6. В начале апреля 1958 г. заварили последний шов на стыке труб системы ППУ левого борта К-3. На правом борту сварка продолжалась, однако комплексные швартовые испытания ГЭУ 19 апреля 1958 г. начались. Это один из важнейших исторических моментов отечественного кораблестроения. На первой отечественной АПЛ все электропотребители получили питание от штатных турбогенераторов, заработавших на паре не от постороннего источника, а от собственной ядерной ППУ (паропроизводящей установки). Вековая мечта подводников с этого момента воплотилась в жизнь: не надо всплывать для пополнения запасов электроэнергии, чтобы снова двигаться под водой. Да еще можно идти на скорости не меньшей, чем надводная! Можно оставаться под водой неограниченное время! Можно под водой принимать горячий душ! Не надо экономить электроэнергию!

7. 19 мая 1958 г. специально созданная межведомственная комиссия начала комплексные испытания ГЭУ обоих бортов атомохода. Это событие лично наблюдали заместитель предсовмина СССР Д.Ф. Устинов , министр судостроительной промышленности Б.Е. Бутома , главком ВМФ С.Г. Горшков . Пояснения давал директор Севмаша Е.П. Егоров . Управление ГЭУ с пульта осуществлял лично академик А.П. Александров , которому помогали представители АН СССР, а также инженеры К-3. Были проведены испытания ГЭУ на всех режимах согласно программе, но лодка была прочно пришвартована к стенке завода. Провели неоднократно ввод и вывод установок корабля от разных источников питания (с берега, от своей АБ и от своих дизель-генераторов).

8. 3 июля 1958 г. принимается решение о начале ходовых испытаний. На палубе АПЛ выстроилась часть заводской сдаточной команды и экипаж. Командир К-3 Осипенко доложил главкому ВМФ о готовности АПЛ к ходовым испытаниям. Главком дал команду поднять Военно-морской флаг . Впервые в стране испытания начинались не под государственным флагом. Командир бригады АПЛ В.П. Цветко зачитал приказ об этом акте. Ответственный сдатчик Н.Н. Довгань по команде директора Е.П. Егорова спустил государственный флаг, а Военно-морской флаг, гюйс и флаги расцвечивания по команде комбрига подняли командир АПЛ и его заместитель по политической части. Звучал гимн СССР! Здесь же, на палубе, находились Д.Ф. Устинов , Б.Е. Бутома , Е.П. Славский , А.П. Александров , В.Н. Перегудов , Н.В. Гололобов , а также адмиралы, в частности председатель правительственной комиссии заместитель главкома ВМФ В.Н. Иванов , командующий подводными силами СФ А.Е. Орел . На стенке у пришвартованной АПЛ выстроились рабочие цеха N 42, оркестр.

9. На следующее утро К-3 на буксирах отошла от пирса, подрабатывая своими гребными электродвигателями, которые получали питание от лодочных турбогенераторов, работавших от пара ядерной ППУ. И в этот же день, 4 июля 1958 г., в 10 ч 03 мин. академик А.П. Александров находясь на пульте управления ГЭУ, сделал эпохальную историческую запись в вахтенном журнале пульта главной энергетической установки: "Впервые в стране на турбину без угля и мазута подан пар". К-3, выйдя в канал, отдала буксир и от первого буя канала самостоятельно начала движение под ГТЗА, набирая ход. Таким образом, от этого буя в Двинской губе Белого моря с 4 июля 1958 г. пошел счет морским милям советского атомного подводного флота.

Революция в ВМФ страны свершилась! Но один из главных ее героев В.Н. Перегудов дорого за это заплатил. Его болезнь прогрессировала. На испытание своего детища он вышел в море совершенно ослабленный. Старший помощник командира, впоследствии Герой Советского Союза контр-адмирал Л.М. Жильцов вспоминал: "Владимир Николаевич поднялся на мостик. Главком ВМФ адмирал С.Г. Горшков сказал ему: "Ты погляди, какое чудо сотворил, погляди!". Картина действительно была потрясающая. Бурлила вода, в которую врезался китообразный нос. Перегудов молчал, словно потрясенный. Все видели: главный держится из последних сил, сумеет ли еще раз выйти в море?. Главный конструктор выдержал! Вся программа была выполнена полностью.

10. За время ходовых испытаний самая первая советская АПЛ выполнила 5 выходов в море общей продолжительностью 25 суток. Это составило 450 ходовых часов, за это время пройдена 3801 миля, из которых 2002 мили - под водой. 860 миль прошли со средней скоростью 15 узлов. Поднимая мощность ППУ до 60%, лодка К-3 развивала скорость под водой 23,3 узла. Больший уровень был ограничен программой испытаний. Но расчеты показывали, что при выводе ЯЭУ на 100-процентный уровень мощности подводная скорость составит 30 узлов. Всего было выполнено 29 погружений и всплытий. Последний, пятый, выход в море состоялся в декабре 1958 г. Тогда было выполнено глубоководное погружение на 310 метров и на протяжении двух суток (48 часов) осуществлялась проверка надежности работы ГЭУ на полном подводном ходу при 60-процентной мощности ППУ. Уже к середине декабря все ходовые испытания были завершены. После этого провели ревизию всех систем и механизмов, устранили замечания правительственной комиссии, а также учли критику, высказанную экипажем К-3. Была полностью закончена окраска корабля и его внутренняя деревянная отделка. Впервые в отечественном флоте китообразный корпус подводной лодки был черного цвета. Отсечные помещения заполнились ярким светом электроламп. Каюта командира АПЛ сияла дорогой деревянной отделкой. Сейчас не помню, какое натуральное дерево использовалось для отделки каюты Леонида Гавриловича Осипенко , но на моей К-50 каюта командира сияла облицовкой лимонного дерева. Экологически такая отделка деревом несравнима с пластиковыми покрытиями.

11. 17 декабря г. члены правительственной комиссии во главе с ее председателем подписали акт о приемке К-3 в состав ВМФ. Таким образом, время строительства корабля от закладки до вступления в состав флота составило 3 года 2 месяца и 23 дня. После К-3 вся серия таких АПЛ , но уже улучшенного проекта 627А (всего 12 единиц) вступила в состав ВМФ всего за 4 года. К сожалению, в современной России строительство первой заложенной на этом же заводе, что и К-3, АПЛ "Юрий Долгорукий " затянулось до невероятного срока, что просто недопустимо для государственной политики в области ВМФ. Самая первая АПЛ в СССР и первая АПЛ в постсоветской России по срокам строительства абсолютно несопоставимы (а ведь К-3 - это начало эпохи: трудно, неизвестно, опасно). Совсем другое - "Юрий Долгорукий". Построены сотни лодок, завод давно специализировался на АПЛ, все ясно с технологией и т.д. "Юрий Долгорукий" был помпезно заложен в 1996 г. И вот уже полных 9 лет строится. Нет полной ясности по сроку его вступления в строй.

В России нужно долго жить. Справедливость этой поговорки на своем примере демонстрирует известный питерский подводник Александр Лесков. 45 лет назад он спас от гибели подводную лодку «Ленинский комсомол» и её экипаж. И только теперь, в момент ухода с президентского поста Дмитрия Медведева совершается то, что по всем законам – и человеческим, и юридическим – должно было совершиться тогда же… В Петербурге мне удалось найти лишь несколько человек из тех, чью судьбу взорвала дата 8 сентября 1967 года…

Русских тут не ждали…

20 лет гниет под Мурманском легендарная атомная подлодка К-3, позже названная именем «Ленинского комсомола». Именно она 17 июля 1962 года впервые в истории советского флота достигла Северного полюса. Это была не просто сенсация, а событие планетарного масштаба, сродни полету в космос Юрия Гагарина.

На Западе тогда не то, что не ждали русских на полюсе — мало кто вообще верил в существование у разрушенного войной СССР атомного подводного флота. Американский «Наутилус» пересек полюс 3 августа 1958 года, и с той поры наши заклятые друзья чувствовали себя на Севере комфортно, а Советский Союз оказался в зоне досягаемости ракет, пущенных с любой подлодки США, находящейся в Арктике.

Никто и представить себе не мог, что русские АПЛ способны достичь Северного полюса. Тогдашний директор ЦРУ могущественный Ален Даллес лишился своего поста за то, что прошляпил северный поход русских. Именно с этого момента СССР доказал всему миру: страна обладает достаточными ресурсами, чтобы осуществлять контроль над своими полярными владениями. И это в условиях Карибского кризиса, когда мир стоял в шаге от новой войны. Но экипаж К-3 сделал это! И всемирная история потекла по другому руслу.

На базе в Гремихе 21 июля субмарину встречал тогдашний глава государства Никита Хрущев, вручивший звезды Героя Советского Союза старшему похода контр-адмиралу Алексею Петелину, капитану 2 ранга Льву Жильцову и инженер-капитану 2 ранга Рюрику Тимофееву. Еще раньше геройского звания — впервые после войны — был удостоен первый командир К-3 капитан 1 ранга Леонид Осипенко. «Попасть в число первых офицеров атомохода было почти столь же престижно, как быть зачисленным в отряд космонавтов», — писал в своих воспоминаниях командир К-3 капитан 2 ранга Лев Жильцов. Но на этом триумфальные страницы истории лодки и ее экипажа закрываются. Открываются другие – трагические.

Мы были обречены…

Через пять лет после покорения вершины планеты, 8 сентября 1967 года на К-3 вспыхнул объемный пожар. В считанные минуты заживо сгорели и погибли от угарного газа 39 членов экипажа. Это было в Норвежском море, когда подлодка возвращалась домой из незапланированного похода.

— Решение об отправке К-3 на боевую вахту в Средиземное море было авантюрой, — считает помощник командира капитан-лейтенант Александр Лесков, чудом избежавший тогда смерти. — После похода к полюсу лодка стала образцово-показательным судном, экипаж выполнял в основном представительские функции на бесчисленных комсомольских и партийных съездах. Три года лодка не выходила на боевые службы и вдруг – дальний поход. Да и по плану на дежурство в Средиземном море, где базировался 6-й флот ВМС США, должна была идти другая АПЛ – К-11. Но у нее обнаружилась серьезная неисправность, и наскоро собранный экипаж отправился в поход. Приказы командования не обсуждаются.

— В ту пору ни одна советская подлодка толком не готова была к дальним походам, — рассказывает Юрий Калуцкий, командир турбинной группы К-3 , инженер-лейтенант. Наша лодка была головной в серии и исполняла роль опытного образца. На ней без конца шли переделки, разборки, сварки. Уже к 1962 году К-3 выработала ресурс своего основного оборудования и нуждалась в капитальном ремонте. Атомные реакторы работали «на выдохе», часть урановых тепловыделяющих элементов была разрушена, радиоактивный фон первого контура в тысячи раз превышал то, что было на серийных подлодках. Особо опасными были парогенераторы, они в любую минуту могли выйти из строя, что означало угрозу для реактора и лодки.

— В последний момент несколько офицеров были заменены в связи с профнепригодностью. Меня назначили помощником командира за два дня до выхода корабля в море, — вспоминает Лесков. – Юрий Степанов узнал о своем назначении командиром за месяц до выхода на боевую службу. Он единственный на корабле имел допуск к самостоятельному управлению. Как правило, в таких случаях от дивизии в обязательном порядке командируется еще один «допущенный» — или начальник штаба, или замкомдива. Но Степанов был отправлен один. Несчастное это было плавание…

В Средиземном море все не ладилось: лодку преследовали технические проблемы, а тут еще на борту внезапно умер один из участников похода. Из Москвы пришел приказ передать тело на советский корабль, находящийся в египетских водах, и субмарина вынуждена была всплыть.

— Лодка была рассекречена, и мы пошли к базе, – рассказывает Лесков. Именно ему пришлось заступить на вахту 8 сентября. В 01 час 52 мин. на пульте связи замигала лампочка. Лесков щелкнул переключателем:

— Кто вызывает центральный?

И вместе со щелчком отпущенного тумблера в отсек ворвались страшные крики заживо горящих людей. Эти первые минуты были самыми жуткими. Сколько лет потом он слышал эти крики, просыпаясь по ночам в холодном поту…

Автоматически Лесков скомандовал:

— Аварийная тревога! Боцман, всплывай…

Весь отсек в огне…

Что произошло? Почти то же самое, что в 2000 году на «Курске»: объемный стремительный пожар, воспламенение в торпедном отсеке. Там кроме торпед находились люди. Многие матросы даже с коек не успели встать, — отсек горел всего две минуты, — но умерли они не от огня, смертельной оказалась окись углерода. Однако командир второго отсека капитан-лейтенант Анатолий Маляр перед смертью успел захлопнуть люк горящего отсека изнутри и тем самым предотвратил дальнейшее распространение огня. Там его и нашли после пожара под грудой тел. Ценою тридцати девяти жизней (включая собственную) он спас первый атомоход Советского Союза и восемьдесят человек личного состава. А командир первого отсека капитан 3 ранга Лев Коморкин ринулся в бушующий пламенем второй, потому что там были его подчиненные и двадцать две торпеды, часть из которых имели боеголовки, способные в случае взрыва поднять на воздух пол-Европы. Его последний доклад на центральный пост был краток: «Весь отсек в огне. Больше не могу». Командир лодки Юрий Степанов при попытке отдраить верхний рубочный люк получил тяжелую травму головы, потерял сознание, и командование подводной лодкой принял помощник командира капитан-лейтенант Александр Лесков. Он успел дать сигнал по флоту об аварии подводной лодки, произвести экстренное всплытие с глубины двести метров. В 1 час 59 мин Лесков скомандовал:

— Личному составу центрального поста покинуть отсек и подняться на мостик…

В этот момент зазвонил корабельный телефон.

— Товарищ капитан-лейтенант, спасите меня, пожалуйста! – услышал Лесков голос шифровальщика Алексея Буторина. Ему удалось закрыться в герметичном шифрпосту второго отсека.

— Держись, мичман, мы обязательно тебя спасем, — теряя сознание от отравления угарным газом, прошептал Лесков. Он сознательно не надевал индивидуальные средств защиты – в противогазе не покомандуешь, тут уж либо себя спасай, либо лодку — и знал, что погибает. Однако он очнулся — через пять суток в госпитале Североморска. А до мичмана помощь не дошла, Буторин задохнулся. Погибли старший помощник командира, начальник химслужбы, командир дивизиона живучести, командир электронавигационной службы и командир группы дистанционного управления, большая часть личного состава команд торпедистов, трюмных, других подразделений корабля. Командир лодки был тяжело ранен, все три вахтенных офицера, штурман получили отравления продуктами горения и находились без сознания. В этих условиях командир 1 дивизиона капитан 3 ранга Юрий Некрасов принял командование субмариной на себя. Через десять минут после того, как центральный пост перестал отвечать на вызовы, по его приказу в четвертом отсеке была сформирована аварийная команда. Надев аппараты индивидуальные спасательные аппараты, подводники эвакуировали людей из отравленного помещения, с рук на руки они передавали отяжелевшие тела в восьмой отсек, где бесчувственным морякам прямо через рабочую одежду делали уколы… Трое суток К-3 лежала в дрейфе. Тем временем подошел резервный экипаж, и лодка своим ходом вернулась в основной пункт базирования.

Комиссия, сформированная на берегу сразу после аварии, признала действия экипажа героическими. Все моряки – и живые, и мертвые – были представлены к государственным наградам. Пятеро – к званиям Героев Советского Союза, в их числе Лесков и Некрасов. Двух подводников к Герою представили посмертно.

Зажигалка на вахтенном столике…

Но если подводники – герои, то кто же — антигерой? Кто виноват в пожаре и гибели людей? Решено было, что воспламенение в торпедном отсеке произошло из-за прорыва одного из узлов системы гидравлики. Когда по возвращении в базу снимали злополучную гидравлическую машинку, обнаружили, что там вместо уплотнительной прокладки из красной меди стоит какая-то примитивная шайба, не рассчитанная на перепады давления. Вероятно, кто-то поменял прокладку во время заводского ремонта. А, может, во время стремительного аврального строительства? Ведь темпы создания подводного крейсера поражают: 12 сентября 1952 года вышло подписанное Сталиным правительственное постановление «О проектировании и строительстве объекта 627». А уже пять лет спустя первенец отечественного атомного кораблестроения спустили на воду! Можно рукоплескать советским методам руководства и производства, а можно задуматься над его последствиями. Но дальше копать причины техногенной аварии не стали.

Через месяц после того, как командование Северного флота поздравляло оставшихся в живых подводников с высокой оценкой их подвига, главком ВМФ С.Горшков вынес новую версию событий: «по вине экипажа». Накануне 50-летия Великого Октября высочайше решено было не омрачать настроение советских людей оглаской столь тяжелого происшествия. Очень быстро поменялось отношение к оклеветанному экипажу. Комдива 3-й дивизии АПЛ Героя Советского Союза контр-адмирала Николая Игнатова, который «слишком много знал», отстранили от работы и понизили в должности. С офицеров в особом отделе взяли подписку о неразглашении причин аварии и обо всех связанных с этим событиях. Были аннулированы выводы первой комиссии и назначили вторую, явно предвзятую, которая тут же «обнаружила» в лодке на самом видном месте — на столике вахтенного… зажигалку! Экипажу навесили ярлык «аварийщиков» и расформировали по другим частям. Из героев покорители Северного полюса превратились почти в преступников. Надругались не только над живыми, но и над мертвыми.

— На похороны в братской могиле 39 подводников в Западной Лице не допустили даже ближайших родственников, – рассказывает контр-адмирал Николай Соколов, ныне председатель общественного совета ветеранов АПЛ К-3. – Так они и остались в заброшенной безымянной могиле вдали от людных мест.

— О том, чтобы отправить гробы на родину по просьбе жен, родителей, детей или выплатить родным какие-нибудь пособия, компенсации, — и речи не шло. Зарплату и ту посчитали четко по день смерти, — крепко помнит Александр Лесков.

Эта боль – из дикой первоначальной превратилась в многолетнюю не затихающую рану. Тридцать лет моряки молчали обо всем, что случилось, – как велели особисты. За это время пала советская власть, а пришедшая ей на смену особо не интересовалась старыми тайнами. Все обращения подводников в госорганы с целью реабилитации экипажа до сих пор были словно под толщей льда той давней клеветы. Куда только не писали. Кому только не кланялись. В администрации президента РФ подводникам сообщили: реабилитация и награждение может быть осуществлено только по представлению главкома ВМФ. Так было и с признанием заслуг легендарного подводника Маринеско, и с частичной реабилитацией участников аварии «К-19», и с награждением в 2006 году живых и мертвых линкора «Новороссийск». О том, что дело их решенное, что новое ходатайство главкома перед министерством обороны и президентом РФ готово, и вот-вот будет объявлено о восстановлении справедливости, им сообщили в мае 2008 года! Подводники ждут. Уходят из жизни. На скромных похоронах штурмана, участника катастрофы 1967 года Олега Певцова в Сосновом Бору собрались несколько человек из бывшего экипажа. Да их и осталось-то не более десятка. Всем за семьдесят…

— Только недавняя резолюция президента РФ сдвинула дело с мертвой точки. Дмитрий Медведев ознакомился со всеми нашими письмами, ходатайствами и решил: наградить. Главный штаб ВМФ потребовал архивные документы. Мы перешерстили архивы, ездили в Подольск. Потребовали с нас все данные 39 покойников, их анкеты, заполняем на них наградные листы. Самое главное, мы получили на руки документ о том, что авария произошла не по вине личного состава. Это официальное заключение главного технического управления, — рассказал о радостных хлопотах Лесков.

Сам Александр Яковлевич и Юрий Некрасов представлены к званию Герой России.

Ирина Смирнова

Уважаемые коллеги, представляю Вам модель нашей первой советской Атомной подводной лодки проекта 627 «Кит» (по терминологии НАТО - November class) К-3 «Ленинский комсомол», относящейся к 1-ому поколению АПЛ. Произведена отечественной компанией Flagman, в масштабе 1/350.

Историческая справка:
Головной корабль, К-3 «Ленинский Комсомол», относился к проекту 627, а все последующие строились по изменённому проекту 627А. Всего с 1957 по 1963 годы в строй вступили 13 субмарин, проходившие службу на Северном и Тихоокеанском флотах. В результате создания атомных подводных лодок проекта 627 СССР стал второй в мире державой, имеющей атомный подводный флот. Корабли проекта 627-627А имели выдающиеся для своего времени характеристики, но обладали и существенными недостатками, которые исправлялись в последующих проектах. Основные из них были связаны с низкой надежностью оборудования ядерной энергетической установки лодки.
Спроектирована АПЛ ленинградским СКБ-143 (позже известное как ПКБ «Малахит»). Главным конструктором проекта стал В. Н. Перегудов. Лодка заложена 24 сентября 1955 года в Северодвинске, на заводе № 402 (ныне «Севмаш»), заводской № 254. Реакторы пущены в сентябре 1957 года, спущена на воду 9 октября 1957 года. Вступила в строй (поднят флаг ВМФ) 1 июля 1958 года, 4 июля 1958 года впервые в СССР дала ход под атомной силовой установкой, 17 декабря 1958 года принята у промышленности под гарантию устранения недостатков.
В отличие от «Наутилуса» (первая АПЛ в американском флоте), имевшего традиционную штевневую форму носа, проект 627 получил более оптимизированную для подводного хода скруглённую элипсовидную форму носовой оконечности. На большей части длины корпус имел цилиндрическую форму с небольшой обтекаемой рубкой, утолщением для размещения ГАС в носовой части и выраженным хвостовым оперением. Два винта располагались в горизонтальной плоскости.
Первоначально главным калибром проекта 627 должна была быть термоядерная «Царь-торпеда» Т-15, дополненная двумя кормовыми торпедными аппаратами калибра 533 мм без запасных торпед для самозащиты. Министерство Обороны отклонило такой проект. Основным вооружением АПЛ проекта 627 и 627А стали 8 носовых торпедных аппаратов калибра 533 мм. Боекомплект состоял из 20 торпед, лодки могли нести торпеды всех существующих типов, в том числе спецбоеприпасы с ядерными боевыми частями. В обычном боекомплекте из 20 торпед 6 были с ядерными зарядами. В этом проекте впервые в СССР была реализована возможность осуществления стрельб с глубин до 100 метров.
В 1961 году - первая боевая служба в Атлантическом океане. В июле 1962 года впервые в истории Советского Военно-Морского Флота она совершила длительный поход подо льдами Северного Ледовитого океана, во время которого дважды прошла точку Северного полюса. В августе 1967 г., во время возвращения с боевой службы, в Норвежском море на борту лодки возник пожар, вызванный возгоранием гидравлики. В результате аварии погибло 39 подводников. В 1991 году выведена из состава Северного флота. Согласно постановлению правительства РФ первая советская атомная подводная лодка К-3 «Ленинский комсомол» проекта 627 должна быть переоборудована в музей. В КБ «Малахит» разработан проект переоборудования в плавучий музей, однако это так и не произошло...
Сборка:
Сборка не сложная, т.к. деталей в наборе совсем не много. Но от использования шпаклевки и последующей шлифовки это не избавляет. Все стыки деталей, за исключением сопряжения ограждения рубки и корпуса пришлось шпаклевать и шлифовать в той или иной степени. Для усиления днищевого шва использовал полоски полистирола толщиной 0,5 мм – вклеил их с внутренней стороны до установки палубы надстройки. Наибольшую проблему представляло сопряжение горизонтальных стабилизаторов и корпуса. Стыки получились с большими щелями и пришлось там изрядно шпаклевать, а потом шлифовать. А подлезать к стыку не совсем удобно. Также понадобилось сточить до масштабной толщины задние кромки этих стабилизаторов, а также заднюю кромку вертикального руля и оконечности корпуса. Затем имитировал направляющие для крепления страховочных концов швартовной команды, приклеив вдоль палубы проволоку диаметром 0,4 мм. Доработал кнехты, точнее заменил штатные «шпеньки» на самодельные, по технологии, которой любезно поделился со мной наш коллега Dard 77 .
На ограждении рубки имитировал желоб по правому борту для заваливания одного из выдвижных устройств, в задней части сделал прорези для антенны «рамка», рубочные навигационные огни имитировал из набора АНО «Elf» для авиации. Поручни вокруг рубки сделал не из тянутого литника, как предлагает инструкция, а из проволоки диаметром 0,26 мм. Единственный момент, который хотел бы отметить. В инструкции предлагается сделать участки поручня L=10 мм (2 шт.) и = 42 мм. Мне не хватило этих 42 мм. Пришлось все отрывать и делать длиннее. Точно я не измерил, но примерно получается 45-47 мм.
Переделал все выдвижные. Собрал их из верхних частей набора и трубочек диаметром 0,8 и 0,6 мм из медицинских иголок. Единственно антенну в виде «рамки» пришлось полностью делать самому из иголок и проволоки.
Устранил дефект на одном из гребных винтов. Там был то ли недолив пластика, то ли воздух попал, точно не знаю. Выражалось это в двух раковинах (хорошо хоть небольших по размеру) на одной из лопастей. Проклеил тонкой бумагой, пропитанной супер-клеем, а потом шлифовал до получения приемлемой толщины лопасти.
Окраска:
Грунтовка – серым грунтом Tamiya, стравленным из баллона. Местная шлифовка ватными палочками и шлифовальными тканями.
Прешейдинг – черной краской по линии шпигатов в подводной части корпуса для их выделения.
Подводная часть корпуса АПЛ окрашена в два этапа. 1-ый – стравленная из баллончика Tamiya TS-33 (Dull Red), окрашивал тонкими слоями, чтобы не закрасить прешейдинг. После высыхания, 2-ой этап – жидко разведенной Tamiya XF-9 (Hull Red) прошелся по шпигатам, и по корпусу, чтобы создать неравномерность окраса, имитируя окисление краски.
Надводная часть корпуса АПЛ окрашена Tamiya X-1 (Black) + X-2 (White) смешанными в пропорции 50÷50. Затем палуба и верхние части ограждения рубки покрыты тонким слоем предыдущей смеси, но осветленной еще процентов на 20-30. Затем по бортам сухая кисть XF-63 (German grey) и поверх местами XF-53 (Neutral grey). Потертости на поручнях ограждения рубки, страховочных рельсах и кнехтах – серебрянка (в моем случае это была Model Master (Chromsilber).
Далее покрытие модели глянцевым акриловым лаком Mr. Hobby Н-30, нанесение декалей и еще один слой лака.
Вот здесь пришлось по совету коллег опять вернуться к доработкам. Было высверлено отверстие на месте аварийного буя. Он изготовлен из литника, окрашен и вклеен на свое место. Длина литника выбрана таким образом, чтобы он уперся в дно и не проваливался, за идею спасибо коллеге Zetta . Затем в центре буя высверлено отверстие и туда вставлен кусочек тянутого прозрачного литника для имитации лампочки.
Декали:
Я уже отмечал в обзоре кита, что декали имеют небольшой недостаток – белый цвет отдает желтизной. Повесив на окошко я это устранил, может и не полностью, но в большей степени точно. Следующая засада была в толстой подложке, SET-ом и SOL-ом победить ее удалось лишь частично и то только после неоднократной обработки декалей этими средствами.
И для последний момент для тех, кто будет собирать данную АПЛ в дальнейшем. Декаль 13 которая изображает носовой обтекатель ГАС при переведении я разрезал на две половинки и переводил их по-бортно. Растянуть без складок ее целиком на носовую оконечность у меня не получилось.
Смывка (MIG) сделана следующим образом:
Подводная часть - Brown wash;
Надводная часть - Neutral wash;
Отверстия шпигатов легкого корпуса - Light и Standart Rust effects.
Закрыл все матовым лаком Vallejo и тут получил засаду – остался белесый налет. Пришлось взяться за пудреницы Tamiya «Orange rust» и «Rust» и покрывать ими подводную часть корпуса. Надводная же часть приобрела довольно обшарпанный вид.
Завершающий этап:
Имитация остекления ходовых огней в кормовой части корпуса и ограждения рубки Micro Kristal Klear и монтаж изготовленных ранее выдвижных устройств.

Сравнительная оценка (прототипа):
Основными конкурентами проекта 627(А) были первые проекты атомарин США: «Наутилус», «Скейт», «Скипджек». По сравнению с построенными раньше «Наутилусом» и «Скейтами» (1955-1958 годы) проект 627 имел ряд неоспоримых преимуществ в скорости хода, вооружении, глубине погружения, а по сравнению с построенными одновременно лодками класса «Скипджек», лодки 627 проекта были крупнее, не уступали в скорости, по-прежнему были лучше вооружены, превосходили по размерам, но имели более высокую шумность.

Приятного просмотра!
В написании статьи использовал материалы сайтов.

Русский атомный подводный флот был обладателем внушительного числа атомных подводных лодок. За время наиболее активного развития этого вида вооружений в нашей стране, то есть за время существования Советского Союза, были построены 243 ядерные подлодки разных классов и различного назначения, от подводных крейсеров - носителей баллистических ядерных ракет до торпедных, охотившихся за субмаринами противника. Но в любом деле всегда есть кто-то первый - и атомный подводный флот России не исключение. Первенцем была подлодка К-3, носившая имя «Ленинский комсомол». А ее государственные испытания, по итогам которых лодка была принята в эксплуатацию, начались 3 июля 1958 года в Северодвинске.

Великая Отечественная война - вот главная причина, по которой Советский Союз, имевший неплохой теоретический задел в вопросах атомной энергетики и создания атомного оружия, в начале холодной войны серьезно отставал в этой области от США. И, тем не менее, советским атомщикам удалось обогнать американских в деле строительства первой в мире атомной электростанции: она была пущена 26 июня 1954 года в Обнинске. Но мало кому известно, что эта станция стала не просто первой промышленной АЭС - при ней был создан и первый в нашей стране учебный центр подготовки экипажей атомных субмарин. Точнее, в тот момент - единственной субмарины, будущей К-3.

Вообще, рассказывая о судьбе К-3, придется чаще обычного употреблять слова «уникальный» и «впервые». Как, собственно, это обычно и бывает, когда речь идет о первых в своем роде предметах и событиях. Так вот, одна из уникальностей этой подлодки состояла в том, что ее экипажи - а к службе, и это было обычной практикой, готовились сразу два экипажа, основной и сменный - были сформированы раньше, чем на заводе заложили их корабль! Формирование экипажей началось в мае 1954 года, вскоре после этого они отправились на обучение в Обнинск, где получали новые знания на реакторе АЭС и срочно построенном наземном стенде, повторявшем ядерную энергетическую установку их корабля. А лодку заложили на судостроительном заводе № 402 в городе Молотовске (будущем «Северном машиностроительном предприятии» Североморска) только 24 сентября 1955 года.

Весьма вероятно, что в таком необычном для СССР подходе свое слово сказали и первый опыт эксплуатации отечественных атомных реакторов, из которого следовало, что все, кто связан с их работой, должны иметь высочайшую квалификацию и специальную подготовку, и донесения разведки. Постоянный повышенный интерес советских разведслужб к атомным проектам США не мог не коснуться проектирования и строительства первых американских и первых в мире атомных субмарин - «Наутилуса» и «Морского волка» (по имени синей зубатки). Первая была заложена в 1952 году, вторая - в 1953-м. Между историей их проектирования и созданием лодок проектов 627 и 627А немало пересечений. Часть из них, скорее всего, явно имеет характер заимствований, а часть объясняется тем, что в освоении атомной энергии советские и американские атомщики шли схожими путями.

В США работы над созданием «Наутилуса» начались в июле 1951 года, а в СССР постановление Совета министров № 4098-1616 «О проектировании и строительстве объекта № 627» было подписано 9 сентября 1952 года. В Америке первые лодки проектировались сразу с двумя вариантами ядерной энергетической установки: «Наутилус» - с водо-водяным реактором, «Морской волк» - с реактором с жидкометаллическим носителем. Точно такой же подход был и у советских проектировщиков подлодок проекта 627: К-3 получила водо-водяной реактор, а имевшая почти такой же корпус, но спущенная на воду пятью годами позже К-27 - реактор с жидкометаллическим носителем.

Существенная разница была в форме корпуса советских и американских лодок, и тут первенство осталось за отечественными конструкторами, обеспечившими в итоге приоритет К-3 в подводной скорости по сравнению с «Наутилусом» и «Морским волком». Русские инженеры с самого начала сделали ставку на форму, напоминающую форму тела морских млекопитающих - это при равной энерговооруженности лодок давало существенный выигрыш в скорости. В Америке же пошли по пути доработки классического корпуса субмарин времен Второй мировой войны, лишь приспособив его к новой энергетической установке. Это, кстати, привело к существенной ошибке - переутяжелению лодки защитой, и в итоге «Наутилус» развивал подводный ход в 20 узлов в отличие от 30 узлов у К-3.

Пока на судостроительном заводе в условиях строжайшей секретности шаг за шагом возникал корпус небывалой лодки, ее экипажи интенсивно осваивали основные механизмы своего будущего корабля. Они закончили обучение в августе 1956 года и перебрались из Обнинска в полярный Молотовск, который годом позже получил имя Северодвинск. Сама же лодка сошла на воду со стапелей завода 9 октября 1957 года и сразу же перешла к программе швартовых испытаний - традиционному первому пункту испытаний любого нового корабля.

Длительность постройки лодки объяснялась не только тем, что она была совершенно новым делом для советских корабелов. Поскольку все атомные работы в стране курировались, как правило, Министерством среднего машиностроения - из соображений секретности, военные моряки далеко не сразу смогли принять участие в проектировании. А когда смогли - вынуждены были настаивать на существенной доработке лодки. Самая главная касалась вооружения субмарины. По первоначальному проекту, она должна была нести гигантскую ядерную торпеду Т-15 диаметром 1,5 м и длиной 24 м - то есть в пятую часть лодки! Узнав об этом, флотские специалисты быстро с документами в руках доказали проектировщикам, что подобное оружие просто-напросто нельзя будет использовать, поскольку система его применения совершенно не предусматривала возможностей противолодочной обороны потенциального противника.

Было у военных и множество других требований, часть из которых приняли сразу, часть - со временем, а часть вообще отклонили. Но к чести проектировщиков надо сказать, что они очень внимательно отнеслись к требованиям военных по обеспечению хороших условий обитаемости лодки. Как много позже рассказывали очевидцы, все жилые помещения К-3 выкрасили каждое в свой цвет приятными для глаза красками, одну переборку расцветили картиной летнего луга, другую сплошь украсили зеркалами. Кроме того, поскольку планировалось длительное пребывание лодки вне базы - собственно, ради этого и затевался весь проект атомного подводного флота! - мебель для кают тоже делали по спецзаказу, с возможностью трансформации под разные нужды. Так, например, стол в офицерской кают-компании мог при необходимости быстро превратиться в операционный: на обычных лодках его и так часто отводили для нужд судового врача, но впервые он мог оперировать не просто на обеденном столе, а на специальном.

Стоит ли говорить, что отбор членов экипажей будущей К-3 тоже велся не традиционными методами, а с учетом того, что людям предстоит служить в особых условиях. Позднее второй командир лодки, в то время старший помощник, капитан 2 ранга Лев Жильцов (в отставку он ушел в звании контр-адмирала) вспоминал: «Попасть в число первых офицеров атомохода было почти так же престижно, как несколько лет спустя быть зачисленным в отряд космонавтов». Ведь первому экипажу (второй, готовившийся вместе с ним, к тому времени был переориентирован на освоение следующей атомной субмарины - проекта 627А) предстояло осваивать уникальную лодку, а значит, шансы на отказ нового оборудования были существенно выше, чем на лодках отработанных типов. В этих условиях подводники фактически становились испытателями, и им предстояло не просто освоить лодку, но и дать свои отзывы и заключения по работе ее узлов и механизмов, а для этого нужно было обладать особыми умениями и навыками.

И надо признать, что первый экипаж такими навыками и знаниями обладал в полной мере, что и продемонстрировал в условиях государственных испытаний. На них лодка, на которой 1 июля 1958 года подняли военно-морской флаг, вышла 3 июля 1958 года. На следующий день в 10:03 лодка - впервые в истории отечественного флота! - дала ход под атомной энергетической установкой. С 26 ноября по 2 декабря в Кандалакшском заливе субмарина произвела погружение на глубину 310 метров и в течение трех суток без всплытия двигалась на этой глубине, недостижимой для всех остальных советских подлодок, со скоростью 20 узлов, то есть на 60% хода. Через две недели, 17 декабря, был подписан акт о приемке лодки в опытную эксплуатацию. В марте следующего, 1959 года лодка получила тактический индекс К-3 и была включена в состав 206-й отдельной бригады подводных лодок Северного флота, которая через два года стала 1-й флотилией подводных лодок - единственным на тот момент подобным подразделением в структуре советского ВМФ.

На долю К-3 выпала долгая и славная служба: с момента постройки и до почетной отставки она выполнила шесть боевых служб и прошла 128 443 мили за 14 115 ходовых часов. Вскоре после того как лодка по-настоящему вступила в строй, ее первый командир с 1955 года капитан 1 ранга Леонид Осипенко получил звание Героя Советского Союза - первым в послевоенном подводном флоте страны. Вскоре после этого в декабре 1959 года Леонид Осипенко стал начальником Учебного центра ВМФ по подготовке плавсостава атомного подводного флота - центра, в котором сам совсем недавно осваивал премудрости командования первой атомной подлодкой. А его старпом, капитан 2 ранга Лев Жильцов, принял лодку уже в качестве командира. Именно под его командованием 17 июля 1962 года К-3 - опять-таки впервые в истории отечественного флота! - прошла Северный полюс в подводном положении. За это достижение командиру лодки Льву Жилину, а также руководителю похода контр-адмиралу Александру Петелину - командующему 1-й флотилией подводных лодок Северного флота - присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Так и получилось, что именно на К-3 ходили четверо первых подводников - послевоенных обладателей высшей государственной награды! А 17 декабря 1965 года на борту лодки, уже три года как носившей название «Ленинский комсомол», унаследованное у погибшей в годы войны лодки М-106, побывал и первый космонавт Земли - Юрий Гагарин.

Ленинский комсомол (подводная лодка)

К-3 «Ленинский комсомол»
История корабля
Государство флага	СССР
Порт приписки	Западная Лица
Спуск на воду	12 августа
Выведен из состава флота
Современный статус	выведена из состава флота, переоборудуется в музей
Основные характеристики
Тип корабля	ПЛАТ
Обозначение проекта	627 «Кит»
Разработчик проекта	СКБ № 143
Главный конструктор	В. Н. Перегудов
Классификация НАТО	«November»
Скорость (надводная)	15,5 узлов
Скорость (подводная)	30 узлов
Рабочая глубина погружения	300 м
Автономность плавания	50-60 суток
Экипаж	104 человека
Размеры
Водоизмещение надводное	3065 т
Водоизмещение подводное	4750 т
Длина наибольшая (по КВЛ)	107,4 м
Ширина корпуса наиб.	7,96 м
Средняя осадка (по КВЛ)	5,65 м
Силовая установка
Атомная, двухвальная, два водо-водяных реактора типа ВМ-А . Тепловая мощность 2 x 70 МВт, мощность на валу 2 x 17 500 л.с.
Вооружение
Торпедно- минное вооружение	8 носовых ТА калибра 533 мм, 20 торпед , в обычной комплектации - 6 с ядерными зарядами по 15 килотонн.

«Ленинский комсомол» , первоначально К-3 - первая советская (третья в мире) атомная подводная лодка , головная в серии. Единственная лодка проекта , все последующие лодки серии строились по доработанному проекту 627А. Название «Ленинский комсомол» подводная лодка унаследовала от одноименной дизельной подводной лодки «М-106» Северного флота, погибшей в одном из боевых походов в 1943 году . Это почётное имя носила с 9 октября 1962 года. В последние годы службы переклассифицирована из крейсерской в большую (Б-3).

История строительства

Работа началась по постановлению Совмина СССР «О проектировании и строительстве объекта 627 » . Главный конструктор В. Н. Перегудов . Руководитель работ с 1953 г. - С. А. Базилевский . При этом в процессе проектирования с 1952 года разрабатывалось два варианта - вариант с водо-водяным реактором и реактором с жидкометаллическим теплоносителем. К-3 стало воплощением варианта с водо-водяным реактором, а альтернативный проект был создан позже под индексом К-27 , учеником А. К. Назаровым в корпусе этого проекта. Этот подход к разработке силовой установки полностью повторил тот путь, которым пошли американские разработчики, создавшие «Наутилус » в 1954 и «Сивульф ». Однако, в отличие от упомянутых американских проектов, использующих классические конструкции корпусов дизель-электрическиx лодок, корпус К-3 проектировался с нуля с упором на качество подводного хода. Лодка получилась существенно быстроходнее «Наутилуса», так, на испытаниях в погруженном состоянии был достигнут ход в 30 узлов. Изначально лодка предназначалась для атаки береговых военно-морских баз одиночной термоядерной торпедой очень большого калибра (Т-15), однако, за явной технической несостоятельностью подхода и обнаружившейся бессмысленностью с военной точки зрения, по ходу дела проект был пересмотрен в сторону более традиционного торпедного вооружения с возможностью использования на торпедах ядерных боеголовок. Проект содержал много откровенно авантюрных черт - так, в первоначальном варианте, лодка не несла оборонительного вооружения, не имела швартовых приспособлений (для манёвров на базе предполагался специальный буксир), якоря и аварийных дизель-генераторов. Экипаж готовили и тренировали заранее, часть офицеров была привлечена еще на стадии проекта, что позволило качественно улучшить эргономику рабочих мест и условия жизни экипажа, устраняя явные «ляпы» на специально построенных деревянных макетах. Впоследствии, качественный подбор и тренировка экипажа на специально построенных стендах (в том числе и стенде атомной силовой установки на учебной базе в Обнинске) сильно помогли начать службу лодки, которая вышла с завода «сырая», со множеством недоработок и проблем.

Реакторы пущены в сентябре 1957 года, спущена на воду 9 октября 1957 года . Вступила в строй (поднят флаг ВМФ) 1 июля 1958 года , 4 июля 1958 года впервые в СССР дала ход под атомной силовой установкой, 17 декабря 1958 года принята у промышленности под гарантию устранения недостатков.

Параллельно, с заметным отставанием, проектировалась и строилась требуемая для поддержки АПЛ новая береговая инфраструктура.

История службы

Окончание службы

В 1991 году выведена из состава Северного флота. Потом по решению Морской коллегии при правительстве РФ под председательством министра транспорта Игоря Сергеевича Ливитина первая советская атомная подводная лодка должна быть переоборудована в музей. В КБ «Малахит» разработан проект переоборудования в плавучий музей.

Примечания

Ссылки