За собственную жизнь ей приходилось бороться с крысами, голодом, блатными и начальством.

В какой-то момент лагеря ГУЛАГ стали чуть ли не самым интеллигентным местом в СССР. Учёных, писателей, актёров, чиновников, верхушку армии и многих других сажали за шпионаж и измену Родине. Собственную жизнь им приходилось выцарапывать в прямом и переносном смысле. А женщины…Многие здесь оставались женщинами.

"Мечтала стать детской писательницей"

Евгения Фёдорова мечтала стать детской писательницей, поэтому в 18 лет поступила в Брюсовский литературный институт в Москве. В личной жизни тоже было всё хорошо: в 1929 году она вышла замуж и через пару лет родила двоих сыновей.

К 1932 году казалось, вот она, мечта, начала исполняться. Евгения издала несколько детских книжек, работала внештатным корреспондентом. Поддерживающий во всём муж, дети, любимое занятие - ну что ещё вроде бы нужно для счастья.

В 1934 году отправилась работать в "Артек" для сбора материала. Впрочем, там не сложилось: "Чрезмерно бдительные комсомольцы обозвали меня классово чуждой и пролезшей", - вспоминала позже сама Фёдорова. Из лагеря Евгению выгнали.

Донос друга

Она пошла на курсы экскурсоводов - занятия проходили на Кавказе в селе Красная Поляна, где Евгения и встретила Юру - молодого, яркого, красивого. От его докладов млели все девушки курса. А он обратил внимание на Женю.

С первого же дня мы понравились друг другу и стали проводить много времени вместе, - пишет Евгения. Даже семья отошла на второй план: "Конечно, мои дети и моя семья создавали проблемы в наших отношениях с Юрой. Хотя к тому времени я уже собиралась расстаться с моим мужем - Маком".

Её восторгу, когда оказалось, что молодых людей "случайно" вместе послали на Красную Поляну экскурсоводами, не было предела. Совместное лето, романтика и много стихов. Было ли что-то большее, Евгения корректно умалчивает. Так прошло лето. Впереди было возвращение в Москву, поиски работы. Дорогой друг уехал чуть раньше, а Евгения продолжила работу.

Незадолго до отъезда из Красной Поляны её вызвали по срочному делу - выдернули прямо с экскурсии.

Затем был обыск (переворошили несколько фотографий - да и ладно), распоряжение взять с собой только самое необходимое.

Так я и не взяла ничего, кроме пустого рюкзака, который скорее по привычке вскинула на плечо, сунув туда тоненький томик Сельвинского "Тихоокеанские стихи"

Евгения Фёдорова

В сопровождении офицера женщина отправилась в Сочинское управление НКВД. Там, как спустя годы напишет автор, ей встретился единственный человек, работающий в правоохранительных органах.

Когда Евгению привели на допрос, он дал ей шанс сбежать, оставив на столе её документы и бланки других допросов. Он рисковал своей должностью, свободой и жизнью. Ведь у арестованной были все шансы выйти с документами на свободу. Но намёк был не понят, она написала письмо руководству турбазы с просьбой передать все вещи матери. А затем… Москва, пересылка и ГУЛАГ. На допросах у следователя она узнала, что арестована по доносу... Юры.

"Вовремя"

Коллаж © L!FE. Фото © Gulag Barashevo // Виртуальный музей ГУЛАГа

В тюрьму она попала в свои 29 лет, в 1935 году. Закрыли по 58-й статье ("Контрреволюционная деятельность"). В своих воспоминаниях, "На островах ГУЛАГа", писала, что попади годом позже - не выжила бы.

Всех, кого по таким делам арестовали в 1937-м, - расстреливали, - писали позже в предисловии к книге.

До последнего оставалась надежда, что получится доказать свою невиновность. Даже заслушав в 1936 году приговор, ждала, что вот-вот всё выяснится.

Когда я сидела в Бутырской пересылке, мне казалось, что кому-то можно будет что-то доказать, переубедить, заставить понять себя. Я получила восемь лет лагерей

Евгения Фёдорова

Война с уркаганами

Заключённых по политическим статьям отправили на Бутырскую пересыльную тюрьму. А уже оттуда - по различным лагерям. Первым пунктом, куда направили писательницу, стал лагерь в Пиндушах (Республика Карелия).

В 1934 году сюда я возила туристов на экскурсии. Лагпункт был обнесён с трёх сторон колючей проволокой, с четвёртой синело Онежское озеро, - вспоминает она.

В камерах сидели с воровками, а порой и убийцами.

В бараках мы жили вместе с урками, но их было меньшинство, и вели себя в общем мирно и прилично. Сначала только "раскурочивали" (грабили) новеньких. Около меня в лагере жила весёлая толстая и вечно взлохмаченная хохотунья. Она мне заявила без всякой злобы: "А часики-то всё равно уведу". На следующее утро я часов лишилась, - вспоминает Евгения.

Доказать уркам что-либо было невозможно. Причём не помогало в данном вопросе и начальство тюрьмы. На все попытки призвать к здравому смыслу ответ был один: "Не пойман - не вор".

"Они же дети"

Коллаж © L!FE. Кадр фильма "Замри-умри-воскресни!" / © Кинопоиск

Евгению направили работать копировальщицей в конструкторском бюро. Ей дали шестерых малолетних заключённых, которые проявляли хоть какое-то желание учиться.

С них взятки гладки, потому что они -малолетки. Нас сажают за невыход на работу в колонну усиленного режима - их нет. Нам урезают хлебную пайку до 200–300 граммов за невыполнение нормы. Малолетки свои 500 получают всегда

Евгения Фёдорова

Поведение "детишек" было соответствующее. Они могли устроить налёт на ларёк, расположенный на территории лагеря, или где-нибудь повыбивать окна "по приколу".

К работе ученики отнеслись с любопытством, которое, впрочем, быстро сменилось злостью.

Сначала им нравилось держать в руках новенькие циркули, они были польщены обществом арестованных по 58-й статье. Но вскоре детишкам это надоело. Когда мухи поедали тушь, разведённую сахарной водой, они вовсе выходили из себя. Возле чертежей стоял трёхэтажный мат, а кальки рвались на мелкие кусочки. Чудом успевали спасти чертежи, - вспоминает Евгения.

"Пир" на гнилой картошке

Для узников лагерей гнилая картошка была настоящим белым бычком. Весь год начиная с осени женщин гоняли в овощехранилище перебирать картошку. Гнилая отдавалась на кухню, хорошая ссыпалась обратно в закрома. И так изо дня в день, пока не наступала весна и картошка не заканчивалась, - отмечает писательница.

В 1937 году нагрянул этап.

С вечера нас вызывали по формулярам с вещами и отправляли в пересылку. В основном заключёнными были представители интеллигенции

Евгения Фёдорова

Всех объединяла 58-я статья и разные её пункты. Самый страшный - 58-1 - измена Родине. По ней полагалось 10 лет лагерей, которые порой заменяли расстрелом. Статья 58-6 - шпионаж, 58-8 - террор. Хотя большею частью над делами стояла цифра 19, что означало "намерение".

Фёдорову и остальных отправили в "Водораздел", лагпункт "Южный", что на Урале, в Соликамске. От баржи, на которой доставили заключённых, до самого лагеря было идти километров 18–20. При этом конвоиры не давали возможности обойти по обочине, где было более-менее сухо. Шли по дороге по колено в грязи и воде.

Но вот наконец мы в лагере. Маленькая хатка-хибарка - единственный женский барак. На сплошных нарах здесь живут 34 человека - всё женское население лагпункта. Пропорционально растущей жаре множилось полчище клопов, выгоняя нас из барака, - вспоминает женщина.

Варили затируху на бульоне из толчёных костей. Этот порошок плавал в супе, напоминая по виду нерастворимый гравий. Я приносила ведро и раздавала варево по мискам. Ели медленно и молча. Потому что когда начинали говорить, то голод снова оживал

Евгения Фёдорова

С крысами была настоящая война. Они словно чувствовали, когда заключённые будут есть, и приходили незадолго до этого.

Кричать: "Брысь вы, окаянные!" - было бесполезно. Чтобы прогнать их совсем, надо было потопать ногами и запустить в них чем-нибудь, - пишет Евгения.

Первые посылки

Коллаж © L!FE. Фото © Wikimedia Commons

Осенью 1937 года пришли первые посылки. Их выдавали в хибаре возле изолятора. Начальство забирало себе всё что понравится, а остальное отдавало нам. На владельца заветного ящичка со съестным налетала свора уркаганов и отбирала всё, - такой уже не первый гулаговский урок выносили заключённые.

Вскоре 58-е стали ходить за посылкой со своей сворой, чтобы отбиваться от налётчиков. Евгении прислали апельсины, халву да сухари. Донести до барака помогли другие заключённые по той же статье и "товарки" из барака. "Подарок судьбы" было необходимо разделить со всеми.

Поезжай стучать

Ты молодая ещё, всю жизнь себе испортишь, а мы поможем, если с нами работать не будешь, - услышала она от лагерного начальства осенью 1937 года.

Отпираться всё равно смысла не было. После "Водораздела" на худшие условия, кажется, могли послать только прямиком в ад. Но и он имелся в распоряжении начальства главного управления лагерей и мест заключения.

В итоге я сказала "да" с твёрдым намерением бежать. Меня направили на "Пудожстрой" (Карелия) узнавать, не занимаются ли бывшие государственные вредители своим вредительством в пределах лагеря. Это была проверка, - пишет автор.

Около Онеги была гора Пудож, там обнаружили ценные и редкие породы руды. Но они не плавились в доменных печах. И вот заключённые - металлурги, электрики, химики - создали экспериментальную установку вращающихся электропечей, где плавились титан и ванадий, из которых состояла руда.

Условия здесь были, по меркам гулаговских лагерей, просто сказочные. Жили вчетвером в комнате. Была даже столовая - что-то вроде современной кают-компании на теплоходе.

Вскоре начальство вызвало на ковёр, стало выспрашивать про тех или иных людей. Евгения честно сказала, что её раскрыли: стукачей в лагере вычисляли мгновенно. Ещё пара недель безуспешных попыток и… пересылка.

Сидели за людоедство

Новым, а точнее уже очередным, местом стал "Швейпром", что недалеко от города Кемь в Карелии. Рабочий день продолжался по 12 часов. Две-три пятиминутные передышки и одна 20 минут - на обед.

Было довольно много украинок. Они сидели за людоедство во время голода в 1930-х годах

Евгения Фёдорова

Их переправляли из "Соловков". Как вспоминает писательница, все женщины шли работать молча с невыспавшимися лицами. Казалось, с невидящими глазами.

Коллаж © L!FE. Кадр фильма Gulag Vorkuta / © Кинопоиск

Ещё до рассвета мы услышали взрывы. Официально никто не объявлял, но мы все знали, что началась война с Германией

Евгения Фёдорова

Мужчины бросились с заявлениями с просьбой забрать на фронт. Женщины - в надежде стать медсёстрами, санитарками - кем угодно. На фронт никого не взяли, но всем было велено собираться на этап.

Соликамск. Мужчины все работали на лесоповале, а женских бараков было всего два. В одном - несколько лесоповальных бригад и служащие финчасти, бухгалтеры, обслуга кухни, прачечной, лазарета. Во второй жили уркаганки, которые никогда не работали, но обслуживали мужское население лагеря, - пишет автор.

Больница. Свобода

В 1943 году Евгения попала в больницу в Мошеве (Пермский край). В какой-то момент женщина переболела сепсисом. Пока разбирались с документами, уже практически вылечилась сама. Но раз бумажка есть - надо везти.

Постепенно научилась у врачей основам профессии, стали даже выпускать на ночные дежурства у туберкулёзников, иллюзий по выздоровлению которых никто не питал.

Если, случалось, приходила дополнительная пайка, хирурги старались разделить её между теми, у кого есть шансы на жизнь. Едва не дрались, доказывая, что их больной достоин

Евгения Фёдорова

Летом 1944 года - с вещами на выход. Дали денег ровно на дорогу и распределили в больницу трудармейцев в Бондюжинском районе Урала.

Так странно идти куда-то без конвоира сзади. Впервые за девять лет. Без единого документа в кармане, но я на воле. На воле.

"Воля"

Коллаж © L!FE. Фото © Wikimedia Commons

Госпиталь, куда распределили Фёдорову, стоял на реке Тимшер. Пациентами были заключённые местного лагеря, большинство из которых приходили уже в больницу как в последнее пристанище. У многих была дистрофия.

Трудармейцы на лесоповале медленно, но верно погибали, превраща­ясь в доходяг, не способных держать топор в руках. Дикие условия жизни в насквозь промерзающих зимой бараках, негодная одежда. Это приводило к голодному пайку в 200 граммов хлеба, неминуемой дистрофии, - вспоминает Евгения.

Из 10 бараков только один предназначался для тех, у кого были шансы выжить. Из остальных никто больше в лагерь или на работу не возвращался.

Вскоре приехала мать Евгении вместе с младшим сыном Вячеславом. Старшему к тому моменту было 16 лет, он не поехал на Урал к матери-заключённой. К тому же он готовился к поступлению в нынешний МФТИ, не сообщая о "родительском прошлом".

Уже бывшая заключённая получила паспорт без права проживания в стокилометровой зоне больших городов, но даже наличие хоть какого-то документа было в радость. Семьёй они переехали в Боровск, что близ Соликамска. И вроде всё начало налаживаться. Так прошло пять лет.

"В Сибирь. Навечно"

Вторично арестовали меня в конце марта 1949 года, - вспоминает женщина.

Долгожданная реабилитация произошла лишь в 1957 году. Сыновей к тому моменту выгнали из МФТИ из-за тёмного прошлого матери. Евгения переехала с матерью в Москву, получила комнату в коммуналке на Кутузовском проспекте. Через два года стала работать над воспоминаниями.

Нам с сыновьями удалось уехать в Америку

Евгения Фёдорова

О том, как удалось сбежать из Страны Советов, автор умалчивает. Она жила в Нью-Йорке, Нью-Джерси, выпускала детские книги, много путешествовала. Скончалась в Бостоне в 1995 году.

Алена Шаповалова

Соловки — страшная, позорная страница в истории Советского союза. Сломанные судьбы, искалеченные души. Более миллиона замученных людей. Сейчас принято замалчивать постыдные моменты прошлого страны. Но HistoryTime думает иначе, а потому сегодня расскажет о самой страшной тюрьме СССР.

Вначале был СЛОН. Не спешите ухмыляться такой забавной аббревиатуре. Многие граждане Советского союза боялись этого слова, как огня. Да и как не бояться, если оно обозначало место, из которого не возвращаются? СЛОН — Соловецкий лагерь особого назначения. В народе — Соловки.

Он был основан еще в царское время — специально для самых первых революционеров, членов социалистических партий. К моменту заключения в СЛОН они уже были прожженными лагерниками, но Соловки поражали даже их. Совершенно чудовищные условия, изощренные издевательства над психикой и телом…

Попадали сюда и уголовники. Но самым поразительным оказалось то, что в этот лагерь согнали абсолютно все духовенство, которое после запрета религии продолжало вести службы, причащать и исповедовать приход.

Невыносимое мучение — идти втроем по болоту, держа в руках смычку рельсового полотна весом в сто шестьдесят килограмм. К десяти часам три старика совершенно выбились из сил. Один из них, Колокольцев… лег на землю со словами: «Убейте меня лучше! Я больше не в силах!..» Колокольцев умер от разрыва сердца около четырех часов утра.

Во второй половине 30-х годов — когда репрессии достигли пика — в Соловки отправили многих неугодных власти ученых, культурных деятелей, работников Коминтерна…

Чтобы понять, что такое Соловки, можно вспомнить концентрационные лагеря нацистской Германии. Советские лагеря, к сожалению, можно назвать их предшественниками. Да уж, гордиться явно нечем.

В отчаянии многие женщины своих детей умерщвляют и выбрасывают в лес или в уборные, вслед кончая и сами жизнь самоубийством. «Мамок», которые умерщвляют своих детей, ИСО посылает в женский штрафной изолятор на Заячьи острова, в пяти километрах от Большого Соловецкого острова.

Соловки стали «опытной» площадкой, на которой разрабатывали самые изощренные методы наказаний и допросов, позже примененные в ГУЛАГе. Психологическое давление, телесные истязания, показательные расстрелы… Через Соловецкий лагерь особого назначения с 1920-го года по 1939-й прошли более миллиона советских граждан. Более миллиона! Подавляющее большинство, что называется, без вины виноватые, пострадали от несправедливого суда. Домой вернулось лишь несколько сотен человек. Несколько сотен из целого миллиона…

Людей расстреливали днем. Что ж, нельзя было ночью, тихо? А зачем же тихо? — тогда и пуля пропадает зря. В дневной густоте пуля имеет воспитательное значение. Она сражает как бы десяток за раз.

Расстреливали и иначе — прямо на Онуфриевском кладбище, за женбараком (бывшим странноприимным домом для богомолок) — и та дорога мимо женбарака так и называлась расстрельной . Можно было видеть, как зимою по снегу там ведут человека босиком в одном белье (это не для пытки! это чтоб не пропала обувь и обмундирование!) с руками, связанными проволокою за спиной — а осужденный гордо, прямо держится и одними губами, без помощи рук, курит последнюю в жизни папиросу.

В 1937-м году СЛОН был переименован в СТОН — Соловецкую тюрьму особого назначения. И это действительно был стон — стон народа, страдающего из-за тоталитаризма в своем государстве.

В 1939-м году история СТОН была расформирована. Советским гражданам будто бы дали глотнуть свежего воздуха… но тут же его перекрыли. Летопись начала новую позорную страницу советской истории, и ей стала…

Продолжение следует…

Ленин столкнул в кровавой схватке десятки миллионов людей, открыл Соловецкий лагерь особого назначения и содействовал совершению массовых убийств. Святой?.." - спрашивает Андрей Харитонов в газете "Куранты" (Москва, 02.04.1997).

Хвалебные совецкие словеса, а на практике?
* * * * *
"Бережная изоляция идейных противников, трогательно возвещенная советской властью, весьма успешно достигает и иногда даже превышает "довоенные нормы" - царскую каторгу. Поставив себе ту же цель - уничтожение социалистов, и не смея делать это открыто, советская власть старается придать своей каторге приличный вид. Давая на бумаге кой-что, на деле лишают всего: а за то, что мы имеем, мы заплатили страшной ценой... если по краткости срока, количественно еще вы не догнали каторги, то качественно даже с излишком. Соловецкий расстрел - перед ним бледнеют и Якутская история и Романовская и все другие. В прошлом мы не знали избиения беременных женщин - избиение Козельцевой кончилось выкидышем... " (Е.Иванова. Заявление в Президиум ЦИК СССР. 12.07.1926. ЦА ФСБ РФ. Н-1789. Т. 59. Л. 253 об. Цит. по. Кн. Морозов К. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное противостояние (1922-1926): этика и тактика противоборства. М.: РОССПЭН. 736c. 2005. )

* * * * *

"Вспомнил такой случай. В 1929 году на Соловецком острове работал я на сельхозлагпункте. И вот однажды гнали мимо нас мамок. Так на Соловках называли женщин, которые рожали там ребенка. В пути одна из мамок занемогла, а так как время было к вечеру, конвой решил заночевать на нашем лагпункте. Поместили этих мамок в бане. Постели никакой не дали. На этих женщин и их детей страшно было смотреть; худые, в изодранной грязной одежде, по всему видать голодные. Я и говорю уголовнику Грише, который работал там скотником:
— Слушай, Гриша, ты же работаешь рядом с доярками. Поди, разживись у них молоком, а я пойду к ребятам, попрошу, что у кого есть из продуктов.

Пока я обходил барак, Григорий принес молода. Женщины поили им своих малышей. Сердечно благодарили они нас за молоко и хлеб. Конвоиру мы отдали две пачки махорки за то, что позволил нам сделать доброе дело. Потом мы узнали, что эти женщины и их дети, которых увезли на остров Анзер, все там погибли. Каким же извергом нужно быть, чтобы творить этот произвол. (Зинковщук Андрей. Узники Соловецких лагерей. Челябинск. Газета. 1993. 47 с. ) http://www.solovki.ca/camp_20/woman.php

* * * * *

Профессор И.С.: Большевизм в свете психопатологии

В июле месяце 1930 г. в Соловки был доставлен один заключенный, доцент-геолог Д., и помещен сразу же в нервно-психиатрическое отделение под наблюдение. Во время моего обхода отделения он внезапно набросился на меня и разорвал халат. Лицо его, в высшей степени одухотворенное, красивое, с выражением глубокой скорби, показалось мне настолько симпатичным, что я приветливо с ним заговорил, несмотря на его возбуждение. Узнав, что я обыкновенный заключенный врач, а не "врач-гепеушник", он со слезами стал просить у меня прощения. Я вызвал его в своей врачебный кабинет и по душам поговорил.

"Не знаю, здоровый я или сумасшедший?" - сказал он про себя

При исследовании я убедился, что он был душевно здоров, но, перенеся массу нравственных пыток, давал так называемые "истерические реакции". Трудно было бы не давать таких реакций после того, что он вытерпел. Жена его пожертвовала для спасения мужа своей женской честью, но была грубо обманута. Брат его, поднявший по этому поводу историю, был арестован и расстрелян. Сам Д., обвиняемый в "экономической контрреволюции", целую неделю допрашивался конвейером следователей, не дававших ему спать. Потом он сидел около двух лет в одиночной камере, причем последние месяцы в "камере смертников".

"Мой следователь сам застрелился, - закончил свой рассказ Д., - а меня, после десятимесячного испытания у профессора Оршанского, приговорили к 10 годам концлагеря и прислали в Соловки с предписанием держать в психоизоляторе, впредь до особого распоряжения"…

Из многочисленных рассказов Д. мне наиболее ярко запомнился один - о вдовом священнике (умершем в тюремной больнице), которого какой-то изувер-следователь заставлял отречься от Христа (!), мучая на его глазах детей - десяти- и тринадцатилетнего мальчиков. Священник не отрекся, а усиленно молился. И когда в самом начале пыток (им вывернули руки!) оба ребенка упали в обморок и их унесли - он решил, что они умерли, и благодарил Бога!

Выслушав этот рассказ в 1930 г., я подумал, что пытки детей и пытки детьми - единичный случай, исключение… Но впоследствии я убедился, что подобные пытки в СССР существуют. В 1931 г. мне пришлось сидеть в одной камере с профессором-экономистом В., к которому применяли "пытку детьми".

Но самый жуткий до кошмара случай таких пыток мне стал известен в 1933 году

Приведённая ко мне полная простая женщина лет 50 поразила меня своим взглядом: её глаза были полны ужаса, а лицо было каменное.

Когда мы остались вдвоем, она вдруг говорит, медленно, монотонно, как бы отсутствуя душой: «Я не сумасшедшая. Я была партийная, а теперь не хочу больше быть в партии!». И она рассказала о том, что ей пришлось пережить в последнее время. Будучи надзирательницей женского изолятора, она подслушала беседу двух следователей, из которых один похвалялся, что может заставить любого заключенного сказать и сделать всё, что захочет. В доказательство своего «всемогущества» он рассказал, как выиграл «пари», заставив одну мать переломить пальчик своему собственному годовалому ребенку.

Секрет был в том, что он ломал пальцы другому, 10-летнему её ребенку, обещая прекратить эту пытку, если мать сломает только один мизинчик годовалому крошке. Мать была привязана к крюку на стене. Когда её 10-летний сын закричал — «Ой, мамочка, не могу» — она не выдержала и сломала. А потом с ума сошла. И ребёнка своего маленького убила. Схватила за ножки и о каменную стену головкой хватила…

«Так вот я, как услышала это, — закончила свой рассказ надзирательница, — так я себе кипяток на голову вылила… Ведь я тоже мать. И у меня дети. И тоже 10 лет и 1 годик»…" (Профессор И.С. Большевизм в свете психопатологии. Журнал "Возрождение". Литературно-политические тетради. Под ред. С.П.Мельгунова. Изд. "La Renaissance". Париж. Т.6, 11-12.1949 .) http://www.solovki.ca/camp_20/prof_is.php

* * * * *

Принуждение к сожительству

Когда домогательства наталкиваются на сопротивление, чекисты не гнушаются мстить своим жертвам. В конце 1924 г. на Соловки была прислана очень привлекательная девушка — полька лет семнадцати. Ее вместе с родителями приговорили к расстрелу за "шпионаж в пользу Польши" . Родителей расстреляли. А девушке, поскольку она не достигла совершеннолетия, высшую меру наказания заменили ссылкой на Соловки на десять лет.

Девушка имела несчастье привлечь внимание Торопова. Но у нее хватило мужества отказаться от его отвратительного домогательства. В отместку Торопов приказал привести ее в комендатуру и, выдвинув ложную версию в "укрывательстве контрреволюционных документов", раздел донага и в присутствии всей лагерной охраны тщательно ощупал тело в тех местах, где, как ему казалось, лучше всего можно было упрятать документы.

В один из февральских дней в женском бараке появился очень пьяный чекист Попов в сопровождении еще нескольких чекистов (тоже пьяных). Он бесцеремонно влез в постель к мадам Икс, даме, принадлежащей к наивысшим кругам общества, сосланной на Соловки сроком на десять лет после расстрела мужа. Попов выволок ее из постели со словами: "Не хотите ли прогуляться с нами за проволоку?" — для женщин это означало быть изнасилованными. Мадам Икс, находилась в бреду до следующего утра.

Необразованных и полуобразованных женщин из контрреволюционной среды чекисты нещадно эксплуатировали. Особенно плачевна участь казачек, чьи мужья, отцы и братья расстреляны, а сами они сосланы. (Мальсагов Созерко. Адские острова: Сов. тюрьма на дальнем Севере: Пер. с англ. - Алма-Ата: Алма-ат. фил. агентства печати "НБ-Пресс", 127 с. 1991 )
Положенiе женщин - поистинe отчаянное. Онe еще болeе безправны, чeм мужчины, и почти всe, независимо от своего происхожденiя, воспитанiя, привычек, вынуждены быстро опускаться. Онe - цeликом во власти администрацiи, которая взымает дань "натурой"... Женщины отдаются за пайки хлeба. В связи с этим страшное распространенiе венерических болeзней, наряду с цынгой и туберкулезом. " (Мельгунов Сергей. "Красный террор" в Россiи 1918-1923. Изд. 2ое дополненное. Берлин. 1924)
* * * * *

Сексуальные насилия над женщинами СЛОНа

Соловецкая "Детколония" официально называлась "Исправительно-трудовая колония для правонарушителей младших возрастов от 25 лет" . В этой "Детколонии" было зарегистрировано "детское правонарушение" - групповое изнасилование девочек-подростков (1929).

"Однажды мне пришлось присутствовать при судебно-медицинском вскрытии трупа одной девушки из заключенных, вынутой из воды, со связанными руками и камнем на шее. Дело оказалось сугубо секретное: групповое изнасилование и убийство, совершенное заключенными стрелками ВОХР (военизированная охрана, куда набирались заключенные, прежде, на свободе, работавшие в карательных органах ГПУ) под предводительством их начальника-чекиста. Мне пришлось "беседовать" с этим монстром. Он оказался садистом-истериком, бывшим начальником тюрьмы."
(Профессор И.С. Большевизм в свете психопатологии. Журнал "Возрождение". №9. Париж. 1949. Цит. по публ. Бориса Камова. Ж. "Шпион", 1993. Вып.1. Москва, 1993. С.81-89 - События, рассказанные профессором И.С., происходили в городе Лодейное Поле, где находилось главное управление Свирских лагерей - части лагерей в составе Беломорско-Балтийских ИТЛ и СЛОНа. В качестве эксперта-психиатра проф. И.С. неоднократно проводил экспертизы сотрудников и заключенных этих лагерей...)

Женщины в Голгофском скиту

"Женщины! Где ярче контрасты (столь любимые мною!), чем на наших многодумных островах? Женщины в Голгофском скиту !

Их лица - зеркало ночных московских улиц. Шафранный цвет их щек - чадный свет притонов, тусклые безразличные глаза - оконца хаз и малин. Они приехали сюда с Хитрого, с Рваного, с Цветного. В них еще живо смрадное дыхание этих выгребных ям огромного города. Они еще кривят лицо в приветливо-кокетливой улыбке и со сладострастно-зазывной развальцей проходят мимо вас. Их головы повязаны платками. У висков с обезоруживающей кокетливостью локоны-пейсики, остатки от стриженных волос. Их губы алы. Об этой алости поведает вам угрюмый канцелярист, запирающий красные чернила на замок. Они смеются. Они беззаботны. Кругом зелень, море, как пламенный жемчуг, в небе самоцветные ткани. Они смеются. Они беззаботны. Ибо зачем заботиться им, бедным дочерям безжалостного большого города?

На склоне горы погост. Под бурыми крестами и плитами - схимники. На крестах череп и две кости." (Цвибельфиш. На острове на Анзере. Журнал "Соловецкие острова", №7, 07.1926. С.3-9 ). http://www.solovki.ca/camp_20/woman_moral.php

* * * * *

"Санитария и гигиена"

"...среди мусора я обгоревшего камня, помещается так называемая "центро-кухня", в которой варят для заключенных "обеды"... Подходя к "центро-кухне" необходимо зажимать пальцами нос, такой смрад и вонь идет постоянно из этой клоаки. Достоин увековечения тот факт, что рядом с "центро-кухней", в тех же руинах сгоревшего "Настоятельского корпуса", уголовный элемент заключенных устроил уборную, которая — вполне официально — называется "центро-сортиром". Заключенных, теряющих в Соловках человеческий вид, такое соседство не тревожит... Дальше, рядом с "центро-сортиром", помещается так называемая "каптерка" — склад пищевых продуктов" (А.Клингер. Соловецкая каторга. Записки бежавшего. Кн. "Архив русских революций". Изд-во Г.В.Гессена. XIX. Берлин. 1928.)
"В общую же баню интеллигентные заключенные избегают ходить, ибо она является рассадником вшей и заразных болезней. Я вывел заключение, что чекисты намеренно поддерживают и развивают ужасающую грязь и вонь в этой бане, не брезгуя ничем для достижения заветной цели ГПУ: возможно скорее свести в могилу всех соловецких узников." (А.Клингер. Соловецкая каторга. Записки бежавшего. Кн. "Архив русских революций". Изд-во Г.В.Гессена. XIX. Берлин. 1928.)

* * * * *
"Сам факт существования каннибалов в СССР бесил Компартию больше, чем появление голодомора. Людоедов старательно выискивали по селам и зачастую уничтожали на месте. Запуганные и обессиленные крестьяне сами бывало показывали друг на друга, не имея на то достаточных доказательств. Каннибалов или обвиненных в каннибализме не судили и никуда не вывозили, а выводили за село и там кончали. В первую очередь это касалось мужчин - их не жалели ни при каких условиях." Ярослав Тинченко. "Киевские ведомости", Киев, 13.09.2000.

Ленинизм в действии: в России людоедство, а фермеры Германии кормят зерном свиней...

(Записки Соловецкого узника)

"Борейша впервые услышал это пружинистое слово «демпинг». Он тогда пошел к знакомому руководящему товарищу за разъяснениями, и тот разъяснил: «Для индустриализации нужна валюта. Любой ценой. Поэтому вывозим в Европу продукты. По дешевке. Потом сильными станем - все с них обратно сдерем. Без жертв мировую революцию не сделать».

Павлу полегчало, но тут его направили с агитбригадой в рейд по селам. Он не только видел брошенные хаты и трупы на дорогах, но и обезумевшую от голода колхозницу, съевшую своего двухлетнего ребенка.

Вся эта сатанинская вакханалия была учинена в присутствии монахов. Бедные иноки омертвели от ужаса; многие плакали, некоторые рыдали и возносили свои молитвы к Господу Богу Творцу, прося, чтобы Он при виде небывалых богохульственных беззаконий отвратил свой гнев от Обители и простил творящим эти злодеяния, ибо при наступившем на Руси сатанинском времени эти люди, потерявшие образ и подобие человеческое, превратились в одержимых бесами зверей.

Гробницы с мощами Св. Зосимы и некоторых других Преподобных Отцов были поставлены в Кремлевском Преображенском Coбopе, с тем, чтобы при благоприятной обстановке устроить публичное показательное вскрытие Святых Мощей, как это было проделано во многих местах России.

Соловецкая администрация понимала благоприятное время в том смысле, когда будет прислано в заточение возможно большее число Православного духовенства, чтобы в присутствии его инсценировать эту комедию глумлений и издевательств над чувством верующих.

Навигационный сезон 1925 года был особенно обилен, по присылке на Соловки в заточение Православного духовенства.

Как указано выше, - в то время было 18 архипастырей (архиепископов и епископов) и около 150 человек прочего разных наименований духовенства.

В августе месяце 1925 года, когда все духовенство было переотправлено на Соловки, приказом Начальника УСЛОН (управление лагерями), Ногтева, была образована комиссия о публичном вскрытии Святых Мощей. Само собой, в приказе была приведена, большевистская кощунственная мотивировка.

В состав комиссии были назначены: Ювеналий, Aрхиепископ Курский и Тульский, Михаил, Епископ Гдовский и еще един епископ, три члена из ссыльных чекистов. Председателем этой комиссии был назначен известный на Соловках и памятный, чекист Коган, прославившийся своими зверствами в Крыму после ухода Добровольческой армии бар. Врангеля.

Чтобы не оскорбить религиозных чувств читателей, я описывать не буду этот гнусно-омерзительный коммунистический фарс; тем паче приводить те глумления и издевательства, которые сыпались из уст чекистов во время этой процедуры.

Лишь прошу религиозных людей вообразить себе, какой моральный ужас и потрясающий душевный гнет испытывали архипастыри, члены комиссии, присутствовавшие при этой чекистской богохульственной оргии...

Ограничусь лишь приведением одного момента из этой омерзительной комедии. Когда вскрывали мощи Св. Зосимы, то отделили голову от туловища. Останки Св. Зосимы были сложены на полу около гробницы его. Будто бы, председатель, чекист Коган, обращаясь к архипастырям, спрашивает: "Это ваш главный святой?.. Вот ему..." Как мяч с силой ударяет носком череп, который отлетев до стены, ударился об стену.

Эта богохульственная вакханалия происходила в Кремлевском Преображенском Соборе.

Так вот, какие морально-духовные пытки переносят на Соловках заточенные там духовные лица; в особенности издевательская тактика направлена по адресу Православного духовенства.

Глава 2
Кошмар в положении женщин каэрок на Соловках

Моральные пытки интеллигентных соловчанок при совместном размещении с проститутками

Как при размещении арестантов мужчин не бывает деления на политических и уголовных, или интеллигенцию и "шпану" (мелкие воришки, хулиганы, - словом, подонки больших городов), так и в размещении заключенных женщин не делают различия между скромными, нравственными интеллигентками и проститутками низшего разряда.

Весь контингент узниц-соловчанок разделяется на две большие группы: первая - каэрки, в большинстве своем принадлежащие к привилегированным классам (много родовитых аристократок, дворянок, жен офицеров, купеческого и духовного сословий) и вторая группа, - это женщины легкого поведения, начиная от Московских демимонденок и кончая проститутками низшего пошиба, или, как их называют уголовники из их же мира "подвагонные проститутки".

Дело в том, что, как сказано выше, ГПУ, помимо ударников Красного террора, на политически неблагонадежный элемент населения, устраивает такие же ударники против уличных проституток, на контрабандистов, спекулянтов, валютчиков, кулаков, церковников и др.

В больших городах, главным образом в Москве, ГПУ время от времени производит в "ударном порядке" облавы на женщин свободной профессии.

Всех их массами загоняют в места заключений, подведомственные ГПУ, затем без следствия и суда и без всякой задержки экспортируют их на Соловки, даже не назначая срока, и причислив их к категории "особого учета". Обычно на Соловках проститутки составляют около половины всех заключенных женщин. Есть среди соловчанок и уголовницы, но число их небольшое в сравнении с общей массой.

Среди размещенных в одной камере заключенных соловчанок часто бывает резкий контраст в их социальном положении, - так, например, можно встретить камеры, где помещены: и княгиня, и графиня, и игуменья, вообще, солидные интеллигентные дамы, и тут же вместе "подвагонные проститутки".

Часто приходилось видеть омраченные лица мужей после свидания с женами. Такие свидания ГПУ разрешало раз в месяц на один час при дежурной комнате. На расспросы мужей, что их так опечалило, они передавали, что их жены страшно удручены и сильно измучены тем, что живут в компании низкопробных проституток, которые не дают им покоя ни днем, ни ночью. В камере в свободное от работ время постоянный шум, крик, ругань, пение, пляска... При ругани применяется отборная площадная брань... Часто рассказывают мерзко-скабрезные истории из своих уличных похождений или распевают порнографические куплеты и т. д... На замечание вести себя потише и поскромнее, набрасываются с отборными ругательствами на недовольную сожительницу. Иногда несколько веселых и ярых девиц принимаются избивать протестующую ненавистную "аристократку", или "буржуйку", возмутившуюся их бесчинствами и безобразиями. Жалобы на такие насилия бесполезны, так как избивательницы есть пролетарки, краса и гордость пролетариата, воспетые в свое время босяцким литератором, Максимом Горьким. Несомненно, сердце его должно трепетать от радости, так как его типы размножаются сейчас быстро и обильно на всем пространстве Советского Союза.

Не подлежит сомнению, что все эти гулящие девицы заражены венерическими болезнями, часто злокачественного характера, весьма заразительными, и незалеченными.

Тем не менее, по необходимости несчастным интеллигентным арестанткам приходится есть вместе с ними из общей посуды, например, из общих бачков. Словом, всех невзгод, что претерпевают от совместного житья скромные узницы-каэрки не перечтешь.

Даже ночи не проходят без моральных неприятностей для скромных и нравственно чистых каэрок-соловчанок, но помещающихся в "женбараке" около Кремля.

Там уже после укладки спать выявляются сладострастные нимфоманки из среды веселых дам (а их в "женбараке" больше половины), которые попарно начинают выполнять приемы однополовой любовной связи.

Представляю воображению каждого, каково состояние духа у интеллигентных арестанток, особенно пожилых и солидных, когда они видят вблизи себя открытое выполнение приемов эротической нимфомании.

Что изложенное не есть вымысел, а факт, довольно часто повторяющийся, укажу на документальные данные. Часто во время вечерней поверки читали нам приказы по УСЛОН.

В числе прочих параграфов, почти исключительно карательных, бывали параграфы такого содержания: "Заключенные гражданки Таисия П. и Пелагея Т. арестуются на 14 суток каждая за однополовую любовную связь".

Помимо всего, иногда ночью происходили такие эксцессы. Одно время я служил вахтенным на Соловецком Маяке на горе Секирной. В административном делении лагеря это будет 4-ое отделение.

Начальником отделения был чекист Кучьма, который часто возвращался поздно ночью из Кремля зело пьяным; отправлялся в Савватьево, где живут женщины-арестантки; там будил лагерного старосту, Основу, брал дежурного по лагерю и отправлялся проверять "женбарак".

Конечно, эта компания, во главе с пьяным начальником, шла полюбоваться на спящих женщин, главным образом каэрок. Будили их, садились к ним на кровати и начинали вести беседу. Просыпались все девицы легкого поведения, собирались полуголые вокруг начальства и начинались мерзко-скабрезные разговоры...

Во всем и везде большевики стараются изо всех сил держать фасон культурных людей, применяют много усилий чтобы установить порядки и правила, применяемые в культурных странах. Но в практической жизни мало что выполняется по-культурному.

Их же товарищи, члены той же диктаторствующей партии, первые нарушают правопорядки, установленные их же партией.

Так и на Соловках, строго запрещено любовное общение между заключенными мужчинами и женщинами.

На практике же за это преследуют лишь простых рядовых арестантов, которые в громадном большинстве не имеют возможности иметь свидания, да, кроме того, все настроены абсолютно не любовно.

Тогда как ссыльные чекисты и сотрудники ГПУ, занимающие командные и начальнические должности, удовлетворяют свое сладострастие даже чересчур.

Все это делается открыто, всем известно, лишь одно начальство показывает вид, что не замечает этого, ибо само начальство больше всего преступно в этом. Сейчас и поговорю коротенько об этом.

Cоловецкий полигон или
первые опыты создания концлагеря...

Годы СССР.

"Создатели соловецкого концентрационного лагеря инуитивно чувствовали, что психологические пытки способны сломить человека, сделав его послушным исполнителем воли палача.

Автор книги "Этика непроизносимого" психиатр Беатрис Патсалидес уверена, что жертва пыток постепенно теряет чувство реальности и утрачивает ощущение между прошлым, настоящим и будущим. Врач Ширли Спитс (кн. "Психология пытки") утверждает, что после применения пыток человек уходит в мир галлюцинаций, палачи кажутся ему некими ирреальными существами - источником боли и унижения. Такие люди всегда подавлены и не способны к активному сопротивлению, даже имея численное превосходство.

Именно такую ирриальную обстановку впервые в истории лагерей начали создавать соловецкие палачи. Позднее ее взяли на вооружение германские фашисты (расстрелы под музыку Шопена, цветочные клумбы Освенцима, "юбилейные" казни и т.д.)." ( Александр Солженицын "Архипелаг ГУЛАГ". YMCA-PRESS, Paris, 1973.)

Несколько чекистов занимали самые ответственные посты, а все другие посты занимали заключенные-бывшие чекисты. Вооруженная охрана состояла из заключенных-красноармейцев или чекистов (естественно бывших). Заключенные, занимавшие эти посты, стремились сохранить их любой ценой, превращаясь в убийц и садистов. "...эра равенства - и Новые Соловки! Самоохрана заключённых! Самонаблюдение! Самоконтроль! Ротные, взводные, отделённые - все из своей среды."

Соловецкий опыт указал на безотказное средство разрушения личности заключенных, создания среды недоверия и страха. Весь лагерь должен быть "...прослоён стукачами Информационно-Следственной Части! Это была первая и грозная сила в лагере... У Информационно-Следственной Части - Секирка, карцеры, доносы, личные дела заключённых, от них зависели и досрочные освобождения и расстрелы, у них - цензура писем и посылок." (А.И.Солженицын)

. Донос как "неопровержимое доказательство". Слежка и стукачи в Соловках.

"Но, кажется, первые годы Соловков и рабочий гон и заданье надрывных уроков вспыхивали порывами, в переходящей злости, они еще не стали стискивающей системой , на них еще не оперлась экономика страны, не утвердились пятилетки. Первые годы у СЛОНа, видимо, не было твёрдого внешнего хозяйственного плана, да и не очень учитывалось, как много человеко-дней уходит на работы по самому лагерю. Когда же рабочий гон становится продуманной системой , тогда обливание водой на морозе и выставление на пеньки под комаров оказывается уже избыточным, лишней тратой палаческих сил.

От Кеми на запад по болотам заключённые стали прокладывать грунтовый Кемь-Ухтинский тракт, "считавшийся когда-то почти неосуществимым". Летом тонули, зимой коченели. Этого тракта соловчане боялись панически, и долго рокотала над кремлевским двором угроза: "Что? На Ухту захотел?"

Труднее поверить другому рассказу: что на Кемь-Ухтинском тракте близ местечка Кут в феврале 1929 г. роту заключённых около ста человек ЗА НЕВЫПОЛНЕНИЕ НОРМЫ ЗАГНАЛИ НА КОСТЁР - И ОНИ СГОРЕЛИ!

...долгота рабочего дня определялась уроком - кончался день рабочий тогда, когда выполнен урок, а если не выполнен, то и не было возврата под крышу".

"Подлинные Соловки - на лесоразработках, на дальних промыслах. Но именно о тех дальних глухих местах сейчас труднее всего что-нибудь узнать, потому что именно ТЕ-то люди и не сохранились. Известно, что уже тогда: осенью не давали просушиваться; зимой по глубоким снегам не одевали, не обували; по несколько сот человек посылали в никак не подготовленные необитаемые места.

Рассказывают, что в декабре 1928 на Красной Горке (Карелия) заключённых в наказание (невыполнен урок) оставили ночевать в лесу - и 150 человек замёрзло насмерть. Это - обычный соловецкий приём, тут не усумнишься."

"На командировке "Красная горка", в Соловках, был начальник по фамилии Финкельштейн. Однажды он поставил на ночь на лед Белого моря при 30 градусах мороза 34 человека заключенных за невыполнение непосильного "урока" по лесозаготовкам. Всем 34 человекам пришлось ампутировать отмороженные ноги. Большинство из них погибло в лазарете. Через несколько месяцев мне пришлось участвовать в медицинской комиссии, свидетельствовавшей этого чекиста. Он оказался тяжелым психоневротиком-истериком." (Профессор И.С. Большевизм в свете психопатологии. )

"Потому с такой лёгкостью вдруг могли сменить осмысленные хозяйственные работы на наказания: переливать воду из проруби в прорубь, перетаскивать брёвна с одного места на другое и назад. В этом была жестокость, да, но и патриархальность."

"На Соловки поехала комиссия, уже не Сольца, а следственно-карательная. Она разобралась и поняла (с помощью местной ИСЧ), что все жестокости соловецкого режима - от белогвардейцев (АдмЧасть), и вообще аристократов, и отчасти от студентов (ну, тех самых, которые еще с прошлого века поджигали Санкт-Петербург ). Тут еще неудавшийся вздорный побег сошедшего с ума Кожевникова (быв. министра Дальне-Восточной Республики) с Шепчинским и Дегтяревым-ковбоем - побег раздули в большой фантастический заговор белогвардейцев, будто бы собиравшихся захватить пароход и уплыть, - и стали хватать, и хотя никто в том заговоре не признался, но дело обрастало арестами.

Всего задались цифрою "300". Набрали её. И в ночь на 15 октября 1929 года, всех разогнав и заперев по помещениям, Святые ворота, обычно запертые, открыли для краткости пути на кладбище. Водили партиями всю ночь. (И каждую партию сопровождала отчаянным воем где-то привязанная собака Блек, подозревая, что именно в этой ведут её хозяина Багратуни. По вою собаки в ротах считали партии, выстрелы за сильным ветром были слышны хуже. Этот вой так подействовал на палачей, что на следующий день был застрелен и Блек и все собаки за Блека.)

Расстреливали те три морфиниста-хлыща, начальник Охраны Дегтярев и... начальник Культурно-Воспитательной Части Успенский... Стреляли они пьяные, неточно - и утром большая присыпанная яма еще шевелилась. Весь октябрь и еще ноябрь привозили на расстрел дополнительные партии с материка. (Всё это кладбище некоторое время спустя было сравнено заключёнными под музыку оркестра.)

Опыт "хозяйственного использования"
убитых: второй после Соловков - Освенцим.

"Заключенным, лестью и доносительством снискавшим расположение в себе администрации, иногда выдается из "особых запасов" куртки арестантского покроя; остальная же масса заключенных считает счастьем, если ей выдадут обувь и шинели — на работу (после работы вещи сдаются обратно в "вещевой склад, то есть люди в нерабочее время должны ходить голыми). Немного щедрее выдаются вещи, платье, и белье, снятое с.... расстрелянных. Такое обмундирование в довольно большом количестве привозилось в Соловки раньше из Архангельска, а теперь из Москвы; обычно оно сильно ношено и залито кровью, так как все лучшее чекисты снимают с тела своей жертвы сейчас же после расстрела, а худшее и запачканное кровью ГПУ посылает в концентрационные лагеря. Но даже обмундирование со следами крови получить очень трудно, ибо спрос на него постепенно растет — с увеличением числа заключенных (их теперь в Соловках свыше 7 тысяч) и с изнашиванием их одежды и обуви в лагере все больше и больше раздетых и босых людей. "

Опыт Соловков - "рациональное использование" материальных ценностей, был успешно повторен эсэсовцами в концлагере Освенцим через 20 лет. Его авторы, а точнее сказать "плагиаторы", повешены по решению международного требунала в Нюрнберге как военные преступники. Соловецкие "первопроходцы" похоронены на Красной площади в Москве в мавзолее или у Кремлевской стены . (А.Клингер. Соловецкая каторга. Записки бежавшего. Кн. "Архив русских революций". Изд-во Г.В.Гессена. XIX. Берлин. 1928. )

Показательные расстрелы

"Людей расстреливали днем. Что ж, нельзя было ночью, тихо? А зачем же тихо? - тогда и пуля пропадает зря. В дневной густоте пуля имеет воспитательное значение. Она сражает как бы десяток за раз.

Расстреливали и иначе - прямо на Онуфриевском кладбище, за женбараком (бывшим странноприимным домом для богомолок) - и та дорога мимо женбарака так и называлась расстрельной . Можно было видеть, как зимою по снегу там ведут человека босиком в одном белье (это не для пытки! это чтоб не пропала обувь и обмундирование!) с руками, связанными проволокою за спиной - а осужденный гордо, прямо держится и одними губами, без помощи рук, курит последнюю в жизни папиросу."

Гора Секирная -
первый пыточный полигон России

А от других соловчан он узнаёт и пострашней, чем видят его глаза. Произносят ему гибельное слово - Секирка. Это значит - Секирная гора. В двухэтажном соборе там устроены карцеры. Содержат в карцере так: от стены до стены укреплены жерди толщиною в руку и велят наказанным арестантам весь день на этих жердях сидеть. (На ночь ложатся на полу, но друг на друга, переполнение). Высота жерди такова, что ногами до земли не достаёшь. Не так легко сохранить равновесие, весь день только и силится арестант - как бы удержаться. Если же свалится - надзиратели подскакивают и бьют его. Либо: выводят наружу к лестнице в 365 крутых ступеней (от собора к озеру, монахи соорудили); привязывают человека по длине его к балану (бревну) для тяжести - и вдольно сталкивают (ни единой площадки, и ступеньки настолько круты, что бревно с человеком на них не задерживается).

Ну, да за жёрдочками не на Секирку ходить, они есть и в кремлёвском, всегда переполненном, карцере. А то ставят на ребристый валун, на котором тоже не устоишь. А летом - "на пеньки", это значит - голого под комаров. Но тогда за наказанным надо следить; а если голого да к дереву привязывают - то комары справятся сами. Еще - целые роты в снег кладут за провинность. Еще - в приозёрную топь загоняют человека по горло и держат так. И вот еще способ: запрягают лошадь в пустые оглобли, к оглоблям привязывают ноги виновного, на лошадь садится охранник и гонит её по лесной вырубке, пока стоны и крики сзади кончатся.

Отказ в медецинском обслуживании

В Соловецких концлагерях отсутствовала надлежащая медицинская помощь. "...конвойный чекист заставил больного профессора Минута со всем своим скарбом идти пешком 12 километров. Пройдя 10 километров, он скончался. Когда я, взволнованный, пошел доложить об этом начальнику Санитарного отдела, я застал в его кабинете и начальника ИСО.

Выслушав мой рапорт, оба начальника заржали таким жутким смехом, что у меня замерло сердце... "Туда ему и дорога! - сказал наконец доктор Яхонтов, - Поручите доктору Иванову сделать вскрытие, а протокол вскрытия представить мне в секретном порядке!".

Доктор В.И.Яхонтов, бывший заключенный (за аборт, окончившийся смертью), после отбытия срока остался вольнонаемным. Он представлял собою хронического алкоголика с глубокой психической деградацией." (Профессор И.С. Большевизм в свете психопатологии. Журнал "Возрождение". №9. Париж. 1949. Цит. по публ. Бориса Камова. Ж. "Шпион", 1993. Вып.1. Москва, 1993. С.81-89 )

Ежедневная практика соловецких чекистов -
внесудебные расправы над узниками.

В материалах архивных дел сохранились документы, зафиксировавшие уже в период "хрущевской оттепели" механизм репрессивных акций, применявшихся против "соловчан". Вот выдержка из постановления Президиума Архангельского областного суда от 12 октября 1961 года, пересмотревшего дело по обвинени5ю уроженца Сумщины Василия Волгая: "Надо полагать, что в 1937 г. уголовное дело в отношении Волгая не возбуждалось, расследование не проводилось, а он осужден был лишь по представленной начальником Соловецкой тюрьмы справке, как и в отношении других заключенных, отбывавших наказание в Соловецкой тюрьме, без наличия доказательств совершения преступления". Всех узников СТОНа, казненных по решениям несудебных органов, со временем реабилитировали — кого раньше, кого позже. (Сергей Шевченко. СТОН с украинским акцентом. Газета "Киевский телеграф" №8. Киев. 2003 )

Коммунисты Соловков подают пример

"Описания пыток ВЧК прочитайте в "Красном терроре в России". Чем хуже, чем в гестапо? А Соловки, где людей, привязав к бревнам, скатывали по огромным ступеням древней лестницы, и их расплющивало заживо? Или их привязывали за ноги, и лошадь волочила несчастных по вырубке с острыми пнями... От человека оставались кровавые лохмотья. У гитлеровцев нет оснований задирать нос с их Освенцимом и Бухенвальдом..." ( Валерия Новодворская. Бери с коммунистов пример. Комок, Красноярск, N21, 29.03.1996 )

СЛОН - школа для китайских коммунистов

"Но еще более фантастическое дело встретили мы в 1974 году во Владимирской тюрьме. Привезли к нам самого настоящего китайца, по имени Ма Хун. Запуганный, всех боится, по-русски почти не говорит, но паренек шустрый, запасливый. В незнакомой стране, на новом месте, в тюрьме, а уже успел как-то в первый же день лишнюю матрасовку спереть. Так и заявился к нам с двумя матрасовками. Пообвык он у нас немного, пооттаял. Спрашивают его ребята:
— Ну как, Ма Хун, нравится тебе здесь?
— Каласо, — говорит, — оченно каласо.
— Да что же хорошего? Здесь тюрьма, голод.
— Какой голод? - удивился Ма Хун и показывает пальцем на мух, летающих по камере. Дескать, был бы настоящий голод — этой дичи давно бы уже не водилось. Ребят аж в дрожь бросило — что же они, бедные, там у себя в Китае голодом называют?

Со временем рассказал Ма Хун про китайский голод, когда всю листву с деревьев съели, всю траву. Хоть сто километров иди - жука навозного не встретишь.

Настоящее имя его было не Ма Хун, а Юй Шилин. Родился он в 1941 году в провинции Ань-Хуй, в семье чиновника. А через несколько лет, при наступлении коммунистической армии, отец бежал на Тайвань. Семья осталась без средств, более того — постоянно преследовалась за свое непролетарское происхождение. Чем больше он рассказывал про Китай, тем больше вспоминали мы 20-30-е годы, так называемый "сталинизм" . Только, пожалуй, покруче было в Китае. Еще больше жестокости, цинизма, лицемерия. Не нужно было там Соловков - неугодных просто убивали. Например, всех китайских добровольцев, попавших в плен в Корее и возвращенных американцами, истребили поголовно. Да разве только их? И "классово чуждых", и "вредителей", и "оппортунистов". Конечно же, в первую очередь интеллигенцию. Остальных загнали в госхозы и коммуны — перевоспитываться трудом." (Буковский Владимир. И возвращается ветер... Нью-Йорк: "Хроника", 1978. - 384 с. )

Материалы этой страницы - цитаты и выдержки из работы

Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Цитаты и выдержки из произведений других авторов отмечены специально.