Феодальная Швеция «прославилась» в средние века пятью крестовыми походами против своих восточных соседей - Финляндии, Карелии, Ингрии, Водской земли и Новгородской республики. 1-й Крестовый поход 1155–1164 годов закончился разгромом шведского ледунга на реке Воронеге, близ Ладожской крепости. 2-й Крестовый поход 1240 года во главе с ярлом Ульфом Фаси закончился разгромом рыцарей на реке Неве (о нем и пойдет речь в этой главе). 3-й Крестовый поход 1249–1250 годов ярла Биргера закончился завоеванием шведами южной и центральной Финляндии. 4-й Крестовый поход 1293–1301 годов Торкеля Кнутсона в Карелию и Ингрию закончился победой над шведами новгородского войска, которое возглавлял великий князь Андрей Александрович, сын Александра Невского. И, наконец, 5-й Крестовый поход 1348 года короля Магнуса на крепость Орешек в истоках Невы закончился вновь поражением шведов.

Итак, шведская агрессия продолжалась в течение двух столетий - с середины XII века по середину XIV века. И поход 1240 года стал одним из ее этапов. В первой половине XIII века развернулась борьба за земли финского племени емь, с XI века подвластного Новгородской республике. В 20-е годы XIII столетия шведам удалось склонить знать еми к принятию католичества. Но как только шведы попытались перейти к установлению своего политического господства, емь подняла восстание и вернулась к выплате даней Новгородскому государству. Шведы обратились с просьбой о помощи к папской курии. Римский папа Григорий IX направил епископу Упсальскому буллу следующего содержания:

«…Поскольку, как это следует из содержания присланных нам ваших писем, народ, который называется тавасты (то есть емь. - Ю. Б.), который в свое время великим трудом и рвением вашим и ваших предшественников был обращен в католическую веру, сейчас под воздействием рядом живущих врагов креста (вероятно, русских. - Ю. Б.), вернувшись к неверию прошлого заблуждения, вместе с некоторыми варварами при содействии дьявола полностью разрушает новый посев Церкви Божией в Тавастии… Яростью этих язычников владычество шведское ниспровергается, отчего легко может наступить совершенное падение христианства, если не будет прибегнуто к помощи Бога и Апостолического престола… Мы предписываем вам, брат наш, настоящим апостолическим посланием, чтобы вы спасительными предписаниями побудили католических мужей, сколько их живет в упомянутом Королевстве и на соседних островах, чтобы они, взяв на себя знак креста против этих отступников и варваров мужественно и мощно напали на них».

Итак, неудачи шведов в земле финнов папа объяснял вмешательством русских. А посему крестовый поход был объявлен и против финнов, и против русских. Позиции шведских феодалов в Финляндии, полагал папа, не могут быть прочными, пока не будет покорена Новгородская Русь. На войне с русскими настаивал и главный проводник агрессивной политики Рима, англичанин-доминиканец Томас, епископ Упсальский.

Шведское правительство короля Эрика Эриксона, по прозвищу Леспе, то есть Картавый, решило направить военную экспедицию во главе с ярлом Ульфом Фаси не столько против еми, сколько против Новгорода, «хотяче восприяти Ладогу, просто же реку, и Новгород и всю область Новгородскую», как писал летописец. Иными словами, целью похода был захват Невы и Ладоги, а в случае удачи - и Новгорода и всей Новгородской земли. При этом достигались сразу две цели: во-первых, финские земли отрезались от Руси, а лишенные поддержки, они становились легкой добычей шведов, и во-вторых, с захватом Невы в руках Швеции оказывался единственный для Новгорода и для всей Руси выход к Балтийскому морю, и вся внешняя торговля страны на северо-западе попадала под шведский контроль.

Едва ли можно сомневаться в том, что это выступление было согласовано с действиями ливонских крестоносцев, которые еще в 1237 году объединились с Тевтонским орденом Святой Марии. Летом 1240 года объединенный Ливонский орден предпринял наступление на Изборск и Псков, правда, с опозданием в один месяц по сравнению со шведами. Эта задержка и стала для них роковой.

После татаро-монгольского нашествия 1237–1240 годов Русь оказалась в тяжелейшем положении. Большая часть городов Северо-Востока и Юга страны была сожжена, жители убиты или уведены в плен. Уцелели лишь Новгород и Псков, но они могли рассчитывать только на свои собственные силы. К 1240 году немецкие рыцари, по сути, завершили свою «миссию» по завоеванию Прибалтики и приблизились вплотную к границам Новгородской земли. Предстояла смертельная схватка. Шведы наносили удар по морю и реке Неве, а немцы - по суше на Псков.

Наиболее достоверные сведения о походе шведов на Русь содержатся в Новгородской Первой летописи старшего извода и Житии Александра Невского. Из этих источников мы узнаем, что шведы вошли в устье Невы приблизительно в начале июля и что в их войске, кроме шведов, находились отряды норвежцев, а также представители финских племен суми и еми; в войске были и епископы, что подтверждает крестоносный характер агрессии, освященной римской католической церковью. Первой шведов обнаружила разведка князя Александра, располагавшаяся на левом берегу Невы, где оба протока сливаются, образуя Большую Неву (вероятно, напротив нынешней Петропавловской крепости). Командовал морским дозором старейшина Ижорской земли Пелгуй, носивший в крещении имя Филипп. Пелгуй также обнаружил лагерь шведов в устье реки Ижоры, впадающей в Неву, и разведал их станы и укрепления, то есть военный укрепленный лагерь на левом берегу Ижоры. В Житии рассказывается о чудесном видении, бывшем Пелгую: «Когда стоял Пелгуй на берегу моря и стерег оба пути, он не спал всю ночь. И когда же начало восходить солнце, он услышал страшный шум и увидел ладью, плывущую по морю, а посредине ладьи - святых мучеников Бориса и Глеба, стоящих в одеждах багряных и держащих руки на плечах друг друга. А гребцы сидели, словно окутанные облаком. И сказал Борис: „Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему Александру“. Увидев такое видение и услышав слова мученика, стоял Пелгуй потрясенный, пока ладья не скрылась из глаз его».

Пелгуй сообщил с гонцом в Новгород о прибытии войска шведов в Неву, а также о том, что небесные силы готовы помочь воинству князя Александра. Одновременно в Новгород прибыл посол от «короля части римской», то есть Швеции. Возгордившись, король велел передать князю Александру следующие слова: «Если можешь, то сопротивляйся мне - я уже здесь и беру в плен землю твою».

«Александр же, услышав слова эти, - рассказывает автор Жития, - распалился сердцем, и вошел в церковь Святой Софии, и, упав на колени перед алтарем, начал молиться со слезами: „Боже славный, праведный, Боже великий, крепкий, Боже превечный, сотворивший небо и землю и поставивший пределы народам, Ты повелел жить, не вступая в чужие пределы!“ И, вспомнив псаломскую песнь, сказал: „Суди, Господи, обидящим меня и побори борющихся со мной, возьми оружие и щит, восстань на помощь мне“ И, окончив молитву, встал, поклонился архиепископу. Архиепископ же Спиридон благословил его и отпустил. Он же, выйдя из церкви, вытер слезы, начал ободрять дружину свою, говоря: „Не в силе Бог, а в Правде! Помянем Песнотворца, который сказал: Иные с оружием, а иные на конях, а мы имя Господа Бога нашего призовем, они поколебались и пали, мы же восстали и стоим прямо“ И, сказав это, пошел на них с небольшой дружиной, не дожидаясь многих войск своих, но уповая на Святую Троицу».

К войску не сумели присоединиться многие новгородцы из ополчения, а также суздальские полки, так как великий князь Ярослав Всеволодович ничего не знал о наступлении шведов. Едва ли войско князя Александра Ярославича насчитывало более тысячи человек; позднее к нему присоединились ладожане из крепости Ладога. По Ореховскому тракту Александр спешно пошел к Неве и там, вероятно, сумел встретиться с разведчиком Пелгуем. Продумывая ход будущего боя, князь Александр исходил из того, что большая часть неприятельских судов стояла у высокого, крутого берега Невы, причем значительная часть войска находилась на судах (остановка была временной), а рыцари, наиболее боеспособная сила шведов, расположились на берегу в укрепленном лагере, окруженном рвом. Князь решил, что конная дружина должна ударить с юга, из леса, вдоль Ижоры, в то время как новгородская дружина боярина Миши с Прусской улицы будет наступать вдоль Невы и уничтожит мостки, соединяющие корабли с берегом, отрезав тем самым рыцарям путь к отступлению. В случае успеха двойного удара часть рыцарского войска оказалась бы зажатой в своеобразный угол, после чего пешая и конная русские рати, объединившись, должны были оттеснить врага к Неве и сбросить его в воду.

Утром 15 июля 1240 года, в день памяти святого Владимира, Крестителя Руси, и 630-ти святых отцов Халкидонского собора, русские войска неожиданно обрушились на шведов. Это произошло в 6-м часу дня по древнерусскому счету, или, по-нашему, в полдевятого утра, так как в Древней Руси часы считали с восхода солнца. Рыцари и оруженосцы едва успели похватать оружие и изготовиться к отражению внезапного нападения. Битва, как обычно, началась атакой конных копейщиков, во главе которых находился сам князь Александр. Он пробился к центру лагеря и сразился с самим военачальником шведов, ярлом Ульфом Фаси, которого тяжело ранил копьем в щеку: «возложил печать на лицо острым своим копием». Нанесение этой раны было символичным: римляне обычно клеймили своих рабов с помощью печати, нанесенной на лицо. Недалеко от места этого единоборства был расположен златоверхий шатер шведского предводителя. До него добралась младшая дружина князя, и один из дружинников, по имени Савва, родом из Владимира, подрубил столп шатерный и шатер упал. Воины Александровы обрадовались, когда увидели это. Очевидец говорит об успешных действиях новгородской дружины во главе с Мишей. Продвигаясь вдоль берега Невы, она не только рубила мостки, но даже, прорубив днища, потопила три корабля шведов.

В Житии святого князя рассказывается о подвигах в Невском сражении шести храбрецов. Первым из них назван Таврило Олексич, бывший, кстати говоря, предком рода Пушкиных. Преследуя бежавших шведского епископа и королевича, вероятно, племянника короля Вальдемара, он ворвался на коне на корабль по сходням, сражался и был сброшен с конем прямо в реку, но сумел выйти на берег и сразился с одним из воевод, пока не убил его.

Второй - новгородец Сбыслав Якунович, который, «не имея страха в сердце своем», как пишет автор Жития, бился одним топором - и пали многие от руки его. И подивились все силе его и храбрости. Этот новгородский герой стал родоначальником бояр Сбыславичей.

Третий - княжеский ловчий Яков Полочанин. Он с одним мечом напал на полк неприятелей и мужественно бился. «И похвалил его князь», читаем в Житии.

О четвертом и пятом героях - Мише и Савве - мы уже рассказывали.

Шестой был из слуг князя, по имени Ратмир, родом из Ярославля. Он был окружен врагами, и бился один с мечом против всех, и упал от многих ран и скончался.

Так на северо-западном рубеже страны геройски сражались князь Александр и его воины, отстаивая от врага Северо-Западную Русь, уцелевшую от татарских полчищ.

К вечеру бой закончился. Бесславно в панике бежали шведы на корабли, «и множество их паде». «И трупия мертвых своих наметаша два корабля и потопиша в мори». Прочих же, что навеки остались на русском берегу, «ископавше яму, вметаша их в ню бещисла».

Автор Жития приводит благочестивую легенду о том, что на другом берегу Ижоры - том, что называется «бугры», - в лесной местности, по которой не могли пройти русские воины, нашли «многое множьство» убитых шведов. Русские войска не действовали здесь, и отчего пали шведы, никто не знал. Решили так, что убиты они «от ангела Божия».

Из новгородцев же и ладожан погибло всего двадцать человек. Имена некоторых из них - наиболее видных новгородцев, приведены в летописи: Константин Луготинич, Гюрята Пинещинич, Намест, Дрочило Нездылов, сын кожевника.

Новгородский летописец скупо отметил: «Победи их на реке Неве, и от того прозван бысть великий князь Александр Невский».

Звоном сотен колоколов встречал Господин Великий Новгород княжескую дружину князя Александра Ярославича и новгородское ополчение. Народ ликовал, празднуя победу над шведскими рыцарями. По площадям и улицам долго раздавались восторженные возгласы: «Слава! Слава! Александру Невскому, Храброму!» Эти прозвания - Невский и Храбрый - были присвоены князю навечно. Народная молва, прошедшая через века и сохранившаяся в старинах и сказаниях, запечатлела воинскую доблесть полководца прозваниями «Александр Грозные Очи», «Александр Грозные Плечи», «Александр Непобедимый». В народной песне так пелось о сражении на Неве:

А и было дело на Неве-реке, На Неве-реке, на большой воде: Там рубили мы злое воинство… Уж как бились мы, как рубились мы, Корабли рубили по досточкам, Нашу кровь-руду на жалели мы За великую землю Русскую… Кто придет на Русь, будет насмерть бит, Не уступим мы землю Русскую.

Невская победа вызвала ликование не только на Новгородской земле, но и по всей Руси. Ведь эта битва произошла в тяжелейшее для страны время, когда Северо-Восточная Русь дымилась в развалинах, а Северо-Западная Русь чудом избежала разгрома. Нет, не погибла и не погибнет Русь, раз есть у нее такие заступники! Ведь то была первая весомая победа над чужеземцами в эпоху татарщины, после прихода Батыя. Народ увидел в победе князя Александра отсвет былой ратной славы и предзнаменование будущего освобождения от восточных завоевателей. Невская победа открывала путь для будущего возрождения Русской государственности, пришедшей на смену некогда могучей Киевской Руси. В конце XIX века историк М. И. Хитров так оценил Невскую победу: «Народ прозрел здесь посягательство Запада на русскую народность и веру. Здесь на берегах Невы со стороны русских был дан первый славный отпор грозному движению германства и латинства на православный Восток, на Святую Русь».

Похоже, что Невская битва не отличалась грандиозностью и большим числом участвовавших в ней воинов. Однако это не снижает ее судьбоносного исторического значения. Границы Новгородской республики были защищены, свободный выход к Балтике сохранен надолго. До 1256 года шведы не покушались на земли Новгорода. Невская битва стала примером общенародного подвига, а ее герой, прозванный «Невским», стал символом Руси - России на тысячелетия.

Здесь небезынтересно отметить одну деталь, осмыслению которой не уделили внимание ни летописцы, ни современные исследователи.

Новгородцы, разбив неприятеля, вторгнувшегося на их землю, дали ему возможность, хоть и в темноте, забрать своих раненых и похоронить убитых, хотя их превосходство в силе было подавляющим. Князь Александр и его сподвижники как истинные витязи были благородными людьми - бесстрашными в бою и милосердными к поверженным врагам.

А ведь в те времена, по свидетельствам многих источников, «христолюбивые» западные рыцари с крестами на плащах нередко устраивали после удачных сражений настоящую резню побежденных. Некоторые из них, например, хвалились «умением» одним поворотом меча вырезать из спины живого человека ребра. У норманнских извергов и их собратьев по разбою, это называлось «красным орлом». У наших далеких предков ничего подобного не могло и быть. И это, наверное, закономерно: правое дело народа всегда имеет опорою здоровую нравственность.

Дело еще и в том, что завоевательные походы европейских и скандинавских крестоносцев проходили в основном в густонаселенных и относительно развитых районах Прибалтики и Руси, где население по мере сил сопротивлялось агрессии. Потому-то захватчики действовали не только мечом, но и крестом, жестоко и безжалостно насаждая католичество и силой подавляя любое духовное сопротивление. Племена же севера Древнерусского государства в процессе своего расселения шли на еще не освоенные или слабо освоенные земли, мирно уживаясь с местным населением, находившимся на более низком уровне развития. Отнюдь не идеализируя наших предков, мы должны сказать о том, что и как формировало наш русский характер - широкий, милосердный, доверчивый, прямой и добрый, гостеприимный и добросердечный.

В суете нынешних дней мы еще и еще раз должны обращаться к нашим истокам, видя в них не только историю войн и побед, но и духовную основу будущего возрождения России, непреходящую ценность истинной любви к Отечеству, бескорыстного служения Руси, которые столь ярко проявил князь Александр Невский.

Александр Невский – новгородский князь и полководец. Князь Новгородский (1236-1240, 1241-1252 и 1257-1259), великий князь Киевский (1249-1263), великий князь Владимирский (1252-1263). Канонизирован Русской православной церковью. Традиционно считается российскими историками русским национальным героем, истинно христианским правителем, хранителем православной веры и свободы народа.

Детство и юность

Александр Ярославич Невский родился в городе Переславль-Залесский. Ярослав Всеволодович, отец Александра, был на момент рождения сына переяславским князем, а позже - великим князем Киевским и Владимирским. Ростислава Мстиславна, мать знаменитого полководца - торопецкая княжна. У Александра был старший брат Федор, который умер в 13-летнем возрасте, а также младшие братья Андрей, Михаил, Даниил, Константин, Ярослав, Афанасий и Василий. Кроме того, у будущего князя были сестры Мария и Ульяна.

В 4-летнем возрасте мальчик прошел в Спасо-Преображенском соборе обряд посвящения в воины и стал княжичем. В 1230 году отец посадил Александра вместе со старшим братом на княжение в Новгороде. Но через 3 года Федор умирает, а Александр остается единственным правопреемником княжества. В 1236 году Ярослав уезжает в Киев, затем во Владимир, а 15-летний княжич остается самостоятельно править Новгородом.

Первые походы

Биография Александра Невского тесно связана с войнами. Первый военный поход Александр предпринял вместе с отцом на Дерпт с целью отбить город у ливонцев. Сражение закончилось победой новгородцев. Затем началась война за Смоленск с литовцами, победа в которой осталась за Александром.

15 июля 1240 года состоялась Невская битва, знаменательная тем, что войска Александра без поддержки основной армии разбили лагерь шведов у устья реки Ижоры. Но новгородские бояре испугались возросшего влияния Александра. Представители знати с помощью различных каверз и подстрекательств добились того, что полководец уехал во Владимир к отцу. В это время немецкое войско совершило поход на Русь, захватывая псковские, изборские, вожские земли, рыцари взяли город Копорье. Армия противника вплотную приблизилась к Новгороду. Тогда новгородцы сами стали упрашивать князя вернуться.

В 1241 году Александр Невский прибыл в Новгород, затем освободил Псков, а 5 апреля 1242 года произошла знаменитая битва - Ледовое побоище - на Чудском озере. Сражение проходило на замерзшем озере. Князь Александр применил тактическую хитрость, заманив рыцарей, облаченных в тяжелые доспехи, на тонкий пласт льда. Атаковавшая с флангов русская конница завершила разгром захватчиков. После этой битвы рыцарский орден отказался от всех недавних завоеваний, также новгородцам отошла и часть Латгалии.

Через 3 года Александр освободил Торжок, Торопец и Бежецк, захваченные войском Великого Княжества Литовского. Затем исключительно силами своего войска, без поддержки новгородцев и владимирцев, догнал и уничтожил остатки литовской армии, а на обратном пути разбил еще одно литовское военное соединение под Усвятом.

Правление

В 1247 году умирает Ярослав. Александр Невский становится Князем Киевским и Всея Руси. Но так как после татарского нашествия Киев потерял стратегическое значение, Александр туда не поехал, а остался жить в Новгороде.

В 1252 году Андрей и Ярослав, братья Александра, выступили против Орды, но татарские захватчики разбили защитников русской земли. Ярослав обосновался в Пскове, а Андрей был вынужден бежать в Швецию, поэтому княжество Владимирское перешло к Александру. Сразу после этого последовала новая война с литовцами и тевтонцами.

Роль Александра Невского в истории воспринимают неоднозначно. Новгородский князь постоянно вел сражения с западными войсками, но при этом преклонялся перед ханом Золотой Орды. Князь неоднократно ездил в Монгольскую империю почитать правителя, особенно поддерживал и союзников хана. В 1257 году даже самолично явился в Новгород с татарскими послами, чтобы выразить поддержку ордынцам.

Кроме того, сына Василия, который сопротивлялся нашествию татар, Александр сослал в Суздальскую землю, а на его место посадил 7-летнего Дмитрия. Такую политику князя в самой России часто называют предательской, поскольку сотрудничество с правителями Золотой Орды подавило сопротивление русских князей на многие годы вперед. Как политика Александра многие не воспринимают, но воином считают отменным, а подвиги не забывают.

В 1259 году Александр с помощью угроз татарского нашествия добился от новгородцев согласия на перепись населения и выплату ордынцам дани, чему русский народ сопротивлялся много лет. Это еще один факт из биографии Невского, который не радует сторонников князя.

Ледовое побоище

В конце августа 1240 года в псковскую землю вторглись крестоносцы Ливонского ордена. После кратковременной осады немецкие рыцари овладели Изборском. Затем защитники католической веры осадили Псков и заняли его при содействии изменников-бояр. Далее последовало вторжение в новгородскую землю.

По призыву Александра Невского на помощь новгородцам прибыли войска из Владимира и Суздаля под командованием князя Андрея, брата новгородского правителя. Соединенное новгородско-владимирское войско предприняло поход на псковскую землю и, отрезав дороги из Ливонии на Псков, штурмом завладело этим городом, а также Изборском.

После этого поражения ливонские рыцари, собрав большое войско, выступили к Псковскому и Чудскому озерам. Основу войска Ливонского ордена составляла тяжеловооруженная рыцарская конница, а также пехота, которая по численности многократно превосходила рыцарей. В апреле 1242 года произошло сражение, вошедшее в историю как Ледовое побоище.

Историки долгое время не могли определить точное место битвы, ведь гидрография Чудского озера часто менялась, но координаты сражения ученым позже все-таки удалось указать на карте. Эксперты сошлись во мнении, что более точно описывает битву Ливонская рифмованная хроника.

В «Рифмованной хронике» указано, что у Новгорода числилось большое количество стрелков, которые первыми приняли удар рыцарей. Рыцари построились «свиньей» – глубокой колонной, начинающейся тупым клином. Такое образование позволяло тяжеловооруженной рыцарской кавалерии наносить таранный удар по линии противника, ломать боевые порядки, но в этом случае подобная стратегия оказалась ошибочной.

Пока передовые отряды ливонцев пытались пробить плотный строй новгородской пехоты, княжеские дружины оставались на месте. Вскоре дружинники ударили по флангам неприятеля, сокрушая и смешивая ряды немецких войск. Новгородцы одержали решающую победу.

Некоторые историки утверждают, что рыцарские соединения состояли из 12-14 тыс. воинов, а ополчение новгородцев насчитывало 15-16 тыс. человек. Другие эксперты считают эти цифры непомерно завышенными.

Результат битвы решил исход войны. Орден заключил мир, отказавшись от завоеванных псковских и новгородских территорий. Эта битва сыграла огромную роль в истории, повлияла на развитие региона, сохранила свободу новгородцев.

Личная жизнь

Александр Невский женился в 1239 году, сразу после победы над литовцами под Смоленском. Супругой князя стала Александра, дочь Брячислава Полоцкого. Молодые венчались в храме святого Георгия в Торопце. Через год у них родился сын Василий.

Позже жена подарила Александру еще троих сыновей: Дмитрия, будущего князя новгородского, переяславского и владимирского, Андрея, который будет костромским, владимирским, новгородским и городецким князем, и Даниила, первого князя московского. Также у княжеской пары была дочь Евдокия, которая впоследствии вышла замуж за Константина Ростиславича Смоленского.

Смерть

В 1262 году Александр Невский отправился в Орду, чтобы попытаться предотвратить намечавшийся татарский поход. Новое вторжение спровоцировали убийства собирателей дани в Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле и Владимире. В Монгольской империи князь тяжело заболел, а на Русь вернулся уже умирающим.

По возвращению домой Александр Невский принимает торжественную клятву православных монахов под именем Алексия. Благодаря этому поступку, а также из-за регулярных отказов Римскому папству принимать католичество, великий князь Александр стал любимым князем русского духовенства. Более того, в 1543 году он был канонизирован Русской православной церковью в лике чудотворцев.

Скончался Александр Невский 14 ноября 1263 года, похоронен в Рождественском монастыре во Владимире. В 1724 году император приказал перезахоронить мощи святого князя в Александро-Невском монастыре в Санкт-Петербурге. Памятник князю установлен на площади имени Александра Невского перед входом в Александро-Невскую Лавру. Этот монумент представлен на фото в исторических изданиях и журналах.

Известно, что часть мощей Александра Невского находится в Храме Александра Невского в Софии (Болгария), а также в Успенском соборе Владимира. В 2011 году образ с частицей мощей передали Александро-Невскому храму уральского села Шурала. Икону Святого благоверного князя Александра Невского часто можно встретить в российских храмах.

• Основные военные победы князь Александр одержал в молодости. К моменту Невской битвы полководцу исполнилось 20 лет, а во время Ледового побоища князю было 22 года. Впоследствии Невского считали политиком и дипломатом, но больше все-таки военачальником. За всю жизнь князь Александр не проиграл ни одного сражения.
• Александр Невский – единственный светский православный правитель во всей Европе и на Руси, который не шел на компромисс с католической церковью ради сохранения власти.

• После смерти правителя появилась «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», литературное произведение агиографического жанра, созданное в 80-х годах XIII века. Предполагается, что составление «Жития Александра Невского» осуществлялось в монастыре Рождества Богородицы во Владимире, где было погребено тело князя.
• Об Александре Невском часто снимают художественные фильмы. В 1938 году вышел самый известный фильм, получивший название «Александр Невский». Режиссером картины стал , а для хора и солистов с оркестром советским композитором создана кантата «Александр Невский».

• В 2008 году состоялся конкурс «Имя России». Мероприятие организовали представители государственного телеканала «Россия» совместно с Институтом российской истории РАН и фондом «Общественное мнение».
• Пользователи Сети выбирали «Имя России» из готового списка «пятисот великих деятелей страны». В результате конкурс едва не завершился скандалом, ведь лидирующую позицию занял . Организаторы заявили, что за коммунистического вождя отдали голоса «многочисленные спамеры». В итоге Александра Невского назвали официальным победителем. По мнению многих, именно фигура новгородского князя должна была устроить и православную общественность, и патриотов-славянофилов, а также просто любителей русской истории.

После сурового ответа, данного Александром Невским послам папы, в Риме решили открыть враждебные действия против Русской Земли, натравливая на нее для этого наших соседей. В 1253 году, Иннокентий Четвертый послал приказание духовенству Ливонии - проповедовать новый поход, причем презрительно смешивал в своем послании Русских с Татарами.

В том же 1253 году, рыцари внезапно подступили к Пскову, в надежде его легко захватить. Но были мужественно отбиты жителями города, и стали поспешно отступать, узнав, что на выручку Псковичей идут Новгородцы с сыном Александра Невского - юным Василием.

Не теряя времени на преследование, Новгородцы направились к устью реки Нарвы, в расположенные здесь Немецкие владения. Псковичи же, видя поспешное отступление Немцев, погнались за ними, принудили к бою и победили их. При таких обстоятельствах, рыцари вынуждены были просить мира, который и был заключен.

Кроме немцев, латиняне возбуждали против нас жестокого и коварного Миндовга, объединителя Литовских племен.

Он овладел в 1235 году Русским городом Новогрудком, затем стал быстро усиливаться, и, найдя выгодным иметь поддержку папы, принял католичество, в награду за что получил из Рима королевский венец. Скоро он отрекся от христианства, но сила его возрастала все более и более. Миндовг овладел раздробленными уделами Полоцких князей.

В 1252 году, во время поездки Александра Невского в Орду, Миндовг пошел воевать Смоленскую Землю. Причем отряды его стали опустошать и Новгородские владения. Тогда, сидевший в это время в Новгороде, сын Александра - Василий храбро выступил против Литовцев, геройски сразился с ними и разбил наголову.
Таким образом, на время были усмирены и Литовцы.

Но Новгородцы не могли ужиться долго с юным сыном Александра Невского, и в 1255 году он должен был выехать от них в Торжок.

Узнав про это, Александр отправил свои войска к Новгороду, с целью смирить его, причем решил сделать это без кровопролития. Подойдя к городу, он потребовал выдачи посадника Анании, которого считал главным заводчиком происшедшего недоразумения с сыном. Однако у Анании была сильная партия, не желавшая его выдавать. Поэтому возникли оживленные переговоры. Александр удовольствовался только смещением Анании с должности посадника и вернулся домой.

Скоро, однако, ему вновь довелось ехать в Новгород.

В 1256 году Шведы в союзе с Датчанами собрали большие силы и стали строить крепость недалеко от устья Нарвы. Это всполошило Новгородцев. Они стали собирать свои войска и просили Александра прийти им на помощь. Узнав про это, Шведы поспешили уйти и оставили свою крепость недостроенной. Но Александр решил их сильно наказать за дерзкую попытку. Он прибыл со всеми своими полками в Новгород и приказал тотчас же выступить в дальнейший поход.

Все повиновались, но никто не знал, куда они идут.

Когда рать достигла Копорья и остановилась здесь для отдыха, Александр поздравил своих воинов с походом в Финляндию. Митрополит Кирилл благословил Александра и его ратников на продолжительные тяжелые подвиги и вернулся в Русскую Землю. Войска же наши, с доблестным своим князем, начали беспримерный по трудности поход.

Могучая воля Александра и самоотверженность его сподвижников преодолевали все трудности. Двигаясь постоянно в сумерках зимнего дня, почти ощупью, терпя недостаток во всем, войско наше шло безостановочно вперед, и Александр прошел по Финляндии, «как Божия гроза из края в край».

Этот поход навел такой страх на Шведов, что только тридцать семь лет спустя они осмелились вновь начать враждебные действия против русских.

Новгородская летопись сообщает о событиях следующим образом:

«В то же лето, на зиму [1256/57 гг. ], приеха князь Олександръ, и митрополитъ с нимь; и поиде князь на путь, и митрополитъ с нимь; и новгородци не ведяху, кде князь идеть; друзии творяху, яко на Чюдь идеть.
Идоша до Копорьи, и поиде Александръ на Емь, а митрополитъ поиде в Новъгородъ, а инии мнози новгородци въспятишася от Копорьи.
И поиде съ своими полкы князь и с новгородци; и бысть золъ путь, акыже не видали ни дни, ни ночи; и многымъ шестникомъ бысть пагуба, а новгородцевъ Богъ сблюде.
И приде на землю Емьскую, овыхъ избиша, а другыхъ изъимаша; и придоша новгородци с княземь Олександромь вси здорови» .

Особенно важно обратить внимание на участие киевского митрополита Кирилла в такой дальней экспедиции. Никогда ранее глава Русской церкви не доходил до этих земель. Очевидно, что Александр Ярославич стремился привлечь верховного иерарха к укреплению позиций православия в Водской земле и Карелии. На экспансию латинян князь пытался также ответить усилением проповеди. В похожем направлении, как уже упоминалось, действовали его дед Мстислав Удалой (в 1210 г.) и отец Ярослав (1227 г.). Во всех случаях это были меры по упреждению католической миссии. Надо полагать, в 1250-е гг. она действительно развивалась в Водской земле и Карелии, о чем писали Люнебург и Кивель в Рим . Поездка митрополита в Копорье - столицу води («Ватландии») - должна была закрепить эти земли за православным патриархатом. Вероятно, в городе была построена церковь и утверждено местное духовенство - о создании отдельной епископии говорить затруднительно, но, скорее всего, Кирилл все же выделил отдельного иерарха для местных жителей. Именно так следовало действовать, чтобы не произошло совмещение епархий - ведь папа поручил архиепископу Рижскому назначить епископа в Карелию, а это было бы неканонично, если бы в этой земле уже существовал православный епископ. Кстати, предположительно буквально в то время, когда в Копорье находился киевский митрополит, архиепископ Альберт Зуербеер избирал кандидата для посвящения в первые «епископы Карельские».

Из сообщения летописи видно, что князь не хотел заранее оговаривать с участниками похода его цель. Александр собирался разобраться на месте. Наиболее традиционным было вторжение из Копорья в Эстонию - на то и был расчет. Запуганные немцы должны были запросить мира и дать новые гарантии от посягательств на Водскую землю и Карелию. Надо полагать, такие гарантии были даны - позднее мы не фиксируем активности католических миссионеров в этих землях.

Сначала, осенью 1256 г., Александр Ярославич с войсками и митрополит прибыли в Новгород. Затем суздальские и новгородские полки были направлены к Копорью, а сам князь с митрополитом отправились куда-то иным путем: «и поиде князь на путь, и митрополитъ с нимь». Новгородцы не только не знали, где князь идет, но и для какой кампании их собрали, отчего и гадали - вероятно на Чудь, на Эстонию, обычный маршрут для вторжения от Копорья.

Надо полагать, таинственность предприятия не только простой военной хитростью. Вероятно, Александр Ярославич с митрополитом Кириллом совершили объезд местных племенных нобилей, которые вынуждены были присягнуть великому князю. Личная присяга, как известно, важный элемент средневекового права. Над областью восстанавливался великокняжеский сюзеренитет. Местные жители становились подданными Владимирского государства, в то время как ранее они являлись просто новгородскими данниками. Скорее всего, именно поэтому новгородцы не были в курсе «кде князь идеть». В эти годы завершалось оформление Водской пятины Новгородского княжества .

Зимой 1226/27 г. на емь ходил Ярослав Всеволодович, после чего последовало их ответное вторжение на Неву . В 1237 г. папское послание свидетельствует, что шведы также не контролировали тавастов . Только зимой 1249/1250 г. ярл Биргер завоевывает Тавастланд . И.П. Шаскольский считает, что в период с конца 1230-х гг. до 1249 г. емь платила дань Новгороду, а поход Биргера был направлен именно против русских подданных . В 1256 г., таким образом, Александр Невский совершал попытку освобождения своих земель.

Следует признать, что прямых указаний источников на подданство еми в это период нет. «Хроника Эрика» называет «русского князя» в качестве главного претендента на власть у тавастов . Надо полагать, что прямой зависимости от Руси у еми в те годы не имелось. Земля тавастов была формально независимой. Особенно важно отметить, что ни в 1226/1227 г., ни в 1256/1257 г. князья не пытались принять меры по закреплению этой территории за собой . Каждый раз мы имеем дело с грабительскими набегами, продолжением которых было либо изъятие дани, либо ответное вторжение. Примечательно, что следствием похода Ярослава в 1226/1227 г. стало не только ответное нападение еми, но и крещение карелов. Карелы, судя по всему, были участниками и русского нападения в 1256 г. Можно сказать, что вся линия отношений Руси и тавастов была в значительной мере опосредована карелами. Следует предположить, что и сами русские походы были обусловлены конфликтами тавастов с карелами.

Об особой роли, которую играли в кампании против еми в 1256/1257 г. карелы, свидетельствует папская булла, непосредственно связанная с походом Александра Ярославича. Вскоре после русского предприятия шведский король Вальдемар пожаловался на эту агрессию папе, который написал послание с призывом к организации крестового похода в Карелию:

«Из писем дражайшего во Христе сына нашего Вадьдемара, прославленного короля Швеции (Sane litterarum carissimi in Christo filii nostri Valdemaris, Suecie regis illustris ), стало известно неприятнейшее для нашего слуха и души сообщение о тягчайших и жестоких нападениях, которые очень часто переносят верноподданные этого королевства от врагов Христа, называемых обыкновенно карелами (Cariali ), и от язычников других близлежащих областей (et a paganis alijs circumiacentium partium ). Действительно, среди всех прочих опасностей, которые причинили названному государству коварства и жестокость этого племени, особенно в этом году, когда оно, неистово вторгнувшись в некоторые части данного государства, свирепо убило многих из его верноподданных, пролило множество крови, много усадеб и земель предало огню, подвергло также поруганию святыни и различные места, предназначенные для богослужения, многих возрожденных благодатью священного источника прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило их, к несчастью, в языческих обычаях и тягчайшим и предосудительным образом подчинило себе» .

Документ этот сохранился не полностью и не имеет даты, однако благодаря трудам А.Х. Лерберга и Г. Рейна с уточнениями И.П. Шаскольского вполне уверенно признается папским посланием Александра IV, относящимся к 1257 г. и связанным с ответными мерами после похода на тавастов Александра Невского . Сейчас эту атрибуцию можно считать признанной .

Упоминаемые в тексте наряду с карелами «язычники других близлежащих областей» - это, несомненно, русские , которых и в прежних посланиях папа Александр IV относил к неверным. Однако крестовый поход был объявлен только против Карелии. Причины этого, скорее всего, были не только в том, что шведы фактически не имели возможности и сил для вторжения на Русь, но и в связи с тем, что карелы реально являлись главными инициаторами вторжения в 1256 г. Вероятно, вожди карельских племен пригласили Александра принять участие в походе на емь в ознаменование своей покорности великокняжеской власти. С этим можно связать и отказ части новгородцев в Копорье от дальнейшего пути.

Когда полки двигались к Копорью было не известно куда готовился поход - общим мнением было «на чюдь». Но когда Александр объявил, что хочет напасть на тавастов «инии мнози новгородци въспятишася от Копорьи». В.Т. Пашуто считал, что отказ значительной части новгородцев от похода на емь был связан с тем, что доходы от предприятия должны были преимущественно достаться князю, а не горожанам . Это предположение И.П. Шаскольский считал «маловероятным», но признавал, что отказ от дальнейшего пути связан с той группой боярства, которая выступала оппозиционной Александру в ходе волнений 1255 г. Полагаем, что если бы речь шла о сопротивлении внешнеполитическим акциям великого князя, то и к Копорью новгородцы не пошли бы. Вероятно, основной причиной отказа горожан от предприятия были трудности зимнего пути в далекую Тавастию. Но не следует исключать и нежелание воевать за карельские и великокняжеские интересы, все более отдалявшиеся от новгородских.

В торговом договоре Новгорода с немецкими городами, заключенном в промежуток между 1258 и 1263 гг. и подписанном Александром Невским, специально указано, что новгородцы не несут ответственности за ограбление купцов и другие хозяйственные споры в Карелии:

«Оже кто гоститъ в Корелу, или немци или гтяне, а что ся учинитъ, а то Новугороду тяжя не надобе» .

Под 1268/1269 г. новгородская летопись упоминает, что князь Ярослав Ярославич собрал полки и собирался идти на Ревель, но немцы прислали послов и уговорили сохранить мир. Тогда князь решил идти на Карелию, но и от этого его отговорили . Трактовка этих событий вызывает затруднения у историков . Однако все это очевидно указывает на обособленное положение Карелии в рамках Новгородской земли .

Нет никаких сомнений, что Александр Ярославич был жестким и властным правителем. Землю тавастов он разорил масштабно и основательно . Наверняка, шведскому королю было на что жаловаться . Однако закрепиться там русские и не пытались. Вскоре эти земли окончательно были поглощены шведскими колонизаторами. Новый виток борьбы в регионе начнется только в 1293 г., когда шведы начнут открытую агрессию против Западной Карелии, реализуя призывы верховного понтифика к крестовому походу, декларированные в 1257 г.

Следует сказать, что в южной части земли тавастов сейчас зафиксировано 19 раннесредневековых городищ XI-XII вв. Из них наиболее обследованными являются городища Рапола (Rapola ) и Хакойстен (Hakoisten; Hakoinen ). Последнее - Хакойстенлинна (Hakoistenlinna ) - расположено в 15 км южнее современной Хямеэнлинны (Hämeenlinna ) и представляет собой скалу (высота 143 м над уровнем моря), спускающуюся двумя уступами к югу и главенствующую над окрестностями. На верхнюю часть городища Хакойстен ведет узкая тропа с вырубленными в граните ступенями - это самая неприступная часть укрепления - детинец. На вершине зафиксированы фундамент смотровой башни и каменная постройка. Нижний город ограждают массивные валы. Городище было вскрыто археологами в начале XX в. Тогда же появилось предположение, что Тавастхус (Tavastehus ; совр. Хямеэнлинна) был первоначально основан на месте Хакойстенлинны, затем укрепление на Хакойстенлинне было разрушено и вновь заложено в 15 км севернее на острове у западного берега озера Ванаявеси (Vanajavesi ), где и находится сейчас замок Тавастхус. Впервые Тавастхус упоминается в источниках в 1308 г., как третья по значению финская крепость (после Турку и Выборга), но местоположение ее не отмечено.

Этапов вторжения/разорения в Тавастии в XIII - начале XIV в. можно зафиксировать несколько. Особенно показательными являются летописные указания по новгородскому походу, состоявшемуся зимой 1310/11 гг. В новгородской первой летописи сообщается: «Ходиша новгородци воиною на Немецькую землю за море на Емъ съ княземъ Дмитриемь Романовичемъ, и переехавше моря, взяша первое Купецьскую реку <...> Потомъ взяша Черную реку всю, и тако по Чернои придоша к городу Ванаю, и взяша город, и пожгоша; а Немци възбегоша на Детинець: бяше бо место велми силно, твердо, на камени высоце, не имея приступа ниоткуду же; и сослаша с поклономъ, просяще мира; новгородци же мира не даша. И стояша 3 дни и 3 ночи, волость труче, села великая пожгоша, Обилие все потравиша, а скота не оставиша ни рога; и потомь идуче, взяша Кавгалу реку и Перну реку, и выидоша на море, и придоша здорови вси в Новъгородъ» .

Судя по всему, под городом Ванаем и его неприступным детинцем подразумевается именно городище Хакойстенлинна. С этим согласны большинство исследователей . Существующий на месте современной Хямеэнлинны замок никак не подходит под приведенное описание. Он располагается на невысоком прибрежном холме - до начала XX в, острове, отделенном от берега болотистой низиной, ныне засыпанной. Первоначальный замок был сложен из крупных гранитных булыжников - без использования кирпича, а потому, предполагают некоторые, мог выглядеть скалой. Однако при личном знакомстве с этими сооружениями становится ясно, что 7-метровые стены Тавастхуса невозможно сопоставить с 25-метровой скалой, отделяющей верхний город Хакойстенлинны от нижнего. Первый и наиболее крупный исследователь истории Хямеэнлинны (Тавастхуса) Ю. Айлио, считал, что в 1220-е гг. в период проповеди в Тавастии епископа Томаса было заложено первое шведское укрепленное поселение в земле еми - замок Тавастхус, который располагался на городище Хакойстен . После его разрушения - скорее всего, в период восстания тавастов во второй половине 1230-х гг. - он был заново заложен в 15 км севернее, вероятно, ярлом Биргером в 1249 г. Однако пока вокруг нового поселения не были возведены каменные стены, шведская база в Тавастии оставалась на скале Хакойстен . Параллельно с мнением Айлио исследователи продолжают обсуждать версии о строительстве Биргером Тавастхуса на месте Хакойстена, а также сопоставлять современные укрепления Хямеэнлинны с летописным описанием новгородского похода 1311 г. Наиболее распространенным сейчас можно считать мнение, что в 1249 г. Биргер основал Тавастхус на месте Хакойстенлинны, а потом - в конце XIII в. - шведский административный центр был перенесен уже на современное место .

Следует заметить, что находок ранее конца XIII в. на Хакойстенлинне нет: самая ранняя датирующая находка - серебряная монета шведского короля Биргера Магнуссона (1290-1318 гг.). Более того, это поселение исчезает уже ок. 1380-х гг. То есть оно существовало на достаточно ограниченном отрезке времени. Айлио допускал, что укреплениями Хакойстена шведы пользовались, пока работы на озере Ванаявеси не были закончены. Как показывают обследования замка Хямеэнлинна, его строительство также не может быть датировано периодом ранее конца XIII в.

Натурное обследование укреплений Хакойстена убеждает нас в их большей древности. Позиция современного замка Хямеэнлинна даже с учетом первоначального островного положения выглядит менее безопасной, чем на грозной скале Хакойстен, действительно довлеющей над окрестностями. Хакойстен - это самой природой созданная крепость. Верхний город просто неприступен, а нижний окружен валами, сопоставимыми по величине с существующими у современной Хямеэнлинны. Полагаем, что и прежде любой иноземной администрации Тавастии (русской или шведской) важно было для контроля за регионом иметь в своей власти такие естественные твердыни. Как бы ни разрешился спор о первоначальном положении Тавастхуса, представляется допустимым, что укрепления Хакойстена давно использовались тавастами для укрытия от интервентов. Надо полагать, новгородцев в их предприятиях обычно интересовал важнейший - богатейший - населенный пункт Тавастии. Вполне вероятно, что в 1256 г. Александр Невский штурмовал один из таких племенных центров, как Хакойстен.

Конфликт в Копорье перед походом на емь, вероятно, не имел последствий. Александр вполне сохранил свой авторитет в Новгороде. Кроме того, все, кто отправился с князем, вернулись здоровыми и с богатой добычей. Потери, вероятно, коснулись только суздальцев и карел. Князь оставил в городе сына Василия и спокойно отправился во Владимир, а затем в Орду, где его ждали еще в прошлом году.

После возвращения Александра монголы начали проводить перепись населения для введения новой податной системы. В 1257 г. перепись проходила во Владимиро-Суздальской земле . И в эти же годы мы фиксируем в Новгороде странный рецидив событий 1255 года. Тогда пронесся слух, что монголы хотят произвести перепись и в Новгороде, для чего собираются в ближайшее время прибыть. Волнительно в городе было весь год: «и смятошася люди чересъ все лето», а зимой, когда приехал Александр с монгольскими послами, конфликт особенно обострился. Был убит посадник Михалко Степанович, суздальский сторонник, избранный при Александре Ярославиче в 1255 г. Вероятно, беспокойство охватило и князя Василия, не ожидавшего, что после восстания 1255 года его отец решит подчинить Новгород монголам. Василий бежит - и бежит, как Ярослав Ярославич, в Псков. Княжич, очевидно, искал поддержки против политики отца. Но Александр и на это раз провел энергичные меры: те, кто подговорил Василия к бегству («кто Василья на зло повелъ»), были казнены («овому носа урезаша, а иному очи выимаша»), а молодой мятежник из Пскова выведен и отправлен под конвоем в Суздаль («выгна сына своего изъ Пльскова и посла в Низъ»). Был избран новый посадник - Михаил Федорович, выведенный из Ладоги, доказавшей свою лояльность в 1254 г. во время бегства Ярослава Ярославича . А в 1259 г. Александр прибыл в Новгород с войском и монголами «по число». Под прикрытием суздальских полков перепись была проведена и монгольские поборы утверждены . В городе на столе был посажен другой сын Александра - несовершеннолетний Дмитрий.,

События 1252-1257 гг. показывают, что в некоторых кругах правящей элиты Северной Руси политика Александра Ярославича на «замирение Орды» встречала открытое сопротивление. Все это накладывалось на проблему включения в сферу влияния областей Восточной Прибалтики и сепаратистские тенденции в городах Северо-Запада. Князь был вынужден использовать вооруженную силу и карательные меры. Оппозиционеры открыто стремились заручиться поддержкой - как политической, так и, возможно, военной - на Западе. Однако там они столкнулись с сугубо прагматичным желанием приобрести новые владения, новых подданных, а не добрых соседей. Благожелательная риторика папы Иннокентия IV была реализована архиепископом Альбертом весьма формально и на деле вылилась в серию вторжений, военных кампаний, к которым привлекались как прибалтийские колонисты, так и вновь обращенные литовцы. На Руси эти «крестоносцы» столкнулись с единодушным и решительным сопротивлением, на которое явно не рассчитывали.

Примечательно, что эта борьба, судя по всему, выходила далеко за пределы Северной Руси. Около 1255-1256 г., как сообщает Галицко-Волынская летопись, такие противники, как Даниил Романович и литовский князь Миндовг, внезапно откладывают противоборство и совершают совместный поход на Киев - разграблению подвергся город Возвягль . Инициатором похода в летописи представлен Миндовг, который звал Даниила «ко Возвяглю оттуда и къ Кыеву» . Однако потом Даниил действовал самостоятельно и захватил Возвягль, не дождавшись подхода литовских войск. Обиженные литовцы даже ограбили на обратном пути Луцк. Это позволило В.Т. Пашуто утверждать, что главным организатором нападения на Киевские земли был Даниил Галицкий . Обычно действия русского князя трактуется как борьба с монголами и их сторонниками. Однако не следует забывать, что великим князем Киевским в эти годы был Александр Ярославич Невский, а его противником выступал Андрей Ярославич, женатый на дочери Даниила Романовича. Причем тогда же мы наблюдаем поддержку Литвой немецких предприятий на Северо-Западе. Гипотетически эти события можно сопоставить, отчего получится, что борьба противников промонгольской политики великого князя Александра и их иностранных союзников (Ливония, Литва) вылилась в нападения на суздальские владения на юге Руси. Если такое предположение верно, то перед нами предстает целая цепочка событий - от 1252 до 1257 г., в которых мы наблюдаем проявления борьбы (вплоть до вооруженной) сторонников двух разных линий развития отношений с монголами.

В том же направлении можно рассуждать и при определении причин похода на Литву монгольского хана Бурундая в 1258-1259 гг. Куремса уже много лет вел войну с галицкими князьями, но так и не мог добиться их покорности. В итоге монгольские правители решили заменить Куремсу на Бурундая: «приде Буранда (Бурондаи) безбожныи злыи со множествомъ полковъ Татарьскыхъ в силе тяжьце и ста на местех Куремьсенех (Куремсинех)» . И первым предприятием нового владетеля южнорусской степи стал не поход на галичан, а вторжение в Литву. Хан сделал видимость, что никакого противостояния с Даниилом не существует, и предложил ему принять участие в предприятии:

«приде Буранда со силою великою, посла же послы к Данилови, река: иду на Литву; оже еси миренъ - поиди со мною» .

Опасаясь новой войны Даниил согласился и послал в помощь Бурундаю войска во главе с братом Васильком. Литва была разорена, и это с особым удовольствием зафиксировала даже новгородская летопись:

«Тои же зимы взяша Татарове всю землю Литовьскую, а самехъ избиша» .

В 1258 г. литовцы дважды нападали на русские земли: сначала - к Смоленску, а потом - к Торжку. Очевидно, что эти действия находились в русле пролатинской политики Миндовга.

К 1257 г. в Риме осознали, что уния с Галицко-Волынским государством оказалась лишь фикцией, не наполненной никаким содержанием. Даниил остался без поддержки в своей борьбе с монголами и не имел никаких оснований на уплотнение союза с латинянами. В эти годы папа Римский неоднократно пытался призвать Даниила к покорности, но безуспешно . В итоге следует признать период попыток мирного объединения церквей (1245-1257 гг.) завершившимся. Тогда же прекратились и переговоры об унии между Римом и Никейским патриархом . В риторику папских посланий, начиная с 1257 г., прочно входит понятие «схизматик», приравниваемый к «неверным» и даже хуже - к «отступникам». Уже 5 января 1257 г. в посланиях к польским князьям и епископам Александр IV призвал их бороться «contra scismaticos » . В апреле того же года папа приказал польским священникам начать проповедь крестового похода «против литовцев, ятвягов и русских, а также других язычников и схизматиков (contra Litwanos, Jatuenzones et Ruthenos ас alios paganos et schismaticos )» .

Одновременно усиливалось давление на короля Миндовга для активизации натиска на русский Северо-Восток. Создается впечатление, что Миндовг фактически вел войну против Александра Невского: нападение на «волость Новгородьскую» в 1253 г., поход на Киев зимой 1255/56 г., поход под Смоленск и атака на Торжок в 1258 г. Удивительно, что источники нигде не упоминают ответных предприятий Александра Ярославича, не оставлявшего обычно такие события безнаказанными. В 1257-1258 гг. князь ввел в своих владениях монгольскую податную систему, стал вассалом великой Орды. И ранее он выступал сторонником мирных отношений с монголами, но теперь буквально стал проводником их политики. В этих условиях нападения литовцев - это была открытая агрессия против Евразийской империи. Думается, что поход Бурундая был ответом на эту агрессию, подготовленным не без участия Александра Ярославича.

Бурундай заставил галицко-волынских князей выступить вместе с ним. Союзные русские отряды впоследствии будут принимать участие в нападениях на Польшу и Венгрию. Антимонгольский фронт, который из Рима пытались выстроить на границах русских земель, был прорван. Вся политика, направленная на унию - поглощение православных христиан Латинской церковью, к началу 60-х гг. XIII в. рухнула