1. Основные биографические факты и общественно-политические взгляды

2. Основные научные труды

3. Историческая концепция и научная методология

4. Оценка научного наследия

Список литературы

1. Основные биографические факты и общественно-политические взгляды

Жизненный и творческий путь Николая Ивановича Костомарова отнюдь не был усыпан розами. Ему много раз доводилось преодолевать препятствия, способные если не сломить, то надломить человека.

Он родился 4 мая 1817 года от брака помещика со своей крепостной. В 1828 году жизнь Ивана Петровича Костомарова трагически оборвалась, он был убит слугами, решившими его ограбить. На всю жизнь в памяти ребенка осталось окровавленное тело отца. Овдовевшей матери надо было употребить немало усилий, чтобы избавить сына от участи крепостного: племянники покойного норовили превратить мальчика в лакея - беда была в том, что отец не успел его усыновить.

Следующий этап жизни - Харьковский университет, в котором Костомаров провел четыре года, с 1833 по 1836 год. На сером фоне бездарных профессоров университета выделялись незаурядными талантами профессор всеобщей истории Михаил Михайлович Лукин и знаменитый филолог, будущий академик Петербургской академии наук Измаил Иванович Срезневский. Именно они привили студенту любовь к истории, литературе и этнографии.

В 1840 году Костомаров успешно сдал экзамены на степень магистра, а через год представил диссертацию о Брестской церковной унии 1596 года. Она-то и доставила ему очередную неприятность. Ее защита не состоялась: содержание труда, его идеи были враждебно встречены харьковским архиепископом Иннокентием Борисовым, не нашли они поддержки и у известного историка охранительного направления Николая Герасимовича Устрялова. Окончательный вердикт вынес министр просвещения Сергей Семенович Уваров, распорядившийся сжечь все отпечатанные экземпляры диссертации.

Новую диссертацию, на этот раз на менее острую тему - «Об историческом значении русской народной поэзии» - Николай Иванович защитил в 1844 году. В ней Костомаров высказал мысль, которой придерживался потом на протяжении всего творческого пути, - о необходимости изучать жизнь народа.

Костомаров был назначен учителем истории в Ровенскую гимназию. Тянуть, однако, лямку учителя провинциальной гимназии Николаю Ивановичу довелось всего несколько месяцев. Он быстро завоевал репутацию знающего свой предмет преподавателя и блестящего лектора, и это обеспечило ему новое назначение - в Первую Киевскую гимназию. Но и здесь он задержался ненадолго - его ждала кафедра русской истории в Киевском университете.

В Киеве Костомаров познакомился с коллежским секретарем Николаем Ивановичем Гулаком, с автором «Кобзаря» поэтом Тарасом Григорьевичем Шевченко. Общение вылилось в создание тайной политической организации, названной Кирилло-Мефодиевским обществом - по имени создателей славянской письменности. Это произошло в конце 1845 - начале 1846 годов. По доносу членов общества арестовали. Костомарова виновным и с согласия Николая I определило наказание: после годичного заключения в Петропавловской крепости отправить в ссылку в Саратов с запрещением печатать сочинения.

Арест и ссылка Костомарова обернулись для него личной трагедией на долгие годы. Он был помолвлен с Алиной Леонтьевной Крачельской. Однако назначенная на 30 марта 1847 года свадьба не состоялась из-за ареста жениха. По настоянию матери дочь в 1851 году вышла замуж.

Смерть Николая I вызвала перемены в судьбе ссыльного. 31 мая 1755 года Костомаров обратился к Александру II с прошением. Император Александр II удостоил Николая Ивановича «оком сострадания»: ему было разрешено переселиться в столицу и печатать труды.

Когда ушел в отставку академик Устрялов, Костомаров получил право занять кафедру истории России в Петербургском университете. 20 ноября 1859 года Николай Иванович прочел вступительную лекцию, с восторгом встреченную слушателями, а среди них были не только студенты, но и профессора, чиновники министерства. Казалось бы, начинался очередной взлет карьеры ученого. Однако блистательно и неожиданно начатая - после всего пережитого - она столь же неожиданно оборвалась.

Триумф профессорской популярности Костомарова прервали те же студенты, отвернувшиеся от него в 1862 году. В начале этого года университет из-за студенческих волнений прекратил занятия. Студенты организовали курсы публичных лекций, идентичных университетским. Это был так называемый «свободный университет», в котором читал лекции и Костомаров.

5 марта 1862 года с лекцией «Тысячелетие России» выступил профессор П. В. Павлов. На следующий день Павлова арестовали и предписали ссылку в Кострому. Студенты в знак протеста предложили профессорам прекратить чтение лекций. Костомаров вместе с другими профессорами ходатайствовал перед министром народного просвещения об освобождении Павлова от сурового наказания, но не пожелал отказаться от чтения лекций. Студенты осудили его поступок.

В 1875 году Костомарову суждено было вновь встретиться с Алиной Леонтьевной. К этому времени она овдовела, имела трех дочерей. Жениху (а он так и не женился все эти годы) исполнилось 58. Он выглядел больным, этот полуслепой человек. Однако взаимная привязанность сохранилась, и в мае 1875 года они обвенчались. Последние 10 лет жизни Николай Иванович провел, окруженный трогательной заботой своей супруги. Более того, она сделалась для полуслепого историка незаменимой помощницей - он, почти полностью утративший зрение, диктовал ей свои последние сочинения.

2. Основные научные труды

Костомаров публикует в «Современнике» в 1860 г. «Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях», а в «Русском слове» работу: «Русские инородцы. Литовское племя и отношения его к русской истории», и, наконец, в 1863 г. выходит отдельной книгой одно из фундаментальных исследований Костомарова «Севернорусское народоправство во времена удельно-вечевого уклада Новгород-Псков-Вятка».

Если судить по наиболее полной библиографии работ Костомарова, составленной Ф.Николайчиком и опубликованной в журнале «Киевская старина» (1885), его перу принадлежит 158 оригинальны) произведений, тематика которых посвящена истории России, Украины, Польши, не считая его серии «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», в шести выпусках которой помещено 31 «жизнеописание» исторических деятелей нашей страны за X-XVI вв. и 19 деятелей за ХVII-ХVIII вв.; большинство очерков написано специально для этого издания. Это только на русском языке. Его перу принадлежат и до десятка художественных произведений на русском языке и более десятка - на украинском. Таким образом, ежегодно Костомаров публиковал, начиная с 1858 г., в среднем по десять работ, не считая документальных публикаций. Это настоящий трудовой подвиг ученого.

Цикл работ Костомарова по истории Украины в общей сложности составляет добрую половину творческого наследия историка. Это дает право назвать Костомарова первым историком Украины, основоположником украинской историографии. До сих пор эта заслуга Костомарова трактуется превратно. В трогательном единении историографы украинской националистической школы и марксистско-ленинской историографии «числят» Костомарова как основоположника украинской националистической историографии. Между тем ни одно из крупных исторических произведений Костомарова не содержит ни грана идеи превосходства украинцев перед другими нациями, ни одной характеристики исключительности этого этноса, ни русофобства, ни полонофобства, ни антисемитизма. Эта легенда об украинском национализме Костомарова - дальний отзвук реакции дворянской русской и польской историографии, а также публицистики на борьбу Костомарова за право украинцев иметь свою историю, развивать спою культуру, сохранять и развивать свои национальные традиции.

3. Историческая концепция и научная методология

У Костомарова отсутствовала стройная система взглядов на исторический процесс. Исторические воззрения Николая Ивановича отличались фрагментарностью, разрозненностью, отсутствием осмысления исторического процесса, взятого в целом. В его трудах мы не обнаружим комплексного взаимодействия всех элементов, оказывавших влияние на ход истории. В отличие от стройной концепции С. М. Соловьева в исторических воззрениях Костомарова можно обнаружить противоречия, пробелы. И если Н. И. Костомаров оставил заметный след в русской исторической науке, то благодаря талантливым исследованиям конкретных событий отечественной истории, а отнюдь не своим теоретическим трудам.

Удельный вес теоретических работ в творчестве Н. И. Костомарова не велик - к ним по сути относятся две небольшие по объему статьи: «Об отношении русской истории к географии и этнографии» и «Мысли о федеративном начале Древней Руси».

Краткий экскурс в прошлое исторической науки позволил Костомарову обозначить этапы ее развития. На начальной ступени она отличалась «анекдотическим характером изложения»: историк обращал внимание на события, «возбуждавшие любопытство», происходившие в политической сфере и частной жизни людей, «стоявших на челе управления».

Следующий этап развития науки характерен стремлением историков установить внутренние связи между событиями, А поскольку силой, объединяющей эти события в одно целое, было государство, то внимание историков, как и прежде, сосредоточивалось на политической истории, удобной для связного изложения. Предметом освещения стали царские дворы, правительственные приемы, войны, дипломатия, законодательство. При этом жизнь народа во всех ее проявлениях (привычки, обычаи, понятия, домашний быт, стремления и т. п.) игнорировалась. По образному выражению Костомарова, историю сводили к описанию верхних ветвей дерева, не касаясь ствола и корней.

На третьем этапе историки обратились к описанию внутреннего быта. «Читатели часто хвалили подобные описания, но следили за ними и ничего из них не выносили». Происходило это оттого, что историки мало обращали внимания на «тонкие различия места», где разворачивались события.

В конечном итоге Николай Иванович выносит суровый приговор своим предшественникам; они занимались не тем, чем надлежало заниматься. «Историки изображали признаки жизни, а не самую жизнь, предметы и вещи людские, а не самих людей». Объектом изучения истории должна стать нравственная организация людей, «совокупность людских понятий и взглядов, побуждения, руководившие людскими деяниями, предрассудки, их связывавшие, стремления, их уносившие, физиономия их обществ. На первом плане у историка должна быть деятельная сила души человеческой, а не то, что содеяно человеком». Последнее составляет предмет другой науки - археологии. «Цель археологии - изучение прошедшего человеческого быта и вещей, цель истории - изучение жизни людей».

Итак, предметом истории, по Костомарову, должны стать не исторические события, их взаимная связь и влияние, а побудительные мотивы человеческих деяний, раскрытие «души человеческой» или «народного духа». В представлении Костомарова, «душа человеческая» и «народный дух» - категории не исторические, а изначально данные каждому народу, остающиеся неизменными на всем протяжении его истории. Отсюда следует генеральный вывод о первостепенной важности для историка данных этнографии. Поскольку историк не располагает источниками для изучения человеческой души в отдаленном прошлом, то ему предоставлена возможность опрокидывать в это прошлое современные наблюдения этнографов. Иными словами, историк обязан изучать современную жизнь, чтобы, оттолкнувшись от известного, двигаться к неизвестному.

Если С. М. Соловьев особенность исторического развития народов выводил из особенностей географической среды, а «природу племени» ставил на второе место, то Н. И. Костомаров, напротив, придавал решающее значение психическому складу или, пользуясь современной терминологией, - менталитету.

Руководствуясь тезисом о доминирующем влиянии психологического склада людей на историю, Костомаров рисует коллективные портреты трех славянских народов: русского, украинского и польского. Существующие в настоящее время между ними отличия сложились в глубокой древности, в доисторические времена, но дают о себе знать и в новое время.

Русский народ, по Костомарову, наделен такими привлекательными качествами, как дисциплинированность, организованность, тяготение к государственному началу, завершившееся созданием сильного монархического государства, Вместе с тем в психическом складе русского народа есть и такие негативные черты, как рабская покорность, любовь к барину, общинная собственность, «где невинный отвечал за виновного, трудолюбивый работал за ленивого». Не украшали русских и отсутствие твердой веры в Бога, приверженность «к крайнему безверию, материализму».

Украинскому народу, полагал Костомаров, напротив, присущи душевность, любовь к свободе, тяга к природе, «развитое чувство в соприсутствия Божия». В результате русский народ создал свою государственность, в то время как украинский этого сделать не смог и должен был довольствоваться вхождением в состав других государств - сначала Польши, а затем России.

Психическими свойствами поляков Костомаров объяснял судьбу Речи Посполитой, ее исчезновение с географической карты. Однако то, что психический склад людей не может затмить необходимости изучения прежде всего общественных отношений, вытекает хотя бы из того, что у историков сложились об этом психическом складе народа совершенно несхожие представления. И это понятно: влияние субъективного восприятия предмета здесь особенно сильно. Соловьев, например, подчеркивал иные свойства характера русского и украинца, чем Костомаров. Южнорусская дружина, по Соловьеву, отличалась стремительностью нападения, но была лишена стойкости. Напротив, население Северной Руси не могло похвастаться стремительностью натиска, порывистыми движениями, но ему была присуща стойкость, медлительность, обдуманность и осторожность в защите приобретенного. Южноруссы, по выражению летописи, приведенной Соловьевым, «расплодили Русскую землю», установили ее границы, на долю же северян выпала защита приобретенного, создание единства русских земель.

Следующий предмет изучения истории - исследование федеративного строя русских земель. «Русское государство, - писал Костомаров в «Автобиографии», - складывалось из частей, которые прежде жили собственной независимой жизнью и долго после того жизнь частей высказывалась отличными стремлениями в общем государственном строе. Найти и уловить эти особенности народной жизни Русского государства составляло для меня задачу моих занятий историей».

Костомаров насчитал шесть народностей, существовавших на Руси в удельно-вечевой период; южнорусская, северская, великорусская, белорусская, псковская и новгородская. Различия между ними вызывали центробежные силы, стремление обособиться, но центробежным силам противостояли силы центростремительные, поддерживавшие единство Русской земли. Таких сил было три: «1) происхождение, быт и язык; 2) единый княжеский род; 3) христианская вера и единая церковь». В итоге взаимодействия этих сил на Руси сложился федеративный строй, оплотом которого стали южнорусские земли. Однако федеративное начало оказалось бессильным противостоять формировавшейся под эгидой монголо-татар государственности великороссов и, в конечном счете, пало.

О федеративном начале Костомаров вспомнил в «Бунте Стеньки Разина». Это движение Костомаров рассматривал как запоздалое выступление сил, выражавших федеративное начало: свободу личности, волю живого народа против единообразия, при котором наблюдался «перевес повинности над личной свободой». «В борьбе этих двух укладов русского быта - удельно-вечевого и единодержавного - вся подноготная нашего старого дееписания». Федеративное начало в XVI - XVII столетиях обрело новый облик, оно нашло выражение в казачестве, судорожно сопротивлявшемся новому порядку. В нем воскресали «старые полуугасшие стихии вечевой вольницы», боровшейся против единодержавия. Но у этой вольницы отсутствовали созидательные начала, она бесчинствовала, наводила ужас и в конечном счете была бесплодной.

Исторические взгляды Н. И. Костомарова формировались в годы, когда в отечественной историографии набирала силу так называемая государственная школа. У Соловьева и «государственников» творцом истории являлось государство, к изучению которого и должно быть приковано внимание историков. В противовес этой концепции - стройной и охватившей главные стороны жизни человеческого общества - Костомаров отсек от исторической науки главное ее содержание: изучение результатов деятельности человека. Он предоставил истории лишь ограниченное право исследовать человеческую душу и такое аморфное понятие, как народ. Не случайно поэтому у Костомарова не оказалось сторонников, и его призывы изучать душу и федеративное начало не обрели последователей. Так случилось, вероятно, еще и потому, что исполнение призывов Костомарова требовало от историков таких же писательских талантов, какими Бог наградил его самого. В результате государственная школа процветала вплоть до революции, в то время как со смертью Костомарова в 1885 отправились в небытие и его призывы.

Популярность Н. И. Костомарову создали не его экскурсы в теорию исторической науки, а его конкретные исследования. После смерти Карамзина и до зенита славы В. О. Ключевского Николай Иванович был в России вторым историком, покорившим своими сочинениями сердца читателей. Его сочинения переиздавались множество раз. Ему с удовольствием предоставляли свои страницы журналы, печатавшие сочинения с продолжением в нескольких номерах. Монографии Николая Ивановича выходили отдельными изданиями и переиздавались. Наконец, тремя изданиями было опубликовано собрание сочинений Н. И. Костомарова под общим названием «Исторические монографии и исследования».

Что привлекало к его трудам? Прежде всего его стремление раскрыть побудительные мотивы человеческих деяний, исследовать не процессы, а живые черты человеческой натуры. Обладая даром художника слова, он создавал не иконописные образы, а живых людей с их достоинствами и недостатками. Живо воспроизводя изучаемую эпоху, историк сопереживал описываемым событиям, пытался наглядно представлять, как они развивались.

Работая над монографией «Смутное время Московского государства в начале XVII столетия», Костомаров отправился в Кострому и Ярославль, где происходили важнейшие события тех времен. Работа над «Бунтом Стеньки Разина» позвала его в дорогу по Саратовской губернии, чтобы повторить путь разинских ватаг. Он навещал Новгород и Псков, тщательно изучал их топографию перед тем, как сесть за стол и описывать последние дни независимого существования этих феодальных республик.

На страницах трудов Н. И. Костомарова немало заимствованных из источников диалогов и монологов, к месту приводимых цитат из источников, красочных описаний событий. Все это оживляет текст и повышает интерес к нему читателей.

Немаловажное значение в работе Костомарова имел выбор тем. Объектом своего изучения Николай Иванович, как правило, избирал не повседневную жизнь общества, нередко серую и однообразную, а переломные эпохи, насыщенные драматизмом.

Критики Костомарова заметили, что он не всегда точен в воспроизведении фактов, излишне доверчив к фольклору, способен молву выдать за достоверный факт. В этих упреках есть немалая доля истины. Перед автором исторического сочинения, использующим беллетризацию описываемых событий, всегда вставал и встает вопрос: как преодолеть противоречие между художественностью формы и точным изложением фактов и событий. Н. И. Костомаров не отказался от своего права на домысел. Своим критикам он отвечал: «Если бы какой-нибудь факт никогда не совершался, да существовала бы вера да убежденность в том, что он происходил, - он для меня был также важным историческим фактом».

4. Оценка научного наследия

Огромное творческое наследие Н.И. Костомарова далеко не равноценно, как неоднозначны и его взгляды. Поэтому читатель, «открывающий» для себя Костомарова, должен быть ориентирован во всех сложностях мировоззрения этой незаурядной личности.

Все его труды пронизывает идея о народе как субъекте истории и главном объекте интереса исторической науки. В самом начале своего творческого пути Костомаров убедился в том, что в исторической литературе «бедный мужик, земледелец-труженик, как будто не существует для истории» и поставил себе задачу возвратить «мужику» принадлежащее ему место в историческом бытии отечества.

Костомаров увидел в естественном историческом развитии Руси формирование строя «народоправства», которое было насильственно прервано внешней силой - татаро-монгольским нашествием и игом, что и привело к «единодержавию». Конечно, то федеративное начало в Древней Руси и тот строй «народоправства», которые идеализировал Костомаров, выглядят в современной историографии не столь идеальными, но то обстоятельство, что Костомаров показал альтернативность двух форм развития государственного устройства Руси, было и остается крупной его заслугой.

Слабость этой концепционной схемы состояла в том, что Костомаров, во-первых, из внутренних причин, благодаря которым утвердилось самодержавие на Руси, выдвигал только фактор особенностей характера русских и украинцев. Вообще этнографизм Костомарова, как отражение его принципиальной идеи «народной истории», всегда подводил его, когда историк пытался объяснять те или иные крупные исторические события чисто этнографическими причинами.

Костомаров был родоначальником научной историографии Украины. В собрание своих работ «Исторические монографии и исследования» он включил 11 монографий по истории Украины, в том числе и монографию «Богдан Хмельницкий», которая составляет три тома этого собрания. В этих сочинениях исследована драматическая история Украины с древнейших времен и до XVIII в. Костомаров ввел в научный оборот огромное количество новых источников по истории украинских земель и украинского народа, он был одним из первых источниковедов и археографов богатейшего корпуса памятников, начиная от летописей и делопроизводственной документации, кончая народными «думами».

Творческое наследие Костомарова-историка распадается на три группы работ: первая - чисто исследовательские монографии; вторая - научно-популярные книги, вошедшие в серию «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»; третья - историческая публицистика. Если первая группа работ представляет собой важный вклад в русскую историографию, то вторая выделяется, прежде всего, повествовательным мастерством их автора, его редким умением сочетать элементы исследования с определенной компилятивностью.

Как справедливо отмечает Б.Г.Литвак, восхищаясь повествовательным мастерством Костомарова, читателю не следует забывать о необходимости критического отношения к его наследию, как, впрочем, и к наследию других классиков исторической науки.

Список литературы

1. Замлинский В.А. Жизнь и творчество Н.И.Костомарова // Вопросы истории.-1991.-№1.-С.234 – 242.

2. Историки России. Биографии. / Сост. А.А.Чернобаев. – М.: РОССПЭН, 2001.

3. Костомаров Н.И. Собрание сочинений. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

4. Павленко Н. Тернистый путь к славе // Наука и жизнь.- 1994. - №4. – С. 86 – 94.

5. Портреты историков: время и судьбы / Под ред. Г.Н.Севостьянова. – С.: Иерусалим, 2000.

6. Федоров В.А. Историк, этнограф, писатель (к 180-летию со дня рождения Н.И.Костомарова) // Вестник МГУ. История. – 1997. - №6. – С. 3 – 21.

7. Черепнин Л.В. Отечественные историки. – М.: Наука, 1984.

© Размещение материала на других электронных ресурсах только в сопровождении активной ссылки

Контрольная работа по истории

Николай Костомаров появился на свет до вступления в брак местного помещика Ивана Петровича Костомарова с крепостной и по законам Российской империи стал крепостным своего собственного отца.

Николай Костомаров родился 5 (17) мая года в слободе Юрасовке Острогожского уезда Воронежской губернии (ныне село Юрасовка).

Отставной военный Иван Костомаров уже в возрасте выбрал себе в жены девушку Татьяну Петровну Мельникову и отправил ее в Москву для обучения в частном пансионе - с намерением потом на ней жениться. Обвенчались родители Николая Костомарова в сентябре 1817 года, уже после рождения сына. Отец собирался усыновить Николая, но не успел этого сделать.

Иван Костомаров, поклонник французской литературы XVIII века , идеи которой он пытался прививать и малолетнему сыну, и своей дворне. 14 июля 1828 года он был убит своими дворовыми людьми, похитившими при этом скопленный им капитал. Смерть отца поставила его семью в тяжелое юридическое положение. Рожденный вне брака, Николай Костомаров как крепостной отца в наследство переходил теперь его ближайшим родственникам - Ровневым, которые были не прочь отвести душу, издеваясь над ребёнком. Когда Ровневы предложили Татьяне Петровне за 14 тысяч десятин плодородной земли вдовью долю - 50 тыс. рублей ассигнациями, а также свободу сыну, она согласилась без проволочек.

Оставшись с очень скромным достатком, мать перевела Николая из московского пансиона (где он, только начав учиться, за блестящие способности получил прозвище фр. Enfant miraculeux - чудо-ребенок) в пансион в Воронеже, ближе к дому. Обучение в нем обходилось дешевле, но уровень преподавания был очень низким, и мальчик едва высиживал скучные уроки, которые практически ничего ему не давали. Пробыв там около двух лет, он был отчислен за «шалости» из этого пансиона и перешел в Воронежскую гимназию . Окончив здесь курс в 1833 году, Николай стал студентом Харьковского университета историко-филологического факультета.

Студенчество ,

Уже в первые годы учения сказались блестящие способности Костомарова, доставившие ему от учителей московского пансиона, в котором он при жизни отца недолго учился, прозвище «enfant miraculeux» (фр. «чудо-ребёнок » ). Природная живость характера Костомарова с одной стороны, низкий уровень учителей того времени - с другой не давали ему возможности серьёзно увлечься занятиями. Первые годы пребывания в Харьковском университете, историко-филологический факультет которого не блистал в ту пору профессорскими дарованиями, мало отличались в этом отношении для Костомарова от гимназии. Сам Костомаров много работал, увлекаясь то классической древностью, то новой французской литературой , но работы эти велись без надлежащего руководства и системы, и позднее Костомаров называл свою студенческую жизнь «беспорядочной». Лишь в 1835 году , когда на кафедре всеобщей истории в Харькове появился М. М. Лунин, занятия Костомарова приобрели бо́льшую системность. Лекции Лунина оказали на него сильное влияние, и он с жаром отдался изучению истории . Тем не менее, он так ещё смутно сознавал свое настоящее призвание, что по окончании университета поступил было на военную службу. Неспособность его к последней скоро стала, однако, ясна и начальству его, и ему самому.

Увлёкшись изучением сохранившегося в городе Острогожске , где стоял его полк, архива местного уездного суда, Костомаров задумал писать историю слободских казачьих полков . По совету начальства он оставил полк и осенью 1837 года вновь явился в Харьков с намерением пополнить своё историческое образование.

В это время усиленных занятий у Костомарова, отчасти под влиянием Лунина, стал складываться взгляд на историю, в котором были оригинальные черты сравнительно с господствовавшими тогда среди русских историков воззрениями. По позднейшим словам самого учёного, он «читал много всякого рода исторических книг, вдумывался в науку и пришёл к такому вопросу: отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик-земледелец-труженик как будто не существует для истории; отчего история не говорит нам ничего о его быте, о его духовной жизни, о его чувствованиях, способе его радостей и печалей »? Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, стала с этой поры основной идеей в кругу исторических воззрений Костомарова. Видоизменяя понятие о содержании истории, он раздвигал и круг её источников. «Скоро , - пишет он, - я пришёл к убеждению, что историю нужно изучать не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе ». Он научился украинскому языку , перечитал изданные народные украинские песни и печатную литературу на украинском языке, тогда очень небольшую, предпринимал «этнографические экскурсии из Харькова по соседним сёлам, по шинкам». Весну 1838 года он провёл в Москве, где слушание лекций С. П. Шевырёва ещё более укрепило в нём романтическое отношение к народности.

Интересно, что до 16 лет Костомаров не имел понятия об Украине и украинском языке. Что такое Украина и украинский язык, он узнал в Харьковском университете и стал кое-что писать по-украински. «Любовь к малорусскому слову более и более увлекала меня , - вспоминал Костомаров, - мне было досадно, что такой прекрасный язык, остается без всякой литературной обработки и, сверх того, подвергается совершенно незаслуженному презрению ». Со второй половины 1830-х годов он начал писать по-украински, под псевдонимом Иеремия Галка , и в -1841 годах выпустил в свет две драмы и несколько сборников стихотворений, оригинальных и переводных.

Быстро продвигались вперед и его занятия по истории. В 1840 году Костомаров выдержал магистерский экзамен.

Народничество ,

Немедленно по окончании своей второй диссертации Костомаров предпринял новую работу по истории Богдана Хмельницкого и, желая побывать в местностях, где происходили описываемые им события, стал учителем гимназии сперва в Ровно , затем () в Первой киевской гимназии . В1846 году совет Киевского университета избрал Костомарова преподавателем русской истории, и с осени этого года он начал свои лекции, вызвавшие сразу глубокий интерес слушателей.

В Киеве, как и в Харькове, около него составился кружок лиц, преданных идее народности и намеревавшихся проводить эту идею в жизнь. В кружок этот входили П. А. Кулиш , Аф. Маркевич, Н. И. Гулак, В. М. Белозерский , Т. Г. Шевченко . Интересы киевского кружка не ограничивались, однако, пределами украинской национальности. Члены его, увлеченные романтическим пониманием народности, мечтали об общеславянской взаимности, соединяя с последней пожелания внутреннего прогресса в собственном отечестве.

Взаимность славянских народов - в нашем воображении не ограничивалась уже сферой науки и поэзии, но стала представляться в образах, в которых, как нам казалось, она должна была воплотиться для будущей истории. Помимо нашей воли стал нам представляться федеративный строй, как самое счастливое течение общественной жизни славянских наций… Во всех частях федерации предполагались одинаковые основные законы и права, равенство веса, мер и монеты, отсутствие таможен и свобода торговли, всеобщее уничтожение крепостного права и рабства в каком бы то ни было виде, единая центральная власть, заведующая сношениями вне союза, войском и флотом, но полная автономия каждой части по отношению к внутренним учреждениям, внутреннему управлению, судопроизводству и народному образованию.

С целью распространения этих идей дружеский кружок преобразовался в общество, получившее название Кирилло-мефодиевского братства .

Панславистские мечтания юных энтузиастов скоро были оборваны. Студент Петров, подслушавший их беседы, донес на них; они были арестованы весной 1847 года , обвинены в государственном преступлении и подвергнуты различным наказаниям.

Расцвет деятельности ,

Н. И. Костомаров, 1869 год.

Костомаров, сторонник федерализма, всегда верный малороссийской народности своей матери, без всяких оговорок признавал эту народность органическою частью единого русского народа, которого «народная стихия общерусская», по его определению, «в первой половине нашей истории» является «в совокупности шести главных народностей, именно: 1) Южнорусской, 2) Северской, 3) Великорусской, 4) Белорусской, 5) Псковской и 6) Новгородской». При этом Костомаров считал своим долгом и «указать на те начала, которые условливали между ними связь и служили поводом, что все они вместе носили и должны были носить название общей Русской Земли, принадлежали к одному общему составу и сознавали эту связь, несмотря на обстоятельства, склонившие к уничтожению этого сознания. Эти начала: 1) происхождение, быт и языки, 2) единый княжеский род, 3) христианская вера и единая Церковь».

После вызванного студенческими беспорядками () закрытия петербургского университета, несколько профессоров, и в числе их Костомаров, устроили (в городской думе) систематические публичные лекции, известные в тогдашней печати под именем вольного или подвижного университета: Костомаров читал лекции по древней русской истории. Когда профессор Павлов, после публичного чтения о тысячелетии России, был выслан из Санкт-Петербурга , комитет по устройству думских лекций решил, в виде протеста, прекратить их. Костомаров отказался подчиниться этому решению, но на следующей его лекции (8 марта ) поднятый публикой шум принудил его прекратить чтение, а дальнейшие лекции были воспрещены администрацией.

Выйдя в 1862 году из состава профессоров петербургского университета, Костомаров уже не мог более вернуться на кафедру, так как его политическая благонадежность вновь была заподозрена, главным образом, вследствие усилий московской «охранительной» печати. В 1863 году его приглашал на кафедру Киевский университет, в 1864 году - Харьковский, в1869 году - опять Киевский, но Костомаров, по указаниям министерства народного просвещения, должен был отклонить все эти приглашения и ограничиться одной литературной деятельностью, которая, с прекращением «Основы», также замкнулась в более тесные рамки. После всех этих тяжелых ударов Костомаров как бы охладел к современности и перестал интересоваться ею, окончательно уйдя в изучение прошлого и в архивные работы. Один за другим появлялись в свет его труды, посвященные крупным вопросам по истории Украины, Русского государства и Польши. В 1863 году были напечатаны «Севернорусские народоправства», представлявшие собой обработку одного из читанных Костомаровым в петербургском университете курсов; в 1866 году в «Вестнике Европы» появилось «Смутное время московского государства», затем «Последние годы Речи Посполитой». В начале1870-х годов Костомаров начал работу «Об историческом значении русского песенного народного творчества». Вызванный ослаблением зрения перерыв архивных занятий в 1872 году дал Костомарову повод к составлению «Русской истории в жизнеописаниях главнейших её деятелей».

Последние годы ,

Оценка деятельности ,

Репутация Костомарова, как историка, и при жизни, и после смерти его неоднократно подвергалась сильным нападкам. Его упрекали в поверхностном пользовании источниками и проистекавших отсюда ошибках, в односторонности взглядов, в партийности. В этих упреках заключается доля истины, весьма, впрочем, небольшая. Неизбежные у всякого учёного мелкие промахи и ошибки, быть может, несколько чаще встречаются в сочинениях Костомарова, но это легко объясняется необыкновенным разнообразием его занятий и привычкой полагаться на свою богатую память. В тех немногих случаях, когда партийность действительно проявлялась у Костомарова - а именно в некоторых трудах его по украинской истории, - это было лишь естественной реакцией против ещё более партийных взглядов, высказывавшихся в литературе с другой стороны. Не всегда, далее, сам материал, над которым работал Костомаров, давал ему возможность придерживаться своих взглядов на задачу историка. Историк внутренней жизни народа по своим научным взглядам и симпатиям, он именно в своих работах, посвящённых Украине, должен был явиться изобразителем внешней истории.

Во всяком случае, общее значение Костомарова в развитии русской и украинской историографии можно, без всякого преувеличения, назвать громадным. Им была внесена и настойчиво проводилась во всех его трудах идея народной истории. Сам Костомаров понимал и осуществлял её главным образом в виде изучения духовной жизни народа. Позднейшие исследователи раздвинули содержание этой идеи, но заслуга Костомарова этим не уменьшается. В связи с этой основной мыслью работ Костомарова стояла у него другая - о необходимости изучения племенных особенностей каждой части народа и создания областной истории. Если в современной науке установился несколько иной взгляд на народный характер, отрицающий ту неподвижность, какую приписывал ему Костомаров, то именно работы последнего послужили толчком, в зависимости от которого стало развиваться изучение истории областей.

Внося новые и плодотворные идеи в разработку русской истории, исследуя самостоятельно целый ряд вопросов в её области, Костомаров, благодаря особенностям своего таланта, пробуждал, вместе с тем, живой интерес к историческим знаниям и в массе публики. Глубоко вдумываясь, почти вживаясь в изучаемую им старину, он воспроизводил её в своих работах такими яркими красками, в таких выпуклых образах, что она привлекала читателя и неизгладимыми чертами врезывалась в его ум . В лице Костомарова удачно соединялись историк-мыслитель и художник - и это обеспечило ему не только одно из первых мест в ряду русских историков, но и наибольшую популярность среди читающей публики.

Взгляды Костомарова находят свое применение при анализе современных азиатских и африканских обществ. Так, например, современный востоковед С. З. Гафуров указывал в своей статье, посвящённой Третьей мировой теории ливийского лидера М. Каддафи :

Интересно отметить, что семантика слова «Джамахирия» связана с понятиями, которые

Улица Костомаровская в Харькове

• Именем Костомарова названа улица в Харькове.
• Именем Н. И. Костомарова названа аудитория № 558 исторического факультета

«Н. И. Костомаров».
1850-е.

КОСТОМАРОВ Николай Иванович (04.05.1817-07.04.1885 гг.) – украинский и русский историк, этнограф, писатель, критик.

Н. И. Костомаров был внебрачным сыном русского помещика и малороссийской крестьянки. В 1837 г. окончил Харьковский университет. В 1841 г. подготовил магистерскую диссертацию «О причинах и характере унии в Западной России», которая была запрещена и уничтожена за отход от официальной трактовки проблемы. В 1844 г. Костомаров защитил диссертацию «Об историческом значении русской народной поэзии». С 1846 г. он занимал должность профессора Киевского университета по кафедре истории.

Вместе с Т. Г. Шевченко он организовал тайное Кирилло-Мефодиевское общество, был автором его устава и программы. Эта тайная националистическая политическая организация впервые поставила вопрос о независимости Малороссии от России, считая Малороссию самостоятельным политическим образованием – Украиной. Члены общества ставили целью создать славянское демократическое государство во главе с Украиной. В него должны были войти Россия, Польша, Сербия, Чехия, Болгария. В 1847 г. общество было закрыто, а Костомаров арестовали и после годичного заключения сослали в Саратов.

До 1857 г. историк служил в Саратовском статистическом комитете. В Саратове познакомился с Н. Г. Чернышевским. В 1859-1862 гг. был профессором русской истории в Петербургском университете.
Арест, ссылка, работы по истории народных движений («Богдан Хмельницкий и возвращение Южной Руси к России», «Смутное время Московского государства», «Бунт Стеньки Разина») создали Костомарову широкую известность. Для популярного чтения Костомаров написал «Русскую историю в жизнеописаниях ее главнейших деятелей». Он был одним из организаторов и сотрудником журнала «Основа» (1861-1862 гг.), который выходил на русском и украинском языках. Выступал в журналах «Современник» и «Отечественные записки».

Как теоретик украинского национализма и сепаратизма, Костомаров выдвинул теорию «двух начал» - вечевого и единодержавного – в истории народа Малороссии, который он считал самостоятельным, не русским. Он считал, что исключительная особенность Украины – в ее «бесклассовости» и «безбуржуазности». Костомаров обращается к этнографическому материалу как к основному, по его мнению, для понимания истории народа. По его мнению, главная задача историка – исследование быта, «народной психологии», «духа народа», а этнография – лучшее средство для этого.

Костомаров был поэтом-романтиком. Он опубликовал сборники стихов «Украинские баллады» (1839 г.), «Ветка» (1840 г.). В драмах «Савва Чалый» 91838 г.), «Переяславская ночь» (1841 г.) в националистическом духе изобразил национально-освободительную борьбу народа Малороссии в 17 в.

Школьная энциклопедия. Москва, «ОЛМА-ПРЕСС Образование». 2003 год.

«Портрет историка Костомарова».
1878.

Николай Иванович Костомаров родился в 1817 г. в помещичьей семье в селе Юрасовка Острогожского уезда Воронежской губернии. С 1833 г. учился в Харьковском университете на историко-филологическом факультете, в 1844 г. получил звание магистра. Уже в 1839 г. он издал два сборника украинских песен - «Украинские баллады» и «Ветка». Так началось его становление как литератора и этнографа, великолепного знатока украинской поэзии.

По окончании университета он учительствует в ровенской, а затем в киевской первой гимназии, а в июне 1846 г. его избирают адъюнктом русской истории Киевского университета св. Владимира. Как впоследствии вспоминал Костомаров, процедура избрания его советом университета состояла в том, что он должен был прочесть на совете лекцию на заданную тему. В данном случае она сводилась к вопросу, «с какого времени следует начинать русскую историю». Лекция «произвела самое хорошее впечатление. По удалении моем из зала совета, - писал Костомаров, - произведена была баллотировка, а через час ректор университета, профессор астрономии Федотов, прислал мне записку, в которой известил, что я принят единогласно и не оказалось ни одного голоса, противного моему избранию. То был один из самых светлых и памятных дней моей жизни. Университетская кафедра давно уже для меня была желанною целью, которой достижения, однако, я не надеялся так скоро».

Так началась его научно-педагогическая деятельность на поприще истории России и Украины. И хотя Костомаров в цитированных выше воспоминаниях и писал, что он с этого момента «начал жить в совершенном уединении, погрузившись в занятия историею», он не стал кабинетным ученым, своего рода Пименом, равнодушным к «добру и злу». Он не оставался глухим к зову реалий современной ему жизни, впитывая и разделяя освободительные идеи передовых людей России и Украины, широко распространявшиеся в начале 40-х годов прошлого столетия. Знакомство с первым выпуском «Кобзаря» Шевченко (1840 г.), с его поэмой «Гайдамаки» (1841 г.) и бессмертным «Заповiтом» (1845 г.) оказало стимулирующее воздействие на Костомарова и его друзей, организовавших «Славянское товарищество св. Кирилла и Мефодия» (так оно названо в уставе, но известно под названием «Кирилло-Мефодиевского общества»). В 1990 г. вышло трехтомное собрание документов, отражающих историю этой организации и дающих возможность впервые досконально изучить это яркое историческое явление и роль Костомарова в нем. Среди так называемых вещественных доказательств в «деле Костомарова» находим его рукопись (автограф) на украинском языке под названием «Книга буття украiнського народу» («Книга бытия украинского народа»), где в форме библейского сказания формулируются важнейшие мировоззренческие позиции автора.

В стихе 10 автор пишет: «И Соломона, мудрейшего из всех людей, попустил Господь в великое безумие, а потому он это сделал, чтобы показать, что хоть какой будет умный, а как станет самодержавно править, то одуреет». Затем, живописуя уже евангельские времена, автор констатирует, что цари и паны, приняв учение Христа, извратили его («попереверчували»). Это злодейское деяние Костомаров конкретизирует примером истории Руси, показывая, как свободно жили русичи без царя, а когда он воцарился, «кланяясь и целуя ноги хану татарскому басурману, вместе с басурманами закрепостил народ москалей» (стих 72). А когда «царь Иван в Новгороде душил и топил по десятку тысяч народу за один день, летописцы, рассказывая это, называли его христолюбивым» (стих 73). На Украине же «не сотворили ни царя, ни пана, а сотворили братство-козачество, к которому каждый мог примкнуть, будь он пан или невольник, но обязательно христианин. Там все были равны, и старшины избирались и обязаны были служить всем и на всех работать. И никакой помпы, никакого титула не было между козаками» (стих 75-76). Однако польские «паны и иезуиты хотели насильно повернуть Украину под свою власть… тогда на Украине появились братства, такие, как были у первых христиан», но Украина все же попала в неволю к Польше, и только восстание народа освободило Украину от польского ярма, и она пристала к Московии, как к славянской стране. «Однако скоро увидела Украина, что попалась в неволю, она, по своей простоте, еще не знала, что такое царь, а царь московский это все равно, что идол и мучитель» (стихи 82-89). Тогда Украина «отбилась от Московии и не знала, бедная, куда ей повернуть голову» (стих 90). В результате она была разделена между Польшей и Русью, а это «есть самое негодное дело, что когда-либо случалось в мире» (стих 93). Затем автор сообщает о том, что царь Петр «положил сотни тысяч Козаков в канавах и на их костях построил себе столицу», а «царица Екатерина-немка, курва всесветная, явная безбожница, - доканала козачество, так как отобрала тех, которые были старшиной на Украине, и наделила их вольными братьями, и стали одни панами, а другие - невольниками» (стихи 95-96). «И так пропала Украина, но это только кажется» - заключает автор (стих 97) и намечает выход: - Украина «скоро проснется и крикнет на всю широкую Славянщину, и услышат ее крик, и встанет Украина и будет независимой Речью Посполитою (т. е. республикой. - Б. Л.) в славянском союзе» (стихи 108-109).

Если к этому добавить и стихотворение, тоже на украинском языке, которое было изъято во время обыска на квартире Костомарова и ошибочно приписано жандармами Т. Г. Шевченко, но на самом деле написанное Костомаровым, то можно определить мировоззренческие и историко-философские позиции 30-летнего историка. Многое, конечно, для нас неприемлемо (например, тезис о том, что Екатерина II создала феодальный строй на Украине), однако анализ стихов позволяет определить идеологию Кирилло-Мефодиевского общества как национально-освободительную и демократическую; в формировании ее Костомаров, очевидно, принимал деятельное участие. Отметим, что Костомаров не был, пользуясь современным ходким термином, ни русофобом, ни полонофобом, ни украинским националистом. Он был человеком, глубоко верящим в необходимость братского единения всех славянских народов на демократических началах.

Горе тим, котрi говорють:
Наша власть од Бога,
А без страху над собою
Не знають нiкого.
Горе вченим, котрi злее
Добрим нарiкали,
Тим, що iстину святую
Од простих ховали!

…Любiтися, дiти слави,
Любов нас спасае!
Слава-честь тобi вовiки,
Орле наш двоглавий!
Бо ти шпонами своiми
Вирвеш iз неволi,
Iз поруги давнiй на свiт
Слов"янськую долю!

Естественно, что на допросах Костомаров отрицал наличие общества и свою принадлежность к нему, объяснял, что золотое кольцо с надписями «Кирие элейсон» («Господи помилуй». - Б. Л.) и «Св. Кирилл и Мефодий» вовсе не знак принадлежности к обществу, а обычное кольцо, которое носят на пальце христиане в память о святых, ссылаясь при этом на широко распространенное кольцо с надписью в память святой Варвары. Но все эти объяснения не были приняты следователями и, как видно из определения III отделения собственной его императорского величества канцелярии от 30-31 мая 1847 г., утвержденного царем, он был признан виновным (тем более «что он был старее всех по летам, а по званию профессора обязан был отвращать молодых людей от дурного направления») и приговорен к заключению «в Алексеевский равелин на один год» с последующей отправкой «на службу в Вятку, но никак не по ученой части, с учреждением за ним строжайшего надзора; изданные же им под псевдонимом Иеремии Галки сочинения „Украинские баллады“ и „Ветка“ воспретить и изъять из продажи».

Николай I разрешил свидания Костомарова с матерью только в присутствии коменданта крепости, а когда мать начала буквально бомбардировать III отделение прошениями о досрочном освобождении сына и отправке его в Крым на лечение в связи с его болезнью, ни одно прошение не было удовлетворено, на них всегда появлялась краткая, как выстрел, резолюция «нет», начертанная рукой управляющего отделением Л. В. Дубельта.

Когда же Костомаров отсидел год в крепости, то и тогда он вместо испрашиваемой матерью замены ссылки в г. Вятку ссылкой в г. Симферополь был по распоряжению Николая I отправлен в г. Саратов с выдачей ему 300 руб. серебром единовременного пособия. Правда, вовсе не из чувства сострадания, а только потому, что, как докладывал всесильный шеф жандармов и начальник III отделения генерал-адъютант Орлов, надломленный Костомаров «поставил себе первым долгом письменно изъявить живейшую верноподданическую признательность Вашему Императорскому Величеству за то, что Ваше Величество, вместо строгого наказания, по чувствам благости своей, даровали ему еще возможность загладить усердною службою прежнее его заблуждение». Эта отправка в Саратов не означала еще полного освобождения, так как Костомарова сопровождал жандарм, поручик Альпен, который должен был следить за тем, чтобы его поднадзорный не входил «с посторонними лицами в излишние разговоры». Поручик, так сказать, «сдал» Костомарова саратовскому гражданскому губернатору М. Л. Кожевникову. Правда, Орлов приписал на официальном отношении к Кожевникову: «Прошу быть к нему милостиву, человек с достоинствами, но заблуждался и искренне раскаивается», что, впрочем, не помешало ему обратиться к министру внутренних дел Л. А. Перовскому с предложением об установлении над Костомаровым «строжайшего надзора». Аналогичное распоряжение он отправил начальнику 7-го округа корпуса жандармов Н. А. Ахвердову, чтобы тот установил в подведомственном ему Саратове секретное наблюдение за Костомаровым и докладывал через каждые полгода о его поведении.

Саратовская ссылка - важный этап в идейном развитии Костомарова, здесь он сблизился с Н. Г. Чернышевским и историком Д. Л. Мордовцевым, только начавшим в эти годы разрабатывать историю народных движений и самозванства. Работая в губернском правлении, Костомаров имел возможность ознакомиться с секретными делами, среди которых имелись дела и по истории раскола. В Саратове он написал ряд трудов, которые при их публикации уже после ссылки и в условиях общественного подъема 50-60-х годов XIX в. стали широко известны, выдвинув их автора в первый ряд среди тогдашних историков. Особое место в этих исследованиях занимают труды по украинской истории.

В эти же годы Костомаров добивается, говоря современным языком, реабилитации. 31 мая 1855 г. он обращается к недавно вступившему на престол Александру II с прошением, в котором пишет: «В настоящее время, когда Ваше Императорское Величество изволили ознаменовать Ваше вступление на престол делом безмерного милосердия, проливающего луч утешения самым тяжелым преступникам, я дерзаю молить державную благость Вашу, государь, о милосердии ко мне. Если бы надзор надо мной ограничивался единственно наблюдением над моими политическими убеждениями, то я бы и не осмелился желать освободиться от него, ибо я других убеждений не имею, кроме тех, какие предписывает мне закон и любовь к своему монарху. Но надзор полиции, соединенный с необходимостью находиться исключительно в одном месте, стесняет меня в моей служебной и домашней жизни и лишает меня средств к поправлению болезни зрения, которою я страдаю уже несколько лет. Государь-отец! Удостойте оком сострадания одного из заблуждавшихся, но истинно раскаявшихся детей великого Вашего семейства русского, соизвольте предоставить мне право служить Вам, государь, и жительствовать невозбранно во всех местах Российской империи Вашего Императорского Величества»

Коллегия прошений переслала прошение Костомарова в III отделение. 27 июня 1855 г. А. Ф. Орлов в своем письменном докладе поддерживает просьбу Костомарова, попутно сообщая, что «из лиц, прикосновенных к тому же обществу, коллежский регистратор Гулак, который был главною причиною составления общества, а также чиновники Белозерский и Кулиш, не менее Костомарова виновные, уже получили всемилостивейшее прощение». На этом документе Александр II карандашом наложил резолюцию «согласен». Но это сравнительно быстрое удовлетворение просьбы Костомарова все же еще не означало предоставления полной свободы деятельности, так как А. Ф. Орлов, сообщая министру внутренних дел Д. Г. Бибикову о решении царя, предупредил, что Костомарову не разрешается служить «по ученой части». Итак, освобожденный от надзора Костомаров в декабре 1855 г. выехал в Петербург. В это же время он предложил редактору «Отечественных записок» свою работу «Век царя Алексея Михайловича», но цензор журнала потребовал справку о снятии запрещений на сочинения Костомарова, наложенных еще в 1847 г. Костомаров в январе 1856 г. обратился с просьбой о разрешении публикации этой статьи в III отделение и получил разрешение на публикацию с резолюцией Л. В. Дубельта: «Только строго цензировать».
Из крупных работ Костомаров публикует в 1856 г. в «Отечественных записках» свою работу «Борьба украинских Козаков с Польшею в первой половине XVII века до Богдана Хмельницкого», а в 1857-м - «Богдан Хмельницкий и возвращение Южной Руси к России». Эти исследования знакомили широкий круг русской читающей публики с яркими страницами истории братского народа, утверждали неразрывность исторических судеб двух славянских народов. Они явились также заявкой на дальнейшее развитие украинской тематики.

Но и в области русской истории Костомаров продолжал заниматься ранее не исследованными проблемами. Так, в 1857-1858 гг. «Современник» печатает его работу «Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях», а в 1858-м появляется на страницах «Отечественных записок» его знаменитый «Бунт Стеньки Разина» - произведение остроактуальное в условиях назревавшей первой революционной ситуации в России.

Но оставалась еще одна преграда его научно-педагогической деятельности. 27 сентября 1857 г. Костомаров пишет новому начальнику III отделения В. А. Долгорукову: «Не сознавая в себе ни охоты, ни способностей к гражданской службе и притом занимаясь с давнего времени отечественной историею и древностями, я желал бы вступить снова в ученую службу по ведомству Министерства народного просвещения… Если милость государя императора, освободившая меня от надзора, не отменяет прежнего высочайшего повеления в бозе почившего государя императора о недопущении меня к ученой службе, благоволите, ваше сиятельство, повергнуть к стопам всемилостивейшего государя императора мою всеподданническую просьбу о даровании мне права вступить в ученую службу по ведомству Министерства народного просвещения». Князь Василий Андреевич уже 8 октября распорядился переговорить по этому поводу с министром народного просвещения, последний же счел «неудобным допущение Костомарова служить по ученой части, разве только библиотекарем».

Между тем совет Казанского университета в 1858 г. избрал Костомарова профессором; как следовало ожидать. Министерство народного просвещения не утвердило это избрание. Однако в 1859 г. попечитель Петербургского учебного округа ходатайствовал о назначении Костомарова исправляющим должность ординарного профессора российской истории Петербургского университета, о чем свидетельствует отношение товарища министра народного просвещения В. А. Долгорукову. Последний сообщил, что для этого требуется высочайшее разрешение, которое, очевидно, было получено, так как в справке III отделения от 24 ноября 1859 г. читаем: «Костомаров известен своею ученостию по части истории, и первая лекция, прочитанная им на днях в здешнем университете, заслужила общее одобрение слушателей, в числе которых было много посторонних лиц».

Итак, попытка совета Петербургского университета избрать Костомарова экстраординарным профессором по кафедре русской истории увенчалась успехом. Костомаров «завоевывает» столицу благодаря нашумевшей дискуссии с известным историком М. П. Погодиным о крепостничестве в России, а годом позже - в связи с его аргументированным выступлением против так называемой норманнской теории происхождения Руси, разделяемой Погодиным…

Для характеристики степени общественной активности и душевного состояния Костомарова с момента, когда он был освобожден от надзора и ссылки, и до утверждения его профессором Петербургского университета нелишне будет сообщить, что он успел в 1857 г. в течение восьми месяцев посетить Швецию, Германию. Францию, Италию и Австрию, попутно работая в архивах и библиотеках (особо отметим работу в Швеции, давшую материал для монографии о Мазепе), а после возвращения в 1858 г. непосредственно включился в работу по подготовке крестьянской реформы, став делопроизводителем Саратовского губернского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян. В 1859 г., когда губернские комитеты фактически прекратили свою деятельность, он переехал в Петербург, заменив ушедшего в отставку профессора Н. Г. Устрялова.
К началу 60-х годов Костомаров прочно утвердился как превосходный лектор и один из ведущих историков. Он опубликовал в «Современнике» в 1860 г. «Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях», в «Русском слове» - работу «Русские инородцы. Литовское племя и отношения его к русской истории», и, наконец, в 1863 г. вышло отдельной книгой одно из фундаментальнейших исследований Костомарова «Севернорусское народоправство во времена удельно-вечевого уклада. Новгород - Псков - Вятка».

К этому времени Костомаров, освистанный недовольными студентами, вынужден был покинуть преподавательскую кафедру. Студенты недовольны были, как им казалось, неблаговидным поступком профессора, не присоединившегося к акции протеста против высылки профессора П. В. Павлова. Этот эпизод достаточно подробно описан Костомаровым в его автобиографии. Воспользуемся его рассказом. Когда в 1861 г. в связи со студенческими выступлениями был закрыт Петербургский университет, а в начале 1862 г. много арестованных студентов выпущено из крепости, возникла идея чтения публичных лекций за весьма умеренную плату, чтобы наверстать вызванные закрытием университета потери. Костомаров в начале февраля 1862 г. начал чтение курса русской истории с XV в. По его собственным словам, он не вмешивался в студенческие дела: «Я не принимал ни малейшего участия в тогдашних (1861 г. - Б. Л.) университетских вопросах, и хотя студенты часто приходили ко мне, чтобы потолковать со мною, что им делать, но я отвечал им, что не знаю их дел, что знаю только науку, которой всецело посвятил себя, и все, что не относится непосредственно к моей науке, меня не интересует. Студенты были очень недовольны мною за такую постановку себя к их студенческому делу…». Это был тот фон, на котором разыгрались события весны 1862 г., когда уже функционировал свободный университет, доступный для всех желающих слушать читаемые в просторном зале городской Думы лекции. 5 марта профессор этого университета П. В. Павлов не в здании Думы - официальном месте чтения лекций, - а в частном доме на Мойке, где проходил литературный вечер, прочел свою статью «Тысячелетие России». В тексте, который он накануне показал Костомарову, тот не нашел ничего, что могло бы «обратить неблагосклонное внимание властей» Эта статья, и особенно сопровождавший ее взятый из «Евангелия» рефрен - «имеющие уши слышати, да слышат», вызвала бурный восторг студентов. На следующий день Павлов был арестован.

В ответ на арест часть профессоров под влиянием студенческих требований прекратила читать лекции. Костомаров же возражал против этого, утверждая, что «прекращение лекций не имеет никакого смысла».
Когда Костомаров 9 марта пришел читать лекцию, часть студентов, требовавших прекращения лекций в знак протеста против ареста Павлова, устроила ему обструкцию; другие же, по словам историка, кричали «Браво, Костомаров!». Костомаров написал от имени группы профессоров прошение министру народного просвещения об освобождении Павлова, но оно не дало результатов. Вскоре Павлов был сослан в Кострому, а сам Костомаров, уязвленный неблагодарностью студентов, подал прошение об отставке. С тех пор он не занимался преподавательской деятельностью, целиком сосредоточившись на научной работе.…

До последнего времени можно было наблюдать хотя и парадоксальное, но трогательное единство в оценке идейных позиций Костомарова советских историографов и зарубежных националистов. Так, в 1967 г. издательство Мичиганского университета выпускает исследование с характерным названием: «Николай Иванович Костомаров: русский историк, украинский националист, славянский федералист» (Popazian Dennis. «Nickolas Ivanovich Kostomarov: russian historian, ukranian nationalist, slavic federalist»), а семью годами раньше выходит в издательстве «Наука» второй том «Очерков истории исторической науки», в котором на с. 146 черным по белому напечатано: «Костомаров вошел в историографию в первую очередь как выразитель взглядов и интересов зарождающегося украинского буржуазно-помещичьего национализма». Поистине крайности сходятся.

Б. Литвак. «Гетман-злодей».

«Николай Иванович Костомаров».

Историка Костомарова я увидела в первый раз, когда он приехал к нам вскоре после своей ссылки. (*В 1846 г. в Киеве вокруг Н.И. Костомарова организовалось Кирилло-Мефодиевское братство, ставившее целью распространение идеи федеративного объединения славянских народностей с сохранением автономии в делах внутреннего управления. В это общество входил и Шевченко. По доносу студента Петрова Н.И. Костомаров был арестован весной 1847 г. и, после годового заключения в крепости, сослан в Саратов, где и пробыл до 1855 года.) Я подробно знала об его аресте и высылке его из Петербурга.

Видно было по болезненной наружности Костомарова, что ему дорого обошлась вся эта передряга; он обедал у нас и, видимо, был счастлив, что снова может жить в Петербурге.

Уезжая с дачи на пароходе, он попросил у Панаева за весь год «Колокол», которого в ссылке не имел случая читать. Сверток был довольно объемистый. Привели извозчика, и Костомаров уехал, обещая вскоре опять приехать на дачу.

Не прошло и полчаса времени, как я увидала Костомарова, идущего по заброшенному огороду около нашей дачи, отделявшемуся от нее довольно широкой канавкой.

Господа, ведь это Костомаров! Как он попал на огород? - сказала я Панаеву и Некрасову.

Они сперва не поверили мне, но, всмотревшись хорошенько, убедились, что точно это он. Мы все пошли к аллее и окликнули Костомарова, который быстро шагал.

Я ищу, как бы попасть на вашу дачу! - отвечал он. Ему растолковали, что он не туда попал - и что надо вернуться назад к шоссе.

Мы направились к нему навстречу и заметили, что он был чем-то очень встревожен.

Что с вами случилось? - спросили мы его.

Большое несчастье, - тихонько проговорил он. - Пойдемте скорей на дачу, я там вам все расскажу, здесь неудобно рассказывать!

Мы тоже встревожились, недоумевая, что за несчастье с ним случилось.

Придя к даче, Костомаров, измученный ходьбой, опустился на скамейку, а мы окружили его и с нетерпением ждали объяснения. Костомаров огляделся во все стороны и тихо произнес:

Никто не подслушает нас?.. Я потерял «Колокол».

Господи, а мы думали, что с вами бог знает что случилось! - сказал с досадой Некрасов.

Где же вы обронили его? - спросил Панаев.

Сам не знаю; хотел надеть в рукава шинель, положил сверток около себя. Задумался… хвать, а его уж нет! Я отдал скорее деньги извозчику и пошел назад по шоссе в надежде, что найду его, но не нашел. Значит, кто-нибудь поднял сверток.

Понятно, что поднял, если вы его не нашли, - ответил Панаев, - и если его нашел человек образованный, то поблагодарит мысленно того, кто доставил ему случай прочесть за целый год «Колокол».

А если отнесут в полицию? Пойдут розыски - а извозчик укажет, откуда он взял седока?

Что с вами, Костомаров? - заметил ему Панаев.

А ваш лакей может сказать, что это я потерял!

Да лакея даже не было в саду, когда вы уехали, - успокаивал его Некрасов.

К чему это я повез с собой «Колокол»! - в отчаянии проговорил Костомаров.

Его стали успокаивать, даже посмеивались над его испугом, но он сказал:

Ах, господа, пуганая ворона куста боится. Если бы вам пришлось испытать то, что я испытал, так вы бы теперь не смеялись. Я по опыту убедился, как из пустяка может человек много выстрадать. Возвращаясь в Петербург, я дал себе клятву быть осторожным - и вдруг поступил, как мальчишка!

Костомарова уговорили остаться ночевать, потому что у него сделалась лихорадка, да притом он опоздал бы на пароход, если бы и поехал. Я приготовила ему горячего чаю с коньяком, чтобы его согреть.

На даче я обыкновенно вставала рано и шла купаться. Не было еще 7 часов, когда я вошла в стеклянную галерею, чтобы выйти в парк, а Костомаров уже сидел в ней.

Что лихорадка ваша? - спросила я его. Костомаров ответил, что всю ночь не спал, поинтересовался, в котором часу отходит первый пароход, и вдруг шутливо спросил:

Посмотрите… что это за человек идет?

Я стояла спиною к стеклянной двери и обернулась.

Это наш Петр, вероятно, с купанья идет, - сказала я и велела лакею скорей ставить самовар, чтобы напоить Костомарова кофеем.

Я уже не пошла купаться, а осталась с Костомаровым. Я посоветовала ему не ехать на пароходе, так как он чувствовал себя нехорошо, а между тем могла случиться качка.

Лучше я велю заложить дрожки, - сказала я, - вас довезут до Петергофа, а там вы найдете себе полуколяску и доедете гораздо спокойнее.

Костомаров очень обрадовался моему предложению и сказал, что, при его настроении духа, ему было бы неприятно находиться в толпе пассажиров. Он с нетерпением ждал, когда кучер заложит дрожки.

Я разбудила Панаева и сообщила, что Костомаров уезжает.

Панаев, заспанный, вышел к Костомарову, который засуетился, увидав, что дрожки готовы.

Панаев, прощаясь с ним, сказал:

Приезжайте к нам, когда вздумаете, с утра и ночуйте у нас.

Ну нет! - ответил Костомаров. - Благодарю: моя поездка к вам произвела на меня такое впечатление, что я носу не покажу в ваш Петергоф.

Он уже сошел было с ступенек галереи, но опять вернулся, говоря:

Боже мой, где же у меня голова, такую важную вещь забыл. Надо же нам сговориться, чтобы не было противоречия в показаниях.

Каких? - спросил Панаев.

Господи, ну, если будут спрашивать о потерянном свертке.

Да полноте, Костомаров!

Нет! я человек бывалый…

Скажу, что я потерял! - произнес Панаев. Костомаров опешил.

А свидетель?

Извозчик! Панаев засмеялся.

Забудьте вы о «Колоколе», сообразите сами, ну как возможно разыскать, кто потерял на шоссе сверток! Ваш извозчик не знал о потере его?

Еще бы я ему это заявил! Я отдал деньги, сказав, что раздумал ехать на пароход, и пошел назад, а он поехал дальше.

Ну, так как же он может указать на вас? Костомаров задумался, махнул рукой и произнес: «Ну, чему быть, того не миновать!» - и, пожав нам руки, сел на дрожки и уехал.

Ранние годы

Николай Костомаров появился на свет до вступления в брак местного помещика Ивана Петровича Костомарова с крепостной и по законам Российской империи стал крепостным своего собственного отца.

Николай Костомаров родился 4 (16) мая года в слободе Юрасовке Острогожского уезда Воронежской губернии (ныне село Юрасовка).

Отставной военный Иван Костомаров уже в возрасте выбрал себе в жены девушку Татьяну Петровну Мельникову и отправил ее в Москву для обучения в частном пансионе - с намерением потом на ней жениться. Обвенчались родители Николая Костомарова в сентябре 1817 года, уже после рождения сына. Отец собирался усыновить Николая, но не успел этого сделать.

Иван Костомаров, поклонник французской литературы XVIII века , идеи которой он пытался прививать и малолетнему сыну, и своей дворне. 14 июля 1828 года он был убит своими дворовыми людьми, похитившими при этом скопленный им капитал. Смерть отца поставила его семью в тяжелое юридическое положение. Рожденный вне брака, Николай Костомаров как крепостной отца в наследство переходил теперь его ближайшим родственникам - Ровневым, которые были не прочь отвести душу, издеваясь над ребёнком. Когда Ровневы предложили Татьяне Петровне за 14 тысяч десятин плодородной земли вдовью долю - 50 тыс. рублей ассигнациями, а также свободу сыну, она согласилась без проволочек.

Оставшись с очень скромным достатком, мать перевела Николая из московского пансиона (где он, только начав учиться, за блестящие способности получил прозвище фр. Enfant miraculeux - чудесная ребенок) в пансион в Воронеже, ближе к дому. Обучение в нем обходилось дешевле, но уровень преподавания был очень низким, и мальчик едва высиживал скучные уроки, которые практически ничего ему не давали. Пробыв там около двух лет, он был отчислен за «шалости» из этого пансиона и перешел в Воронежскую гимназию. Окончив здесь курс в 1833 году, Николай стал студентом Харьковского университета историко-филологического факультета.

Студенчество

Уже в первые годы учения сказались блестящие способности Костомарова, доставившие ему, от учителей московского пансиона, в котором он при жизни отца недолго учился, прозвище «enfant miraculeux» (фр. «чудо-ребёнок» ). Природная живость характера Костомарова с одной стороны, низкий уровень учителей того времени - с другой не давали ему возможности серьёзно увлечься занятиями. Первые годы пребывания в Харьковском университете, историко-филологический факультет которого не блистал в ту пору профессорскими дарованиями, мало отличались в этом отношении для Костомарова от гимназии. Сам Костомаров много работал, увлекаясь то классической древностью, то новой французской литературой , но работы эти велись без надлежащего руководства и системы, и позднее Костомаров называл свою студенческую жизнь «беспорядочной». Лишь в 1835 году , когда на кафедре всеобщей истории в Харькове появился М. М. Лунин, занятия Костомарова приобрели бо́льшую системность. Лекции Лунина оказали на него сильное влияние, и он с жаром отдался изучению истории . Тем не менее, он так ещё смутно сознавал свое настоящее призвание, что по окончании университета поступил было на военную службу. Неспособность его к последней скоро стала, однако, ясна и начальству его, и ему самому.

Увлекшись изучением сохранившегося в городе Острогожске , где стоял его полк, архива местного уездного суда, Костомаров задумал писать историю слободских казачьих полков . По совету начальства он оставил полк и осенью 1837 года вновь явился в Харьков с намерением пополнить своё историческое образование.

В это время усиленных занятий у Костомарова, отчасти под влиянием Лунина, стал складываться взгляд на историю, в котором были оригинальные черты сравнительно с господствовавшими тогда среди русских историков воззрениями. По позднейшим словам самого Костомарова, он «читал много всякого рода исторических книг, вдумывался в науку и пришёл к такому вопросу: отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик-земледелец-труженик как будто не существует для истории; отчего история не говорит нам ничего о его быте, о его духовной жизни, о его чувствованиях, способе его радостей и печалей»? Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, стала с этой поры основной идеей в кругу исторических воззрений Костомарова. Видоизменяя понятие о содержании истории, он раздвигал и круг её источников. «Скоро, говорит он, я пришёл к убеждению, что историю нужно изучать не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе». Он научился украинскому языку, перечитал изданные народные украинские песни и печатную литературу на украинском языке, тогда очень небольшую, предпринимал «этнографические экскурсии из Харькова по соседним сёлам, по шинкам». Весну 1838 года он провёл в Москве, где слушание лекций Шевырёва ещё более укрепило в нём романтическое отношение к народности.

Интересно, что до 16 лет Костомаров не имел понятия об Украине и украинском языке. Что такое Украина и украинсий язык он узнал в Харьковском университете и стал кое-что писать по-украински. «Любовь к малорусскому слову более и более увлекала меня, - писал Костомаров, - мне было досадно, что такой прекрасный язык, остается без всякой литературной обработки и, сверх того, подвергается совершенно незаслуженному презрению». Со второй половины 30-х годов XIX века он начал писать по-украински, под псевдонимом Иеремии Галки , и в -1841 годах выпустил в свет две драмы и несколько сборников стихотворений, оригинальных и переводных.

Быстро продвигались вперед и его занятия по истории. В 1840 году Костомаров выдержал магистерский экзамен.

Панславистские мечтания юных энтузиастов скоро были оборваны. Студент Петров, подслушавший их беседы, донес на них; они были арестованы весной 1847 года , обвинены в государственном преступлении и подвергнуты различным наказаниям.

Расцвет деятельности

Н. И. Костомаров, 1869 год.

Костомаров, сторонник федерализма, всегда верный малороссийской народности своей матери, без всяких оговорок признавал эту народность органическою частью единого русского народа, которого «народная стихия общерусская», по его определению, «в первой половине нашей истории» является «в совокупности шести главных народностей, именно: 1) Южнорусской, 2) Северской, 3) Великорусской, 4) Белорусской, 5) Псковской и 6) Новгородской». При этом Костомаров считал своим долгом и «указать на те начала, которые условливали между ними связь и служили поводом, что все они вместе носили и должны были носить название общей Русской Земли, принадлежали к одному общему составу и сознавали эту связь, несмотря на обстоятельства, склонившие к уничтожению этого сознания. Эти начала: 1) происхождение, быт и языки, 2) единый княжеский род, 3) христианская вера и единая Церковь».

После вызванного студенческими беспорядками () закрытия петербургского университета, несколько профессоров, и в числе их Костомаров, устроили (в городской думе) систематические публичные лекции, известные в тогдашней печати под именем вольного или подвижного университета: Костомаров читал лекции по древней русской истории. Когда профессор Павлов, после публичного чтения о тысячелетии России, был выслан из Санкт-Петербурга , комитет по устройству думских лекций решил, в виде протеста, прекратить их. Костомаров отказался подчиниться этому решению, но на следующей его лекции (8 марта ) поднятый публикой шум принудил его прекратить чтение, а дальнейшие лекции были воспрещены администрацией.

Выйдя в 1862 году из состава профессоров петербургского университета, Костомаров уже не мог более вернуться на кафедру, так как его политическая благонадежность вновь была заподозрена, главным образом, вследствие усилий московской «охранительной» печати. В 1863 году его приглашал на кафедру Киевский университет, в 1864 году - Харьковский, в 1869 году - опять Киевский, но Костомаров, по указаниям министерства народного просвещения, должен был отклонить все эти приглашения и ограничиться одной литературной деятельностью, которая, с прекращением «Основы», также замкнулась в более тесные рамки. После всех этих тяжелых ударов Костомаров как бы охладел к современности и перестал интересоваться ею, окончательно уйдя в изучение прошлого и в архивные работы. Один за другим появлялись в свет его труды, посвященные крупным вопросам по истории Украины, московского государства и Польши. В 1863 году были напечатаны «Севернорусские народоправства», представлявшие собой обработку одного из читанных Костомаровым в петербургском университете курсов; в 1866 году в «Вестнике Европы» появилось «Смутное время московского государства», затем «Последние годы Речи Посполитой». В начале 1870-х годов Костомаров начал работу «Об историческом значении русского песенного народного творчества». Вызванный ослаблением зрения перерыв архивных занятий в 1872 году дал Костомарову повод к составлению «Русской истории в жизнеописаниях главнейших её деятелей».

Последние годы

Оценка деятельности

Репутация Костомарова, как историка, и при жизни, и после смерти его неоднократно подвергалась сильным нападкам. Его упрекали в поверхностном пользовании источниками и проистекавших отсюда ошибках, в односторонности взглядов, в партийности. В этих упреках заключается доля истины, весьма, впрочем, небольшая. Неизбежные у всякого учёного мелкие промахи и ошибки, быть может, несколько чаще встречаются в сочинениях Костомарова, но это легко объясняется необыкновенным разнообразием его занятий и привычкой полагаться на свою богатую память. В тех немногих случаях, когда партийность действительно проявлялась у Костомарова - а именно в некоторых трудах его по украинской истории, - это было лишь естественной реакцией против ещё более партийных взглядов, высказывавшихся в литературе с другой стороны. Не всегда, далее, сам материал, над которым работал Костомаров, давал ему возможность придерживаться своих взглядов на задачу историка. Историк внутренней жизни народа по своим научным взглядам и симпатиям, он именно в своих работах, посвящённых Украине, должен был явиться изобразителем внешней истории.

Во всяком случае, общее значение Костомарова в развитии русской и украинской историографии можно, без всякого преувеличения, назвать громадным. Им была внесена и настойчиво проводилась во всех его трудах идея народной истории. Сам Костомаров понимал и осуществлял её главным образом в виде изучения духовной жизни народа. Позднейшие исследователи раздвинули содержание этой идеи, но заслуга Костомарова этим не уменьшается. В связи с этой основной мыслью работ Костомарова стояла у него другая - о необходимости изучения племенных особенностей каждой части народа и создания областной истории. Если в современной науке установился несколько иной взгляд на народный характер, отрицающий ту неподвижность, какую приписывал ему Костомаров, то именно работы последнего послужили толчком, в зависимости от которого стало развиваться изучение истории областей.

Внося новые и плодотворные идеи в разработку русской истории, исследуя самостоятельно целый ряд вопросов в её области, Костомаров, благодаря особенностям своего таланта, пробуждал, вместе с тем, живой интерес к историческим знаниям и в массе публики. Глубоко вдумываясь, почти вживаясь в изучаемую им старину, он воспроизводил её в своих работах такими яркими красками, в таких выпуклых образах, что она привлекала читателя и неизгладимыми чертами врезывалась в его ум . В лице Костомарова удачно соединялись историк-мыслитель и художник - и это обеспечило ему не только одно из первых мест в ряду русских историков, но и наибольшую популярность среди читающей публики.

Взгляды Костомарова находят свое применение при анализе современных азиатских и африканских обществ. Так, например, современный востоковед С. З. Гафуров указывал в своей статье, посвящённой Третьей мировой теории ливийского лидера М. Каддафи :

Интересно отметить, что семантика слова «Джамахирия» связана с понятиями, которые Кропоткин считал ранними формами анархизма . Например, он отмечал, что русский историк Костомаров использовал понятие «народоправство», что вполне может быть удачным переводом арабского слова - новообразования «Джамахирия» на русский язык

Память

Улица Костомаровская в Харькове

• Именем Костомарова названа улица в Харькове.
• Именем Н. И. Костомарова названа аудитория № 558 исторического факультета Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина

Автобиография

• Костомаров Н. И. Автобиография .

Библиография

• Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. - М .: Мысль, 1993; АСТ, Астрель, 2006 г. - 608 с. - 5000 экз. - ISBN 5-17-033565-2 , ISBN 5-271-12746-X ; Эксмо, 2007. - 596 с.; Эксмо-Пресс, 2008. - 1024 с. - ISBN 9785699258734 ; Эксмо, 2009, 2011. - 1024 с. - по 5000 экз. - ISBN 978-5-699-33756-9 ; ; ; ; ; ; .

• Костомаров Н. И. Скотской бунт (1917) .
• Костомаров Н. И. Холоп (1878) .

Статьи в журналах

• Ксения Борисовна Годунова (По поводу картины художника Неврева) // Исторический вестник, 1884. - Т. 15. - № 1. - С. 7-23. (иллюстр.)
• Лжедмитрий Первый. По поводу современного его портрета. 1606 г. // Русская старина, 1876. - Т. 15. - № 1. - С. 1-8.
• Черты сопротивления власти при Петре Великом // Русская старина, 1875. - Т. 12. - № 2. - С. 381-383.

Примечания

Литература

	Костомаров, Николай Иванович в Викицитатнике

Костомаров Николай Иванович

(род. в 1817 г. - ум. в 1885 г.)

Классик украинской историографии. Один из основателей Кирилло-Мефодиевского общества.

Среди российских и украинских историков Николай Иванович Костомаров занимает совершенно особое место. Этот человек был влюблен в историю, относился к ней, наверное, даже не как к науке, а как к искусству. Прошлое Николай Иванович не воспринимал отрешенно, со стороны. Возможно, специалисты скажут, что это не лучшая черта для ученого. Но именно увлеченность, влюбленность, азарт, воображение делали Костомарова столь привлекательной для соотечественников фигурой. Именно благодаря его неравнодушному, его субъективному отношению к истории она вызвала интерес у россиян и украинцев. Заслуга Николая Ивановича перед российской, а особенно украинской исторической наукой исключительно велика. В отличие от многих современников Костомаров настаивал на самостоятельном значении украинской истории, языка и культуры. Он заразил многих людей своей любовью к героическому и романтическому прошлому Малороссии, ее народу, ее традициям. Василий Ключевский так писал о своем коллеге: «Все, что было драматичного в нашей истории, особенно в истории нашей юго-западной окраины, все это рассказано Костомаровым, и рассказано с непосредственным мастерством рассказчика, испытывающего глубокое удовольствие от собственного рассказа».

Николай Иванович Костомаров не впитал с детства какую-то особую любовь к Малороссии, хотя мать его и была украинкой, ребенок воспитывался в русле русской культуры. Николай родился 4 (16) мая 1817 года в селе Юрасовка (ныне Ольховатского района Воронежской области). Отец его, отставной капитан Иван Петрович Костомаров был помещиком. В свое время ему приглянулась одна из крепостных девушек - Татьяна Петровна. Иван отправил ее учиться в Петербург, а по возвращении взял в жены. Официально брак был зарегистрирован уже после рождения Коли, и отец так и не успел усыновить мальчика.

Отец Николая был человеком образованным, особенно восхищался французскими просветителями, но в то же время с дворней своей был жесток. Судьба Ивана Костомарова сложилась трагически. Взбунтовавшиеся крестьяне убили барина, ограбили его дом. Это произошло, когда Николаю было 11 лет. Так что заботы о нем взяла на себя Татьяна Петровна. Николай был отдан в воронежский пансион, затем перешел в воронежскую гимназию. Биографы расходятся во мнениях, почему будущему историку не сиделось на месте. Судя по всему, исключали его за шалости. Но вел он себя плохо, в частности, потому, что способности его требовали более серьезного уровня преподавания. В московском пансионе, где Костомаров некоторое время находился еще при жизни отца, талантливого мальчика окрестили enfant miraculeux (волшебный ребенок).

В 16 лет Николай Костомаров отправился в ближайший к его родным местам университет - Харьковский. Он поступил на историкофилологический факультет. Учился Костомаров поначалу ни шатко ни валко. Преподаватели не производили на него большого впечатления, он метался от темы к теме, изучал античность, совершенствовал языки, изучал итальянский. Затем он близко сошелся с двумя педагогами, влияние которых определило его судьбу. Одним из них был описанный в данной книге Измаил Срезневский - пионер украинской этнографии, издатель романтической «Запорожской старины». Костомаров с восторгом отзывался о работе этого ученого, сам был заражен любовью к малороссийской культуре. На него также повлияло личное знакомство с другими корифеями новой украинской культуры - Квиткой, Метлинским.

Большое влияние на Костомарова оказал М. Лунин, начавший преподавать историю Николаю и его однокашникам на третьем курсе. Через некоторое время Николай Иванович уже вполне определился со своими научными пристрастиями, он влюбился в историю.

Формируется кредо Костомарова как историка. Он задался знаковым для себя и всей отечественной историографии вопросом:

«Отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик, земледелец, труженик, как будто не существует для истории».

Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, сделалась основной идеей Костомарова. В тесной связи с этой идеей ученый предлагает новый подход к изучению прошлого:

«Скоро я пришел к убеждению, что историю нужно изучать не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе. Не может быть, чтобы века прошедшей жизни не отпечатывались в жизни и воспоминаниях потомков; нужно только приняться, поискать, и верно найдется многое, что до сих пор упущено наукой. Но с чего начать? Конечно, с изучения своего русского народа, а так как я жил тогда в Малороссии, то и начать с малорусской ветви».

Ученый начинает собственные не только архивные, но и в первую очередь этнографические изыски - ходит по деревням, записывает сказания, изучает язык и обычаи украинцев. (Не обходилось и без казусов. На одной из «вечорниць», где с блокнотом сновал и молодой студент, его чуть было не избили местные парни.) Постепенно романтически настроенного юношу захватывают картины героического прошлого - казачества, борьбы с поляками и татарами. Особенно историка привлекало в Запорожском периоде истории Украины общественное устройство Сечи. Костомаров уже стоял на довольно крепких демократически-республиканских позициях, так что выборность власти, ответственность ее перед простым народом не могла не импонировать Николаю Ивановичу. Так формируется его несколько восторженное отношение к украинскому народу как к носителю демократических идеалов.

В 1836 году Костомаров на «отлично» сдает выпускные экзамены , уезжает домой и там узнает, что лишен кандидатской степени за то, что еще на первом курсе имел оценку «хорошо» по богословию - пришлось пересдавать этот и некоторые другие предметы. В конце 1837 года Николай Иванович все-таки получил кандидатское свидетельство.

Биография Николая Костомарова пестрит неожиданными поворотами судьбы, какой-то неопределенностью стремлений ученого. Так, например, по окончании университета он решил поступить на службу в армию, некоторое время был юнкером в Кинбурнском драгунском полку. Там начальство очень быстро выяснило, что новичок категорически не годится для военной службы - гораздо больше, чем выполнение прямых обязанностей, Николая Ивановича интересовал богатый местный архив в Острогожске, он написал исследование по истории Острогожского казачьего полка, мечтал о составлении «Истории Слободской Украины». Прослужил он меньше года, начальство по-дружески посоветовало ему оставить военное поприще…

Весну 1838 года Костомаров провел в Москве, где слушал лекции Шевырева. Они еще более поддержали в нем романтическое настроение по отношению к простому народу. Николай Иванович начал писать на украинском языке литературные произведения, пользовался псевдонимами Иеремия Галка и Иван Богучаров. В 1838 году вышла его драма «Сава Чалый», в 1839 и 1840 годах - стихотворные сборники «Украинские баллады» и «Ветка»; в 1841 - драма «Переяславська нiч». Герои Костомарова - казачество, гайдамаки; одна из важнейших тем - борьба с польскими угнетателями. В основу некоторых произведений были положены украинские легенды, народные песни.

В 1841 году Николай Иванович подал на факультет свою магистерскую диссертацию «О причинах и характере унии в Западной России» (речь шла о Брестской церковной унии 1596 года). Через год эта работа была принята к защите, но так и не принесла Костомарову новой степени. Дело в том, что категорически против подобного исследования высказалась церковь и цензура, и в конечном итоге лично министр просвещения Уваров приказал уничтожить все экземпляры первой диссертации Костомарова. В работе было описано слишком много фактов, касающихся безнравственности духовенства, тяжелых поборов с населения, восстаний казаков и крестьян. Пришлось историку обратиться к нейтральной теме. Диссертация «Об историческом значении русской народной поэзии» не вызвала столь резкой реакции, и в 1844 году Костомаров благополучно стал магистром исторических наук. Это была первая в Украине диссертация этнографической тематики.

Уже в Харькове вокруг молодого историка собирается кружок молодых малороссов (Корсун, Кореницкий, Бецкий и другие), которые мечтают о возрождении малорусской литературы, много говорят о судьбах славянского мира, особенностях народной истории Украины. Темой же следующего научного исследования Костомарова становится жизнь и деятельность Богдана Хмельницкого. В частности, для того чтобы побывать в местах, где происходили связанные с этой могучей фигурой украинской истории события, Николай Иванович определяется учителем в Ровенскую гимназию. Затем, в 1845 году, он поступает на работу уже в одну из киевских гимназий.

В следующем году Костомаров становится преподавателем русской истории в Киевском университете, его лекции неизменно вызывают большой интерес. Читал он не только историю, но и славянскую мифологию. Как и в Харькове, на новом месте собирается кружок прогрессивно настроенных украинских интеллигентов, лелеющих мечту о развитии самобытной украинской культуры, совмещая эти национальные стремления с некоторыми политическими - освобождением народа от крепостного, национального, религиозного гнета; изменением строя в сторону республиканского, созданием панславянской федерации , в которой Украине будет отведено одно из первых мест. Кружок получил название «Кирилло-Мефодиевское общество». Костомаров играл в нем одну из первых скрипок. Николай Иванович - главный автор программного произведения общества - «Книги бытия украинского народа». Среди других членов - П. Кулиш, А. Маркевич, Н. Гулак, В. Белозерский, Т. Шевченко. Если последний придерживался довольно радикальных взглядов, то Костомарова обычно называют умеренным, либеральным кирилло-мефодиевцем, он подчеркивал необходимость мирного пути преобразования государства и общества. С возрастом его требования стали еще менее радикальны, ограничивались просветительскими идеями.

По доносу студента Петрова «Кирилло-Мефодиевское общество» было разгромлено в 1847 году. Естественно, ни о каком продолжении работы историка в университете и речи быть не могло. Костомарова отправили в Петропавловскую крепость. Там он отсидел год, после чего был направлен в административную ссылку в Саратов, где прожил до 1852 года. В Киеве Костомаров оставил невесту - Алину Крагельскую. Она была выпускницей пансиона госпожи Де Мельян, где Николай Иванович некоторое время преподавал. Крагельская была талантливой пианисткой, ее приглашал в Венскую консерваторию сам Ференц Лист. Несмотря на протесты родителей, которые считали, что Костомаров ей не ровня, Алина твердо решила выйти замуж за историка. Тот снял деревянный особняк возле знаменитой Андреевской церкви. Там-то его и взяла полиция 29 марта 1847 года, накануне свадьбы. (Кстати, Тарас Григорьевич Шевченко тоже в тот момент очутился в Киеве именно по поводу предстоящей свадьбы своего друга - Костомарова.)

В Саратове Костомаров трудился в уголовном столе и статистическом комитете. Он свел тесное знакомство с Пыпиным и Чернышевским. Одновременно не прекращал работать над сочинением исторических произведений, хотя на издание их и существовал запрет, снятый лишь во второй половине 50-х годов.

Любопытно отношение Н. И. Костомарова к задачам историка, к методам его работы. С одной стороны, Николай Иванович подчеркивал, что труды должны иметь целью «строгую, неумолимую истину» и не потакать «застарелым предубеждениям национального чванства». С другой стороны, Костомарова, как мало кого еще, упрекают в недостаточном владении фактическим материалом. Нет, безусловно, он много работал в архивах, обладал потрясающей памятью. Но слишком часто полагался только на память, отчего допускал многочисленные неточности и просто ошибки. Более того, относительно замечаний в его адрес о свободном обращении с источниками и сочинительстве истории, то именно в этом ученый видел призвание историка, ибо «сочинять» историю, по его понятию, значит «уразумевать» смысл событий, давать им разумную связь и стройный вид, не ограничиваясь переписыванием документов. Вот типичное рассуждение Костомарова: «Если бы до нас не дошло никакого известия о том, что на Переяславской раде читались условия, на которых Малороссия приступила к соединению с Московским государством, то я и тогда был бы убежден, что они там читались. Как же могло быть иначе?» Такие идеи не всегда поддерживаются серьезными историками, зато Костомаров, пользуясь «здравым смыслом», выстраивал стройную картину происшедшего, и не поэтому ли исторические труды его всегда красочны, интересны, захватывают читателя, что, собственно, служит делу популяризации исторических знаний, подталкивает дальнейшее развитие науки (раз уж она вызывает любопытство читающей публики).

Уже было сказано, что Николай Костомаров особое внимание уделял народной истории в противовес военно-административному направлению в этой науке. Он искал ту «сквозную идею», которая соединяет прошлое, настоящее и будущее, дает событиям «разумную связь и стройный вид». Костомаров углублялся в историческое бытие человека, подчас делая это иррационально, пытался осознать ментальность народа. «Дух народа» мыслился этим ученым как реальная первооснова исторического процесса, глубинный смысл народной жизни. Все это привело к тому, что некоторые исследователи упрекают Николая Ивановича в определенном мистицизме.

Основная идея Костомарова насчет украинского народа заключается в подчеркивании его отличий от народности русской . Историк полагал, что украинскому народу присущ демократизм, он сохраняет и тяготеет к удельно-вечевому началу, которое в ходе истории было на Руси побеждено началом «единодержавия», выразителем которых является народ русский. Сам Костомаров, естественно, больше симпатизирует удельно-вечевому укладу. Его продолжение он видит в казацкой республике, период гетманата в Украине представляется ему наиболее светлым, величественным в истории Украины. В то же время к постоянному стремлению Москвы объединить, подчинить воле одного человека огромные территории и массы людей Николай Костомаров относится крайне негативно, описывает таких деятелей, как Иван Грозный, в самых мрачных тонах, осуждает действия Екатерины Великой по ликвидации запорожской вольницы. Помимо Юго-Западной Руси, долго хранившей традиции федеративности, другим идеалом Костомарова являются вечевые республики Новгород и Псков .

Явно переоценивая политическое влияние народа в обоих городах, Николай Иванович выводит историю этих политических образований из Юго-Западной Руси. Якобы выходцы именно с юга Руси внедрили в северных купеческих республиках свои демократические порядки - теория, которая никак не подтверждается современными данными истории и археологии Новгорода и Пскова. Свои воззрения по данному поводу Костомаров подробно изложил в работах «Новгород», «Псков», «Северорусские народоуправства».

Костомаров в Саратове продолжал писать своего «Богдана Хмельницкого», начал новую работу о внутреннем быте Московского государства XVI–XVII веков, совершал этнографические экскурсии, собирал песни и предания, знакомился с раскольниками и сектантами, писал историю саратовского края (краеведение - один из коньков историка. Где бы он ни находился - в Харькове, на Волыни, на Волге, - он неизменно самым внимательным образом изучал историю и обычаи местного населения). В 1855 году ученому дозволен был отпуск в Петербург, которым он воспользовался для окончания своего труда о Хмельницком. В 1856 году был отменен запрет на публикацию его сочинений и снят с него полицейский надзор. Совершив поездку за границу, Костомаров опять поселился в Саратове, где написал «Бунт Стеньки Разина» и принимал участие в качестве делопроизводителя губернского комитета по улучшению быта крестьян, в подготовке крестьянской реформы. Весной 1859 года он был приглашен Петербургским университетом на кафедру русской истории. Запрет на педагогическую деятельность был снят по ходатайству министра Е. П. Ковалевского, и в ноябре 1859 года Костомаров приступил к чтению лекций в университете. Это было время наиболее интенсивной работы в жизни Костомарова и наибольшей его популярности.

Лекции Николая Костомарова (курс назывался «История Южной, Западной, Северной и Восточной Руси в удельный период»), как всегда, прекрасно воспринимались прогрессивно настроенной молодежью. Историю Московского государства в допетровское время он характеризовал гораздо резче, нежели его коллеги, что объективно способствовало большей правдивости в оценках. Костомаров в полном соответствии со своим научным кредо представлял историю в виде жизни простых людей, истории настроений, стремлений, культуры отдельных народов огромного Российского государства, уделяя особое внимание Малороссии. Вскоре после начала работы в университете Николай Иванович был избран членом археографической комиссии, редактировал многотомное издание «Актов, относящихся к истории Южной и Западной России». Найденными документами он пользовался при написании новых монографий, с помощью которых хотел дать новую полную историю Украины со времен Хмельницкого. В «Русском слове» и «Современнике» постоянно появлялись отрывки лекций Костомарова, его исторические статьи. С 1865 года вместе с М. Стасюлевичем он издавал литературно-исторический журнал «Вестник Европы».

Костомаров стал одним из организаторов и авторов основанного в Петербурге украинского журнала «Основа». В журнале работы историка занимали одно из центральных мест. В них Николай Иванович отстаивал самостоятельное значение малорусского племени, полемизировал с отрицавшими это польскими и русскими авторами. Он даже лично беседовал с министром Валуевым после того, как последний издал свой знаменитый циркуляр о запрещении издания книг на украинском языке. Убедить высокопоставленного сановника в необходимости смягчения правил не удалось. Впрочем, Костомаров уже растерял значительную долю своего былого радикализма, экономические вопросы - столь интересные другим демократам - его волновали крайне слабо. Он вообще, к неудовольствию революционеров, доказывал «бесклассовость» и «безбуржуазность» украинского народа. К любым резким протестам Костомаров относился отрицательно.

В 1861 году в связи со студенческими беспорядками временно был закрыт Петербургский университет. Несколько профессоров, и в их числе Костомаров, организовали чтение публичных лекций при городской думе (Вольный университет). После одной из таких лекций профессор Павлов был выслан из столицы, и в знак протеста многие коллеги приняли решение не выходить на кафедры. Но среди этих «протестантов» не было Николая Ивановича. Он не присоединился к акции и 8 марта 1862 года попытался прочитать очередную лекцию. Слушатели освистали его, лекция так и не началась. Костомаров вышел из состава профессоров Петербургского университета. В течение следующих семи лет его приглашали к себе дважды Киевский и один раз Харьковский университеты, но Николай Иванович отказывался - по некоторым данным, по прямому указанию министерства народного просвещения. Ему пришлось полностью уйти в архивную и сочинительскую деятельность.

В 60-е годы из-под пера историка выходят такие работы, как «Мысли о федеративном начале в Древней Руси», «Черты народной южнорусской истории», «Куликовская битва», «Украйна». В 1866 году в «Вестнике Европы» появилось «Смутное время Московского государства», позднее там же печатались «Последние годы Речи Посполитой». В начале 70-х годов Костомаров начал работу «Об историческом значении русского песенного народного творчества». Вызванный ослаблением зрения перерыв в архивных занятиях в 1872 году был использован Костомаровым для составления «Русской истории в жизнеописаниях главнейших ее деятелей». Это одна из главнейших работ историка. В трех томах приведены яркие биографии князей, царей, советников, митрополитов, конечно, гетманов , но также и народных лидеров - Минина, Разина, Матвея Башкина.

В 1875 году Костомаров перенес тяжелую болезнь, которая, собственно, не оставила его до конца жизни. И в том же году он женился на той самой Алине Крагельской, с которой расстался подобно Эдмону Дантесу много лет назад. К этому времени Алина уже носила фамилию Кисель, имела трех детей от покойного мужа - Марка Киселя.

Историк продолжал писать художественную прозу, в том числе на исторические темы - роман «Кудеяр», повести «Сын», «Черниговка», «Холуй». В 1880 году Костомаров написал удивительный очерк «Скотский бунт», который не только по названию, но и по тематике предшествовал знаменитой антиутопии Оруэлла. В очерке в аллегорической форме осуждались революционные программы народовольцев.

Взгляды Костомарова на историю вообще и историю Малороссии в частности в конце жизни несколько изменились. Все чаще он сухо пересказывал найденные факты. Вероятно, он несколько разочаровался и в героях прошлого Украины. (А в свое время даже так называемую Руину называл героическим периодом.) Хотя, может быть, историк просто устал бороться с официальной точкой зрения. Но в работе «Украинофильство», напечатанной в «Русской старине» в 1881 году, Костомаров продолжал с прежней убежденностью выступать в защиту украинского языка и литературы. При этом историк всячески открещивался от идей политического сепаратизма.

Из книги Большая Советская Энциклопедия (НА) автора БСЭ

Из книги Большая Советская Энциклопедия (СУ) автора БСЭ

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ФУ) автора БСЭ

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ХИ) автора БСЭ

Из книги 100 великих украинцев автора Коллектив авторов

Сус Николай Иванович Сус Николай Иванович , советский учёный, специалист в области агролесомелиорации, заслуженный деятель науки РСФСР (1947), почётный член ВАСХНИЛ (с 1956). Окончил Лесной институт в Петербурге

Из книги 100 знаменитых харьковчан автора Карнацевич Владислав Леонидович

Фусс Николай Иванович Фусс (Fuss) Николай Иванович (29.1.1755, Базель, - 23.12.1825, Петербург), русский математик. В 1773 по приглашению Л. Эйлера переехал в Россию. С 1776 адъюнкт, с 1783 ординарный академик Петербургской АН; с 1800 непременный секретарь академии. Большинство его

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора Душенко Константин Васильевич

Из книги автора

Николай Костомаров (1817–1885) историк, поэт-романтик, социальный мыслитель, общественный деятель В одном ряду с величайшими учеными середины XIX века Н. Карамзиным, С. Соловьевым, В. Ключевским, М. Грушевским стоит Николай Иванович Костомаров, непревзойденный историк и

Из книги автора

Костомаров Николай Иванович (род. в 1817 г. - ум. в 1885 г.)Классик украинской историографии. Один из основателей Кирилло-Мефодиевского общества.Среди российских и украинских историков Николай Иванович Костомаров занимает совершенно особое место. Этот человек был

Из книги автора

ГНЕДИЧ, Николай Иванович (1784–1833), поэт, переводчик 435…Пушкин, Протей Гибким твоим языком и волше?бством твоих песнопений! «Пушкину, по прочтении сказки его о царе Салтане…» (1832) ? Гнедич Н. И. Стихотворения. – Л., 1956, с. 148 Затем у В. Белинского: «пушкинский гений-протей»