В желании угодить императрице взял за основу своего произведения её собственную работу, незадолго до того изданную маленьким тиражом. Естественно, у ярко талантливого стихотворца эта история заиграла более сочными красками, помимо этого, внеся в историю русского стихосложения новый стиль и сделавшая поэта знаменитостью.

Анализ оды

"Фелица" снабжена подзаголовком, который уточняет цель написания этого произведения. В нём говорится об обращении к премудрой царевне татарского мурзы, который поселился в Москве, но находится по делам в Санкт-Петербурге. Также чичтателя мистифицируют тем, что ода, якобы, переведена была с арабского языка. Анализ оды "Фелица" нужно начать с имени, которое не звучит родным ни русским, ни арабам.

Дело в том, что именно так назвала свою героиню Екатерина II в своей сказке о царевиче Хлоре. Послужившая почвой итальянскому языку (тут можно вспомнить кого-нибудь вроде Кутуньо с возгласом "Феличита") латынь переводит слово "фелица" (Felitsa - felicitas) как счастье. Таким образом Державин с первой строки начал превозносить императрицу, далее не удержавшись и от сатиры в описаниях её окружения.

Художественный синтез

Анализ оды "Фелица" показывает установку на обыкновенную, принятую в те времена торжественную хвалебную оду к дате. Написанная традиционной строфикой оды - десятистишиями, и, как положено, Но до Державина никто ещё не посмел слить два противоположных по целевой направленности жанра - величественную хвалебную оду и едкую

Первой была ода "Фелица". Державин как бы "шагнул назад" в своём новаторстве, судя по точно выполненным условиям жанра, хотя бы в сравнении со "Стихами на рождение", которые даже строфикой не разделены. Однако это впечатление пропадает, как только читатель одолевает первые несколько строф. Всё-таки даже композиция оды "Фелица" представляет собой гораздо более широкого порядка художественный синтез.

Сказка "Фелицы"

Интересно рассмотреть, что за мотивы подвигли Державина на сочинение этого "фанфика", что послужило первоосновой и достойна ли была эта тема продолжения. Судя по всему, достойна, и весьма. Екатерина II написала свою сказку для внука, пока что мальенького, но в будущем великого Александра I. В сказке императрицы речь идёт о киевском царевиче Хлоре, которого посетил киргизский хан, чтобы проверить, действительно ли царевич так умён и ловок, как о нём говорят.

Мальчик согласился пройти испытание и найти редчайший цветок - розу без колючек - и отправился в путь. В дороге, ответив на приглашение мурзы Лентяга (говорящее имя), царевич пытается противостоять соблазнам той роскоши и безделья, которыми его соблазняет Лентяг. По счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь, которую звали Фелицей, и ещё более хороший внук, которого звали Рассудок. Фелица отправила сына с царевичем, который вышел с помощью Рассудка к цели своего пути.

Мост между сказкой и одой

Перед ними была крутая гора, без троп и лестниц. Видимо, царевич и сам по себе был достаточно упорен, потому что, несмотря на огромный труд и испытания, на вершину он всё-таки взобрался, где и украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью. Анализ оды "Фелица" показывает, что, как в любой сказке, образы здесь условно-аллегорические, но у Державина в начале оды они встают очень крепко, и все одические зачины классических образцов, где непременно восхождение на Парнас и общение с музами, блекнут рядом с, казалось бы, простенькими образами детской сказочки.

Даже портрет Екатерины (Фелицы) дан абсолютно в новой манере, которая совершенно не похожа на традиционную хвалебную одопись. Обычно в одах чествуемый персонаж предстаёт в мало выразительном образе богини, шествующей по торжественным гулким рифмовкам стиха с тяжёлой ритмической одышкой. Здесь же поэт воодушевлён, и - что самое главное - оснащён поэтическим мастерством. Стихи не хромают и не надуваются излишним пафосом. План оды "Фелица" таков, что Екатерина предстаёт перед читателем как умная, но простая и деятельная киргиз-кайсатская царевна. Хорошо играет на стройность построения этого образа и контраст - образ мурзы, порочного и ленивого, чем Державин пользуется на всём протяжении оды. Отсюда и небывалое жанровое разнообразие, которым отличается ода "Фелица".

Державин и императрица

Поза певца здесь тоже меняется по отношению к предмету воспевания, если рассматривать не только всю предыдущую русскую литературу, но даже и стихи самого Державина. Иногда в оде ещё проскальзывает некая богоподобность царицы, но при всём этом и при общей почтительности, которую демонстрирует ода "Фелица", содержание показывает и определённую короткость отношения, не фамильярность, но теплоту почти родственной близости.

А вот в сатирических строках Державин иногда может быть понят двойственно. Собирательные черты образа мурзы высмеивают всех по очереди вельмож Екатерины, причём именно здесь поэт не забывает и себя. Автоирония - тем более редкостный факт в поэзии тех лет. Авторское "я" не лишено лирики, но ясно даётся понять, что "Таков, Фелица, я развратен!", "Сегодня властвую собою, а завтра прихотям я раб". Появление в оде такого авторского "я" - факт огромного художественного значения. Ломоносов тоже начинал оды с "я", но как верноподданный раб, а у Державина автор - конкретный и живой.

Повествование от автора

Естественно, композиция оды "Фелица" не выдержала бы полновесную авторскую индивидуальность. Державин чаще всего подаёт под авторским "я" условный образ певца, который обычно всегда присутствует в одах так же, как в сатирах. Но есть разница: в оде поэт играет только священный восторг, а в сатире только негодование. "Однострунные" жанры Державин объединил созданием живого человеко-поэта, с абсолютно конкретной жизнью, с многообразием чувств и переживаний, с "многострунной" музыкой стиха.

Анализ оды "Фелица" непременно отмечает не только восторг, но и гнев, хулу и хвалу в одном флаконе. По ходу успевает лукавить, иронизировать. То есть ведёт себя на протяжении всего произведения как совершенно нормальный и живой человек. И необходимо отметить, что эта индивидуальная личность обладает несомненными чертами народности. В оде! И теперь подобный случай был бы беспрецедентным, если кто-то в наше время писал бы одические стихи.

О жанрах

Ода "Фелица", содержание которой настолько богато противоречиями, словно тёплыми солнечными лучами согрета лёгкой разговорной речью из реальности быта, лёгкой, простой, иногда шутливой, что прямо противоречит законам этого жанра. Более того, здесь случился жанровый переворот, почти революция.

Надо пояснить, что русский классицизм не знал стихов как "просто стихи". Вся поэзия была строго поделена на жанры и виды, резко разграничена, и границы эти стояли незыблемо. Ода, сатира, элегия и другие виды стихотворного творчества никак не могли смешиваться друг с другом.

Здесь традиционные категории классицизма сломаны напрочь после органичного слияния оды и сатиры. Это касается не только "Фелицы", Державин делал это и раньше, и позже. Например, ода "На смерть - наполовину элегия. Жанры становятся полифоничными с лёгкой руки Державина.

Успех

Колоссальный успех достался этой оде сразу после опубликования: "У каждого умеющего читать по-русски она в руках очутилась" - по словам современника. Сначала Державин остерегался широко публиковать оду, пытался скрывать авторство (вероятно, изображённые и весьма узнаваемые вельможи были мстительными), но тут появилась княгиня Дашкова и напечатала "Фелицу" в журнале "Собеседник", где и сама Екатерина II не гнушалась сотрудничать.

Императрице ода очень понравилась, она даже плакала от восторга, велела немедленно разоблачить авторство и, когда это произошло, послала Державину золотую табакерку с дарственной надписью и пятьсот червонцев в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

Гавриила Романович Державин - настоящий Гений, который, впрочем, добился успеха на литературном поприще, будучи уже взрослым состоявшимся человеком. Своей дерзкой искренностью он умел и покорять, и разрушать покой. Удивительная честность возвела его на вершину славы, а затем так же стремительно «сбросила» поэта с Олимпа.

Небогатый и незнатный дворянин, он честно и искренно служил, как это позже скажет А.С. Пушкин в «Капитанской дочке», «честно, кому присягнёшь». Державин прошёл сложный путь простого солдата, добившись, впрочем, и признания, и офицерского чина без чьей-либо помощи. Он участвует в подавлении Пугачёвского восстания, и это приносит ему известность.

Интеллигентный офицер, прежде издававший целые сборники неоднозначных стихотворений, написанных непривычным для того времени языком, оставался незамеченным в качестве литератора до тех пор, пока, покорённый открытостью императрицы Екатерины II, её делами на благо России, он не создаёт дерзкую оду «Фелица».

Имена героев выбраны неслучайно: молодой поэт позаимствовал их из поучающей сказки, лично сочинённой императрицей для своего внука. Эта аллюзия позже положит начало целому циклу од, посвящённых Фелице, но именно с той, первой и едва ли не важнейшей в творчестве поэта, связан колоссальный прорыв в области поэтического искусства.

Как известно, Г.Р. Державин жил в то время, когда величайшие деятели литературы, «парнасские титаны», придерживались строгих рамок классицизма. Лишь во второй половине 18 века М. Ломоносов, А. Майков, М. Херасков и другие литераторы начинают отступать от этих традиций, но не делают этого с таким размахом, с такой лёгкостью, которой это удастся Державину.

Ему принадлежит выражение «забавный русский слог». Действительно, «о добродетелях Фелицы» он возвестит в жанре оды - в высоком стиле, прибегая к помощи высокой духовной материи. И в это же самое время поэт растерзает привычные каноны, будто разорвёт листок бумаги.

Тема оды - общественно-политическая. Державин, участвовавший в подавлении восстания Емельяна Пугачёва, не понаслышке узнал, что такое «бессмысленный и беспощадный» русский бунт; он своими глазами увидел и прочувствовал, с каким неприятием народ настроен к русскому дворянству. Но поэт не призывал к освобождению крестьянства - он понимал, что Россия захлебнётся в крови, в первую очередь дворянской, так как вчерашние рабы примутся мстить своим угнетателям. Именно поэтому Державин видит спасение в просвещённом абсолютизме, где строгое и неукоснительное соблюдение законов, правление, при котором будет отсутствовать произвол властей. Только так можно оградить Империю от новых бунтов, от новых бессмысленных жертв. Образ такой правительницы поэт находит в Екатерине II. Ода «Фелица» - это не создание морока богоизбранной государыни, но живой и искренний восторженный отклик на деятельность императрицы.

С одной стороны, это произведение бессюжетно, так как действие в нём не развивается. И в то же время в нём есть некая стремительность, мгновенность: так, при обилии образов чувств, в нём обнаруживаются образы событий; поэт в хронологической последовательности описывает увеселения придворных Екатерины, впрочем, как и быт императрицы.

Композиция оды непоследовательна; в ней создаётся центральный образ, воплощением которого выступает «богоподобная царевна», и развивается на протяжении всего повествования, рассматривается со всех сторон. При этом применяется приём антитезы: добродетели Фелицы противопоставляются праздности и низости её «мурз».

«Фелица» написана четырёхстопным ямбом с заменой стоп ямба пиррихием. Державин обращается к классической одической десятистрочной строфе со сложной рифмовкой (сперва перекрёстная, затем попарная, затем кольцевая); поэт чередует мужскую и женскую рифмы.

Выразительные средства оды отличаются потрясающим воображение разнообразием. Основным поэтическим приёмом становятся упомянутая выше антитеза, а также аллюзии - на графа Орлова, П. Панина и т.д. Державин обращается к возвышенному слогу, а потому в оде огромное место уделено церковнославянским словам. «Фелица» небогата метафорами («жарить в ледовых банях»), зато изобилует эпитетами («арфа сладкогласая», «сафирны крылы», «лжецом презренным»), сравнениями («ангел кроткий», сравнение императрицы с кормщиком, «как волк овец, людей не давишь»), гиперболами (характерно для поэтического настроения оды в целом). Среди стилистических фигур особенно выделяются инверсия и градация («приятна, сладостна, полезна»). Особняком стоят приём иронии, переходящей в сарказм. Они проявляются в строфах, где лирический герой описывает собственные увеселения, указывая всё же, что он, герой, развратен, но и «весь свет такой». Это замечание позволяет подчеркнуть величие и добродетельность императрицы, подданные которой недостойны служить ей.

В этой оде впервые происходит смешение стилей: в торжественном произведении вдруг обнаруживаются черты «низкого» стиля - сарказма. Кроме того, это первая в истории русской литературы ода, где так отчётливо проявляется образ автора, где высказывается его личное мнение. Державин изображает себя в образе лирического героя, недостойного чести служить просвещённой государыни, которая чурается высоких титулов, пышных празднеств, недостойных благородного человека увеселений, роскоши; Фелице несвойственны жестокость и несправедливость. Поэт изображает императрицу в качестве богобоязненной правительницы, которую интересует благополучие её народа - недаром в оде появляется сравнение с ангелом, ниспосланным на землю управлять государством Российским.

Дерзкая, индивидуальная, яркая похвала, которую сам Гавриила Романович определял как «смешанную оду», была с восторгом принята государыней. Новаторство Державина позволило отбросить строгие и недоступные широкому кругу читателей рамки классицизма. Оригинальность произведения, его богатейший и привлекательный язык в дальнейшем получат широчайшее распространение; тенденция получит развитие в творчестве сначала В. Жуковского, а затем и главного «реформатора» русского литературного языка А.С. Пушкина. Таким образом, державинская «Фелица» предвосхищает появление романтического направления в русской литературе.

Стихотворение «Как часто пестрою толпою окружен…». Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Как часто, пестрою толпою окружен…» было написано М.Ю. Лермонтовым в 1840 году. Оно было создано под впечатлением светского новогоднего бала. И.С. Тургенев, при­сутствовавший на этом балу, вспоминал: «Лермонтова я видел на маскараде в Благородном собрании, под новый 1840 год… Внут­ренне Лермонтов, вероятно, скучал глубоко; он задыхался в тесной сфере, куда его втолкнула судьба… На балу… ему не дава­ли покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другою, а он почти не сходил с места и слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, что я уловил на лице его пре­красное выражение поэтического творчества. Быть может, ему приходили в голову те стихи:

Когда касаются холодных рук моих С небрежной смелостью красавиц городских Давно бестрепетные руки…».

Стиль произведения — романтический, основная тема — противостояние лирического героя и толпы.

Стихотворение построено на резком контрасте действитель­ности и идеала поэта. Основные образы реального мира — это «пестрая толпа», «образы бездушных людей», «приличьем стя­нутые маски». Толпа эта лишена индивидуальности, люди не­различимы, все краски и звуки здесь приглушены:

Как часто, пестрою толпою окружен,

Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,

При шуме музыки и пляски,

При диком шепоте затверженных речей Мелькают образы бездушные людей,

Приличьем стянутые маски…

Картина маскарада напоминает нам кошмарный сон, время здесь словно застыло, стало неподвижным. Чтобы подчеркнуть это, поэт использует немногочисленные глаголы в форме насто­ящего времени. И внешне герой погружен в эту застывшую, без­жизненную стихию. Однако внутренне он свободен, обращен мыслями к своей «старинной мечте», к тому, что ему по-настоя­щему дорого и близко:

И если как-нибудь на миг удастся мне Забыться, — памятью к недавней старине Лечу я вольной, вольной птицей;

И вижу я себя ребенком, и кругом Родные все места: высокий барский дом И сад с разрушенной теплицей.

Основные образы «старинной мечты» лирического героя — это «родные места», «спящий пруд», «высокий барский дом», «темная аллея», зеленые травы, угасающий луч солнца. Мечта эта подобна «цветущему островку среди морей». Исследовате­ли отмечали здесь ситуацию скованности мечты окружающей враждебной стихией. Именно так силен порыв героя к свободе, желание его преодолеть эту скованность, вырваться из враж­дебного плена. Порыв этот запечатлен в финальных строках про­изведения:

Когда ж, опомнившись, обман я узнаю И шум толпы людской спугнет мечту мою,

На праздник незваную гостью,

О, как мне хочется смутить веселость их И дерзко бросить им в глаза железный стих, Облитый горечью и злостью!..

Композиционно мы можем выделить в стихотворении три части. Первая часть — описание маскарада (две первые стро­фы). Вторая часть — обращение лирического героя к своей ми­лой мечте. И третья часть (последняя строфа) — возвращение его к реальности. Таким образом, мы имеем здесь кольцевую композицию.

Стихотворение написано с помощью сочетания шестистоп­ного и четырехстопного ямба. Поэт использует различные сред­ства художественной выразительности: эпитеты («пестрою тол­пою», «при диком шепоте», «лазурного огня», «с улыбкой розо­вой»), метафору («Ласкаю я в душе старинную мечту», «И дерзко бросить им в глаза железный стих, Облитый горечью и злостью!»), анафору и сравнение («С глазами, полными лазурного огня, С улыбкой розовой, как молодого дня За рощей первое сиянье»), лексический повтор («лечу я вольной, вольной птицей»). На фо­нетическом уровне отметим аллитерацию и ассонанс («С глаза­ми, полными лазурного огня»).

Таким образом, в стихотворении звучат различные мотивы. Это романтический конфликт мечты и реальности, конфликт в душе лирического героя, трагическая раздвоенность его созна­ния (что было характерно затем для лирического героя Блока). Мы можем рассматривать это произведение в контексте лирических размышлений поэта о своем месте в мире, об одиноче­стве, отсутствии взаимопонимания и счастья — стихотворений «Утес», «Листок», «Выхожу один я на дорогу..», «И скучно и гру­стно…».

Как часто, пестрою толпою окружен...

Как часто, пестрою толпою окружен,
Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,
При шуме музыки и пляски,
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски,

Когда касаются холодных рук моих
С небрежной смелостью красавиц городских
Давно бестрепетные руки,-
Наружно погружась в их блеск и суету,
Ласкаю я в душе старинную мечту,
Погибших лет святые звуки.

И если как-нибудь на миг удастся мне
Забыться, - памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребенком, и кругом
Родные все места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;

Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,
А за прудом село дымится - и встают
Вдали туманы над полями.
В аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под робкими шагами.

И странная тоска теснит уж грудь мою:
Я думаю об ней, я плачу и люблю, люблю мечты моей созданье
С глазами, полными лазурного огня,
С улыбкой розовой, как молодого дня
За рощей первое сиянье.

Так царства дивного всесильный господин –
Я долгие часы просиживал один,
И память их жива поныне
Под бурей тягостных сомнений и страстей,
Как свежий островок безвредно средь морей
Цветет на влажной их пустыне.

На праздник нзванную гостью,


Облитый горечью и злостью!…

31 декабря, в новогоднюю ночь нового, 1840 года, Лермонтов был среди гостей в зале Благородного собрания в Москве на пышном костюмированном балу, где присутствовал весь “цвет” петербургской аристократии.
Иван Сергеевич Тургенев, в ту пору ещё совсем молодой человек, только начинающий пробовать свои силы в литературе, видел Лермонтова среди гостей на том балу и запомнил, как к нему поминутно приставали маски, брали его за руки, старались заинтриговать. “А он почти не сходил с места и молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, - пишет Тургенев, - что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества…”
Среди гостей находились дочери Николая I – одна в голубом широком плаще с капюшоном, другая – в розовом, обе в черных масках. Всем было известно, кто скрывался под этими масками; тем не менее все делали вид, будто не могут разгадать эту тайну. Однако почтительно расступались перед знатными “незнакомками”.
Приблизившись к Лермонтову, дочери императора заговорили с ним надменно и самоуверенно. Сделав вид, будто ему и в голову не приходит, кто эти замаскированные дамы, Лермонтов ответил им вызывающе смело да еще прошелся с ними по залу. Возмущенные, разгневанные, великие княжны поспешили скрыться и тотчас отправились домой. А через две недели в “Отечественных записках” появилось стихотворение Лермонтова, которое поэт нарочно пометил числом “1-е Января”. В этом стихотворении говорится о том, как, созерцая блеск и суету великосветского маскарада – “образы бездушные людей”, “приличьем стянутые маски”, поэт старается забыться, уйти в мир своей мечты. Его посещает вдохновение. И Лермонтов заканчивает стихотворение строфой:

Когда ж, опомнившись, обман я узнаю
И шум толпы людской спугнет мечту мою,
На праздник нзванную гостью,
О, как мне хочется смутить веселость их
И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!…

Это стихотворение было ответом и на повесть Соллогуба, и на новогоднюю встречу с дочерьми российского императора. Лермонтов заявил о том, что между ним и великосветским обществом лежит глубокая, непроходимая пропасть.
В Зимнем дворце прекрасно понимали, о каком происшествии вспомнил поэт, и многие строчки показались царедворцам “непозволительными”
Так через три года после гибели Пушкина началась травля другого великого поэта России.
Лермонтов был очень честным и правдивым человеком. Он ненавидел лицемерие и ложь и не терпел этого от других. В раннем детстве его бабушка выгнала его отца, не позволяла ему видеться с сыном. Маленькому Лермонтову приходилось разрываться между одинаково любимыми им людьми, приходилось менять себя для бабушки, скрывая свою истинную натуру. Это наложило сильный отпечаток на характер будущего поэта: он был скрытным, замкнутым и почти всегда прятал свои теплые мысли и чувства. На том балу он столкнулся именно с тем, что так сильно ненавидел: с лицемерием, двуличностью и обманом, как внешним, так и внутренним. Лермонтов всем сердцем желает перенестись в свои родные места, где он чувствует себя более менее спокойно. Строки о Тарханах наполнены почти ощутимой любовью; Лермонтов описывает природу и обстановку очень нежно, трепетно и с благоговением. Но после резкого возвращения из мира грез в мир реальности он понимает всю безнадежность своего положения, и от осознания того, что он н e
может искоренить эти ненавидимые им черты и в то же время свойственные ему самому, его нравственный нарыв прорывается обличительными фразами этого стихотворения:

И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!…

Лермонтов понимал, что он не в силах изменить этот мир, но и никогда не сможет с ним примириться, и поэтому он был обречен существовать в непрерывной борьбе с жизнью и с самим собой. Его стихи невероятно грустные и наполненные горечью, и в то же время гениальные, как будто эти откровения ему подсказаны свыше. Дальнейшая судьба Лермонтова была предрешена, потому что он был пророк, а Россия расстреливает своих пророков. Два гения, два пророка – и одинаковая судьба: смерть от пули, пущенной безжалостной рукой…

Темы стихов Лермонтова всегда отличались разнообразием, но особое место в творчестве великого русского классика занимала лирика. Михаил Юрьевич, будучи подростком, всегда мечтал попасть на бал, блистать в но когда его мечта, наконец-то, сбылась, он понял, насколько лицемерны все окружающие его люди. Мужчина быстро охладел к приемам, высокопарным разговорам, которые были бессмысленны и кардинально отличались от окружающей действительности.

Анализ «Как часто пестрою толпою окружен» Лермонтова позволяет понять, насколько сложно поэту было находиться среди надевающих приветливые маски, но не имеющих сердца, жалости и совести. Сам Михаил Юрьевич не умел вести светскую беседу, никогда не говорил комплименты женщинам, а когда по этикету нужно было поддерживать разговор, то становился чересчур язвительным и резким. Поэтому Лермонтова называли грубияном и невоспитанным человеком, презирающим этикет.

Стихотворение «Как часто пестрою толпою окружен» было написано в январе 1840 года, как раз в этот период писатель получил отпуск и приехал на несколько недель погостить в Москву. В это время один за другим проводились зимние балы, хоть Михаил Юрьевич и не хотел посещать светские мероприятия, но и проигнорировать их не мог. Анализ «Как часто пестрою толпою окружен» Лермонтова позволяет понять, насколько автору чужды окружающие его люди. Он находится среди суеты пестро одетых дам и кавалеров, ведущих светские беседы, а сам погружается в мысли о безвозвратно минувших днях.

Михаил Лермонтов хранил в памяти воспоминания о своем детстве, когда еще был счастлив. Мысли переносят поэта в село Михайловское, где он проживал вместе с родителями. Ему дорог тот период беззаботного детства, когда была жива его мама, а он мог часами бродить по саду с разрушенной теплицей, ворошить опавшие желтые листья и жить в высоком барском доме. Анализ «Как часто пестрою толпою окружен» Лермонтова показывает, насколько отличается идеалистическая картинка, нарисованная воображением автора, от действительности, в которой его окружают образы бездушных людей, слышится «шепот затверженных речей».

На светских приемах Михаил Юрьевич предпочитал уединяться в укромном местечке и там предаваться мечтам. Он олицетворял свои грезы с таинственной незнакомкой, он сам придумал ее образ и находил его настолько очаровательным, что мог часами просиживать, не замечая суеты и шума толпы, снующей вокруг. Анализ «Как часто пестрою толпою окружен» Лермонтова позволяет понять, как трудно было сдерживать свои чувства поэту и прикрывать свои порывы бесчувственной маской.

Минуты уединения Михаила рано или поздно заканчивались, и кто-то из присутствующих прерывал его грезы бессмысленной болтовней. В момент возвращения в реальный мир жеманства и лжи ему очень хотелось бросить в глаза лицемерам что-то колкое, облить их злостью и горечью, испортить веселье. Стихотворение «Как часто пестрою толпою окружен» идеально характеризует непредсказуемый и противоречивый внутренний мир поэта, потому как оно сочетает в себе как романтику, так и агрессию.