго ты была сурова,
Как ты хотела верить мне
И как и верила, и колебалась снова,
И как поверила вполне!
Счастливый день! Его я отличаю
В семье обыкновенных дней;
С него я жизнь мою считаю,
Я праздную его в душе моей!
(«Да, наша жизнь текла мятежно … », 1850)

В 1847 году по инициативе Некрасова на деньги Панаева был приобретён журнал «Современник». Официальным редактором из-за неблагонадёжности издателей по их просьбе стал профессор Московского университета А.В.Никитенко, а через год — Панаев.

Ближайшей помощницей по изданию «Современника» оказалась Авдотья Яковлевна, имевшая литературный талант. В 1847 году она опубликовала своё первое и лучшее произведение — «Семейство Тальниковых», отразившее впечатления её тяжелого детства.

Некрасова и Панаеву сближали тяжелые жизненные испытания, общие симпатии и антипатии, духовные интересы, совместная литературная работа. Когда в 1848 году цензура запретила почти весь материал, предназначенный для журнала, Панаева и Некрасов, чтобы спасти «Современник», написали вместе обширный роман «Три страны света» (под псевдонимом Н.Н.Ставицкий). Эта работа ещё больше сблизила их, и Авдотья Яковлевна приняла решение уйти от Панаева.

Их союз был труженическим и одновременно возвышенным. Однако совместная жизнь сложилась не безоблачно: отношения часто бывали сложными, приносившими обоим страдания. Толки и сплетни вокруг этого «незаконного» гражданского брака, характер того и другого, болезнь поэта, его страсть к карточной игре, смерть троих детей — всё так или иначе сказывалось на совместной жизни, вносило разлад. Радость и мучительность этой любви отразились в поэзии Некрасова, ставшей памятником любимой женщине.

— Откройте стихотворение «О письма женщины, нам милой» (чтение стихотворения).

— На мой взгляд, в этом стихотворении выражен внутренний диалог лирического героя с самим собой. Если вы согласны с моей мыслью, то попробуйте её раскрыть, если нет — докажите обратное.

Однако сердце редко послушно разуму, и избавиться от писем любимой женщины лирический герой не в силах, несмотря на страдания, которые они причиняют.
— Попробуйте кратко сказать, о чём это стихотворение. (Это стихотворение о любви, воспоминанием о которой остались письма, бережно хранимые героем.)

— Через несколько лет Некрасов написал стихотворение, очень похожее на предыдущее — «Прощанье» (чтение стихотворения).

— Как вы считаете, это стихотворение полностью повторяет мысль предыдущего или выражает что-то новое? Какое из них более оптимистично?

В последнем стихотворении есть надежда на продолжение отношений, а в первом остались лишь воспоминания о любви, свидетельство которой — сохранённые лирическим героем письма.

Расстались Некрасов и Панаева в 1862 году. Авдотья Яковлевна после смерти
И.И. Ланаева вышла в 1864 году замуж за публициста А.Ф. Головачёва, который вскоре скончался, оставив её с малолетней дочерью без средств к существованию. Она снова занялась литературной работой: писала повести и романы для журналов. Незадолго до смерти написала «Воспоминания», рассказав о литераторах, среди которых жила и работала долгое время.

Некрасов в 1870 году познакомился с сиротой, дочерью солдата Фёклой Анисимовной Викторовой, которую в среде поэта звали Зинаидой Николаевной. На момент знакомства ей было 19 лет, а Некрасову — 50. Она стала другом, скрасила последние годы жизни. В стихах, посвящённых ей, выражена глубокая благодарность за преданность и верность. За полгода до смерти Некрасов обвенчался с ней и завещал небольшое наследство, стараясь обеспечить её будущее.

Вдохновительницей Некрасова считается «муза мести и печали», но в стихотворении «Зачем насмешливо ревнуешь … «, посвящённом Панаевой, поэт называет Авдотью Яковлевну второй музой:

Зачем насмешливо ревнуешь,
Зачем, быть может, негодуешь,
Что музу тёмную мою

Я прославляю и пою?
Не знаю я тесней союза,
Сходней желаний и страстей —
С тобой, моя вторая муза,
у музы юности моей!

Будучи другом, возлюбленной, единомышленницей, соратницей по «Современнику», А.Я Панаева вдохновила поэта на создание замечательных любовных произведений (так называемого «Панаевского цикла»), любовь к ней одухотворяла поэта, помогала жить и творить даже после разлуки.

Свидетельством этого стали «Три элегии», написанные через 10 лет после расставания, в которых Некрасов предстаёт перед нами певцом «любви, не знающей конца».

Историю страстной и мучительной любви великого поэта достойно завершит замечательное стихотворение «Прости».

Надеюсь, «Панаевский цикл» поможет вам лучше понять поэта, открыть для себя Некрасова-лирика, способного сильно и страстно любить, оставившего нам замечательные лирические откровения, которые не утратили своей красоты и глубины и в наши дни.

Богатый и разносторонний поэтический мир Н.А. Некрасова, которого обычно называют защитником угнетенного крестьянства и певцом женской доли, включает в себя и тему любви. У поэтов она обычно ассоциируется с чудными мгновениями. У Некрасова же любовь - всегда земное чувство, с его прозой жизни и сложными отношениями, когда «жизнь течет мятежно»:

Встречался грустно я с тобой.

Ни смех, ни говор твой веселый

Не прогоняли темных дум...

«Я посетил твое кладбище...»

Я знаю, ты другого полюбила,

Щадить и ждать наскучило тебе...

«Тяжелый крест достался ей на долю...»

Теперь - один, забыт тобою...

«Давно - отвергнутый тобою...»

Духовные и нравственные искания лирического героя раннего Некрасова являются продолжением личной драмы.

То сердце не научится любить,

Которое устало ненавидеть.

Эта мысль рефреном пройдет через все творчество поэта.

Впрочем, подлинным открытием некрасовской любовной лирики стало появление на ее страницах рядом с традиционным лирическим героем лирической героини, которая нередко оказывается даже сильнее и привлекательнее его.

В одном из лучших стихотворений на тему любви «Я не люблю иронии твоей...» отношения героя и героини пронизаны иронией и тонким проникновением в сокровенные уголки их внутреннего мира:

От ликующих, праздно болтающих,

Обагряющих руки в крови

Уведи меня в стан погибающих

За великое дело любви...

Исследуя тонкие движения человеческой души, поэт не боится изображать размолвки любящих, ссоры и взаимные упреки. Но это не мешает ему увидеть светлое начало даже в самых горьких событиях. Ведь никакая ссора не страшна, когда веришь, что ей на смену не может не прийти «возвращенье любви и участья».

Да, лирический герой Некрасова обычно умен, наблюдателен, деликатен, но жизнь обернулась для него утратой надежд и веры в будущее. Герой стихотворения «Застенчивость» даже понимает причины своей житейской драмы и «бессилья обидного»: «Придавила меня бедность грозная». Поэт психологически точно передает переживания человека, готового перевернуть мир ради любимой, но при встрече с ней постоянно чувствующего на ногах «гири железные».

Что не менее важно, некрасовская лирическая героиня - личность тоже незаурядная, сильная, наделенная глубоким и острым умом. Перед нами не просто возлюбленная, любящая женщина, это подруга и единомышленница, способная и прийти на помощь, поддержать, и помочь найти выход из горестных обстоятельств («Ты всегда хороша несравненно...»).

Тщательная прорисовка характера, обилие конкретных деталей быта, какие мы видим в целом ряде стихотворений, таких как «Прости! Не помни дней паденья...», «Да, наша жизнь текла мятежно,..», «Мы с тобой бестолковые люди...», позволяют не только говорить о том, что у поэта был реальный прообраз, но и назвать имя той, любовь с которой подвигла на создание этого цикла стихов, вошедшего в историю литературы под названием панаевского. Отношения Некрасова с А. Панаевой, наделенной красотой, обаянием, умом и сильным характером, считается, и легли в основу этих стихов.

Атмосфера присущей некрасовской любовной лирике напряженности отношений, жизни, полной тревог и утрат, зависимость чувства от воздействия окружающего мира представлены в одном из лучших стихотворений цикла «Да, наша жизнь текла мятежно...»:

Но с той поры, как все кругом пустынно,

Отдаться не могу с любовью ничему,

И жизнь скучна, и время длинно,

И холоден я к делу своему.

В последней строфе звучит мотив, особо характерный для того времени, - свободы женского чувства, права женщины принимать самостоятельное решение:

Скажи! я должен знать... Как странно я люблю!

Я счастия тебе желаю и молю,

Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки,

Души моей смягчает муки...

О противоречивости чувств и человеческих поступков, порой зависящих и от настроения, и от социальных обстоятельств, читаем мы в таких стихотворениях поэта, как «Горящие письма», «Ты меня отослала далеко...». Но чем дальше, тем сильнее звучит у Некрасова новая для русской лирики и злободневная тема женского равноправия в любви, тема женщины-друга, способной не только на бурные страсти, но и на совместные с мужчиной дела («В неведомой глуши, в деревне полудикой...»):

И думал, что душе, довременно убитой,

Уж не воскреснуть никогда.

Но я тебя узнал...

И как закономерное развитие Некрасовым темы любви, впервые в лирику входит тема семьи, отношений супругов, в которых также случаются беды и радости, тревоги и заботы, потрясения и смятенье. Мотив горя в семье, горя, вторгшегося в разделенную любовь, звучит в лирическом стихотворении «Поражена потерей невозвратной...», написанном поэтом после смерти его маленького сына.

Своеобразие любовной лирики Некрасова заключается в том, что он впервые отходит от описания исключительно мужских проявлениях чувства любви и создает новый женский характер: самоотверженный и жесткий, любящий и ревнивый, но свободный и равноправный, а потому бесконечно сложный и непредсказуемый. «Я не люблю иронии твоей.. .»-уже в одной этой первой фразе зачина стихотворения дают о себе знать характеры двух людей и невероятная сложность их взаимоотношений.

Тема любви решена в лирике Н.А. Некрасова весьма своеобразно. Именно здесь в полной мере проявилось его художественное новаторство. В отличие от своих предшественников, предпочитавших изображать любовное чувство «в прекрасных мгновениях», Н.А. Некрасов не обошёл вниманием и ту «прозу», которая «в любви неизбежна» («Мы с тобой бестолковые люди…»). Однако, говоря словами известного некрасововеда Н. Скатова, он «не только прозаизировал поэзию любви, но и поэтизировал её прозу». В его стихах рядом с любящим героем появился образ независимой героини, подчас своенравной и независимой («Я не люблю иронии твоей…»). А потому и отношения между любящими стали в лирике Некрасова более сложными: духовная близость сменяется размолвкой и ссорой («Да, наша жизнь текла мятежно…»). Такое непонимание вызвано иногда разным воспитанием, разными условиями жизни героев. В стихотворении «Застенчивость» робкий, неуверенный в себе разночинец сталкивается с надменной светской красавицей. В «Маше» супруги не могут понять друг друга, так как получили разное воспитание, имеют разное представление о главном и второстепенном в жизни. В «Гадающей невесте» - горькое предчувствие будущей драмы: наивной девушке нравится в избраннике внешнее изящество манер, модная одежда. А ведь за этим наружным блеском чаще всего скрывается пустота. Наконец, очень часто личные драмы героев являются продолжением социальных драм. Некрасов предвосхищает образ Сонечки Мармеладовой Достоевского в стихах «Еду ли ночью по улице темной…». И хотя в «Записках из подполья» Достоевский иронизирует над наивной верой в «прекрасное и высокое» лирического героя стихов Некрасова «Когда из мрака заблужденья…», эта ирония, даже полемика не отменяет сочувственного отношения писателя к благородным порывам человека, стремящегося «выпрямить» и спасти «падшую душу». «Спаситель» в стихах Некрасова хорошо знает психологию «падшей души», ее затаенные комплексы. Сам поднявшись над болезненным состоянием унижаемого человека, он старается избавить от него и героиню. Он знает, что ей нужно жить самой собой, а не чужим мнением о себе, приводящим героиню к тайным сомнениям, гнетущим мыслям, болезненно-пугливому состоянию души: «Зачем же тайному сомненью / Ты ежечасно предана? / Толпы бессмысленному мнению / Ужель и ты покорена?».

По сути, перед нами женский вариант драмы «маленького человека», униженной и обиженной, а потому и болезненно-гордой души, напоминающей будущую Настасью Филипповну из «Идиота» Достоевского, тоже пригревшую «змею на груди». А лирический герой Некрасова своим активным и пронзительным состраданием напоминает князя Мышкина.

Основное внимание хотелось бы уделить «панаевскому циклу». Авдотья Яковлевна Панаева - главный адресат интимной лирики Н.А. Некрасова. Отношения с А.Я. Панаевой стали темой многих стихотворений Н.А. Некрасова, создававшихся на протяжении почти десяти лет. Это настоящий роман в стихах, в котором нашли отражение различные моменты в жизни лирических героев. Именно лирических, так как, хотя цикл и имеет реальную биографическую основу, образы лирических героев нельзя отождествлять с их литературными прототипами. Сам Н.А. Некрасов видел в своих стихотворениях не просто обращение к определённой женщине, а придавал им гораздо большее значение. Он печатал эти произведения в журналах, а значит, сознательно делал их предметом поэзии, общим достоянием. «Панаевский цикл» - пример того, как личное, интимное в лирике становится общечеловеческим. В нём мы почти не найдём социальных мотивов, присущих всей лирике Н.А. Некрасова. Можно сказать, что стихотворения цикла намеренно асоциальны, лишены каких-то конкретных деталей и намёков. На первом плане здесь психологическая мотивировка, изображение чувств и переживаний героев, как и у Ф.И. Тютчева, «поединок роковой».

Что можно сказать об этих двоих? Он человек рефлектирующий, склонный к мнительности, подозрениям, унынию, озлоблению. Впрочем, о нём мало что известно. В центре «панаевского цикла» - она. И именно в создании характера героини проявилось новаторство Н.А. Некрасова. Это характер совсем новый, и кроме того, он, по словам Николая Скатова, «дан в развитии, в разных, неожиданных даже, его проявлениях, самоотверженный и жестокий, любящий и ревнивый, страдающий и заставляющий страдать».

Основные мотивы (мотив - устойчивый, повторяющийся элемент сюжета, характерный для нескольких произведений) «панаевского цикла»: мотивы ссоры («Если, мучимый страстью мятежной…», «Мы с тобой бестолковые люди…»); расставания, разлуки («Так это шутка? Милая моя…», «Прощание») или их предчувствия («Я не люблю иронии твоей…»); воспоминания («Да, наша жизнь текла мятежно…», «Давно - отвергнутый тобою…»); писем («Сожжённые письма») и др. «Панаевским» стихам присуща некоторая парность (ср., например, «Тяжёлый год - сломил меня недуг…» и «Тяжёлый крест достался мне на долю…», «Прости» и «Прощание»).

Таким образом, стихотворения цикла объединяют не только общность содержания, но и художественные особенности: сквозные образы и детали; «нервность» интонации, передающая почти «достоевские» страсти; фрагментарность, обозначаемая на письме многоточиями, которыми кончаются многие стихотворения.

Итак, любовная лирика Н.А. Некрасова своеобразна прежде всего тем, что в ней проявляется «проза любви». В его лирическом цикле показана сложность отношений людей: споры, ссоры, встречи и расставания. Лирический герой видит достоинства и недостатки своей возлюбленной, ему с ней нелегко. Отношения героев неровные: от взаимных обид, укоров, недоверия - к былой страсти. Но разрыв неизбежен, герой предчувствует его:

Не торопи развязки неизбежной!

И без того она недалека:

Кипим сильней, последней жаждой полны,

Но в сердце тайный холод и тоска…

Каждое стихотворение цикла заканчивается многоточием, словно намекает на некую недосказанность, недоговоренность, а начала стихотворений - продолжение вновь и вновь начинаемого спора, диалога, даже ссоры.

В любовной лирике Н.А. Некрасова нет атрибутов романтической поэзии: соловьев, цветущих роз, но есть психологический анализ чувства и взаимоотношений, показан внутренний мир героев. Лирический герой словно оценивает свое чувство.

Новаторство любовной лирики Н.А. Некрасова состоит не только в новизне содержания («прозы жизни»), но и в том, что для изображения «непоэтических» явлений поэт находит соответствующую художественную форму: разговорную речь, прозаизмы, новаторское стихосложение.

В стихотворениях «панаевского цикла» много вопросительных, побудительных предложений, много обращений к возлюбленной и к самому себе.

Прости! Не помни дней паденья,

Тоски, унынья, озлобленья,

Не помни бурь, не помни слез,

Не помни ревности угроз!

Это позволяет достичь глубины самоанализа и отразить противоречивость эмоций.