Межкомнатные двери 3-D GRAF – достаточно новый, но уже сумевший стать популярным и востребованным тип межкомнатных дверей! В качестве материала-отделки использован инновационный материал, благодаря которому поверхность дверей данного типа невозможно отличить от аналогов, изготовленных из натуральной древесины: цвет, рисунок и фактура дерева переданы максимально полно. Двери типа 3-D GRAF обладают самыми важными качествами, необходимыми любой двери: они красивы, практичны и относятся к среднему ценовому диапазону.

Достоинства дверей 3-д ГРАФ

Двери 3-д ГРАФ имеют массу достоинств, связанных с особенностями материала-покрытия. Заметим, что в основе материала, используемого для отделки данных дверей, лежит натуральная древесина и нанокомпозит. Ставка на использование двух, казалось бы, таких разных материалов, обеспечила дверям 3-д ГРАФ отличные декоративные и эксплуатационные преимущества.

• Прочность и износостойкость. Двери 3-д ГРАФ демонстрируют прекрасные эксплуатационные показатели на протяжении всего срока службы.
• Устойчивость к механическим повреждениям. Трещины, сколы, потертости и царапины не страшны дверям этой модели. Даже когти Ваших домашних животных не смогут повредить отделку.
• Влагостойкость. Двери 3-д ГРАФ могут быть установлены даже в помещениях с повышенной влажностью, не рассыхаясь и не разбухая.
• Экологичность. Несмотря на использование искусственных материалов для изготовления материала отделки, двери данного типа не выделяют никаких токсичных веществ, и поэтому могут быть установлены даже в детских.
• Красота. Межкомнатные двери 3-д ГРАФ обладают всей красотой натуральной древесины. Неискушенный человек вряд ли заметит разницу между натуральной древесиной и отделочным материалом, которым покрыты двери 3-д ГРАФ.
• Доступная цена. Кроме вышеперечисленных практических достоинств, двери 3-д ГРАФ могут похвастаться достаточно невысокой стоимостью.

Дверь 3-D GRAF

Дверь 3d GRAF – яркий пример того, как инновационные материалы входят в нашу повседневную жизнь. Современные материалы отличаются не только безупречным внешним видом, но и прекрасными показателями прочности и долговечности! Купить межкомнатную дверь модели 3д ГРАФ – значит приобрести предмет интерьера, который будет радовать Вас своим непревзойденным видом и отличными эксплуатационными качествами на всем протяжении эксплуатации!

Купить межкомнатные двери 3-d GRAF в Москве

В Интернет-магазине Lenivetz Вы сможете купить межкомнатные двери 3-d GRAF всего в один клик. Больше никаких изнурительных походов по магазинам! Кстати, мы за экономию не только сил и времени, но и денег. У нас Вы сможете купить межкомнатные двери по доступным ценам.

11. Например, он был уверен, что англичанам свойственен сплин из-за дурного климата, а разогнать сплин можно только горячительными напитками. Поэтому ему пришлось сделать Браммелла завзятым любителем кларета, что было явным преувеличением.

12. Помимо стремления знаково обособиться от нуворишей, здесь, возможно, сыграло свою роль чисто британское пристрастие ко всему старому, добротному, традиционному - дань консерватизму на уровне одежды. В поношенной куртке иногда появлялся

на публике английский премьер Гарольд Макмиллан.

13. Подробнее см. раздел «Туника и кринолин».

14. Барбе д"Орвийи Ж. Дьявольские повести. СПб.: Лениздат, 1993. С. 81.

15. Там же. С. 135.

16. Казимир (casimir, фр.) - плотная гладкокрашеная шерстяная ткань саржевого переплетения. Отличается от кашемира плотностью и отсутствием орнаментации. См.: Кирсанова P.M.Костюм в русской художественной культуре. М.: Большая Российская энциклопедия, 1995. С. 109-110.

17. Барбе д"Орвийи Ж. Дьявольские повести. СПб.: Лениздат, 1993.Барбе д"Оревильи Ж. Дендизм и Джордж Бреммель. М.: Альциона, 1912.

19. Барбе д"Орвильи Ж. Лики дьявола. СПб., 1908; Дьявольские маски. М., 1909; 1913.

20. Волошин М. Лики творчества. Л.: Наука, 1988. С. 41.

21. Там же. С. 43.

Харизма графа д"Орсе

Заратустра-танцор, Заратустра легкий, машущий крыльями, готовый лететь, манящий всех птиц, готовый и проворный, блаженно-легко-готовый...

Ф.Ницше. Рождение трагедии из духа музыки.

Юстас Тилли. Рисунок Р. Ирвина для журнала «Нью-Йоркер» 1925 г.

Д.Маклис. Граф д"Орсе. 1834 г. По мотивам этого рисунка художник Р.Ирвин в 1925 г. создал своего знаменитого персонажа Юстаса Тилли, который стал эмблемой журнала «Нью-Йоркер». См. обложку "Нью-Йоркера" 1925 г, на цветном вкладыше

Граф Альфред д"Орсе родился в 1801 году, в семье наполеоновского генерала. Будучи французом, он большую часть жизни провел в Англии, застав царствование Георга IV, Вильгельма IV и королевы Виктории. Последние годы он жил во Франции, где Наполеон III предложил ему пост министра культуры, но сделать на этом посту д"Орсе ничего особенно не успел - он умер в 1852 году.

После Браммелла, которого называли «английским премьер-министром элегантности », граф д"Орсе считается вторым по знаменитости денди1 . Его называли «королем всех денди», но они с Браммеллом не конкурировали, поскольку хронологически не пересекались: Браммелл уехал из Англии в 1816 году, а д"Орсе царил в Лондоне на протяжении тридцатых-сороковых годов XIX века.

Граф д"Орсе был удивительно хорош собой: он обладал атлетической фигурой и греческим профилем, каштановые кудри и вьющаяся бородка обрамляли его лицо с выразительными голубыми глазами (он был первым, кто ввел в Англии моду на бороду). Лицо, как отмечали многие, имело правильные женские черты. Он был необычайно высоким для своего времени - его рост составлял метр девяносто пять сантимет-

ров. Единственным недостатком его внешности были не очень хорошие широко расставленные зубы.

В своих костюмах этот щеголь предпочитал насыщенный, пряный дендистский стиль «бабочка» (butterfly). Как типичный француз, он любил яркие цвета, смело сочетал их, придумывал новые фасоны. На фоне темной гаммы мужской одежды 1830-1940-х годов его голубые фраки и желтые жилеты резко выделялись. Он носил золотые цепочки, надевал перстни поверх белых перчаток. К тому же его костюмы, безусловно, были достаточно эротичны - обтягивающие панталоны телесного цвета шокировали пуритански настроенную публику.

Граф д"Орсе был настоящим денди, лидером моды с ярко выраженным индивидуальным вкусом, чьим новациям всегда подражали. Самые отважные пытались носить вслед за ним открытый фрак, жилеты фантастических расцветок, облегающие панталоны, высокий цилиндр, но им недоставало раскованности манер. Он пользовался безусловным авторитетом в среде лондонских щеголей, за что его прозвали «король всех денди». Молодому графу Честерфилду он заметил, что тому идут вещи только синего цвета, и послушный граф с тех пор одевался с головы до пят только в синее. А Бенджамин Дизраэли, подражая д"Орсе, стал носить драгоценные перстни поверх белых перчаток.

Многие из предметов его гардероба копировались щеголями всей Европы и были названы в его честь. Имя д"Орсе закрепилось и за пальто, и за высоким цилиндром с изогнутыми полями, и за комнатными туфлями без задника, и даже за закрытой четырехколесной каретой с двумя дверцами.

Необыкновенная привлекательность графа д"Орсе как лидера моды имела, как сказали бы сейчас, огромный рекламный потенциал. В то время рекламы в современных масштабах, разумеется, еще не было, но некоторые ее прообразы уже существовали. Знатный щеголь-клиент был лицом фирмы, производящей модные новинки. Такое случалось и раньше: знаменитые денди пытались пустить в ход свое имя для личной выгоды - вспомним хотя бы браммелловские фокусы с табаком «Мартиник».

Будучи известным модником, граф оказался находкой для поставщиков одежды, которые успешно рекламировали через него свой товар. Достаточно было сослаться на то, что данная вещь имеется в гардеробе графа д"Орсе, чтобы обеспечить успешный сбыт. Многие коммерсанты бесплатно присылали ему свои изделия для рекламы - так, из Швейцарии графу доставили дюжину перчаток горчичного цвета, и вскоре вслед за ним все

Теккерей: «Любезный и без меры великодушный, он всем нравится благодаря безграничной доброте и умению сочувствовать»; Теннисон: «Граф д"Орсе - мой личный друг»; Дизраэли: «Мой друг, самый лучший и добрейший из людей»; Эжен Сю: «Это мужественное и горячее сердце, он был настолько щедр с теми, кого любил»; Макреди: «Дорогой граф д"Орсе... каждый, кто знал его, не мог не любить его»7 .

Не только писатели-викторианцы, но и знатные лорды считали графа д"Орсе «своим» и охотно приглашали его на любые празднества, скачки, охоту. Граф был членом многих престижных клубов. Уникальность его харизмы заключалась в ее универсальности, хотя при первом впечатлении граф скорее просто поражал неординарной внешностью. Многие видевшие д"Орсе отмечали пикантную женственность его облика. Иные осуждали его костюм как чересчур откровенный и дамский, однако толика женственности в идеальном мужском образе, очевидно, как раз составляла необходимый ингредиент в его личной харизме. Привкус «иного», даже не столь существенно, в каком именно аспекте, всегда будоражил воображение.

Если взять эффект «иного» в контексте национальной культуры, то здесь в дендизме срабатывает очень сходная логика. Для того чтобы прослыть настоящим щеголем, во Франции требовалось иметь репутацию англомана, а в Англии, наоборот, самым верным рецептом хорошего тона считалась абсолютная приверженность ко всему французскому. Граф д"Орсе, француз, проживший большую часть жизни в Англии, представлял как раз идеальный образец именно в этом отношении.

Серж Московичи в своей известной книге «Машина, творящая богов», подметил, что носители харизмы часто являются иностранцами: «Они приходят из другого региона или страны: Кальвин из Пикардии, Наполеон с Корсики. Они не принадлежат к господствующему этносу. Сталин - грузин, Маркс - еврей, а папа Иоанн-Павел II - поляк. Другие отличаются какой-нибудь особой чертой - заикание Моисея, паралич Рузвельта, маленький рост Наполеона»8 (хромота Байрона, родимое пятно Горбачева - добавим мы).

Судьба графа д"Орсе во многом подтверждает логику этих рассуждений. Бросим взгляд на его биографию. Первый светский успех графа д"Орсе связан с приездом в Лондон в 1821 году. Он появился там вместе со своей сестрой Идой, которая была редкостной красавицей и вышла замуж за герцога де Гиша. Отец де Гиша, герцог де Грамон, получил пост французского посланника в Англии, и таким образом Альфреду д"Орсе были открыты двери

в самые лучшие дома Лондона. Его принимали как знатного иностранца. На новом месте юный граф быстро сделался звездой среди британских денди: он покорил всех превосходным знанием лошадей и умением держаться

в седле, великолепными костюмами и утонченной французской вежливостью.

Как-то раз на одном из обедов его соседкой оказалась леди Холланд, известная своим высокомерным нравом. Ей захотелось испы-

тать новичка, и она уронила салфетку, Альфред незамедлительно поднял ее; за салфеткой последовал веер, затем вилка и ложка. Каждый раз, подняв очередной предмет, он любезно улыбался и продолжал как ни в чем не бывало беседу. Когда она уронила бокал, Граф невозмутимо обратился к слуге: «Переложите мой прибор и тарелку со стола на пол. Я завершу обед, сидя на полу, поскольку леди так будет удобнее»9 .

Остроумие и обходительность графа д"Орсе обеспечили ему самый широкий круг общения среди аристократии. Но самым важным знакомством для его последующей судьбы оказалась дружба с семейством Блессингтон. Леди Блессингтон была знаменитой красавицей своего времени: ее портрет кисти сэра Томаса Лоуренса пользовался большой известностью (1820). Она была на двенадцать лет старше графа д"Орсе. Лорд и леди Блессингтон отличалась легким нравом, образованностью и любовью к изящным искусствам. Эта эмансипированная чета сразу прониклась симпатией к молодому денди и пригласила его в качестве компаньона в путешествие по Европе. Альфред путешествовал с ними на правах члена семьи10 .

Об отношениях внутри этого треугольника ходило много самых невероятных слухов, но ни один из них не имеет документального подтверждения. Досужие языки утверждали, что молодой граф был любовником одновременно и лорда, и леди Блессингтон, но подобные гипотезы слишком грешат бульварной сенсационностью11 . Так или иначе, лорд Блессингтон составил завещание, согласно которому графу полагалась половина семейного состояния Блессингтонов, если он женится на одной из их дочерей. В 1826 году Альфред, который не имел собственных источников дохода, женился на дочери леди Блессингтон Харриет. Однако поскольку этот брак был продиктован чисто деловыми соображениями, он оказался неудачным, и через пять лет они развелись.

В 1822-1828 годах граф д"Орсе путешествует по Европе с семейством Блессингтон. Они останавливаются надолго в Париже, где ведут интенсивную светскую жизнь, затем едут в Италию и в 1823 году встречаются с Байроном в Генуе. Леди Блессингтон вначале ожидает увидеть рокового странника, сумрачного Чайльд Гарольда, но на самом деле Байрон оказывается общительным и любезным хозяином, остроумным и живым собеседником без малейших признаков романтической меланхолии. Его отношения с Блессингтонами вскоре перерастают в дружбу, они часто навещают друг друга и совершают верховые прогулки, что заставляет ревновать Терезу Гвиччиоли.

Граф д"Орсе уже на второй день знакомства дает Байрону почитать свой английский дневник. Поэт возвращает его с комплиментами по поводу верных наблюдений из жизни британского светского общества: «Самое удивительное, как он в возрасте двадцати двух лет понял не факт, а саму тайну английской ennui»12 (скуки. -О.В. )

Граф д"Орсе Рисунок Жана Конто. 1943 г.

воссоздает этот эпизод в своем рисунке графа и снабжает его надписью: «На берегу Женевского озера граф д"Орсе рисует профиль лорда Байрона. Аромат того утра долетел и до нас»13 . Следуя логике борхесовской новеллы «Сон Колриджа», теперь кто-нибудь должен подхватить эстафету и изобразить Жана Кокто, рисующего портрет графа д"Орсе.

В письмах весной 1823 года Байрон хвалит своего нового друга: «умный, оригинальный, без претензий», «не желает казаться тем, кем не является на самом деле». Можно усмотреть в этой приязни своего рода благословение молодого щеголя стареющим поэтом-денди. Когда через два месяца наступает момент расставания, Байрон дарит д"Орсе перстень из лавы с пояснением, что «лава выдержит пламень его лет и характера».

Леди Блессингтон Байрон подарил свою книжку армянской грамматики с пометами на полях. Остается добавить, что на этом «дарообмен» не завершается - Байрон покупает у леди Блессингтон ее коня Мамелюка и продает лорду Блессингтону свою знаменитую яхту «Боливар» за 300 фунтов, хотя роскошная яхта с бархатными кушетками и мраморными ваннами стоила гораздо дороже. На следующий день после прощания Байрон отплывает

В 1832 году леди Блессингтон, которая к тому времени была автором уже многих книг, выпустила в свет «Разговоры с лордом Байроном». Фронтиспис этого издания украшал портрет поэта работы д"Орсе. В этом томе объемом в четыреста страниц формата octavo воспроизведены и пересказаны все беседы, которые они вели во время своего генуэзского знакомства. Эта книга считается самой серьезной и значительной работой леди Блессингтон. «Разговоры» вошли в историю литературы, в отличие от других ее произведений - путевых заметок по Италии и Франции и многочисленных развлекательных романов («Гувернантка», «Жертвы общества», «Мемуары горничной», «Красавица сезона» и многие другие).

Взяться за перо леди Блессингтон во многом заставила нужда. После смерти лорда Блессингтона они с Альфредом вернулись в Лондон и сняли дом. После развода Альфред потерял все, что имел, и вновь оказался без средств. Будучи азартным игроком и постоянно приобре-

тая новые предметы роскоши, он фактически жил на средства леди Блессингтон. Она писала каждую

свободную минуту, но по-настоящему ей принесли успех альманахи «Книга красоты» и «Кипсек»14 : сборники советов по моде и хорошему тону, которые она регулярно издавала. Для участия в альманахах она все время привлекала своих друзей-литераторов - так, первый номер «Книги красоты» украшали «Воображаемые разговоры» У.С.Лэндора. Кроме того, они с графом на пару вели раздел моды в «Дэйли ньюс» и имели много читателей не только в Англии, но и Америке.

Обладая прекрасным вкусом, граф д"Орсе помогал леди Блессингтон в издании ее альманахов для дам. Он и сам выпустил в Америке одну книгу: «Этикет: руководство по светским манерам с приложением о дурных привычках» (1843). Отметим, что альманахи и подобные книжки по этикету имели наибольший рынок не в Англии, а в Америке и в британских колониях.

Особым увлечением графа была парфюмерия. Он мог, как подлинный алхимик, часами экспериментировать с перегонными кубами и эссенциями, составляя ароматические композиции. Возможно, действие магических ароматов каким-то образом связано с удивительной харизмой графа, но на этот счет нам остается только строить догадки. Во всяком случае, его самые знаменитые духи «Вода букета» пользовались необычайной популярностью среди дам, а специально для леди Блессингтон он создал цветочные духи, поскольку ей не нравился запах мускуса. Впоследствии потомки графа основали парфюмерную фирму, использовав тайные рецепты духов графа д"Орсе15 .

Другим хобби графа был дизайн интерьеров. Каждый раз, когда покупался или снимался новый дом - СеймурПлейс, а затем Гор Хаус в Лондоне, - граф брался за обстановку. Поскольку леди Блессингтон во время путешествий по Италии приобрела большую коллекцию древностей, они с помощью этих раритетов успешно создавали благородный классический стиль: гостиная-библиотека была украшена большими вазами из севрского фарфора, великолепными канделябрами, принадлежавшими ранее Марии Антуанетте, консолями, отделанными черепаховыми пластинами. В нишах гостиной стояли античные статуи и бюсты. На столике с книгами покоилась мраморная копия кисти руки леди Блессингтон в натуральную величину. В отдельных шкафчиках размещалась коллекция безделушек и диковин.

Во время своих путешествий по Европе леди Блессингтон собрала также уникальную коллекцию вещей, ранее

принадлежавших знаменитым людям. Эта коллекция была выставлена в гостиной ее лондонского особняка Сеймур-Плейс и служила не только для декоративных целей, но и как повод для бесед с гостями. Приведем описание некоторых вещей из этого любопытного собрания. «Здесь размещались золотой игольник, отделанный агатами и бриллиантами, и флакончик из горного хрусталя, принадлежавшие мадам де Севинье; подушечка для булавок мадам Ментенон в оправе в форме сердца из золота и эма-

ли. Как записала леди Блессингтон в дневнике, купив эту подушечку, «она утыкана булавками, как сердца протестантов - шипами после отмены Нантского Эдикта». Неподалеку лежали старинный дамский столовый прибор работы итальянских мастеров, отделанный бирюзой; ножницы мадам дю Деффан; ларчик для мушек Нинон де Ланкло, табакерка, украшенная бриллиантами, которая некогда стояла на столе у Маркиза в Отеле Рамбуйе. На столике со стеклянной крышкой среди дорогих безделушок располагались часы с портретом мадам Помпадур на циферблате, причем на лбу у мадам то вспыхивала, то гасла, подчиняясь внутреннему механизму, эмалевая звезда. Сбоку стояли две табакерки, у одной крышка была украшена изумрудами - это был подарок Людовика XIV адмиралу Турвилю; другая была из сердолика, оправлена в золото и инкрустирована брильянтами и аметистами»16 .

По перечню бывших владельцев этих вещей очевидно, что леди Блессингтон интересовалась эпохой XVIIXVIII веков и, возможно, отождествляла себя с известными красавицами и влиятельными людьми... Через обладание этими предметами она незримо включалась в круг знаменитостей, как бы заряжаясь их энергетикой через соприкосновение с личными вещами.

Заметим, что вещи выставлены на всеобщее обозрение не только как экспозиция частных сокровищ и талисманов, но и с целью создать настроение и помочь завязать беседу. Во многом это было данью салонной моде, согласно которой в гостиных ставили специальные этажерки для занимательных вещиц. Но этот обычай имел и свое прагматическое объяснение: «Настоящий мастер беседы должен иметь возможность двигаться и жестикулировать. По этой причине Дельфина де Жирарден осуждает моду на "дюнкерочки" - этажерки для безделушек, - загромождающие салоны, но, с другой стороны, напоминает о том, как важно предоставить в распоряжение гостя какие-нибудь мелкие предметы, которые он сможет машинально взять в руки в ходе разговора и с которыми потом уже не расстанется: "Самый занятой политик проведет в Вашем доме много часов подряд, разговаривая, смеясь, пускаясь в самые очаровательные рассуждения, если Вы догадаетесь положить на стол неподалеку от него перочинный ножик или ножницы"»17 . Вот такие мелкие хитрости применяли опытные хозяйки салона в XIX столетии.

Дом графа д"Орсе и леди Блессингтон вскоре приобрел репутацию одного из самых блестящих лондонских литературных салонов 1830-х годов. Завсегдатаями салона были Эдвард Бульвер-Литтон и его брат Генри, У.С.Лэндор, Чарльз Диккенс, Э.Трелони, Дизраэли, У.Теккерей. Кроме того, двери салона были всегда открыты для заезжих знаменитостей: там побывали Альфред де Виньи, Франц Лист, Берлиоз, Эжен Сю, Гюстав Доре, Гаварни. Самым именитым гостем был Луи-Наполеон, который скрывался в Англии и нашел приют у графа д"Орсе как бонапартиста.

В салоне царила леди Блессингтон - другие женщины не допускались, среди гостей были только мужчины. Исключением был визит знаменитой актрисы Рашель и приезд в Лондон Терезы Гвиччиоли. Отсутствие почтенных английских светских дам, которые игнорировали салон леди Блессингтон, считая, что ее репутация безнадежно испорчена, позитивно сказывалось на темах разговора. Можно было обсуждать решительно все - литературные новинки, путешествия, оккультизм, но сплетни, лесть, жеманство и пуританские экивоки были начисто исключены.

Леди Блессингтон умела задать тон беседы, причем у нее в салоне царил совершенно особый, очень современный стиль разговора. Ценилась способность говорить серьезно о пустяках и, наоборот, легкомысленно - о важных материях. Были в чести каламбуры. Порой разговор напоминал фейерверк острот: собеседники быстро перескакивали с одной темы на другую, подхватывая мысль и мгновенно развивая ее, доводя до абсурда. Один раз зашла речь о восприятии романов Бульвера-Литтона в Америке и ему было предложено поехать туда в маске, чтобы собрать беспристрастные мнения. Другой вариант действий - выставить Бульвера в качестве редкого экспоната - современного литератора, а смотрителем аттракциона будет, разумеется, леди Блессингтон. В другой раз У.С.Лэндор в споре раскритиковал поэтические достоинства библейских псалмов, после чего леди Блессинтон, улыбаясь, сразу обратилась к нему с просьбой: «Напишите что-нибудь получше, мистер Лэндор!»18

Атмосфера в этом литературном салоне мало напоминала обычные светские собрания, скорее она была близка по духу романтическим кружкам в Германии конца XVIII - начала XIX века, в которых участвовали братья Шлегель, Новалис, Каролина, Доротея, Людвиг Тик, и с энтузиазмом обсуждались новейшие философские идеи и самые фантастические проекты.

В непринужденных беседах в Гор-Хаусе культивировались иронические реплики, юмор, рискованные эротические сюжеты, пикантные анекдоты. Вместе с тем по отношению друг к другу участники салона проявляли предупредительность и вдумчивую вежливость и оказывали реальную поддержку в житейских трудностях. Бульвер-Литтон, уезжая, всегда подробно и откровенно писал леди Блессингтон о своих делах, и он же помог ей начать печататься.

Какую же роль играл среди писателей и интеллектуалов граф д"Орсе? Во-первых, его присутствие всегда придавало живость, блеск и французский шарм разговору - граф был мастером легких шуток и быстрых ответов. Во-вторых, среди людей творческих он не терялся, так как сам имел отношение к искусству - успешно рисовал и писал маслом, делал скульптурные портреты. Сохранилось немало его авторских работ - герцог Веллингтонский, к

примеру, считал свое скульптурное изображение работы д"Орсе самым лучшим. Большой

известностью пользовался также бронзовый бюст Ламартина, выполненный графом в Париже.

Но самым главным свойством д"Орсе как светского человека и денди была феноменальная способность радоваться жизни. Салон леди Блессингтон благодаря ему был надежно застрахован от любых признаков скуки и высокомерного занудства. Он обладал талантом устраивать веселые вечера, вовлекать людей в свои планы, придумывать игры и развлечения, между делом улаживать тонкие проблемы сердечного общения. Именно в этом амплуа он был выведен на страницах романа «Генриетта Темпл» Дизраэли как deus ex machina, появляющийся в конце, чтобы чудесным образом разрешить запутанную любовную интригу и соединить главных героев.

«Граф стоял перед ним, человек, лучше всех одевавшийся в Лондоне, свежий и веселый, как птица, ни единая тень не омрачала его чело, в его глазах светилось дружелюбие... Он не знал Заботы, он побеждал Время, Недомогания были ему незнакомы. Он никогда не болел за всю свою жизнь, даже пяти минут. Фердинанд был понастоящему рад его видеть; одно присутствие графа Мирабеля приводило всех в хорошее настроение. Его легкомыслие передавалось всем. Меланхолия была фарсом, когда он улыбался; никакие неприятности в мире не могли противостоять его добродушным и блистательным шуткам. В тот момент Фердинанд не жаловался на

судьбу и мог поддержать общение с графом на должном уровне; легкий занимательный разговор длился около часа»19 .

Чтобы у читателей не было ни малейших сомнений относительно прототипа графа Мирабеля, Дизраэли предпослал роману посвящение: графу Альфреду д"Орсе «от преданного друга», а в середине книги вставил в качестве иллюстрации портрет графа д"Орсе. Лейтмотив образа «Алкивиада Великолепного» - французский гедонизм, joie de vivre. С его уст не сходит восклицание «bêtise!» по отношению к неразумным меланхоликам. «Представьте себе человека в плохом настроении, - сказал граф Мирабель. - Жизнь слишком коротка для таких bêtises. Самый несчастный бедняк бессознательно догадывается, что лучше все-таки жить, чем умереть. У него уже есть преимущество. Существование - это наслаждение, причем величайшее. Мир не может нас лишить его. А если жить лучше, чем умереть, то лучше жить в хорошем настроении, чем в плохом. Тот, кто чувствует, что для него всегда открыт источник наслаждения, не должен быть несчастен. Солнце светит всем; каждому доступен сон; если Вы не можете прокатиться на хорошей лошади, просто полюбуйтесь на нее; если Вам недоступен роскошный обед, насладитесь хлебом с ломтиком Грюйера. Ощутите легкость, не задумывайтесь, не стройте планов, поменьше размышляйте. Все зависит от кровообращения; позаботьтесь о нем. Принимайте мир таким, какой он есть. Наслаждайтесь всем. Да здравствуют пустяки! Vive la bagatelle!»20

Этот «программный» монолог графа Мирабеля выражает (конечно, в несколько утрированной, заостренной форме) эпикурейский солнечный лик дендизма. Это и впрямь дендизм «passionné», по выражению французского биографа д"Орсе21 . Сплошной чувственный контакт с реальностью, без которого невозможно ни гурманство, ни удовольствие от красивой одежды, ярчайшим образом представлен в д"Орсе. Приверженность к чувственным удовольствиям была свойственна, как помним, и Браммеллу - уже совсем нищий и больной во Франции он продолжал ходить в кондитерскую, где его по старой памяти угощали его любимыми реймсскими бисквитами.

Однако гедонизм графа д"Орсе был особого плана: не только индивидуальным, а и заразительным: это редчайшая способность наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях, начиная с простых удовольствий и кончая более сложными. В компании графа еда как будто становилась вкуснее, развлечения - интереснее, а когда он входил в игорный зал, ставки сразу взлетали. Он был тем необходимым ферментом, который обеспечивал химическую реакцию азарта и удовольствия для целой компании.

Один человек проникся безоговорочной симпатией к графу д"Орсе за то, что тот на его глазах необычайно «вкусно» ел бифштексы, так нахваливая мясо, что во всех присутствующих проснулся зверский аппетит. В отношении еды он был подлинным gourmet - тонким ценителем22 .

Теккерей, регулярно писавший сатирические очерки о денди в журнале « Панч», после первого посещения салона леди Блессингтон проникся искренней симпатией к графу и попал в число завсегдатаев салона. Тон его статей в это время, кстати, существенно смягчился. После разорения леди Блессингтон он, один из немногих, купил на аукционе несколько ее личных вещей и отослал ей во Францию. Он даже представил своего нового приятеля Мэггину, редактору журнала «Fraser"s Magazine», и вскоре д"Орсе был запечатлен на известном рисунке в узком кругу друзей редакции. Этот триумф был особенно впечатляющим, если учесть, что «Fraser"s Magazine» вел последовательную борьбу против дендизма и, в частности, буквально смешал с грязью Бульвера-Литтона. Пары визитов графа в редакцию хватило, чтобы в журнале напечатали его портрет, пригласили печататься и зачислили во «всеобщие любимцы»: «The beloved of all who knew him».

Этот парадокс лишний раз напоминает, насколько важна сила личности в любую эпоху: ведь и Диккенс, и Теккерей, и прежде всего Мэггин больше всего способствовали дискредитации дендизма Регентства, и по идее именно д"Орсе должен был быть мишенью их сатиры. Однако харизма графа оказалась сильнее конъюнктурных раскладов. Другой знаменитый идеологический противник дендизма, Томас Карлайль, тоже попал под обаяние графа. Супруга Карлайля Джейн оставила в своих мемуарах описание визита графа д"Орсе: «Точно звук вихря пронесся по улице, это гарцевали кони, и ливрейный

лакей соскочил с подножки: перед нашими дверьми остановился великолепный экипаж в небесно-лазурных и серебряных тонах. Сквозь занавеску он казался частью процессии в честь Коронации. Из него вышел граф д"Орсе!...Эффект от этого зрелища был подобен концу света, когда лев и ягненок и все ранее несопоставимые существа оказываются вместе. Карлайль в своем сером клетчатом костюме, сидящий в глубоком кресле и вежливо

смотрящий на Короля всех Денди; и Король всех Денди, любезно глядевший на него, сидя на стуле напротив, весь блестящий, как жук-долгоносик. Д"Орсе действительно красивый человек, но это понимаешь, только поговорив с ним и оценив его остроумие и здравый смысл; а на первый взгляд его красота кажется довольно отталкивающего свойства, бесполой, что обычно приписывают гениям. Этому впечатлению немало способствует фантастическая роскошь его наряда: небесно-голубой атласный галстук, ярды золотых цепочек, белые французские перчатки, легкое желто-коричневое пальто, отделанное бархатом того же оттенка, почти невидимые панталоны телесного цвета и облегающие как перчатка, и т.д. Все это, как говорит Джон, "очень абсурдно", но он отличается простыми и мужественными манерами, и, несомненно, он дьявольски умен. Глядя на бюст Шелли, он сказал: "Мне он совсем

не нравится; есть такие лица, которые как будто силятся проглотить собственный подбородок, и это как раз такой случай"»23 .

В этом детально записанном воспоминании прослеживается типологический сюжет восприятия графа д"Орсе современниками. Первое впечатление - мифологическое великолепие внешнего облика: напрашивающиеся аналогии - королевский выезд, явление божества, конец света. При попытке более внимательно приглядеться к ослепительному денди Джейн в первую очередь фиксирует его полную противоположность своему мужу, Томасу Карлайлю. Это столкновение интеллектуала и щеголя, которые пока с трудом находят общий язык, хотя граф приехал с визитом после того, как они уже познакомились и прониклись симпатией друг к другу в салоне леди Блессингтон.

Джейн как умная и эрудированная дама может принять человека, только если тот проявляет незаурядный ум, - тогда она готова благожелательно оценить его красоту, которая до того кажется ей неприятной. Эротическая составляющая облика денди явно тревожит ее пуританскую совесть. Но после общей беседы даже одного мелкого замечания о бюсте Шелли достаточно, чтобы расположить ее в пользу графа и записать эту реплику как нетривиальное суждение. Финальный вывод - «отличается простыми и мужественными манерами... несомненно, дьявольски умен» - свидетельствует о том, что граф и на сей раз одержал победу, причем над предубежденным оппонентом.

Алгоритм «завоевания» здесь строится на непрерывном преодолении стереотипов, динамическом опровержении предрассудков. Как правило, первая реакция на броскую красоту - «он хорош собой, но,

наверное, глуповат». Однако с графом д"Орсе подобное утешение умников, судящих всех с высот своего интеллекта, не срабатывает - он оказывается более многомерной личностью и проявляет себя в данном случае как равный в беседе с известным философом. Тогда активизируется подозрение, что у него «что-то не то» по линии общепринятой морали - но светские непринужденные манеры свидетельствуют о полной уверенности в себе салонной знаменитости.

Сходную игру по преодолению стереотипов граф каждый раз триумфально вел и в общении с британскими лордами: они вначале воспринимали его как иностранца (он ведь всегда говорил по-английски с акцентом), но очень скоро убеждались, что этот француз разбирается в лошадях получше, чем иные англичане. Думали, что д"Орсе - новичок в британских светских кругах, а он, оказывается, давно состоит членом самых привилегированных клубов и на короткой ноге с самыми именитыми аристократами.

И все же итогом всех этих побед графа д"Орсе над клишированными представлениями могло стать отчуждение

- ведь что остается тогда ошибившемуся в своих предположениях? Чувство собственной неполноценности: «Он красив, умен, вхож всюду, это невозможное сочетание совершенств, он - полубог, а что же я?» Но именно в этот критический момент своего торжества полубог подает Вам руку и объявляет своим другом! Зарождающуюся неприязнь сменяет «мягкая эйфория», восторг от того, что Вас приблизили и признали равным, удостоили дружбы. Сразу возникает естественное желание хвастать этой дружбой, подражать графу во всем, аттестовать себя его приятелем.

Таков был, как нам представляется, механизм уникального харизматического воздействия графа д"Орсе на людей. Кроме счастливого характера, привлекавшего к нему поклонников, нельзя не отметить другое важное свойство графа: эстетическую завершенность его облика, придававшую ему сходство с произведением искусства. Американец Уиллис, впервые посетивший салон леди Блессингтон, особо записал одно из своих самых сильных впечатлений: граф д"Орсе, беззаботно раскинувшийся на оттоманке, - чисто пластическая картинка грациозно отточенной позы молодого тигра. Многие наблюдатели при встрече с графом просто восхищались им издалека - это было бескорыстное эстетическое наслаждение.

Зимой 1829/1830 года в Париже выпал обильный снег, и граф не смог отказать себе в удовольствии заказать специальные сани. Как записано в дневнике леди Блессингтон, «наши друзья, разъезжая на санях, представляли собой прекраснейшее зрелище. Сани графа д"Орсе были в виде дракона; снаряжение и лошадь великолепны: сбруя из алого сафьяна, расшитого золотом... Дракон графа д"Орсе ночью выглядел фантастически. Казалось, его глаза и рот изрыгают красное пламя; лошадь была покрыта тигровой шкурой, оставлявшей открытой только гриву и хвост,

к упряжке был привязан двойной ряд серебряных колокольчиков, чей звон был необычайно мелодичным и веселым»24 .

Леди Блессингтон, конечно же, - заинтересованный и пристрастный наблюдатель, однако она добавляет, что все парижане тоже наслаждаются этим зрелищем. По той же схеме - расширение круга восхищенных поклонников - построено описание прогулки с графом в записках лорда Ламингтона. «Мы с графом д"Орсе часто ездили верхом в Ричмонд. Его персона поражала всех: синий фрак с позолоченными пуговицами, расстегнутый и оставляющий для обозрения белоснежную рубашку и желтый жилет; узкие кожаные штаны и ослепительно начищенные сапожки; кудрявые бакенбарды и красивое лицо; широкополая глянцевая шляпа, безукоризненные белые перчатки.

Он был настоящим щеголем, лидером моды. Когда мы ехали через Кенсингтон и Бромптон, он возбуждал всеобщее внимание»25 .

Идеальная завершенность подобного зрелища наводит на мысль о денди-предмете, чье основное предназначение - быть вещью, выставленной на всеобщее обозрение, служить приманкой для взглядов. Это явление чудесного в повседневном - признак новой экономики и складывающейся культуры «современности» (modernity), в рамках которой денди отведена особая роль - довести до логического конца овнешнение и отчуждение индивидуальности, стать всеобщим фетишем, возбуждающим любопытство и желание26 .

Но каковы же были материальные обстоятельства этого человека-фетиша? В 1840-е годы у графа начинаются финансовые проблемы. После окончательного оформления развода он теряет права на наследство лорда Блессингтона, а предполагаемая продажа ирландского имения затягивается. Сразу выясняется, что до этого он жил не по средствам, и общая сумма его долгов становится известной всем поставщикам, которые прекращают кредит. Литературных заработков леди Блессингтон хватает лишь на текущие расходы.

В то время в Англии действовал закон, согласно которому кредиторы могли взыскать долг только в будние дни

и при свете дня, если они встретят нерадивого должника лицом к лицу. При этом вторгаться в частный дом силой они не имели права. Поэтому, оказавшись перед неприятной перспективой попасть в долговую тюрьму, граф д"Орсе прибег к тактике «мой дом - моя крепость»: он выходил из дома только вечером в будние дни и днем - в выходные, а остальное время проводил у себя в мастерской и в саду, где занимался ручными голубями. Для друзей

и клиентов, с которых граф писал портреты, была установлена условная система звонков, а остальным вход был запрещен. По вечерам граф по-прежнему выбирался в клубы, но популярность его, конечно, существенно пострадала из-за подобного вынужденно замкнутого образа жизни.

В 1845 году, как раз в этот период, граф нанес второй визит Карлайлю. Джейн Карлайль с обычной для нее дотошностью записала в дневнике: «Сегодня, и что самое занятное, именно в тот момент, когда я перечитывала "Философию одежды" Карлайля, к нам зашел граф д"Орсе. Я не видела его уже лет пять. Прошлый раз он был

весь в чем-то ярком, как колибри. Сейчас, пять лет спустя, в его одежде доминировали черные и коричневые тона - черный атласный галстук, коричневый бархатный жилет, коричневый фрак, на тон темнее, чем жилет, и отделанный бархатом другого оттенка, почти черные панталоны, булавка для галстука, состоящая из грушевидной жемчужины в оправе из бриллиантов, одна-единственная золотая цепочка на груди с великолепным кулоном из бирюзы. Да! Этот человек понимал свое дело! Даже если это дело - дендизм, никто не сможет отрицать, что он в совершенстве владеет им и одевается с редким искусством! Неразборчивый модник не изменил бы свой стиль за пять лет, но граф тонко почувствовал, насколько лучше его теперешний наряд подходит к его слегка располневшей фигуре и чуть поблекшему лицу, чем цвета колибри пять лет назад. Бедный д"Орсе! Он был рожден для более высокого предназначения, чем быть королем денди. По сравнению с предыдущим визитом он сказал вдвое меньше умных вещей. Его остроумие, я полагаю, проистекает скорее из жизнерадостности, нежели из реального гения, а его жизнерадостность сильно уменьшилась. Единственное, что он сказал сегодня достойное запоминания -

описание маски Чарльза Фокса - "вся сморщенная и сплющенная, как будто он спал в книге" »27 .

Как видим, Джейн воспринимает графа с явной симпатией. Она отмечает более сдержанную гамму его одежды и, сочувствуя его бедственному положению (о котором знал весь Лондон), находит уместным отказ от ярких цветов. Сделать вывод об уменьшении жизнерадостности было в свете этих обстоятельств не так уж трудно: остывание харизмы - процесс заметный для наблюдательного глаза. Но по-прежнему решающим критерием для нее остается остроумие, и она фиксирует, как математик, сократившееся количество нетривиальных реплик28 . Домашнее заточение д"Орсе длилось целых семь лет, и все это время граф строил планы, как заработать деньги, чтобы рассчитаться с кредиторами. Кое-какие средства он получал за счет продажи рисунков и скульптур, но этого было мало. Пару раз он выступал с инженерными прожектами: например, предлагал испанскому правительству оборудовать железнодорожные поезда особой сигнальной системой для аварийного торможения из любого вагона - нечто вроде современного стоп-крана, только у д"Орсе через все вагоны к машинисту должен был быть протянут шнур, а на крыше последнего вагона сидел дозорный, который наблюдал за всем составом.

Леди Блессингтон непрерывно обращалась с письмами ко всем своим влиятельным друзьям, прося найти для графа дипломатический пост, который или гарантировал бы ему иммунитет, или позволил бы уехать из Англии. Большие надежды возлагались на Генри Бульвера, который работал в английском посольстве во Франции, а потом в Испании, но тот ничего не смог сделать. Просто эмигрировать во Францию, как Браммелл, граф не мог, поскольку там его знали как бонапартиста и друга Луи-Наполеона, что при Луи-Филиппе было совсем нехорошо.

Увы, даже придя к власти после февральской революции в Париже в 1848 году, Луи-Наполеон не оправдал надежд, которые возлагал на него старый приятель, приютивший его у себя после побега. Луи-Наполеон, которому ничего не стоило вернуть долг благодарности, подыскав графу приличный пост, медлил и не отвечал на письма с вежливыми просьбами и напоминаниями. Это оказалось фатальным для судьбы графа д"Орсе и леди Блессингтон.

В апреле 1849 года в двери Гор-Хауса постучал посыльный от кондитера: он принес поднос с заказанными пирожными. Его впустили на кухню, но оттуда он без спросу пошел прямиком к графу и предъявил ему ордер на арест: на самом деле он был представителем шерифа. Враг проник в осажденную крепость. Дело было в субботу, во второй половине дня, и граф любезно предложил мнимому посыльному присесть и подождать, пока он будет готов к выходу. Поглядывая на солнце, которое клонилось к закату, граф начал свой дендистский туалет. Полтора часа он в лучших браммелловских традициях одевался и завязывал шейный платок, затем поправлял сорочку и чистил ботинки. Когда солнце закатилось, незваный гость был вынужден уйти, непосредственная опасность миновала, но ордер на арест был уже вручен, и отныне граф не мог беспрепятственно укрываться в доме.

Граф: От древневерхненемецкого gravo, gravio «предводитель, вождь»: Граф (титул) дворянский титул; «Граф» короткометражная немая кинокомедия Чарли Чаплина (The Count, 1916). От греч. γράφω «царапаю, черчу, пишу»: Граф… … Википедия

...граф - I Конечная часть сложных имен существительных греческого происхождения, вносящая значение: специалист в сфере деятельности, названной в начальной части слова (библиограф, биограф, географ, топограф, этнограф и т.п.). II Конечная часть сложных… … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

ГРАФ - (нем. Graf). В средние века, в зап. Европе так наз. старейшины областей, производившие уголовный суд и обязанные, в случае войны, приводить отряд войска. Теперь граф титул высшего дворянства, не дающий никаких особенных прав. Словарь иностранных… … Словарь иностранных слов русского языка

граф - Графическое изображение электрической цепи, в котором ветви электрической цепи представлены отрезками, называемыми ветвями графа, а узлы электрической цепи — точками, называемыми узлами графа. [ГОСТ Р 52002 2003] граф Основное понятие и… … Справочник технического переводчика

граф - [титул] сущ., м., употр. часто Морфология: (нет) кого? графа, кому? графу, (вижу) кого? графа, кем? графом, о ком? о графе; мн. кто? графы, (нет) кого? графов, кому? графам, (вижу) кого? графов, кем? графами, о ком? о графах; сущ. графиня Граф … Толковый словарь Дмитриева

ГРАФ - (нем. Graf) в раннем средневековье в Зап. Европе должностное лицо, представлявшее власть короля в графстве. В период феодальной раздробленности графы превратились в независимых крупных феодалов. В дальнейшем граф дворянский титул (в России со… … Большой Энциклопедический словарь

Граф А. - Граф А. ГРАФ Артуро (Arturo Graf, 1848 1913) один из крупнейших итальянских поэтов и историков лит ры. Р. в Афинах; сын профессора немца и итальянки. Вплоть до смерти был профессором лит ры в Туринском университете. Как поэт обратил на себя… … Литературная энциклопедия

Граф О. М. - Граф О. М. ГРАФ Оскар Мариа (Oskar Maria Graf, 1895) немецкий писатель. В 1920 году вышла автобиографическая повесть Графа «Юность» (Fruhzeit). Молодой писатель рассказал здесь о своем тяжелом жизненном пути. Маленькая повесть представляет… … Литературная энциклопедия

граф - а; м. [нем. Graf] Дворянский титул выше баронского; лицо, носящее этот титул. ◁ Графиня, и; инь; ж. Графский, ая, ое. Г. титул. Г ие земли. * * * граф (нем. Graf), в раннее средневековье в Западной Европе должностное лицо, представляющее власть… … Энциклопедический словарь

граф - См … Словарь синонимов

Книги

• Граф Павел Шемеретев. Заметки 1900 - 1905 , Граф Павел Шемеретев. Прижизненное издание. Москва, 1905 год. Издание Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон. Оригинальная обложка. У страницы 2 отрезан верхний край. Сохранность хорошая. Книга является… Купить за 9942.1 руб
• Граф Салиас Е. А. де Турнемир. Собрание сочинений (комплект из 5 книг) , Граф Салиас Е. А. де Турнемир. В первый том вошел один из наиболее значительных исторических романов графа Силиаса де Турнемира "Петербургское действо" (1880). Во второй том вошел один из наиболее значительных исторических…

Дополнительные виды деятельности компании:

• — Производство деревянных строительных конструкций и столярных изделий;
• — Розничная торговля строительными материалами, не включенными в другие группировки;

Справка по компании

Компания зарегистрирована 31 июля 2007 года, регистратор — Межрайонная Инспекция Федеральной Налоговой Службы №46 по г. МОСКВЕ. Компания ООО "Т.Д. ГРАФ" находится по адресу: 121096, г. МОСКВА, ул. КАСТАНАЕВСКАЯ, д. 11, кв. 109. Основным видом деятельности является: "Оптовая торговля прочими строительными материалами". Организация также осуществляет деятельность по следующим неосновным направлениям: "Производство деревянных строительных конструкций и столярных изделий", "Розничная торговля строительными материалами, не включенными в другие группировки". Руководитель компании — Самвел Ишханович Симонян. Организационно-правовая форма — общества с ограниченной ответственностью. Тип собственности — частная собственность.

Адрес и телефоны + схема проезда

Генеральный директор ООО "Т.Д. ГРАФ" — Симонян Самвел Ишханович

Дата регистрации 31 июля 2007 года Регистрирующий орган Межрайонная Инспекция Федеральной Налоговой Службы №46 по г. МОСКВЕ ОПФ Общества с ограниченной ответственностью Тип собственности Частная собственность ОГРН 1077758490897 ИНН 7730565729 ОКПО 82413217 КПП 773001001 Уставный капитал 10,000.00 руб.