Это общественное движение против абсолютизма во Франции в 1648-53, в котором участвовали различные слои общества, преследовавшие подчас противоположные цели. Налоговый гнёт, бедствия Тридцатилетней войны 1618-48 привели ко многим крестьянским и плебейским восстаниям. Налоговая политика правительства Дж. Мазарини вызвала оппозицию парижского парламента и связанных с ним кругов буржуазии. Парижский парламент временно блокировался с народными антифеодальными силами и потребовал ряда реформ, часть которых носила буржуазный характер. В ответ на попытку Мазарини арестовать лидеров оппозиции (П. Бруссель и др.) в Париже началось 26-27 августа 1648 массовое вооружённое восстание. Мазарини вывез из восставшей столицы малолетнего Людовика XIV, и королевские войска начали осаду города (январь - февраль 1649). Парижан поддержал ряд провинций. Однако парижская буржуазия и парламентское «дворянство мантии», испуганные подъёмом народного движения, радикализмом листовок и памфлетов, вступили в переговоры с королевским двором. В марте 1649 окончилась «парламентская Ф.», но народные волнения продолжались. С начала 1650 оппозицию абсолютизму возглавили реакционные придворные круги («Ф. принцев»), хотевшие лишь оказать давление на правительство, чтобы получить выгодные должности, пенсии и т.п. (отсюда выражение «фрондировать» - находиться в несерьёзной, неопасной оппозиции). Фрондировавшие вельможи и принцы, опираясь на свои дворянские свиты и иноземные (исп.) войска, использовали в своих интересах восстания крестьян и демократическое движение в городах. Наиболее революционные элементы французской буржуазии и в период «Ф. принцев» пытались продолжить борьбу против абсолютизма; так, в Бордо Ф. этого периода приобрела характер буржуазно-демократического республиканского движения. Фрондёры-аристократы добились в 1651 отставки и изгнания Мазарини, но вскоре он вернулся во Францию с наёмными войсками. Началась длительная междоусобная война. К концу 1652 Мазарини подачками и уступками склонил к примирению большинство знатных фрондёров, а их глава принц Л. Конде, ещё в 1651 перешедший на службу к испанскому королю, был вынужден покинуть Париж, несмотря на помощь испанскому отрядов. К середине 1653 был подавлен самый стойкий и радикальный очаг Ф. - в Бордо. Поражение Ф. привело к феодльной реакции во французской деревне в 50-70-х гг. 17 в. и способствовало установлению неограниченного самодержавия Людовика XIV.Итоги: Фронда не была ознаменована кровавыми казнями, ибо правительство долго ещё боялось её возобновления. Подавление движения имело результатом совершенное упрочение королевского произвола и окончательное унижение парламента и аристократии, то есть двух сил, имевших хоть какие-нибудь шансы в борьбе с абсолютизмом. Дело кончилось победой кардинала Мазарини. После смерти кардинала Мазарини (1661 год) Людовик XIV лично стал править государством. Смуты фронды и английская революция внушили ему ненависть ко всякому проявлению общественной самодеятельности, и он всю жизнь стремился к всё большему и большему укреплению королевской власти. Его царствование стало апогеем французского абсолютизма. Государственный совет, ранее включавший членов королевской семьи, представителей знати, высшее духовенство, был заменен узким советом в составе трех министров, выходцев из среды нового дворянства. Король лично руководил их деятельностью. Реформа центральной и местной администрации, укрепление института интендантов обеспечивали контроль за сбором налогов, за деятельностью парламентов и провинциальных штатов, городских и сельских общин. Поощрялось развитие промышленности и торговли. Реформа армии, проведенная военным министром Лувуа, позволила Людовику XIV активизировать французскую экспансию в Европе. История его царствования изобилует войнами. Деволюционная война 1667-68 потеснила Испанию в Южных Нидерландах. Голландская война 1672-78 принесла Франции Франш-Конте. Но Людовик XIV не ограничился территориями, полученными по Нимвегенским мирным договорам 1678-79. С целью "упорядочить французские границы" его войска захватили в 1681 Страсбург, в 1684 взяли Люксембург, в 1688 вторглись в Рейнскую область. Встревоженная непомерными аппетитами Франции Аугсбургская лига выставила против нее мощную коалицию: война за Пфальцкое наследство 1688-97 завершилась серьезным поражением Людовика XIV. Рисвикский мир 1697 лишал его всех завоеваний, кроме Эльзаса и Франш-Конте. Итогом войны за Испанское наследство 1701-14 стало дальнейшее ослабление Франции. Бесконечные войны истощили французскую казну. К концу "века Людовика XIV" Франция переживала глубокий экономический спад. Людовик XV - король Франции c 1 сентября 1715 года из династии Бурбонов. После смерти прадеда, Людовика XIV, 1 сентября 1715 года Людовик вступил на престол в возрасте 5 лет, под опекой регента Филиппа Орлеанского, племянника покойного короля. Внешняя политика последнего представляла реакцию против направления и политики Людовика XIV: заключен был союз с Англией, начата война с Испанией. Внутреннее управление ознаменовалось финансовыми неурядицами и введением системы Джона Ло, повлёкшей за собой сильнейший экономический кризис. 1 октября 1723 года Людовик был объявлен совершеннолетним, но власть продолжала оставаться в руках Филиппа Орлеанского, а по смерти последнего перешла к герцогу Бурбону. В 1726 году король объявил, что он берет бразды правления в свои руки, но на самом деле власть перешла к кардиналу Флери, который руководил страной до своей смерти в 1743 году, стараясь заглушить в Людовике всякое желание заниматься политикой. Правление Флери, служившего орудием в руках духовенства, может быть характеризовано так: внутри страны - отсутствие каких бы то ни было нововведений и реформ, освобождение духовенства от уплаты повинностей и налогов, преследование янсенистов и протестантов, попытки упорядочить финансы и внести большую экономию в расходах и невозможность достигнуть этого ввиду полного невежества министра в экономических и финансовых вопросах; вне страны - тщательное устранение всего, что могло бы повести к кровавым столкновениям, и, несмотря на это, ведение двух разорительных войн, за польское наследство и за австрийское. Первая присоединила к владениям Франции Лотарингию, на престол которой был возведён тесть короля Станислав Лещинский. Вторая, начавшись в 1741 году при благоприятных условиях, велась с переменным успехом до 1748 года и закончилась Аахенским миром, по которому Франция вынуждена была уступить неприятелю все свои завоевания в Нидерландах взамен уступки Филиппу Испанскому Пармы и Пьяченцы. В Войне за австрийское наследство Людовик участвовал одно время лично, но в Меце опасно заболел. Кардинал Флери умер в начале войны, и король, вновь заявив о своём намерении самостоятельно управлять государством, никого не назначил первым министром. Ввиду неспособности Людовика заниматься делами, это имело крайне неблагоприятные для работы государства последствия: каждый из министров управлял своим министерством независимо от товарищей и внушал государю самые противоречивые решения. С 1745 года попав всецело под влияние маркизы де Помпадур, разорявшей страну своей расточительностью. Парижское население стало более враждебно относиться к королю. Бедственное состояние страны навело генерального контролера Машо на мысль о реформе в финансовой системе: он предложил ввести подоходный налог (vingtième) на все сословия государства, в том числе и на духовенство, и стеснить право духовенства покупать недвижимые имущества ввиду того, что владения церкви освобождались от уплаты всякого рода повинностей. В 1756 году вспыхнула Семилетняя война , в которой Людовик стал на сторону Австрии, традиционной противницы Франции, и (несмотря на локальные победы маршала Ришельё) после целого ряда поражений вынужден был заключить в 1763 году Парижский мир, лишивший Францию многих её колоний (между прочим - Индии, Канады) в пользу Англии, которая сумела воспользоваться неудачами своей соперницы, чтобы уничтожить её морское значение и разрушить её флот. Франция опустилась до уровня третьестепенной державы. Финансовое положение страны было ужасное, дефицит громадный. Для покрытия его требовались новые налоги, но парижский парламент в 1763 году отказался зарегистрировать их. Король принудил его к этому посредством принципа верховенства королевского суда над любым другим, согласно которому, коль скоро парламент принимает решения именем короля, то в присутствии самого короля парламент не вправе что-либо предпринимать. парламенты последовали примеру парижского: Людовик в 1766 объявил парламенты простыми судебными учреждениями, которые должны считать за честь повиноваться королю. Парламенты, однако, продолжали оказывать сопротивление.

В ночь с 19 на 20 января 1771 года, ко всем членам парламента посланы были солдаты с требованием ответить немедленно (да или нет) на вопрос: желают ли они повиноваться приказам короля. Большинство ответило отрицательно; на другой день им было объявлено, что король лишает их должностей и изгоняет, несмотря на то, что их должности были ими куплены, а сами они считались несменяемыми. Вместо парламентов установлены были новые судебные учреждения (Мопу), но адвокаты отказались защищать перед ними дела, а народ с глубоким негодованием отнёсся к насильственным действиям правительства.Король умер от оспы, заразившись ею от молодой девушки, присланной ему Дюбарри. Престол наследуетЛюдовик XVI (1754-1793).

Гг. в южных, западных и северных провинциях прошли и крестьянские выступления. Крестьянство, составлявшее большинство населения Франции, было разорено войнами, огромными налогами, вторжением вражеских войск и мародёрством собственной армии.

Мазарини начал военное усмирение бунтовавшей Нормандии и быстро его привёл к концу; эта «Фронда Конде» вовсе не была особенно популярна (парламент её совсем не поддерживал). Столь же удачным (в первой половине ) было усмирение и других местностей. Мятежники всюду сдавались или отступали перед правительственными войсками. Но фрондёры ещё не теряли бодрости духа.

Мазарини, с регентшей, маленьким королём и войском, отправился к Бордо , где в июле восстание разгорелось с удвоенной силой; в Париже остался Гастон Орлеанский , в качестве полновластного правителя на всё время отсутствия двора. В октябре королевской армии удалось взять Бордо (откуда вожди Фронды - Ларошфуко, принцесса Конде и другие - успели вовремя спастись). После падения Бордо Мазарини загородил путь южной испанской армии (соединившейся с Тюренном и другими фрондёрами) и нанёс (15 декабря ) врагам решительное поражение.

Но парижские враги Мазарини осложнили положение правительства тем, что им удалось привлечь на сторону «Фронды принцев» затихшую уже парламентскую Фронду. Аристократы соединились с парламентом, их договор был окончательно оформлен в первые же недели , и Анна Австрийская увидела себя в безвыходном положении: коалиция «двух Фронд» требовала от неё освобождения Конде и других арестованных, а также отставки Мазарини. Герцог Орлеанский также перешёл на сторону Фронды. В то время, когда Анна медлила исполнить требование парламента, последний (6 февраля ) объявил, что признаёт правителем Франции не регентшу, а герцога Орлеанского.

Мазарини скрылся из Парижа; на другой день парламент потребовал от королевы (явно имея в виду Мазарини), чтобы впредь иностранцы и люди, присягавшие кому бы то ни было, кроме французской короны, не могли занимать высших должностей. 8 февраля парламент формально приговорил Мазарини к изгнанию из пределов Франции. Королева должна была уступить. В Париже толпы народа грозно требовали, чтобы несовершеннолетний король остался с матерью в Париже и чтобы арестованные аристократы были выпущены на свободу. 11 февраля королева приказала это сделать.

Мазарини выехал из Франции. Но не прошло и нескольких недель после его изгнания, как фрондёры перессорились между собой, вследствие слишком своего разнородного состава, и принц Конде, подкупленный обещаниями регентши, перешёл на сторону правительства. Едва он порвал сношения со своими товарищами, как обнаружилось, что Анна обманула его; тогда Конде (5 июля ) выехал из Парижа. Королева, на сторону которой один за другим стали переходить её враги, обвинила принца в измене (за отношения с испанцами). Конде, поддерживаемый Роганом , Дуаньоном и другими вельможами, начал мятеж в Анжу , Бордо , Ла-Рошели , Берри , Гиени и т. д.

Испанцы тревожили границы на юге; положение Анны снова оказалось отчаянным. Ей помог Мазарини, явившийся из Германии (в ноябре ) во главе довольно многочисленной армии наёмников. Вместе с войсками королевы эта армия принялась за укрощение мятежа в неспокойных провинциях. Борьба началась упорная. Конде и его союзники пробились к Парижу , и Конде въехал в столицу. Огромное большинство парижан, после долгих, не прекращавшихся смут, относилось к обеим враждующим сторонам вполне индифферентно, и если всё чаще и сочувственнее начинало вспоминать Мазарини, то исключительно потому, что надеялось на скорое восстановление порядка и спокойствия при его управлении.

Главные деятели Фронды

На стороне короля

• Регентша Анна Австрийская , королева-мать;
• Кардинал Мазарини , первый министр Франции.

Фрондёры

• Монсеньор де Гонди , коадъютор архиепископа Парижа, впоследствии кардинал де Рец;
• Принц де Конти , младший брат герцогини де Лонгвиль и Великого Конде;
• Мадмуазель де Монпансье , известная как «Великая Мадмуазель»;
• Герцогиня де Лонгвиль , супруга предыдущего и сестра Великого Конде и принца де Конти;
• Герцог де Ларошфуко , любовник предыдущей;
• Герцогиня де Монбазон , любовница герцога де Бофора.

В разное время на той и другой стороне

Сражались во главе королевских войск, затем перешли на сторону фрондёров.

Библиография

• , перевод Я. С. Семченкова (рус.)
• Sainte-Aulaire, «Histoire de la fronde»;
• Bouchard, «Les guerres de religion et les troubles de la f. en Bourbonnais» ();
• Chéruel, «Histoire de France pendant la minorité de Louis XIV»;
• «Histoire de France sous le ministère de Mazarin» (П.,
• Лависс и Рамбо, «Всеобщая история» (М., , т. 6).

Художественная литература

• Александр Дюма . Двадцать лет спустя

Напишите отзыв о статье "Фронда"

Примечания

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Фронда

– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г"афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г"афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво"ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п"ощайте, г"афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.

ФРОНДА (1648–1653) – восстание дворянства и название парламентской партии в Париже, которая, во время малолетства Людовика XIV и регентства Анны Австрийской , оказывала противодействие политике кардинала Мазарини. Традиционно делится на два этапа: «парламентская Фронда» (1648–1649) и «Фронда принцев» (1650–1653). Свое название партия получила от безвредных сражений уличных мальчишек с игрушечными пращами, или фрондами (фр. Fronde , праща).

Французский народ испытывал последствия Тридцатилетней войны и был разорен высокими налогами. Дворянство также имело причины для недовольства управлением Мазарини: он предпочитал иностранцев, которым раздавал высшие должности в государстве, а в 1648 правительство решило отменить полетту, гарантировавшую наследственность должностей, что еще больше ущемляло материальные интересы «дворянства мантии». Во Франции началась гражданская война. Первоочередной целью дворян во время Фронды было не свержение монархии, а извлечение из королевской казны пособий и восстановление прежних феодальных привилегий, уничтоженных предшественником Мазарини кардиналом Ришелье . Вместе со знатью против Мазарини выступили купцы, ремесленники и горожане, страдавшие от налогов. Смута втянула в свою орбиту и крестьян, которые нападали на дворянские имения.

Летом 1648 борьба между Мазарини и представителями знати, парижским парламентом, купцами и ремесленниками обострилось до предела. Высшие судебные палаты Парижа присоединились к парламенту и потребовали увольнения финансового контролера Д"Эмери. Были разработаны и представлены королеве предложения о реформе, в которых, в частности, предусматривалось сокращение налогов, отмена недоимок по всем налогам, отзыв из парижского округа интендантов и т.д. В августе все улицы Парижа были перекрыты баррикадами, готовились к штурму Лувра .

Первый принц крови, один из признанных полководцев Луи Конде возглавил Фронду; недовольная партия при дворе, с принцем Конти, герцогиней Лонгвиль (брат и сестра Конде), герцогом де Бофор и кардиналом Ретце присоединились к нему. После того как к Парижу были стянуты войска под командованием Конде, в ночь на 6 января 1649 королевский двор покинул Париж и выехал в загородный дворец Рюэль. Командующим армии, собранной сторонниками парламента, стал принц Конти. Началась блокада Парижа, принесшая парижанам большие тяготы, но их виновником считался не парламент, а Мазарини. Дело дошло до того, что Мазарини был вынужден покинуть Францию. Он удалился в Брюль близ Кельна, а парламент секвестровал все его имущество.

Однако 1 апреля 1649 сторонам конфликта удалось заключить мир: парламенту пришлось оказаться от требования отставки кардинала и дать обязательство до конца года воздерживаться от общих заседаний. Однако мир оказался хрупким.

«Фронда принцев» началась после ареста 18 января 1650 принца Конде, его брата принца Конти и герцога Лонгвиля, сделанного по распоряжению королевы. Этот арест вызвал всеобщее возмущение, принцы и парламент вновь объединились, сделав своим оплотом город Бордо, где принц Конде был весьма популярен. Осада города королевскими войсками была неудачной, и 1 октября 1650 был подписан мир.

К концу 1650 в Париже вновь усилились выступления против кардинала – дядя короля герцог Орлеанский потребовал его отставки. Мазарини бежал из Парижа, однако королева и малолетний Людовик XIV оказались под домашним арестом.

Мазарини, находясь в изгнании, не потерял своего влияния на королеву и молодого короля. Он по-прежнему руководил делами государства, усиливая раздоры внутри фронды принцев. Достигший к этому времени совершеннолетия Людовик снова призвал Мазарини, который во главе собранного им за свой счет шеститысячного войска появился во Франции. Партии двора удалось собрать значительное войско под командованием знаменитого тогда полководца Тюренна. Так как Конде в Париже вел в высшей степени произвольное управление, парламент и граждане не хотели больше сопротивляться осаждавшему Париж королевскому войску. В 1652 Конде был вынужден оставить Париж, 21 октября 1652 Людовик XIV торжественно въехал в Париж, положив конец Фронды.

Парламенту было запрещено всякое вмешательство в государственные дела, и, хотя король объявил общую амнистию, приверженцы Конде были высланы из Парижа, кардинал Ретце был арестован и заключен в Венсенскую крепость.
Конде стал искать убежище в испанских Нидерландах.

Со взятием Бордо в 1653 окончилось последнее восстание древнего феодализма и городов против монархической власти; Мазарини возвратился в Париж и до своей кончины занимал пост первого министра.

Утверждение абсолютизма во Франции вызывало и ответное антиабсолютистское движение, кульминация которого пришлась на середину XVII в., когда на престоле находился малолетний сын Людовика XIII Людовик XIV, а регентшей являлась его мать Анна Австрийская. Это движение получило название Фронда (в буквальном переводе – «праща»).

Как и в Англии, укреплявшаяся центральная власть во Франции искала способы наполнения казны (например, необходимы были огромные средства для участия в Тридцатилетней войне). Мануфактурное производство и торговля облагались большими налогами, что вызывало недовольство буржуазии. Одновременно власть ограничивала влияние аристократии. Такой политики в отношении дворянства придерживался и Ришелье, и его преемник кардинал Джулио Мазарини. Неудивительно, что чужестранец, получивший неограниченные полномочия, раздражал отстраненную от руководства родовую знать.

В середине 1640‑х годов ситуация во Франции обострилась до предела. В 1647 г. правительство Мазарини начало новое финансовое наступление. С одной стороны, были увеличены налоги на крестьянство и городское население, с другой – часть налогового бремени была перенесена с финансистов (которые, в свою очередь, оказались под подобным гнетом двумя годами ранее) на другие группы французской буржуазии. Мазарини даже рискнул подвергнуть сомнению право чиновников на наследование должностей.

В начале 1648 г. парламент Парижа запретил впредь устанавливать налоги без своего согласия. Сделано это было явно под влиянием и по примеру парламента в Англии, где уже 8 лет продолжалась революция. Мазарини попытался арестовать лидеров оппозиции. В ответ 26–27 августа в столице началось вооруженное восстание, в городе появились баррикады, улицы были перегорожены цепями. Эти события стали началом Фронды. Королю и королеве пришлось выдержать осаду в Пале‑Рояле, после чего они были вынуждены отпустить арестованных, выдачи которых потребовали посланцы парламента.

Заметную роль во Фронде играло и дворянство, в частности дядя короля Гастон Орлеанский. Помощник парижского архиепископа (коадъютор) Поль де Гонди выступил посредником между народом и королевой, одновременно поддерживая антиправительственные настроения. Он вступил в переговоры с Луи де Бурбоном, принцем де Конде, который мечтал о месте, которое занимал Мазарини.

Кардинал стремился как можно быстрее вывести Францию из Тридцатилетней войны, чтобы вернуть в страну верные ему войска. Принц Конти (младший брат Конде), герцог Лонгвиль, Гонди и верхушка парламента разработали план гражданской войны. Сам Конде порвал с оппозиционерами и обещал двору использовать свою армию для расправы с фрондерами.

Вскоре после подписания Вестфальского мира правительство и двор бежали из Парижа. В январе 1649 г. королевские войска осадили столицу. Генералами Фронды стали герцог Эльбеф, герцог Буйонский, герцог Бофор, принц Марсийак (знаменитый писатель, будущий герцог де Ларошфуко). Парижский парламент призвал к борьбе все парламенты Франции. Гиень, Нормандия, Пуату решили поддержать Париж. Повсеместно крестьяне нападали на правительственные войска. Естественно, что буржуазию и дворянство пугали эти мятежи. Парламентарии не доверяли и аристократам‑генералам. 11 марта 1649 г. парламент заключил мир с кардиналом.

Итоги парламентской Фронды не удовлетворяли аристократов, которые требовали вернуть власть королю. Также они настаивали на сокращении доходов откупщиков, урезании привилегий верхушки чиновничества.

К январю 1650 г. в Париже сложились две фрондерские группировки, во главе которых стояли, соответственно, принц Конде и герцог Орлеанский (здесь были также Гонди, Бофор, герцогиня Шеврез и др.). Хитроумный Мазарини всеми средствами старался поссорить противников. В декабре 1649 г. он организовал покушение на Конде и обвинил в этом фрондеров другой группы. Те, в свою очередь, решили, что все это организовано по договоренности между кардиналом и принцем. Одновременно первый министр предложил Гонди кардинальскую шапку, подкупил многих других руководителей Фронды.

18 января 1650 г. Конде, Конти и Лонгвиль были арестованы и отправлены в Венсенский замок. Тут же их сторонники решили бороться за освобождение вождей. Началась так называемая Фронда принцев. Герцоги Ларошфуко и Буйонский, возглавившие группировку до освобождения Конде, старались добиться помощи провинций. Заручившись поддержкой парламента Бордо, в мае 1650 г. они вступили в город. Испанцы, все еще находившиеся в состоянии войны с Францией, поддержали фрондеров деньгами. Армия короля осадила главный город Гиени. 28 сентября был заключен мир, однако принцев не освободили и переместили в Гавр.

Две группы фрондеров заключили союз. В феврале 1651 г. парламент объявил Мазарини врагом Франции и предписал ему покинуть королевство, что тот и вынужден был сделать. Принцы наконец‑то были освобождены. Но группировки фрондеров (подстрекаемые Анной Австрийской) быстро рассорились.

Конде начал готовить новую войну против двора. В ноябре 1651 г. он подписал договор с испанцами. Королевской армией успешно командовал Тюренн. В армии же Фронды командующие не могли согласовать свои действия. Но когда королева возвратила Мазарини, то в конце 1651 г. снова наметилось сближение лагерей Фронды.

В Париже возобновились переговоры кардинала и руководителей фрондеров. А тем временем армия короля одержала победы в Гиени. Наконец Конде двинул свои войска прямо на Париж, где 2 июля в Сент‑Антуанском предместье победил армию под командованием Тюренна. В Париже был учрежден Совет, куда вошли Гастон Орлеанский, Конде и другие лидеры Фронды. Совет, однако, из‑за непрерывной борьбы за влияние в правительстве только усилил беспорядки. Королевские войска осадили столицу. В Париже начался голод, вызвавший бунты.

19 августа 1652 г. Мазарини снова покинул Францию, что дало фрондерам повод для начала переговоров со двором. Парижу была дарована амнистия, но виднейшим фрондерам приказано было покинуть столицу. Король торжественно вступил в Париж, а 3 февраля 1653 г. вернулся первый министр. В августе 1653 г. в Бордо был подавлен последний очаг сопротивления. Парламентской и дворянской Фронде пришел конец. Попытка буржуазии – чиновников и финансистов – усилить свое влияние не удалась, а с политическим господством аристократии было покончено навсегда.

Кардинал Мазарини

(La fronde, букв. "праща") - обозначение целого ряда противоправительственных смут, имевших место во Франции в 1648-1652 гг. Мазарини имел массу придворных врагов; война с Испанией, требовавшая огромных финансовых затрат, создавала недовольство и в других классах населения. В 1646 г. парламент отказался внести в свои регистры предложенные Мазарини фискальные проекты; одновременно вспыхнули открытые восстания на юге страны (в Лангедоке) и др. местах. Фискальные тенденции политики Мазарини затрагивали интересы не только простого народа, но и зажиточного городского класса. К началу 1648 г. положение настолько обострилось, что кое-где на улицах Парижа начались вооруженные стычки. В январе, феврале и марте произошел ряд заседаний парламента, который отнесся отрицательно к финансовым проектам королевы-регентши Анны Австрийской и Мазарини. Летом 1648 г. Мазарини сослал нескольких влиятельных своих врагов; тогда парламент заговорил уже об ограничении правительственного произвола в деле наложения новых податей и в лишении свободы. Успех английской революции, уже определившийся к концу 40-х гг., сильно содействовал смелости французской оппозиции. Тем не менее регентша велела (26 августа 1648 г.) арестовать главу парламентской оппозиции, Брусселя, и еще некоторых лиц. На другой день парижское население построило около тысячи двухсот баррикад. Анна Австрийская очутилась в Пале-Рояльском дворце запертой целой системой баррикад на соседних улицах. После двухдневных переговоров с парламентом регентша, видя себя в очень критическом положении, освободила Брусселя. Полная гнева, она в середине сентября, с Мазарини и со всею семьей, уехала из Парижа в Рюэль. Парламент потребовал возвращения короля в столицу, но это сделано не было; тем не менее, решившись до поры до времени показать себя уступчивой, Анна подписала "Сен-Жерменскую декларацию", которая в общем удовлетворяла главнейшие требования парламента. Осенью 1648 г. к Парижу подошла часть войск от границы; могущественный принц Конде, благодаря щедрым подаркам королевы, стал на сторону правительства, и Анна (в декабре 1648 г.) снова начала борьбу с парламентом. Конде вскоре осадил Париж (откуда 5 января 1649 г. выехала королева); парижское городское население, в союзе с недовольными аристократами (Бофором, Ларошфуко, Гонди и др.), решило всеми мерами сопротивляться. В Лангедоке, Гиени, Пуату, а также на севере (в Нормандии и других местах) начались волнения противоправительственного характера. "Фронда", как стали называть их сначала в шутку (по имени детской игры), а потом серьезно - стала приобретать сильных союзников. Это снова сделало королеву и Мазарини уступчивыми. Парламент между тем успел разглядеть, что его знатные союзники действуют из чисто личных целей и не откажутся от предательства. Поэтому, 15 марта парламент пришел к мирному соглашению с правительством, и на короткое время волнение утихло. Но едва это соглашение устроилось, обнаружилась вражда и зависть Конде к Мазарини, которого политику он до тех пор поддерживал. Конде вел себя так дерзко по отношению не только к Мазарини, но и к королеве, что произошел открытый разрыв между ним и двором. В начале 1650 г., по приказу Мазарини, Конде и некоторые его друзья были арестованы и отвезены в Венсенскую тюрьму. Снова возгорелась междоусобная война, на этот раз уже не под главенством парламента, а под прямым руководством сестры Конде, герцога Ларошфуко и других аристократов, ненавидевших Мазарини. Опаснее всего для двора было то, что фрондеры вошли в сношения с испанцами (воевавшими тогда против Франции). Мазарини начал военное усмирение бунтовавшей Нормандии и быстро его привел к концу; эта "Фронда Конде" вовсе не была особенно популярна (парламент ее совсем не поддерживал). Столь же удачно (в первой половине 1650 г.) было усмирение и других местностей. Мятежники всюду сдавались или отступали перед правительственными войсками. Но фрондеры еще не теряли бодрости духа. Мазарини, с регентшей, маленьким королем и войском, отправился к Бордо, где в июле восстание возгорелось с удвоенной силой; в Париже остался принц Орлеанский, в качестве полновластного правителя на все время отсутствия двора. В октябре королевской армии удалось взять Бордо (откуда вожди Фронды - Ларошфуко, принцесса Конде и др. - успели вовремя спастись). После падения Бордо Мазарини загородил путь южной испанской армии (соединившейся с Тюренном и другими фрондерами) и нанес (15 декабря 1650 г.) врагам решительно поражение. Но парижские враги Мазарини осложнили положение правительства тем, что им удалось привлечь на сторону "Фронды принцев" затихшую уже парламентскую Фронду. Аристократы соединились с парламентом, их договор был окончательно оформлен в первые же недели 1651 г., и Анна Австрийская увидела себя в безвыходном положении: коалиция "двух Фронд" требовала от нее освобождения Конде и других арестованных, а также отставки Мазарини. Герцог Орлеанский также перешел на сторону Фронды. Когда Анна медлила исполнить требование парламента, последний (6 февраля 1651 г.) объявил, что признает правителем Франции не регентшу, а герцога Орлеанского. Мазарини скрылся из Парижа; на другой день парламент потребовал от королевы (явно имея в виду Мазарини), чтобы впредь иностранцы и люди, присягавшие кому бы то ни было, кроме французской короны, не могли занимать высших должностей. 8 февраля парламент формально приговорил Мазарини к изгнанию из пределов Франции. Королева должна была уступить; в Париже толпы народа грозно требовали, чтобы несовершеннолетний король остался с матерью в Париже и чтобы арестованные аристократы были выпущены на свободу. 11 февраля королева приказала это сделать.

Бюст Людовика Конде Великого. Скульптор А. Куазево, 1688

Мазарини выехал из Франции. Но не прошло и нескольких недель после его изгнания, как фрондеры перессорились между собой, вследствие слишком разнородного своего состава, и принц Конде, подкупленный обещаниями регентши, перешел на сторону правительства. Едва он порвал сношения со своими товарищами, как обнаружилось, что Анна обманула его; тогда Конде (5 июля 1651 г.) выехал из Парижа. Королева, на сторону которой один за другим стали переходить ее враги, обвинила принца в измене (за сношения с испанцами). Конде, поддерживаемый Роганом, Дуаньоном и другими вельможами, возбудил мятеж в Анжу, Бордо, Ла-Рошели, Берри, Гиени и т. д. Испанцы тревожили границы на юге; положение Анны снова оказалось отчаянным. Ей помог Мазарини, явившийся из Германии (в ноябре 1651 г.) во главе довольно многолюдной армии наемников. Вместе с войсками королевы, эта армия принялась за укрощение мятежа в неспокойных провинциях. Борьба началась упорная. Конде и его союзники пробились к Парижу, и Конде въехал в столицу. Огромное большинство парижан, после долгих, с 1648 г. не прекращавшихся смут, относилось к обеим враждующим сторонам вполне индифферентно, и если все чаще и сочувственнее начинало вспоминать Мазарини, то исключительно потому, что надеялось на скорое восстановление порядка и спокойствия при его управлении. Летом 1652 г. Конде начал насильственные действия против приверженцев Мазарини в Париже; у ворот столицы происходили, с переменным успехом, стычки между войсками Конде и королевскими. Часть парламентских советников выехала, по королевскому желанию, из Парижа, а Мазарини уехал добровольно "в изгнание", чтобы показать уступчивость правительства. Эта мера привела к тому, на что она была рассчитана: почти все аристократические союзники Конде покинули его; парижское население отправило к регентше и королю несколько депутаций с просьбой возвратиться в Париж, откуда уехал всеми покинутый Конде, присоединившийся к испанской армии. 21 октября 1652 г. королевская семья с триумфом въехала в Париж. Уцелевшие выдающиеся фрондеры были высланы из столицы (самые опасные, впрочем, выторговали себе амнистию, еще прежде чем оставить Конде); парламент вел себя низкопоклонно. Анна восстановила все финансовые эдикты, послужившие четыре года тому назад первым предлогом для смуты; королевский абсолютизм воцарился всецело. В январе 1653 г. снова вернулся Мазарини, отнявший у Конде последние бывшие в его руках крепости. Кое-где фрондеры еще держались в течение первой половины 1653 г., но только при помощи испанских войск. Окончательным прекращением Фронды считается взятие, в сентябре 1653 г., города Перигэ войсками правительства. Фронда не была ознаменована кровавыми казнями, ибо правительство долго еще боялось ее возобновления. Подавление движения имело результатом совершенное упрочение королевского произвола и окончательное унижение парламента и аристократии, т. е. двух сил, имевших хоть какие-нибудь шансы в борьбе с абсолютизмом. В памяти народа Фронда осталась окруженной презрением и насмешками: слишком уж велика была роль чисто личной вражды и личных интересов в этом движении, и слишком разорительным оно оказалось для большинства населения. Много содействовали непопулярности Фронды и сношения фрондеров с внешними врагами, испанцами. Некоторые историки склонны рассматривать Фронду, как карикатурное отражение современной ей английской революции. Следов в истории французского народа Фронда не оставила.

Литература о Фронде

Сент-Олер. История Фронды

Бушар. Религиозные войны и смуты Фронды в Бурбоннэ

Шеруэль. История Франции в малолетство Людовика XIV

Шеруэль. История Франции во время министерства Мазарини

Лависс и Рамбо. Всеобщая история