ИНО ВЧК начинает действовать Весной 1920 года в Особом отделе был организован Иностранный отдел. В том же году, 20 декабря, исполняя решение революционного правительства. Ф. Дзержинский подписал приказ № 169 о создании Иностранного отдела (ИНО) ВЧК. Эту дату и принято считать

В состав советских сил, введенных для оказания помощи в 1979-ом году в «дружественный» Афганистан, входило одно уникальное,
хорошо подготовленное спецподразделение, состоящее исключительно из представителей среднеазиатских национальностей.
Именно благодаря происхождению своего личного состава этот отряд получил название «мусульманского батальона».
Просуществовал этот батальон, к сожалению, недолго, но успел оставить яркий след в истории ГРУ.

Опыт Великой Отечественной войны показал, что крупные воздушно-десантные соединения (бригада, корпус), высаженные в тылу противника на достаточно большую глубину (Вяземская и Днепровская операции), в течение нескольких суток (а при соответствующем снабжении, вероятно, и больше) могли вести активные наступательные и оборонительные операции. Однако тот же опыт показал, что снабжение наладить не получал ось, взаимодействие с фронтовой (ударной) авиацией установить не удавалось.

В итоге из-за ряда допущенных просчетов все проведенные во время войны крупные воздушно-десантные операции не полностью достигали своих целей:

Тем не менее, действия малых разведывательно-диверсионных групп, засылаемых в тыл врага, при должном обеспечении и подготовке приносили ощутимые результаты. Примером таких боевых действий могут служить действия групп и отрядов отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД, действия фронтовых разведывательных органов, которые в течение всей войны забрасывались в ближний и дальний тыл противника, а также отчасти и действия специальных групп при проведении Дальневосточной наступательной операции.

Поэтому было ясно, что для решения задач разведывательно-диверсионного характера наилучшим образом подходили не крупные воинские соединения, а мелкие и мобильные группы, которые, в свою очередь, требовали специальной подготовки, отличной от подготовки общевойсковых (мотострелковых, воздушно­десантных) частей.

К тому же практически сразу после войны у потенциального противника появились цели, от вскрытия и уничтожения которых зависела жизнь или смерть целых общевойсковых объединений, крупных политических и промышленных центров, - аэродромы бомбардировщиков, оснащенных ядерными бомбами. Уничтожить на этих аэродромах ядерную авиацию противника или хотя бы сорвать массовый взлет в нужное время (по мнению советских военных руководителей) теоретически могли небольшие диверсионные группы, заблаговременно выведенные в район расположения объекта задачи.

Такие диверсионные подразделения решено было сформировать под крылом Главного разведывательного управления Генерального штаба, так как именно разведчикам во время войны были подчинены диверсионные формирования.

24 октября 1950 года директивой военного министра СССР Фактически роты специального назначения можно было бы назвать «ротами минеров-десантников», но ввиду особой направленности задач они получили то название, которое получили.

В самом начале 50-х годов Советскую Армию постигло большое сокращение.

Дивизии, бригады и полки сокращались десятками и сотнями, было расформировано много корпусов, армий и округов. Не избежал участи сокращений и спецназ ГРУ - в 195З году было расформировано З5 рот специального назначения. От полного сокращения специальную разведку спас генерал Н. В.

Огарков, который смог доказать правительству необходимость иметь в составе ВС СССР подобные формирования.

Всего было сохранено 11 рот специального назначения. Остались роты на наиболее важных операционных направлениях:

18-я отдельная рота специального назначения З6-Й общевойсковой армии Забайкальского военного округа (в районе г. Борзя);

26-я отдельная рота специального назначения 2-й гвардейской механизированной армии Группы советских оккупационных войск в Германии (гарнизон в г. Фюрстенберг);

27-я отдельная рота специального назначения (окружная) в Северной Группе войск (Польша, г. Стшегом);

З6-я отдельная рота специального назначения 1З-й общевойсковой армии Прикарпатского военного округа (г. Хмельницкий);

4З-я отдельная рота специального назначения 7-й гвардейской армии Закавказского военного округа (г. Лагодехи);

61-я отдельная рота специального назначения 5-й общевойсковой армии Приморского военного округа (г. Уссурийск);

75-я отдельная рота специального назначения в Особой механизированной армии (Венгрия, г. Ньиредьхаза);

76-я отдельная рота специального назначения 2З-й общевойсковой армии Ленинградского военного округа (г. Псков);

77-я отдельная рота специального назначения 8-й механизированной армии Прикарпатского военного округа (г. Житомир);

78-я отдельная рота специального назначения (окружная) в Таврическом военном округе (г. Симферополь);

92-я отдельная рота специального назначения 25-й общевойсковой армии Приморского военного округа (н. п. Боец Кузнецов).

Среди общего числа расформированных рот специального назначения следует упомянуть о ротах, имевших, помимо общей «спецназовской» подготовки, также и особые условия службы: к примеру, бойцы 99-й отдельной роты специального назначения (окружной) Архангельского военного округа в боевой учебе ориентировались на выполнение задач в сложных условиях Арктики, разведчики 200-й отдельной роты специального назначения Сибирского военного округа изучали «китайский. театр военных действий, а личный состав 227-й отдельной роты специального назначения 9сй общевойсковой армии Северо-Кавказского военного округа проходил горную подготовку.

В 1956 году 61-я отдельная рота специального назначения 5-й общевойсковой армии Дальневосточного военного округа была передислоцирована в Туркестанский военный округ в город Казанджик. Вероятно, руководство ГШ решило все-таки обратить внимание на южное «исламское» направление. Вторая волна формирования отдельных рот специального назначения пришлась на начало 70-х годов.

По всей видимости, в это время отцы Генерального штаба решили придать «инструмент специального назначения» не только фронтам (округам), но и некоторым общевойсковым объединениям. В результате было сформировано несколько отдельных рот для армий и армейских корпусов. Несколько рот было сформировано для внутренних военных округов, ранее не имевших частей специальной разведки. В частности, в Сибирском военном округе была сформирована 791-я отдельная рота специального назначения. В Западной Группе войск в Германии и на Дальнем Востоке отдельные роты были сформированы в каждой армии.

В 1979 году в составе Туркестанского военного округа с целью последующего применения в Афганистане формируется 459-я отдельная рота специального назначения. Рота будет введена в ДРА и покажет себя самым наилучшим образом. Еще одна волна формирования отдельных рот специального назначения пришлась на середину 80-х годов. Тогда были сформированы роты во всех армиях и корпусах, которые до того момента не имели таких подразделений. Были сформированы роты даже на таких экзотических (но вполне оправданных) направлениях, как Сахалин (877- я отдельная рота специального назначения 68-го армейского корпуса) и Камчатка (571-я отдельная рота специального назначения 25-го армейского корпуса).

В «демократической. . России после отделения «свободных. республик и вывода войск из стран ужe не социалистического лагеря осталось восемь военных округов с соответствующим количеством армий и корпусов. Часть отдельных рот специального назначения принимала участие в первой чеченской войне, где использовались как войсковая разведка, как охрана колонн и драгоценных тел командования - в общем, как всегда, по «специальному назначению» . По штатам военного времени были развернуты все роты, находящиеся в подчинении Северо­Кавказского военного округа, а так же две роты Московского военного округа, од на из которых, 806-я, была сформирована буквально накануне. Чеченской кампании в составе 1-й гвардейской танковой армии, выведенной из Германии в Смоленск.

Кроме того, в составе 205-й мотострелковой бригады к лету 1996 года была сформирована новая, 584-я отдельная рота специального назначения. По завершении этой войны последовало очередное сокращение Российской армии, и в том числе ее разведывательных органов. С целью сохранения крупных спецназовских формирований ГРУ пошло на допустимые жертвы - отдало на «съедение» отдельные роты специального назначения. К исходу 1998 года отдельные роты специального назначения (за исключением двух рот, находящихся на особых направлениях: 75-й в подчинении Калининградского оборонительного района и 584-й, к этому времени переданной в подчинение штаба 58-й общевойсковой армии) в структуре Вооруженных сил России перестали существовать.

Позже, уже в период Второй чеченской войны, в Северо-Кавказском военном округе для действий на территории Чечни пришлось сформировать шесть безномерных рот специального назначения (три роты в составе 131-й, 136-й, 205-й омсбр и три роты в разведывательных батальонах 19-й, 20-й и 42-й мсд). Эти роты по планам боевой подготовки частей специального назначения выполняли положенное количество прыжков с парашютом на аэродромах округа.

В 1957 году руководство Вооруженных Сил СССР приняло решение переформировать пять рот специального назначения в батальоны. К концу года в составе ВС СССР значилось пять батальонов специального назначения и четыре отдельные роты специального назначения:

26-й отдельный батальон специального назначения ГСВГ (г. Фюрстенберг);

27-й отельный батальон специального назначения СГВ (г. Стшегом);

36-й отдельный батальон специального назначения ПрикВО (г. Хмельницкий);

43-й отдельный батальон специального назначения 3акВО (г. Лагодехи);

61-й отдельный батальон специального назначения ТуркВО (г. Казанджик);

18-я отдельная рота специального назначения 36-я од 3аБВО (г. Борзя);

75-я отдельная рота специального назначения ЮГВ (г. Ньиредьхаза);

77-я отдельная рота специального назначения 8-я тд ПрикВО (г. Житомир);

78-я отдельная рота специального назначения ОдВО (г. Симферополь).

При этом были расформированы две роты, личный состав которых пошел на укомплектование новых батальонов. К примеру, 92-я отдельная рота специального назначения 25-й армии Дальневосточного военного округа была погружена в срочном порядке на эшелон и направлена в Польшу - на базе этой роты (и 27-й роты Северной Группы войск) в СГВ был сформирован 27 -й отдельный батальон специального назначения. Перевод подразделений специального назначения на батальонную структуру позволил оптимизировать учебный процесс, освободив значительную часть личного состава от несения гарнизонной и караульной службы. Три батальона были сосредоточены на западном (европейском) направлении, один находился на Кавказе и еще один - в Средней Азии.

Три роты имелись на западном направлении, и только одна рота специального назначения в то время имелась у нас на восточном направлении в составе З6-й армии Забайкальского военного округа. Впоследствии, после создания бригад, батальоны специального назначения стали именоваться -отрядами», и организационно они все входили в состав бригад. Начиная с 60-х годов батальоны, как самостоятельные боевые единицы, не существовали, если не считать отдельных отрядов бригад, которые могли быть выделены из состава соединения для действий на отдельных операционных направлениях, но в мирное время продолжали оставаться в бригадах.

Опыт проведения боевой подготовки и различных учений показал необходимость создания в системе ГРУ соединений значительно крупнее существующих отдельных батальонов, которые смогли бы решать расширенный круг задач.

В частности, соединения специального назначения должны были в угрожаемый период заняться не только разведкой и диверсиями в тылу противника, но и формированием партизанских отрядов на оккупированной территории (или на территории, которая могла быть оккупирована). В дальнейшем, опираясь на эти партизанские формирования, спецназ и должен был решать свои задачи. Именно партизанская направленность и была приоритетной боевой задачей создаваемых соединений.

В соответствии с постановлением ЦК КПСС от 20 августа 1961 года «О подготовке кадров и разработке спецтехники для организации и оснащения партизанских отрядов» директивой Генерального штаба от 5 февраля 1962 года в целях подготовки и накопления кадров для развертывания партизанского движения в военное время командующим военных округов было приказано отобрать 1700 военнослужащих запаса, свести их в бригаду и провести тридцатидневные сборы.

После сборов личному составу присваивались особые военно-учетные специальности. Их запрещалось бронировать за народным хозяйством и использовать не по прямому назначению.

Директивой Генерального штаба от 27 марта 1962 года были разработаны проекты штатов бригад специального назначения на мирное и военное время.

С 1962 года началось создание 10 скадрованных бригад, формирование и обустройство которых в основном, завершилось к концу 1963 года:

2-я обрСпН (в/ч 64044), сформирована 1 декабря 1962 года (по другим данным, в 1964 году) на базе свернутой 76-й орСпН ЛенВО и личного состава 237-го гвардейского парашютно-десантного полка, первый командир - Д. Н. Гришаков; Ленинградский военный округ, Печоры, Промежицы;

4-я обрСпН (в/ч 77034), сформирована в 1962 году в Риге, первый командир - Д. С. Жижин; Прибалтийский военный округ, затем переведена в Вильянди;

5-я обрСпН (в/ч 89417), сформирована в 1962 году, первый командир - И. И. Ковалевский; Белорусский военный округ, Марьина Горка;

8-я обрСпН (в/ч 65554), сформирована в 1962 году на базе 36-го оБСпН, Прикарпатский военный округ, Изяслав, Украина;

9-я обрСпН (в/ч 83483), сформирована в 1962 году, первый командир -Л. С. Егоров; Киевский военный округ, Кировоград, Украина;

10-я обрСпН (в/ч 65564), сформирована в 1962 году, Одесский военный округ, Старый Крым, Первомайский;

12-я обрСпН (в/ч 64406), сформирована в 1962 году на базе 43-го оБСпН, первый командир - И. И. Гелеверя; 3акавказский военный округ, Лагодехи, Грузия;

14-я обрСпН (в/ч 74854), сформирована 1 января 1963 года на базе 77- го орб, первый командир - П. Н. Рымин; Дальневосточный военный округ, Уссурийск;

15-я обрСпН (в/ч 64411), сформирована 1 января 1963 года на базе 61-го оБСпН, первый командир - Н. Н. Луцев; Туркестанский военный округ, Чирчик, Узбекистан;

16-я обрСпН (в/ч 54607), сформирована 1 января 1963 года, первый командир - Д. В. Шипка; Московский военный округ, Чучково.

Бригады формировались в основном военнослужащими воздушно-десантных и сухопутных войск. К примеру, офицерский костяк 14-й обрСпН Дальневосточного военного округа при формировании был укомплектован офицерами 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии из Белогорска (из которой в бригаду пришли 14 офицеров - участников Великой Отечественной войны), а личный состав срочной службы был набран из военкоматов.

В основном формирование первых десяти бригад закончилось 7 началу 1963 года, но, к примеру, 2-я обрСпН, по некоторым данным, окончательно была сформирована только в 1964 году.

Организационно-штатная структура отдельной бригады специального назначения в 1963 году была следующей:

Штаб бригады (около 30 человек);

Один развернутый отряд СпН (по штату 164 человека);

Отряд спецрадиосвязи по сокращенному штату (около 60 человек);

Три скадрованных отряда СпН;

Два скадрованных отдельных отряда СпН;

Рота хозяйственного обеспечения;

кроме того, в бригаде числились такие свернутые подразделения, как:

Рота специального минирования;

Группа специального вооружения (ПТРК, РС "Град-П. ., П3РК).

В мирное время численность скадрованной бригады не превышала 200-300 человек, по штатам военного времени полностью развернутая бригада специального назначения имела в своем составе более 2500 человек.

В начале своего существования бригады были скадрованными, и, в частности, в 9-й обрСпН, дислоцированной на Украине в городе Кировоград, первоначально имелось шесть отрядов, в которых лишь в первом отряде было две роты спецназначения, взвод спецоружия и взвод спецрадиосвязи. В остальных пяти отрядах были только командиры. Командование, штаб и политотдел бригады состояли из тридцати человек. Первым командиром 9-й бригады был назначен полковник Л. С. Егоров, но вскоре он получил на парашютных прыжках травму позвоночника, и командиром бригады был назначен полковник Архиреев.

К окончанию 1963 года в составе ВС СССР имелось (некоторые в стадии формирования):

Двенадцать отдельных рот специального назначения;

Два отдельных батальона специального назначения;

Десять отдельных бригад специального назначения (кадра).

Вскоре было проведено переформирование подразделений и частей специального назначения, в результате чего в составе ВС СССР к концу 1964 года осталось:

Шесть отдельных рот специального назначения;

Два отдельных батальона специального назначения (26-й и 27-й) на западном направлении;

Десять отдельных скадрованных бригад специального назначения.

В августе 1965 года начальником Генерального штаба для генералов и офицеров военной разведки и частей специального назначения, занятых боевой подготовкой личного состава по тактике партизанских действий, было утверждено

"Наставление по организации и тактике партизан" .

В то время бригады специального назначения всеми так и воспринимались - как резерв для развертывания в тылу врага партизанской войны. Спецназовцев даже так и называли: -партизаны». Опыт создания подобных формирований, похоже, исходил из подготовки партизанского спецрезерва конца 20-х - начала 30-х годов, как известно, всех участников его репрессировали в конце 30-х.

Подобное отношение к подготовленным диверсантам сохранилось и в новое время: власть по-прежнему боится иметь квалифицированных специалистов диверсионной войны, резонно опасаясь за собственное благополучие. Вся страна видела по телевидению весьма туманные процессы над полковниками П. Я. Поповских и В. В. Квачковым, группой капитана Э.Ульмана. Тем не менее создание «партизанских» частей шло полным ходом.

В 1966 году в Одесском военном округе для подготовки специалистов иностранных разведывательно-диверсионных подразделений (а по сути - боевиков народно-освободительных движений) был сформирован 165-й учебный центр специального назначения. Центр базировался в районе Симферополя и просуществовал минимум до 1990 года.

3а это время в центре было подготовлено немало высококвалифицированных боевиков-террористов для великого множества революций. Выпускники этого учебного подразделения в разных концах земного шара свергали правительства, убивали и похищали противников коммунизма, наносили ущерб мировому империализму и иным образом реализовывали полученные в Симферополе специальные знания. Не все подготовленные диверсанты сразу направлялись в районы боевых действий - некоторые выпускники легализовывались в благополучных странах Европы, Америки и Азии. Жили и работали на благо своих стран, но по известному им сигналу эти боевики собирались в нужном месте, получали оружие и выполняли специальные задания. В случае начала большой войны эти законспирированные группы должны были стать опорой для засылаемых в тыл врага групп специального назначения ГРУ. По всей видимости, эта система актуальна и сегодня.

В 1966 году в Фюрстенберге (гарнизон Вердер, н. п. Ной-Тиммен) на базе 5-го гвардейского отдельного разведывательного мотоциклетного батальона (бывшего во время войны 5-го гвардейского Варшавско-Берлинского разведывательного мотоциклетного полка, который был сформирован в 1944 году) директивой Главнокомандующего ГСВГ на базе 26-го оБСпН с привлечением сил 27-го оБСпН, 48-го и 166-го орб было сформировано соединение специального назначения нового вида - 3-я обрСпН, которой в наследие от 5-го мотоциклетного батальона досталось гвардейское звание. Командиром новой бригады был назначен полковник Р. П. Мосолов. Бригада получила условное наименование в/ч 83149. Главным отличием новой бригады от существующих было то, что бригада еще при формировании разворачивалась до полного, особого штата, а- также и то, что бригада имела в своем составе отдельные части - отдельные отряды специального назначения.

Эта бригада на тот момент времени была самой укомплектованной (до 1300 человек личного состава) и находилась в постоянной боевой готовности к выполнению задач по предназначению. Отряды бригады формировались по несколько иному штату, нежели отряды бригад, которые были дислоцированы в СССР. Эти отряды имели по штату 212 человек, в то время как «союзные» бригады имели отряды со штатом только 164 человека. Полное название соединения: 3-я отдельная гвардейская Краснознаменная Варшавско-Берлинская ордена Суворова 3-й степени бригада специального назначения.

В составе бригады были сформированы отряды специального назначения: 501-й, 503-й, 509-й, 510-й, 512-й.

Части специального назначения, будучи укомплектованными физически крепкими и выносливыми солдатами и офицерами, часто привлекались для выполнения специальных задач не только «диверсионного» характера. Так, в 1966 году подразделения 15-й обрСпН принимали участие в ликвидации последствий землетрясения в Ташкенте - воины разбирали завалы, вытаскивали из руин выживших людей. В 1970 году - ликвидация последствий эпидемии холеры в Астраханской области, а в 1971 году - ликвидация последствий эпидемии черной оспы в Аральске - разведчики вместе с милицией участвовали в изоляции лиц, контактировавших с зараженными.

В 1972 году 16-я обрСпН выполняла правительственное задание по ликвидации лесных пожаров на территории Московской, Рязанской, Владимирской и Горьковской областей. 3а выполнение этого задания бригада была награждена Почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

По итогам боевой и политической подготовки 1967 года 14-я бригада вышла в число передовых соединений войск и частей Дальневосточного военного округа и занесена в Кни почета войск КДВО. Всему личному составу части командующим КДВО была объявлена благодарность.

В 1968 году военнослужащий 1-го батальона 14-й обрСпН сержант Василевский совершил впервые в истории Приморья пробег по трассе Уссурийск - Владивосток. 104 км были преодолены за 8 часов 21 минуту. Свой пробег сержант Василевский посвятил 50-летию ВЛКСМ.

14-я бригада принимала активное участие в боевой подготовке. В период с 22 по 27 июня 1970 года личный состав бригады принимал участие в окружных разведывательных учениях, проводимых начальником штаба округа. Действия личного состава в ходе учений проверялись комиссией ГРУ ГШ во главе с генерал-лейтенантом Ткаченко и полковником Галициным. В ходе учений личный состав десантировался парашютным и посадочным способом в Приморье, Амурской области и на остров Сахалин и выполнил все задачи с оценкой «хорошо». В период с 21 по 28 августа 1971 года личный состав принимал участие в окружных разведывательных учениях, в ходе которых 20 РГСпН были десантированы парашютным способом в Приморье. Амурскую область и на остров Сахалин с последующим выполнением разведывательных задач. Все задачи были успешно выполнены.

В 1968 году под руководством старшего офицера ГРУ ГШ полковника Щелокова в РВВДКУ имени Ленинского комсомола была создана 9-я рота курсантов-спецназовцев в составе трех взводов, а в 1979 году рота была развернута в батальон спецназовцев (lЗ-я и 14-я роты).

Также подготовкой кадров для спецназа занималось Киевское общевойсковое командное училище, которое выпускало офицеров со специальностью «референт­переводчик».

В 1978 году в Военной академии им. М. В. Фрунзе была создана на разведывательном факультете 4-я учебная группа офицеров-спецназовцев. В 1981 году состоялся первый выпуск группы «спецназ».

В 1969 году на базе 16-й обрСпН МВО в поселке Чучково Рязанской области ГРУ ГШ было проведено оперативно-стратегическое опытное учение, целью которых была отработка вопросов боевого применения частей специального назначения. Для обеспечения переброски личного состава и грузов в тыл противника привлекалась военно-транспортная авиация. Аэродром взлета и посадки - Дягилево. Для обозначения ядерных и других средств массового поражения, их охраны и обороны, а также для противодействия десантирующимся, сбора и хранения их парашютов привлекался личный состав шести (2-й, 4-й, 5-й, 8-й, 9-й и 10-й) бригад специального назначения.

В 1970 году в Печорах была развернута учебная рота специального назначения, которая позже была переформирована в учебный батальон, а затем и в 1071-й учебный полк специального назначения (в/ч 51064), который занимался подготовкой младших командиров и специалистов для подразделений специального назначения. При 1071-м упСпН функционировала школа прапорщиков для частей специального назначения.

С середины 70-х годов Генеральный штаб изыскал возможность развернуть бригады, увеличив в них численность личного состава. В результате этого решения удалось укомплектовать отряды бригад на 60-80%. С этого периода бригады специального назначения стали боеспособными и уже не рассматривались только как партизанский резерв.

12 июня 1975 года начальником ГШ ВС СССР была утверждена «Инструкция по боевому применению соединений, частей и подразделений (бригада, отряд, батальон) специального назначения».

В 1972 году, в составе Группы советских войск в Монголии, были сформированы две бригады, нумерация которых стоит в одном ряду с номерами бригад специального назначения, однако эти бригады получили наименование «отдельных разведывательных бригад». В армии США по объему решаемых задач был аналог подобным отдельным разведывательным бригадам - бронекавалерийские полки. В состав новых бригад вошли по три отдельных разведывательных батальона, вооруженных боевыми машинами пехоты и бронетранспортерами, и подразделениями боевого обеспечения, что было обусловлено характером местности в полосе ответственности ГСВМ. Тем не менее, в каждой из этих бригад были «прыгающие» разведывательно-десантные роты, а также в каждой бригаде была своя отдельная вертолетная эскадрилья. Скорее всего, создавая эти бригады, Генштаб пытался найти оптимальную организацию частей специального назначения, которым предстояло действовать в горно-пустынной местности.

В результате и были сформированы 20-я и 25-я отдельные разведывательные бригады. Подобных формирований в Советской Армии больше нигде не было. В середине 80-х годов эти бригады были переформированы в отдельные механизированные бригады и вошли в состав вновь сформированного 48-го гвардейского армейского корпуса, а с распадом СССР, после вывода войск из Монголии, были расформированы.

В конце 1970-х годов Генеральный штаб изыскал возможность перевести бригады специального назначения с кадрированного на развернутый состав, а также найти резервы для формирования еще двух бригад. 22-я бригада специального назначения была сформирована 24 июля 1976 года в Средне-Азиатском военном округе в городе Капчагае на базе одного из отрядов 15-й бригады, роты отряда спецрадиосвязи 15-й бригады, 525-й и 808-й отдельных рот специального назначения Среднеазиатского и Приволжского военных округов. До 1985 года бригада находилась в Капчагае, позже несколько раз меняла места дислокации и в данное время находится в районе города Аксай Ростовской области (в/ч 11659).

24-я бригада специального назначения была сформирована в Забайкальском военном округе 1 ноября 1977 года на базе 18-й орСпН и дислоцировалась первоначально в районе н. п. Харабырка Читинской области (2З-я площадка), затем в 1987 году была переведена в н. п. Кяхта, а в 2001 году была переведена в Улан-Удэ (в/ч 55433) , а затем в г. Иркутск. При переводе бригады в Кяхту 282-й ооСпН был передан в подчинение 14-й обрСпН Дальневосточного военного округа и передислоцирован в город Хабаровск.

Позже, в 1984 году, в Сибирском военном округе на базе 791-й орСпН формируется 67-я бригада специального назначения, которая дислоцируется в городе Бердск Новосибирской области (в/ч 64655).

В 1985 году, в период афганской войны, в Чирчике на месте ушедшей в Афганистан 15-й бригады был сформирован 467 -й учебный полк специального назначения (в/ч 71201), который готовил кадры для действующих в Афганистане подразделений специального назначения. Полк состоял из учебных батальонов и подразделений обеспечения. Учебный полк имел большие привилегии в отборе личного состава. Если при отборе призывников в этот полк офицер сталкивался на призывном пункте с какими-либо трудностями, возникшие вопросы решались одним телефонным звонком в ГРУ.

…30 октября 1981 года, два часа пополуночи. 154;й отдельный отряд специального назначения, вошедший в историю афганской войны под названием «мусульманский батальон», перешел государственную границу и направился к месту предстоящей дислокации.

Это было второе пришествие «мусбата» на афганскую землю. Командовал отрядом майор Игорь Стодеревский.

Название «мусульманский батальон» отряд получил стихийно, после штурма дворца Амина. Кто и когда впервые так его назвал - неизвестно. Скорее всего, название это дал сам народ.

Мусульманским как таковым он являлся, пока в нем служили офицеры и солдаты первого и второго (осеннего) набора 1979 года. Именно тогда отряд практически полностью состоял из военнослужащих мусульманских национальностей, командовал им майор Хабиб Халбаев. И название это осталось за батальоном навсегда.

После взятия дворца и вывода отряда в Союз в январе 1980 года началось его переформирование. Перевели в другие части офицеров, отслужив положенный срок, солдаты уходили. Когда я принял «мусбат» в октябре 1981 года, в нем уже не было никого, кто участвовал в штурме дворца.

В последнее время я часто встречаю в СМИ публикации, в которых говорится о том, что мусульманскими называли еще 177;й оо СпН (Кочагай) и 173;й оо СпН (Лагодехи). Это пошло с подачи командира 177;го отряда Бориса Керимбаева - он давал интервью одному из казахстанских изданий. Если 177;й состоял в основном из мусульман, то в 173;м более половины военнослужащих были грузины и армяне.

Служба в чирчикском 154;м отдельном отряде специального назначения была особая. Особый дух, особый темп, особый ритм, особые взаимоотношения между офицерами.

Сюда управление кадров Туркестанского военного округа направило лейтенанта Сергея Дудко. Постепенно он влился в этот новый для него мир, принял его неписаные законы.

В конце октября, в обычную, ничем не примечательную пятницу, лейтенанты, поддавшись лирическому настроению, решили собраться в общежитии - отдохнуть после трудов праведных.

Однако с отдыхом не сложилось. Прибежал посыльный: всех вызвали на службу.

Собрали в клубе. Скупыми рублеными фразами известили: на отряд возложена важная государственная задача по защите государственных интересов на дальних рубежах.

Началась подготовка к отъезду, переформирование… В воздухе отчетливо проступил терпкий запах войны. У кого-то с губ сорвалось искомое сочетание букв, слившихся в название соседнего государства - Афганистан.

В двадцатых числах октября командование отрядом принял майор Игорь Стодеревский - настоящий профессионал своего дела. Именно под его руководством легендарный «мусульманский батальон» проводил замену личного состава. Именно под командованием этого офицера отряд повторно ушел «за речку»…

Спустя годы Игорь Юрьевич напишет книгу «Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ», в которой подробно расскажет о своей службе. В том числе и о войне в Афганистане.

Комбат Стодеревский был опытным офицером. О том, с чем придется сталкиваться на этой войне, знал не понаслышке. Летом 1980 года он на два с половиной месяца выезжал в Афганистан для подготовки военнослужащих 103;й гвардейской воздушно-десантной дивизии к проведению спецмероприятий. Подготовил успешно, о чем свидетельствует орден Красной Звезды, которым Игоря Юрьевича наградили по возвращении.

Людей в свой отряд Стодеревский подбирал особо. Индивидуально. Тех, кто не подходил, убирали. На освободившиеся места набирали новых людей - как правило, из числа добровольцев, коих оказалось немало.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Когда началась переукомплектация отряда, ко мне приходили офицеры и прапорщики не только из бригады, но и из других частей гарнизона… Приходили и солдаты из других частей, убежав в самоволку. Если человек нам подходил, назад в свою часть он уже не возвращался. Рядом со мной сидел кадровик из штаба округа. И уже вечером состоялся приказ по округу о переводе этих людей.

Однако имелись и те, кто тихо и незаметно растворился. Был человек - и нет его, испарился!.. Буквально на следующее утро исчез новоиспеченный ротный лейтенанта Дудко.

До этого Сергей сам исполнял обязанности командира роты. В роте из командиров - он, санинструктор-сверхсрочник да старшина.

Наконец приехал долгожданный офицер, стал принимать должность. Обстоятельно, со знанием дела пересчитывал пилы в машинах, молотки, ключи, ведра. Хозяйство;то в роте большое…

А на следующее утро после того, как всех собрали, Сергей Дудко пришел на службу и услышал:

Так, давай рули, ты снова за ротного.

Как так?

Все! Забудь!..

Оказалось, тот ротный был чей-то сынок, которого назначили на должность в ожидании очередной звезды. Война со всеми вытекающими отсюда последствиями в эти звездные планы не входила.

Сборы проходили, как водится, сумбурно и спешно. Параллельно комплектованию шла подготовка техники к маршу и погрузке в эшелон. А заодно принимали имущество и вооружение отряда. На все отводилось дня три. Суета страшная. Все - бегом. Все - на ходу.

Боеприпасы получали в количествах, которых в отряде отродясь не видели. На полигоне ленту пулеметную выдадут пострелять - и все. Норма! Против нее не попрешь… А здесь перед Сергеем Дудко сгрузили целую машину патронов, которые надо было загрузить в короба и контейнеры. Да еще ПТУРы.

Давай лейтенант, не тормози, расписывайся!.. - кричали ему.

Собрал офицер своих «орлов», показал на сваленные в кучу боеприпасы.

Не волнуйтесь, товарищ лейтенант. Все сделаем по лучшему разряду! - сказал ему один из злостных самовольщиков. И первым со знанием дела, с присущим всем восточным людям спокойствием принялся за работу.

Почти сутки вместе с подчиненными Сергей Дудко без сна и отдыха упаковывал те боеприпасы. Усталость все сильнее давала о себе знать: глаза слипались. Но руки автоматически продолжали выполнять свою механическую работу.

Наконец все боеприпасы были уложены в боевую укладку, разложены по коробам. И после этого шатающийся от усталости лейтенант заступил начальником караула…

Идет он ночью по вверенной ему территории, а навстречу - пьяные вусмерть бойцы из соседнего подразделения. Идут, рыдают - слезы градом.

От неожиданности офицер на какое-то мгновение потерял дар речи.

Вы что творите, а? - закричал он.

Лейтенант, нас на войну отправляют, понимаешь, на ВО;Й-НУ-У-У-У-У!!! Нас же там всех УБЬЮ-У-УТ!!!

К такому повороту событий Сергей оказался не готов. Перед ним стояли трясущиеся в истерике пацаны. Совсем еще дети, перед которыми замаячила война…

То, что он сам ненамного старше этих «детей», на ум в тот момент не приходило. Возобладало отеческое командирское начало. Пусть перед ним стояли не его подчиненные - но, находясь в наряде, он чувствовал за них такую же ответственность, как и за своих. Важно было не сломать окончательно их души, надломленные тяжестью обрушившихся внезапно обстоятельств, а поддержать этих парней, помочь им справиться с охватившей было внутренней паникой. Он знал, что некоторые офицеры тоже заливали «горькой» предстоящий отъезд. Офицеров мандраж брал - чего же взять с зеленых салаг?..

Полковник Сергей Дудко:

Именно во время подготовки к отправке я уяснил для себя, что уставы не являются панацеей на все случаи жизни. Бывают ситуации, которые находятся во внеуставном пространстве и которые надо разруливать по наитию, опираясь на какое-то скрытое внутреннее чутье, на нюх, если хотите. То, что жизнь и устав могут двигаться параллельными, непересекающимися маршрутами, стало для меня одним из самых первых серьезных потрясений на той войне.

Сдерживая себя, Дудко стал «разруливать». Кое-как привел тех бойцов в чувство. Рыдания стихли, истеричные вопли - тоже. Прежде всего им надо было проспаться. Все разговоры - завтра, на свежую голову… Отправив горе-вояк, то и дело хлюпающих красными распухшими носами, в расположение, офицер пошел дальше.

Вдруг из открытого окна служебного одноэтажного барака, мимо которого он проходил, вылетел… тюк тельняшек. Следом вылезли «дембеля». Ситуация была ясна как божий день: новоявленные дельцы решили под шумок быстренько продать казенное имущество. Мол, в образовавшейся суете и не заметит никто…

Дудко бросился к ним:

Стой, сволочи! Приподняться на тельняшках захотели?..

На этот раз Сергей сдерживать себя не стал. Дал «предпринимателям» по шее - и поволок их к дежурному.

Полковник Сергей Дудко:

Настроения тогда были разные. У одних воодушевление какое-то - вот, на войну летим! У других - истерика самая настоящая. Третьи под шумок делишки шкурные решили провернуть. Хватали все, что плохо лежало, - война-де все спишет.

Потрясений в те дни молодому офицеру пришлось испытать немало. Вернее, это были не потрясения - скорее, непонимание и неприятие некоторых вещей. Например, того, как укомплектовали подразделения механиками-водителями.

Дело в том, что «дембелей» - бойцов последнего периода службы - в Афганистан не брали. В том числе и механиков;водителей боевой техники. Вместо них прислали молодых солдат, только после «учебки».

Решил Сергей Дудко проверить уровень их подготовки. Посадил в БМП: заводите! В ответ мямлят что-то невнятное… Дескать, не знаем, как этот агрегат заводится.

Как не знаете?! Вас же учили! - вспылил ошарашенный таким поворотом событий офицер.

Водители на него смотрят, глазами хлопают, внятно сказать ничего не могут. Наконец один из них выдавил из себя:

Так нас сажали уже в заведенную машину! Сверху - сержант. По правому уху ударит - мы в правую сторону едем. По левому - поворачиваем влево…

Положение было незавидным… Этим «водителям» завтра предстояло передвигаться по городу колонной в машинах с полной боевой укладкой, людей везти.

Лейтенант Дудко построил роту:

Так, хлопцы. Трактористы есть? Шаг вперед. Давайте с вами попробуем.

Офицер объяснил им, где в БМП запуск, как начинать движение. Трактористы оказались более смекалистыми. Все схватывали на лету. Тут же по парку несколько кругов проехали.

Их-то и назначили механиками-водителями.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Перед отправкой нам выдали карты. У нас глаза на лоб полезли: на картах был обозначен район Красного моря… Мы уже решили было, что воевать будем в Аравийской пустыне. Ну Аравия так Аравия. Я пошел уточнять задачу. А оказалось, что топографы ошиблись. Вот такой творился тогда бардак…

Полковник Сергей Дудко:

По городу до станции погрузки, где формировался эшелон, БМП вели офицеры. Это мы на войну ехали!

Я заступил начальником караула по охране перевозимой техники и имущества. В Термез не заходили. По прибытии на станцию расставил часовых на платформы. Перила для ограждения сколачивали из найденных неподалеку досок.

Нас высадили в чистом поле неподалеку от города, на станции Джаргурган. Там подразделения боевого обеспечения, в которых по штату были автомобили ГАЗ-66, пересадили на специально пригнанные по случаю БТР-70. Бронетранспортеры новенькие, оружие законсервированное, все в смазке. На тех бэтээрах они и вошли в Афганистан. Мы же переправлялись через речку на своих боевых машинах.

Сергей Дудко сидел в БМП, готовился к переправе, когда по радио прошла команда привести оружие в готовность к боевому применению. Спустя некоторое время он услышал в наушниках взволнованный голос Андрюхи Слепцова - лейтенанта, окончившего тем летом Костромское высшее военное училище химической защиты.

- «Закат-13», «Закат-13», если можешь - подойди…

«Закат-13» был позывным Сергея. Не мешкая, Дудко спрыгнул с машины на землю и направился к товарищу.

Послушай, я тут КПВТ зарядить не могу. Не поможешь? - обратился к нему обрадованный появлением друга Андрюха. В руках он беспомощно держал пулеметную ленту.

Дудко взял из рук товарища боеприпасы, ловко поднырнул между колес боевой машины - и стал объяснять.

Вставишь ленту вот сюда, - его пальцы легко проделывали знакомые, отточенные до автоматизма манипуляции. - Дальше до второго щелчка - затем взводи и делай спуск…

А не стрельнет?

Жми, говорю! - в сердцах крикнул Сергей, ловко ввернув для убедительности крепкое мужское словцо. - Это механизм заряжания такой. Чему тебя в училище учили?

Чему-чему… Средствам химической защиты. Мы все это железо, - Андрюха хмуро кивнул в сторону недавно полученного бэтээра, - беглым галопом проходили… Не заморачивались особо…

Понятно, - буркнул в ответ Сергей. Хотя в его голове никак не укладывалось: как можно с такой подготовкой на войну ехать?..

Подъехали к реке. На берегу стоял комбриг Стекольников.

Дудко! Сколько у тебя человек?

Офицер сильно удивился тому, что командир знает его скромную персону. Но раздумывать времени не было. Сергей поймал себя на мысли, что он толком не знает, все ли «орлы» из его группы расселись в своих машинах или кто-то устроился у соседей.

Восемь, товарищ полковник, - назвал он цифру, соответствующую количеству людей, которые сейчас должны были находиться вместе с ним согласно штату.

…Так, со слов, пограничники и записывали численность личного состава батальона, пересекающего границу.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Пограничники не смогли точно пересчитать всех людей. У них получилось меньше, чем было на самом деле. Дело в том, что многие солдаты уже спали. А спящих людей в боевой технике посчитать сложно. В конце концов пограничники записали ту цифру, которую я им сказал…

Марш совершали в кромешной тьме, в непроглядных клубах густой мучнистой пыли. Эта самая вездесущая, всепроникающая красновато-кирпичная пыль станет вечной спутницей разведчиков спецназа на все последующие военные годы. А тогда они впервые столкнулись с ее непроницаемой завесой.

Именно густота той пыли да полное отсутствие видимости служили для водителей ориентиром в ходе движения. Значит, едут правильно - в колонне. А как только различались едва уловимые габаритные огни впереди идущей машины - сразу притормаживали, дабы избежать столкновения.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Совершение марша - это сплошной кошмар!.. Хорошо, что на том участке дороги никогда не было душманов. Иначе от нас осталось бы кровавое месиво.

Колонна шла полностью неуправляемой. Радиосвязь наладили только между боевыми машинами, а у нас - около 150 КамАЗов, на которых везли имущество. Периодически одна из этих машин ломалась, и все, кто следовал за ней, вынуждены были останавливаться. Впереди идущие машины продолжали путь. Когда отремонтированная машина трогалась, все остальные продолжали стоять - водители спали… Я оказался вынужден ехать на БМП по обочине. Солдаты спрыгивали с БМП и, стуча прикладами в кабины, будили водителей.

Понял: так мы никуда не дойдем. И я посадил в кабину каждого КамАЗа своего солдата. Колонна потихоньку начала продвигаться вперед. Всю ту ночь не спал…

Прежде чем вводить отряд, надо было провести хотя бы несколько занятий по боевому слаживанию. Ни я, ни мои офицеры не имели опыта организации марша даже в мирное время: в спецназе не иaмелось техники в подразделениях! На учениях - только пешком. А здесь - война, сотни машин, колонна смешанная: и колесная, и гусеничная техника. О чем только начальники в больших штабах думали? А война ведь шла уже около года…

Чернота ночи поражала. Тьма вокруг царила кромешная. К тому же оказалось, что на роту всего два фонарика. Никто об этой «мелочи» даже не подумал. Те же, у кого и были фонарики, перед отъездом не удосужились проверить батарейки - и в своем большинстве они безнадежно сели…

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Ночь прошла нормально. Правда, 60 километров шли пять часов. А вот днем, когда мы шли уже от Ташкурганского перекрестка на Акчу, немного заплутали. Колонны проскочили поворот, и «Шилка» заблудилась.

До места дислокации отряд сопровождали десантники 56;й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады.

Впереди БМП Сергея Дудко шел наполненный топливом «наливник» с прицепом. Лейтенант так и не смог толком понять, что именно с ним произошло… Прицеп занесло, и он на полном ходу опрокинулся в кювет. Сергей тут же доложил о случившемся комбату.

Колонна продолжает движение, а цистерны - расстрелять! - поступила в ответ команда.

Поначалу лейтенант решил, что ослышался. Виданное ли дело - полные цистерны горючего жечь!.. В голове это не укладывалось.

Колонна продолжала движение. Сзади раздались выстрелы, прогремел взрыв. «Значит, не ослышался», - только и подумал Сергей Дудко.

У войны свои законы, свои неписаные правила…

Буквально на следующие сутки - первая потеря. В ночь на 1 ноября при проверке боевого охранения был ранен помощник начальника штаба отряда старший лейтенант Владимир Михалев.

Пришли на предварительное место дислокации. Выставили дежурное оцепление. Разбили палатки, поставили кровати - и личный состав попадал на них как подкошенный. Все смертельно устали - практически несколько суток без сна. Люди были вымотаны до предела. Заправлять белье попросту сил не было. Бросили на кровати бушлаты и уснули.

Вместе со всеми уснул и Сергей Дудко. Положил автомат под подушку - и провалился в бессознательное царство Морфея.

А Михалев и начальник штаба решили проверить ночью охранение. Ночи в Афгане не просто темные. Они - непроглядно черны. Без привычки офицеры сбились с тропы, вышли за границы охранения. Сообразив, что идут не в том направлении, повернули назад и пошли к лагерю. Часовой, скорее услышав, нежели рассмотрев в кромешной темноте приближающихся людей, без всякого предупреждения открыл стрельбу на поражение. Совсем еще пацан, из молодого пополнения. Только оружие получил - и сразу на войне оказался. Вот нервы и сдали… Начальника штаба пули обошли стороной. Михалева же зацепило.

Звуки той стрельбы долетели и до лейтенанта Сергея Дудко. Он приподнял голову, прислушался, звучат ли какие-то команды. Не услышав ничего похожего, тут же снова впал в безотчетную муть сна. Даже не выяснив причины стрельбы… Сказались-таки предыдущие бессонные ночи.

Ну а утром Дудко с ужасом осознал, насколько и он, и его товарищи оказались не готовы к войне. Перед тем как уснуть, никто не определил секторов обороны - на случай нападения. Даже если бы он, поддавшись инстинкту, и выскочил тогда из палатки - бежать-то куда?.. Вокруг темень, ни зги не видно.

Раненого офицера утром отправили в Шибарган. Он умер там от полученных ран…

Полковник Сергей Дудко:

Получив известие о гибели Володи, мы все реально осознали, насколько хрупка и уязвима человеческая жизнь на войне. Это был не страх. Скорее, нежелание погибнуть от шальной пули, так и не совершив ничего стоящего.

Времени на раскачку практически не было. Начались обычные военные будни спецназа: сопровождение колонн, засады, налеты, прочесывания и зачистки. Больше недели на месте не сидели.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Отряд работал практически ежедневно, а точнее, еженощно. Бывали перерывы пару дней - и снова за работу.

Полковник Сергей Дудко:

Прибыли мы на место, пятачок в пустыне неподалеку от Мазари-Шарифа в сторону Шибаргана. И началась у нас житейская наука. Лагерь разбивали на голом месте, осваивая и приспосабливая под свои немудреные нужды клочок пустынной земли.

Место дислокации выбрали не сразу. Поначалу расположились неподалеку от Акчи. Однако Стодеревскому место не понравилось: вокруг слишком много было зеленых посадок. А «зеленка» для душманов - лучший друг. Для проведения обстрелов, засад, скрытного передвижения - лучшей маскировки и придумать трудно. Кроме того, окрестности были испещрены глубокими арыками, по которым можно незаметно подобраться буквально к самому лагерю…

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Наше расположение устраивало только местную власть, так как мы были недалеко от Акчи, центра волости. А там периодически нападали душманы…

Мы обустраивали лагерь. Подвозили из Шибаргана вагончики. Копали для палаток котлованы. Дело в том, что ночью лагерь обстреливали несколько раз из стрелкового оружия. Мы, конечно, готовили засады вокруг лагеря. Но результатов они не дали. Правда, и обстрелы прекратились.

Я решил обезопасить людей и приказал выкопать для каждой палатки котлован глубиной 2,5 метра. Стены и пол котлована обшивались досками, и сверху устанавливалась палатка. В этом случае обстрел был не страшен. Пули пролетали бы над головами, прошивая только брезент…

С боевой - в полном смысле этого слова - подготовкой не затягивали. Как только поставили палатки, сопровождавшие отряд десантники собрали личный состав - и все отправились на своеобразную стажировку. Неделю учили прибывший в Афган спецназ премудростям войны. Совместно выходили на первые задания. Конечно, никто с ходу не привлекал новичков на серьезные операции. В основном занимались прочесыванием местности в относительно спокойных районах, проводили зачистки… Во время этих выходов с Дудко произошла очень неприятная история, которая могла стоить ему жизни.

Это был его первый боевой выход.

…В тот день шурави работали совместно с афганцами. Прочесывали небольшой, забытый мусульманским богом кишлак. Шурави стояли в оцеплении по периметру. Афганцы работали в самом кишлаке. Вдруг неподалеку от Сергея со стороны «зеленки» послышалась стрельба.

Давай, Дудко, слетай туда, разведай, что да как, а при необходимости поддержи огнем, - услышал офицер доносившийся из наушников приказ.

Он тут же дал команду начать движение. Бээмпэшка, взревев двигателями, тронулась в указанном направлении. Вдруг, словно споткнувшись о невидимую преграду, машина замерла на месте. Здесь надо сказать, что у БМП имеется одна конструктивная особенность - скорее, недостаток. По грунту, по камням или же по асфальту это изобретение отечественного военпрома бегает просто замечательно. На песке же, если механик-водитель неопытен и делает резкий поворот, грунт забивается между катками и гусеницей - и… Гусеница слетает. Такая вот ахиллесова пята боевых машин пехоты.

Механик-водитель БМП лейтенанта Дудко, из переквалифицированных трактористов, опыта управления такой серьезной техникой практически не имел. О тонкостях езды по песку если и знал, то, впервые услышав поблизости нарастающую стрельбу реального боя, тут же о них и забыл. Он лихо, с разгона влетел в какой-то огород и начал разворачиваться. Закончить же начатый маневр БМП было не суждено. Гусеницы, ощутив под собой вместо твердого каменистого грунта вязкую кашицу земляной пыли, тут же слетели. Машина безнадежно погрязла в пыльном мучистом месиве. Да так, что катков не было видно.

Боец растерялся. Сидит, чуть не плачет. Стрельба усиливалась. Неизвестность того, что вокруг происходит, нагнетала ситуацию.

В застывшей неподвижной машине они были отличной мишенью. И тут Дудко озарило. Он отчетливо увидел лицо своего преподавателя с «железной», как прозвали ее курсанты, кафедры по эксплуатации военной колесной и гусеничной техники, услышал его голос, перечисляющий последовательность действий в подобных ситуациях, - и вслух стал озвучивать команды, так кстати всплывшие из закромов памяти. Как-никак, согласно диплому, по окончании училища он значился инженером по эксплуатации именно этой самой колесной и гусеничной техники. Вот когда он с благодарностью вспомнил тех, кто в училище гонял по этому предмету. Да еще как гонял! Кафедра была очень сильная. Требовали строго. И, как показала жизнь, требовали не зря. Их принципиальность и дотошность и спасли в тот день солдатские жизни.

Дудко доложил о ситуации командиру роты.

Сейчас приедем и вытащим тебя.

Смысл меня тащить без гусениц… Пока я их не надену, мне отсюда не выбраться, да еще вторую машину посадим.

Смеркалось. Тем временем афганцы начали отходить. Дудко с экипажем остался один рядом с обездвиженной бээмпэшкой. Лейтенант дал команду отделению занять круговую оборону, установить ночные прицелы, а сам тем временем продолжал подавать механику-водителю четкие команды, что где взять и что с этим делать. Подчиненные засуетились, четко выполняя лаконичные указания своего молодого командира. Машина была укомплектована по всем правилам, по всем канонам армейской книжной науки. Все лежало на своих местах, как на плакате.

Главную, наиболее трудоемкую работу офицер выполнял сам. Боец был на подхвате. Потихоньку гусеницы стали на место. Посадив на броню группу, Дудко сам сел за штурвал и осторожно вывел БМП из вязкой западни. Благо «духи», обстрелявшие афганцев, их не заметили.

7 ноября поступила информация: куда-то пропал губернатор провинции… Местные власти обратились с просьбой оказать помощь в его поиске. Для поддержки придавалось подразделение ХАДа, хотя серьезно рассчитывать на него не приходилось - как сказал бы незабвенный Остап Бендер, вояки из тех хадовцев были, «как из собачьего хвоста сито».

По большому счету операция прошла удачно. Освобожденный губернатор, пятнадцать уничтоженных и пятеро плененных душманов, захваченное оружие и восемь кавалерийских лошадей под седлом красноречиво свидетельствовали об этом.

В отряд вернулись около полуночи. Командир ждал их в ярко освещенной палатке за накрытым праздничным столом. 7 ноября в то время было одним из главных государственных праздников.

Импровизированный зал наполнили офицеры. Напряжение недавнего боя понемногу стало спадать.

Я поздравляю вас с боевым крещением. Теперь вы стали настоящими боевыми офицерами, - произнес майор Стодеревский первый тост.

…В том бою они потеряли рядового Горбунова. Именно потеряли. Ни «двухсотых», ни «трехсотых», к счастью, тогда не было.

Предпринимаемые в течение месяца интенсивные поиски солдата, агентурная деятельность, прочесывания никаких результатов не дали. То и дело поступала информация, что его видели то в одном, то в другом кишлаке, однако, когда поисковая группа прорывалась в указанное место, Горбунова там уже не было. Ни живым, ни мертвым того бойца больше никто не видел.

Эта потеря на долгие десятилетия засела кровоточащей занозой в сердце командира «мусульманского батальона» майора Игоря Стодеревского…

В конце ноября в отряд приехал секретарь НДПА провинции Джаузджан Насим с просьбой сопроводить до Мазари-Шарифа мирную колонну афганских машин.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Часть рот находилась на операции. И я смог выделить только два бэтээра. Большой ошибкой стало то, что колонну (около ста машин) пригнали заранее и она ночевала около нашего лагеря. Все в округе знали, что она утром двинется на Мазари-Шариф.

Надо было отказаться от сопровождения. А я этого не сделал. Понадеялся на то, что, если что-то произойдет, все закончится для наших ребят нормально. Один БТР стал во главе колонны, а другой - в замыкании, чего тоже нельзя было делать. Надо их ставить вместе, чтобы они могли оказать друг другу огневую поддержку. У меня же опыта в сопровождении колонн тогда не было.

У небольшого кишлака Тимурак колонна угодила в засаду… Душманы подбили шедший последним БТР лейтенанта Андрея Слепцова. Колонна, не останавливаясь, пошла вперед. Наши бойцы успели передать в отряд по радио сообщение о нападении. Однако помощь подошла слишком поздно.

Слепцов и пятеро солдат из того боя так и не вышли. Душманы добивали раненых выстрелом в упор - в лицо… Одному из погибших перерезали горло, вспороли живот. Над остальными поглумиться не успели. Видно, четкая система оповещения душманов вовремя сообщила им о приближении роты, спешившей на помощь попавшим в засаду товарищам. «Духи» сложили останки ребят в ряд вдоль арыка, предварительно забрав оружие и сняв с них сапоги.

Тела погибших привезли в отряд, положили перед личным составом, построенным на приспособленном под плац пространстве. По приказу командира все прошли мимо них в колонну по одному. Отдали дань уважения и попрощались с боевыми товарищами.

С другой стороны - это был жестокий урок: все, учеба закончилась, нас окружает опасный, коварный и жестокий враг, не знающий пощады. Все уже по-настоящему - и бои, и обстрелы, и смерть.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Кроме лейтенанта Слепцова, в тот день погибли сержант Алексей Шиварев, рядовой Виктор Чегодаев, рядовой Шавкат Эшонов, рядовой Бахадыр Милибаев, рядовой Хайридин Бабиев. В их смерти был виноват только один человек, и этот человек был я.

Спустя несколько дней во время проверки результатов проведенного нашими летчиками бомбоштурмового удара разведчики взяли в плен двух душманов. Сотрудники ХАДа опознали в них главарей той самой банды, которая расправилась с группой Слепцова.

Хадовцы допрашивали их с особым пристрастием. Однако никакой информации от них так и не добились.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Мы практически ежедневно вели боевые действия. Подразделения выходили по очереди, группы отправлялись на засады, а роты - прочесывать проблемные кишлаки. Практически ежедневно уничтожали или захватывали в плен по три - пять душманов. У нас не было даже раненых. До нашего прихода в том районе душманами никто серьезно не занимался, и они обнаглели. Позволяли себе даже делать налеты на Акчу.

Выходя на прочесывания, мы всегда брали с собой отряды самообороны. Они прекрасно знали местность и воевали гораздо лучше, чем царандой, - ведь все были добровольцы. У каждого из них был свой личный счет к душманам. Костяк таких отрядов составляли партийные активисты НДПА.

…Боевые действия в зоне нашей ответственности имели свои особенности. Мы действовали на равнинной местности с хорошо развитой оросительной системой. Имелось громадное количество больших и малых арыков. Они затрудняли наш маневр, так как некоторые арыки были в ширину до двух метров и до трех метров глубиной. Техника не проходила, даже если там не было воды. Душманы пользовались этим - и уходили от преследования…

После месяца нашей работы в зоне ответственности обстановка была несколько стабилизирована. Душманы теперь могли действовать только по ночам и только из засад. Кончилась их вольница.

Комбат Стодеревский, которого молодые офицеры уважительно звали за глаза «Батя», был для подчиненных на той войне и царь, и бог, и воинский начальник. Они жили одной сплоченной семьей. Единым нерушимым организмом. Именно «Батя» создал в отряде ту особую непередаваемую атмосферу. Именно он научил молодых офицеров беречь жизни своих солдат, заботиться о них.

Главное для вас - вернуть назад всех тех, кто пошел с вами на задание, - не уставал повторять командир молодым офицерам.

Этой истиной он руководствовался сам, этому офицер Стодеревский учил и остальных.

Полковник Сергей Дудко:

Каждый из нас знал, что ни комбат, ни батальон не выйдут из боя - даже самого тяжелого, самого гиблого - до тех пор, пока не выведут всех своих - живых, раненых, мертвых. Этот особый, ни с чем не сравнимый дух спецназа Игорь Юрьевич привил нам на всю жизнь.

В одной из операций, проводимых в Джар-Кудуке, лейтенанта Сергея Дудко ранило. На память о том боевом выходе у него остался орден Красной Звезды.

В первой половине июля 1982 года отряд передислоцировался из-под Акчи в новую зону ответственности - в Айбак. Это решение было обусловлено тем, что под Шибарган пришла мобильная группа пограничников. Кто-то наверху решил, что она может заменить в том районе отряд спецназа. Хотя у пограничников и подготовка, и задачи, и структура значительно уступали разведке ГРУ.

Забегая вперед, скажу, что в самом конце 1983 года отряд снова передислоцировали на новое место - в Джелалабад, введя его при этом в состав бригады спецназа.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

154;й отряд не стоило трогать! Он уже врос в свою зону ответственности. Местность мы знали не хуже местных жителей, нам и карты нужны были лишь для снятия координат. Всю зону ответственности мы прошли ножками - и не один раз. Обросли агентурой. Сложились прекрасные отношения и с местной властью, и с местными жителями. Было организовано четкое взаимодействие с силовыми структурами афганцев. И в одно мгновение - все это псу под хвост!.. Значит, все потери, понесенные отрядом, были напрасны.

И если наша передислокация из Акчи в Айбак имела под собой хоть какую-то почву, то уж перевод отряда в Джелалабад вообще не был ничем мотивирован.

Полковник Сергей Дудко:

Подготовка оружия к боевому выходу - основа основ. Это у нас был железный закон. От этого зависела наша жизнь.

Вся рота, от командира до рядового, исправно чистила автоматы. Досконально проверяли прицелы. Почему? Потому что бывали случаи, когда пуля застревала в канале ствола и ее приходилось выбивать оттуда шомполом. В основном это касалось автоматов калибра 5,45, которые мы тогда только получили. Поэтому мы предпочитали автоматы калибра 7,62 - там пуля помощнее, она продавливала и пробивала все преграды.

Случалось, что автомат был грязный - от вездесущей афганской пыли не было никакого спасения. Из-за нее он начинал стрелять не с той скорострельностью… Но мы всегда были уверены в том, что в нужный момент он все равно выстрелит.

Второе, на что обращали особое внимание, - связь. Это жизнь, это управление.

Что касалось жизнеобеспечения, здесь мы отдавали приоритет воде. Почему воде? Когда шли «на войну» - есть старались как можно меньше. В основном пили только воду. Тогда при ранении в живот было больше шансов выжить. Летом же, в жару, если выходили на несколько дней, есть особо и не хотелось. А без воды приходилось тяжко.

Еще брали с собой обеззараживающие таблетки. Конечно, приходилось пить воду и из арыков. Но мы старались этим не злоупотреблять, из арыков - только в самом крайнем случае. Особенно после того, как участились случаи заболевания тифом и гепатитом.

У нас был хороший эталон - специальный вариант сухого пайка для спецназовцев: четыре маленькие баночки и шоколад. Нам, славянам, больше нравился бекон. Открываешь баночку - а там сало колечками!..

И, конечно же, основной груз составляли боеприпасы. Сейчас читаешь: по классике - один БК на выход. Какой один?! Брали столько, сколько могли унести. Группа - она ведь малочисленна. И если попадали в душманскую западню, надо было продержаться как можно дольше. Когда тебя обнаружат в горах, а тем более если противник заранее подготовит встречу, твоя главная задача - выстоять. А это - время. Чем больше боеприпасов, тем дольше ты продержишься и больше шансов остаться живым. Пот, пролитый под тяжестью того груза, окупался с лихвой.

Для того чтобы справляться со всеми нагрузками, комбат между выходами придавал большое значение нашей физической подготовке. Он заставлял нас отрабатывать ратное мастерство с преодолением заброшенных дувалов, коих вокруг было в избытке. Война осиротила много построек, обезлюдила, обездушила. Отрабатывали вхождение в помещение, досмотр, штурм. Немало внимания уделялось и отработке действий группой, действий парами, тройками. Это было требованием времени. Комбат это понимал - и заставил понять это и нас. «Никто не ходит по одному!» Сказал как отрезал.

Во время выходов у нас была отработана четкая система наблюдения. Каждый знал: во время проведения операции каждый за кем-то наблюдает, чтобы избежать потерь. Именно потерь. Чтобы никто не потерялся во время боя. И никто не пропал. Замкнутый цикл проверки - когда наблюдение друг за другом идет по кругу, так, чтобы цепочка замкнулась. Ведь во время боя нет возможности пересчитывать личный состав: все бегом. Такие «домашние заготовки», как я их называю, многого стоили.

Каждое боевое действие, будь то засада, налет, разведка, марш, можно смоделировать и отработать эту модель до автоматизма. Во время боя иногда нет времени на раздумье - действовать надо в режиме автомата. Каждый должен знать, что ему надо делать во время выполнения каждой задачи.

Когда группа работает как единый целый организм, когда все без слов понимают друг друга и оценивают обстановку применительно к местности, к конкретным обстоятельствам, - это залог успешного выполнения любой задачи и минимизации потерь. Например, у нас в группе каждый боец заранее знал, что ему делать, если неожиданно напали душманы. Кто вправо, кто влево, кто куда, чтобы занять круговую оборону… Эти «домашние заготовки» позволяли моментально реагировать на внезапное изменение обстановки - применительно ко всему. Если какое-то звено этой цепочки перед выходом выпало (заболел человек или какое другое обстоятельство) - шла корректировка.

Там, в Афганистане, я понял и такую прописную истину: во время выполнения боевого задания самый главный человек - командир группы. Ни комбат, ни ротный - никто не сможет на месте принять за тебя единственно правильное решение, диктуемое конкретной ситуацией.

Он, командир, вместе со своей группой остается один на один с противником. Именно он принимает решение, как идти, куда идти, определяет степень риска. Смекалка - это хорошо. Но молодых офицеров надо учить работать гарантированно и надежно.

И, конечно, никто не умаляет при этом роли солдата. Если его не научить, не накормить, не воспитать - ничего не будет получаться. Солдат не должен бояться.

Группа - это единая и неделимая ячейка. Самостоятельная единица. Семья, если хотите. Только тогда возможно выполнение любых задач. На простом солдафонстве (я начальник - ты дурак) ничего не достигнешь.

Бойцы могут быть как исполнительными, так и разгильдяями, наглецами, а то и просто на своей волне… Но они должны быть управляемы. Сказал командир «замри» - замер. Сказал «иди и сдавайся» - иди и сдавайся. Сказал «иди и умри» - иди и умри. Во время выполнения задания проводить политбеседы некогда, убеждать некогда - здесь все должны быть уже убеждены в необходимости выполнения поставленной задачи. Они должны верить своему командиру как самим себе.

И подчиненные офицера Сергея Дудко верили ему. Они доверяли его внутреннему чутью, чутью, без которого на войне - труба. Они шли за ним в огонь и в воду, зная, что командир выведет их всех из боя. Всех выведет!..

Дудко же, в свою очередь, был уверен в каждом своем подчиненном. Война быстро расставила все точки над «i». Быстро показала, кто есть кто. Те, кто громче всех кричал о дисциплине и боевых уставах, на поверку нередко оказывались хлипкими. Те же, у кого в мирной жизни имелись проблемы с дисциплиной, на войне стали ядром группы, ее костяком. Так Дудко нашел надежную опору в лице своих прежних злостных самовольщиков. Воинами они оказались справными. Смелыми. Лихими. И рассудительными - на рожон зря не лезли.

В знак признания и уважения бойцы окружили командира немудреной солдатской заботой. Во время боевых выходов Сергей Дудко никогда не задумывался о том, что есть и на чем спать. Отчасти оттого, что сам по себе он довольно неприхотлив, сухарь съел - и ладно. Но это окупалось хозяйственностью и предусмотрительностью его подчиненных.

Перед каждым боевым выходом его «орлы» предусмотрительно запасались и дровишками. Досточки от ящиков аккуратненько свяжут - и пристроят на бээмпэшке. В Афганистане дров днем с огнем не сыскать. Местный люд очаг колючками разжигает, засушенными кизяками…

Когда группа стояла в оцеплении, бойцы всегда приглашали командира к своему нехитрому солдатскому столу. Никогда не садились без него кушать. Их этому никто не учил - так сложилось само собой.

И надо сказать, что приглашение стоило того. Ребята узбеки такие блюда умудрялись из простого сухого пайка выготавливать! Котлеты из тушенки жарили на куске жестянки, у которой загибали края, лепешки пекли, даже картошку жарили. Как ни пытал их Дудко, где они картошку доставали, те только улыбались в ответ загадочной восточной улыбкой.

Как-то группа стояла в оцеплении. Вечером Дудко собрался немного передохнуть.

Так, хлопцы, пойду, вздремну часок, - сказал он своим бойцам.

Так мы вам уже в БМП постелили, - ответил, довольный своей расторопностью и предусмотрительностью, боец.

Заглянул Дудко в машину - точно, соорудили подобие кровати, матрас кинули. Все честь по чести. Такая забота многого стоила! И это не барство. В боевой обстановке у командира на обу-стройство быта элементарно не было времени.

Полковник Сергей Дудко:

Комбат Стодеревский очень строго спрашивал с нас за неуважение к афганцам, их обычаям и традициям. Он прекрасно понимал: в той ситуации наша безопасность во многом зависела от отношения к нам местного населения.

Во время операций комбат настаивал на обязательном участии в них представителей местных спецслужб (как правило, это были сотрудники ХАДа). Для чего он это делал? В восточном мироустройстве, укладе жизни существует множество тонкостей, которые мы не могли знать. Специфика местных законов, отношений между людьми играла очень большую роль. Хадовцы, будучи органической частью этого мира, знали все нюансы и тонкости мудреного восточного мироустройства - мы же, доверяясь их знаниям, избегали лишних ошибок и, как следствие, потерь.

К примеру, во время досмотров жилых помещений комбат строго-настрого запретил нам заходить на женскую половину. Зайти туда постороннему мужчине, тем более «гяуру» - неверному, означало нанести хозяину нестерпимое оскорбление. Осквернить его дом. А сотрудники ХАДа знали, как провести досмотр женской половины так, чтобы не нанести обиды хозяину и не оскорбить его чувства.

Ориентироваться же самим в том пестром калейдоскопе местных нравов и обычаев, в сложной, мудреной и замысловатой арабеске традиций, неписаных законов, наложивших свою невидимую печать практически на все, было очень непросто. Практически невозможно…

Как-то раз разведчики совместно с ХАДом прочесывали кишлак. Зашли в один двор. А там женщина собрала вокруг себя детей и кричит что есть мочи. Причитает, руки к небу возносит. Дети ей вторят - плачут навзрыд, орут, вопят.

Шурави несколько растерялись, опешили. Вроде бы только вошли, ничего не делали, никого не трогали. А здесь такое…

И тут к женщине подошел хадовец.

Ну и чего ты кричишь? - спросил он, не обращая никакого внимания на неутихающие вопли и стенания. - Я же тебя знаю не первый день. Знаю и тебя, и всю твою родню. И что муж у тебя в душманы подался - тоже знаю. И что вчера он к тебе в дом приходил. Так чего ты кричишь? Не кричи. Скажи, где он. Это ты шурави можешь рассказывать, что ты простая дехканка: может, они и поверят. А я-то знаю, кто ты и откуда и что происхождение у тебя не совсем пролетарское. Так что прекращай этот спектакль и ступай в дом.

Стенания после этого резко стихли. Женщина с ненавистью посмотрела в глаза соотечественника, так жестко расставившего все точки над «i», и с гордо поднятой головой вошла в открытую дверь в окружении замолчавших в одночасье детей.

Полковник Сергей Дудко:

Комбат четко обозначил свое требование: за мародерство - под трибунал!

Заходя во время операций в кишлаки, мы часто видели дуканы - по-нашему ларьки. Только какие там ларьки? Халупы халупами… Как правило, к моменту нашего появления они были пусты. Двери же - нараспашку. Офицеры смотрели за тем, чтобы солдаты не злоупотребили отсутствием дуканщиков. Чего греха таить, солдат есть солдат. Горсть конфет всегда норовит утащить… Но чтобы что-то серьезное - такого на моей памяти не было.

Может быть, именно поэтому у нас и сложился контакт с местными жителями. Они видели, что мы действительно хотим им добра и не собираемся их грабить или как-то им вредить. А поначалу они смотрели на нас с недоверием, как на врагов. Мол, пришли чужаки - чего от них хорошего ждать… Но когда они увидели обратное - изменили свое отношение к нам.

Однажды после операции разведчики стояли вместе с сотрудниками ХАДа в оцеплении возле одного небольшого кишлака. К хадовцам обратилась женщина. Дескать, у нее пропал баран. Подтекст был таков: его утащили шурави. Кто же, кроме них, неверных, еще был способен на такую подлость?..

Афганцы пришли к Стодеревскому.

Этого не может быть, - ответил на их предположения комбат.

Мы все понимаем, но там стояли твои ребята. И баран - пропал.

А я говорю: мои люди на такое не способны.

Командир отнесся к тому обвинению очень серьезно. Речь шла о репутации спецназа, о добром имени отряда.

Он тут же назначил комиссию по расследованию этого инцидента во главе с контрразведчиком, который осуществлял оперативное обеспечение отряда. К досмотру привлекли и сотрудников ХАДа. Проверили всю технику самым тщательным образом. Заглянули в каждую щель, в каждый люк, в каждое отверстие.

Баран - не иголка. Его просто так не спрячешь. Как ни старайся, а следы останутся в любом случае. Клок шерсти или кровь от мяса. Тот же помет… Запах, в конце концов.

Все проверили. Чисто, никаких следов.

Тут разведчики вспомнили, что действительно видели рядом с оцеплением женщину, пасшую баранов. На нее обратили внимание - специально наблюдали за ней. Мало ли кто мог под паранджой прятаться… Теперь уточнили, в каком именно месте это было, посоветовали внимательно осмотреть окрестности.

Спустя какое-то время хадовцы позвонили Стодеревскому и сказали, что того барана нашли - он упал в какую- то промоину. Они долго извинялись… Извинения приняли.

Как-то раз лейтенант Сергей Дудко стоял со своей группой в оцеплении вокруг одного кишлака. В кишлаке в это время проходило прочесывание. Согласно разведданным, там находились душманы.

Лейтенант стоял у своей бээмпэшки, когда увидел, что из кишлака аккурат в его направлении движется странная процессия. Старейшины, дети несли в руках желтоватые лепешки, подносы с чаем… Офицер тут же подал сигнал группе обратить внимание на это шествие. А афганцы не спеша подошли, разложили свои угощения, пригласили разведчиков их отведать.

Сергей смутился. С одной стороны, он знал о случаях отравления советских солдат местными жителями. С другой - проигнорировать угощение означало нанести людям смертельную обиду. Это он тоже знал.

Старец, бывший за главного, заметил смущение офицера. Взял и переломил лепешку, одну половину протянул шурави, другую стал есть сам. Налил из чайника в одну пиалу чай - и протянул ее Дудко, в другую налил себе и тут же пригубил.

Сергей отпил немного чая, откусил ароматный кусок еще теплой кукурузной лепешки. Потихоньку завязался разговор. Тот старик оказался на удивление грамотным.

Зачем вы к нам пришли? - сказал он. - Видите: ваши люди гибнут. Наши селения и дома разрушаются, гибнут и наши люди. Вам плохо - и мы тоже страдаем. Вчера вы сожгли наши посевы, а это очень тяжкий труд.

Сергей вспомнил недавний инцидент, когда во время операции от трассирующих пуль при перестрелке действительно сгорели посевы на небольшом, вырванном у каменистой пустыни клочке обработанной земли. Его и полем-то назвать было трудно. Вспомнил истошные крики дехканина. Вспомнил гнев Стодеревского, узнавшего о произошедшем. Крестьянский труд в Афганистане тяжел и изнурителен. Аграрные революции и научно-технический прогресс обошли скудные афганские поля стороной. Жизнь здесь застыла, потерялась во времени. И в наши дни крестьянин обрабатывает затвердевшую, словно камень, землю точно так же, как это делали и сто, и двести, и тысячу лет назад его предки: кетменем (кетмень - мотыга. - Авт.) и лопатой. Дудко это знал. И вспомнив об этой отсталости, он искренне и пылко стал рассказывать афганцу о том, что они пришли в эту страну, чтобы сделать здесь жизнь лучше, чтобы избавить народ от баев и принести мир и процветание.

А если бы мы не пришли, - произнес в ответ Сергей, - здесь были бы уже американцы.

Один из бойцов;таджиков старательно переводил речь молодого офицера.

Нам здесь не нужны ни американцы, ни вы. Мы сами должны разобраться. У нас своя жизнь, свои законы. Политики делят мир, а в результате наш народ страдает…

Но ведь вы отстали от всего мира. У вас же здесь махровый феодализм. Живете непонятно в каком веке. А мы принесем вам прогресс, развитие, образование, медицину, - искренне веря в то, о чем говорит, убеждал собеседника Дудко.

Старик внимательно слушал его. Не перебивал, спокойно глядя Сергею в глаза. Ему нравился этот шурави. Нравилась его искренность. Его убежденность. Его спокойствие и то достоинство, с которым он держит себя. Что-что, а умение держать себя достойно восточный люд всегда ценил и уважал.

Это наша жизнь, - сказал старик, отпив чая из пиалы. - Придет время, и мы станем жить лучше. Пока еще это время не пришло. Так зачем вам влезать в ход нашей жизни… А в кишлаке душманов нет. Я гарантирую. Они приходили, однако ночью ушли.

От меня здесь ничего не зависит. Я не тот человек, который может отменить операцию. Но я передам ваши слова командиру.

Старик встал, поблагодарил за беседу, за то, что его выслушали. Процессия двинулась в обратную сторону - к кишлаку. Лепешки оставили. Чайники и пиалы забрали с собой.

Полковник Сергей Дудко:

Кишлак был бедным. Душманы туда заглядывали пришлые. Чужие… А что старцы могли им противопоставить? Молодежь вся либо в бандах, либо в армии. Третьего не дано. В городах молодые мужчины еще встречались: на фабриках работали, водителями. А в маленьких, затерянных в горах кишлаках - одни старики, женщины и дети. Веками вооруженные отряды бродили по той земле, отчего у дехкан сформировалась определенная линия поведения в общении с вооруженными людьми. Они старались уладить любые вопросы с минимальными потерями.

Я связался тогда по рации с командиром. Рассказал о гостях, довел до него слова старца. В том кишлаке действительно никого не нашли…

Война - дело страшное. Жестокое. Она ломает людские души, людские жизни, людские характеры. Там нет места фальши, и все отношения кристально чисты и честны. Там каждый становится тем, кто он есть на самом деле, сбрасывая, словно змея старую кожу, надетую в спокойной мирной жизни маску, обнажая свою истинную, первородную суть.

Но бывает и так, что люди в силу каких-либо обстоятельств ломаются, не в силах противостоять обрушившейся на них смертельной вакханалии, притаившейся за каждым камнем, каждым выступом, каждым поворотом…

В группе Сергея Дудко служил пулеметчик. Хороший пулеметчик. Грамотный, смелый, надежный. Не раз и не два он ходил на боевые. И всегда на него можно было положиться как на себя самого. А ведь пулеметчик для противника - первая мишень в бою.

Как-то во время проведения одной операции душманская пуля, попав в мушку пулемета, со звоном отскочила в сторону. В пылу боя тот парень не придал этому факту значения, зато потом, когда стрельба утихла, - в полной мере осознал, что находился всего в шаге от гибели. То, что произошло, иначе как чудом назвать было нельзя. Он должен был погибнуть. Должен был!.. Но на пути свинцового билета в безвозвратное путешествие появилась мушка.

После того случая в сознании парня-пулеметчика что-то перемкнуло, переклинило…

Спустя несколько дней группа снова пошла в горы.

Ты будешь прикрывать нас сверху, - сказал тому солдату лейтенант Сергей Дудко и указал очень выгодную позицию, которая должна была надежно обезопасить действия группы.

Боец занял свое место. Но в самый ответственный момент, когда душманы открыли огонь, его пулемет молчал… Во время всего боя пулеметчик так ни разу и не выстрелил.

Все закончилось тогда относительно хорошо: группа вышла из передряги, обошлось без потерь.

Почему молчал? - спросил Дудко.

Пулемет заело, - ответил солдат. И опустил глаза.

Взяли его пулемет, посмотрели - нет бойка. Куда он делся - пулеметчик вразумительно пояснить не смог. Началось расследование, хотя и без расследования было ясно, что он просто испугался. Если бы открыл огонь, духи моментально накрыли бы его всей своей огневой мощью.

Парень попросту «сломался». Судить его за это никто не стал.

Не берусь гадать, как к этому случаю отнеслись солдаты. Мне об этом ничего неизвестно… Но офицеры сумели понять того парня. Его перевели на хозяйственную должность, на которой бывший пулеметчик дослужил до «дембеля». До самого увольнения в запас на боевые он больше не ходил.

…Мармольское ущелье. Там находился укрепрайон моджахедов, в котором располагались учебный центр, склады и госпиталь. Создавался он основательно и капитально, со знанием дела и не один год. Труднодоступное горное ущелье, соединявшее север Афганистана с югом, «духи» оборудовали по последним инженерным требованиям того времени. Подступы к нему были заминированы и пристреляны.

В той крупномасштабной операции, помимо разведчиков «мусбата», участвовали подразделения 201;й мотострелковой дивизии, пограничники, воины афганской пехотной дивизии, дислоцировавшейся в Мазари-Шарифе, бригада «коммандос» из Кабула, подразделения царандоя. Также были задействованы авиация и артиллерия. Руководил операцией генерал-лейтенант Шкруднев.

154;му отряду было поручено штурмовать вход в ущелье. А подразделения группировки разбросали по горам вокруг него.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Основной причиной проведения той операции в Мармольском ущелье было похищение шестнадцати советских гражданских специалистов. Согласно разведданным, организовал его именно главарь этой банды. Был отдан приказ об уничтожении банды.

Тем более что это имело и политическое значение. Главаря звали Забибуло. Он называл себя командующим Северным фронтом. Набеги на наши колонны из этого ущелья осуществлялись с 1980 года. Еще в то время туда направляли батальон, но он не смог выбить душманов. И те стали раздувать миф о неприступности своей базы.

Взять эту, казалось, действительно неприступную во всех отношениях цитадель предстояло во что бы то ни стало… А как взять, если вход в ущелье шириной метров двадцать, из которых половина приходилась на вытекающую оттуда реку Мармоль, и вокруг такие скалы, что тяжелые снаряды только белые следы на них оставляют?..

Временный лагерь разведчики разбили в пятистах метрах от горловины ущелья. Для душманов они были недосягаемы. Сразу у входа узкий коридор, стиснутый вертикальными скалами, уходил вправо и влево на несколько сотен метров.

Но как только разведчики оказались на тропе, ведущей непосредственно в ущелье, их сразу же обстреляли из пулеметов. Подняться на прилегавшие ко входу скалы было практически невозможно - уж слишком отвесные. И без единой тропинки.

Стодеревский тут же вернул людей и стал продумывать другие варианты. Было очевидно, что взять ущелье в лоб без больших потерь невозможно. Операция затягивалась.

Бомбоштурмовые налеты авиации не наносили душманам ровным счетом никакого вреда. Те отсиживались в своих скалистых норах, которые не брали никакие бомбы, оставаясь неуязвимыми. Прямые попадания были исключены. Всех, кто пытался проникнуть в ущелье после того, как авиация удалялась на свои аэродромы, «духи» сразу накрывали плотным ружейно-пулеметным огнем.

Во время проведения операции в Мармольском ущелье агитационный отряд 201;й мотострелковой дивизии организовал интенсивную пропагандистскую работу. Под звуки знаменитого шлягера Аллы Пугачевой «Миллион алых роз» плененный ранее душман убеждал своих соратников перейти на сторону правительства. Однако звучавшим из мощных динамиков увещеваниям «черные аисты» не вняли.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Все бы ничего, но оказалось, что персонал из этого отряда абсолютно не знает ни традиций, ни обычаев мусульман. Уговоры сдаться в плен шли вперемешку с молитвами. Но когда после молитвы включали нашу советскую эстраду, даже наши солдаты - уроженцы среднеазиатских республик - начинали плеваться… Чего же было ждать от истово верующих афганцев? Так что эти горе-агитаторы обгадили всю свою работу, проведенную очень даже неплохо.

Лейтенанту Дудко выпало входить в ущелье первым. Именно ему командир отряда поставил задачу разведать обстановку внутри каменного мешка.

Полковник Сергей Дудко:

Нам надлежало выяснить, есть ли в этом скалистом укреплении уязвимые места, сосредоточена ли у «духов» оборона только на входе или огневые точки имеются и в глубине ущелья.

В первый раз мы заходили в ущелье пешком, без техники. Сначала шли за танком. Потом, когда поняли, что все подступы заминированы, танк вернули назад - а мы пошли в ущелье сами…

С Дудко отправилось несколько человек. Остальные находились вместе с техникой и основными силами. «Духи» не ожидали появления гостей средь бела дня. Поэтому интенсивность огня поначалу была не такой уж сильной.

Огневые точки располагались во множестве естественных пещер, разбросанных по обеим сторонам ущелья на разной высоте. Неподалеку от горловины, через которую спецназовцы проникли внутрь, Дудко успел заметить вход в одну из них. Он направил туда группу в надежде укрыться от душманского огня.

Чем ближе разведчики приближались к спасительному укрытию, тем ожесточеннее становился обстрел противника. Но шурави, точно заговоренные, шаг за шагом продвигались к скалистой норе.

Наконец они достигли цели - и оказались внутри мрачной каменистой пустоты, которая надежно укрыла их от обстрела. Когда глаза привыкли к сумраку, лейтенант огляделся. Неподалеку стоял заваленный какими-то бумагами стол. Вдоль стен - мешки с патронами. Пол был устлан цинковым железом.

Дудко подошел к столу, стал перебирать наваленные на него бумаги, выхватывая их из полумрака лучом портативного фонарика. Карты, какие-то документы, письма… Их было много, очень много. Они были повсюду: на полу, на мешках с патронами.

«Да ведь это же их штаб. Или что-то в этом роде, - сообразил Сергей. - По всей видимости, исламский комитет».

Сложив документы в рюкзак, разведчики решили пробиваться к своим. Стали выходить. «Духи» зажали непрошеных гостей плотным огнем. Сверху стали бить снайперы… Дудко с бойцами укрылся за камнями у входа в пещеру.

Попытались связаться с командиром, чтобы доложить о ситуации.

Товарищ лейтенант, радиостанция не берет! Скалы сигнал не пропускают. И аккумуляторы на издохе…

Попробуй еще раз! - крикнул бойцу в ответ Дудко, «огрызаясь» из-за камня короткими автоматными очередями.

Положение казалось безнадежным. Без помощи извне шансы выбраться из той огненной западни были равны нулю. То, что они до сих пор были живы, уже было чудом.

Однако, как выяснилось, лимит чудес на тот день был еще не исчерпан. Видно, в небесной канцелярии насчет шурави был свой расклад. Сегодня был их день. На последнем вздохе аккумуляторов связисту удалось-таки пробиться до своих сквозь треск помех.

Сидим в пещере неподалеку от входа в ущелье. Захватили документы исламского комитета… Выйти не можем.

Их доклад услышал не только комбат, но и оставшиеся с основными силами подчиненные: радиостанции работали на одной частоте. Согласовав с ротным свои действия, механик-водитель и наводчик-оператор впрыгнули в родную бээмпэшку с бортовым номером 13. Открыв все имевшиеся в боевой машине люки, они на максимальной скорости рванулись на помощь попавшему в западню командиру и товарищам.

Держись, командир! Сейчас поможем…

Полковник Сергей Дудко:

То, что ребята сами вызвались идти к нам на выручку в ущелье, не имея никаких гарантий на возвращение, еще раз показало единство группы. Единство солдат и командиров в нашем отряде.

БМП, точно дьявол, выскочивший из табакерки, ворвалась в ущелье. Башня, словно обезумевшая карусель, крутилась вокруг своей оси, поливая скалы беспрерывным огнем. На мгновение душманы, ошалевшие от такой дерзости, растерялись.

Это мгновение разведчиков и спасло. Повинуясь четко отработанным инстинктам, они ловко перебежали к противоположной стене и под прикрытием боевой машины, начавшей сдавать назад, стали выходить из-под огня. Наводчик-оператор ни на секунду не прекращал стрелять. Видя, что разведчики ускользают из огненного мешка, «духи» в бессильной злобе обрушили вслед им новый, еще более сильный шквал свинца и стали…

Полковник Сергей Дудко:

Неординарные, алогичные действия - они же обязательно шокируют! Они не могут быть просчитаны. И в этом была наша сила, благодаря которой удалось выжить в том бою.

Именно этот принцип я старался впоследствии положить в основу подготовки бойцов сил специальных операций. Прыгайте по макушкам деревьев, ройте норки, как кроты, пробирайтесь под водой!.. Только не действуйте примитивно, ординарно, избито. Это спасет в бою не одну жизнь, позволит выполнить поставленную задачу.

Всего лейтенант Дудко на своей боевой машине пехоты с бортовым номером 13 трижды влетал тогда в скалистый мешок. Трижды! Трижды он въезжал в узкую горловину ущелья, вызывая на себя огонь душманов, чтобы их огневые точки смогли засечь обосновавшиеся на соседних высотах наши снайперы, и вычислить время, необходимое для перезарядки гранатометов.

Выполняя приказ командира, ему пришлось трижды поменять машину. Пушку клинило. Тринадцать раз Сергей вместе с экипажем был на волосок от гибели - тринадцать выпущенных по его машине гранат либо задевали БМП, не нанося серьезных повреждений, либо ложились совсем рядом. Каждая из них могла оказаться роковой…

Данные о системе огня, полученные тогда группой лейтенанта Дудко, оказались бесценными.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Надо было что-то делать. Такое противостояние могло продолжаться сколько угодно.

Не помню, кому из офицеров пришла в голову идея поднять наших солдат на скалы с отрицательным углом с помощью автокрана. Что мы успешно и проделали. Таким образом, мы прочно захватили вход в ущелье и могли теперь вести по противнику огонь из стрелкового оружия.

На скалах помещалось не более одной группы. Так как погода была отвратительная - дождь со снегом сопровождался резким сильным ветром, мы меняли людей, кажется, каждые два-три часа. Бойцы спускались вниз в таком состоянии, что у них даже пальцы на руках не гнулись. Их кормили горячей пищей, обогревали в специально развернутой палатке - и снова на скалы…

Через девять дней неприступная цитадель пала. Сам штурм был стремителен.

Взвод, засевший на скале, забросав вход дымовыми шашками, открыл по душманам мощный огонь. В это время под прикрытием дымовой завесы в ущелье ворвались две бээмпэшки.

Экипаж каждой из тех боевых машин состоял из двух человек. В роли механиков;водителей сидели солдаты, а места наводчиков;операторов заняли офицеры: Дудко и замполит 1;й роты старший лейтенант Стасюк.

Когда душманы их заметили, было уже поздно. Офицеры-наводчики открыли прицельный огонь по спрятанным в скалистых норах огневым точкам душманов.

Стасюк был ранен в лицо разрывной пулей через приоткрытый люк. Дудко остался невредим…

Трофеи были значительными. Захваченное оружие, боеприпасы и мины едва уместились в двух грузовиках. Еще взяли более десяти автомобилей. И большое количество продовольствия, медикаментов.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Безусловно, заслуга во взятии базы душманов в Мармоле принадлежит не только нашему отряду - всем частям и подразделениям, участвовавшим в той операции. И советским, и афганским. Без массированного огня на всех направлениях мы вряд ли взяли бы ущелье. Но то, что именно мы оказались на острие той операции, неоспоримый факт.

То, что мы не понесли тогда безвозвратных потерь, - заслуга не только офицеров, прапорщиков и солдат отряда, доказавших свой профессионализм, но и руководства операции, лично генерал-лейтенанта Шкруднева, а также командующего 40;й армией генерал-лейтенанта Ермакова. Они не толкали нас, не бросали сломя голову на пулеметы, не пытались добиться быстрого успеха ценой солдатских жизней, берегли людей. Большое им спасибо за это.

…Было это в марте 1983 года, незадолго до возвращения Сергея в Союз. А спустя несколько месяцев уже на Родине рано поседевший лейтенант Дудко был награжден орденом Красного Знамени.

Кстати, о том награждении. После проведения операции Стодеревский подготовил генерал-лейтенанту Шкрудневу список отличившихся офицеров, прапорщиков и солдат. В нем было около двадцати человек.

Хорошо, - сказал генерал-лейтенант, внимательно изучив представленный документ. - Только здесь не хватает одной фамилии.

И Шкруднев лично дописал Стодеревского во главу списка, уточнив напротив фамилии командира: «Орден Красного Знамени». Однако награду майор так и не получил. Видно, кто-то наверху решил, что недостоин… Пусть это останется на совести того «верхнего», если таковая у него имеется.

Я сознательно не берусь сегодня рассуждать о том, что же происходило на той далекой многострадальной земле. Строить предположения, делать выводы. Этим и без меня есть кому заниматься… Более тридцати лет там не утихает пламя гражданской войны. Шурави ушли. Пришли янки. Душманы стали талибами. А суть происходящего там не меняется.

Среди молчаливых величественных гор, под бездонным куполом пронзительно-голубого неба все такая же жестокая, неумолимая сила собирает чудовищные человеческие жертвы. Сила страшная. Ненасытная… Что я, не побывавшая там, не познавшая, не прочувствовавшая на своей собственной шкуре боль той были, могу сегодня о ней сказать? Да и нужны ли мои слова…

О ней говорят и рассказывают те, кто там был. Кто все это пережил. Кто выжил, но так и не вернулся с той чужой войны. Потому как обратной дороги оттуда нет. Я - лишь зеркало, отражающее через призму их воспоминаний ее страшный лик. Кровавый. Жестокий. Бесчеловечный. Голос передающий. Перо, записывающее их суровую солдатскую быль и боль. И не более того.

Полковник в отставке Игорь Стодеревский:

Не считаю, что та война была чужая. Она была наша, была необходима нашей стране. А вывод войск предвосхитил развал Союза.

Сегодня от наркоты, идущей из Афгана, гибнет до 30 тысяч человек в год. Мы за девять лет войны потеряли 14 тысяч… Простая арифметика.

Сегодня афганцы спрашивают наших ребят, которые бывают в Афгане: зачем вы ушли? Ругают себя за то, что воевали против нас…

Полковник Сергей Дудко:

Опыт, приобретенный на той войне, позволил мне в дальнейшем донести до своих подчиненных ключевые основы боевого применения сил специальных операций. Профессионализм, прочные товарищеские взаимоотношения, слаженность подразделений - вот главный залог успеха при выполнении любых, даже самых сложных задач.

Афганистан стал для этих моих собеседников основополагающим жизненным стержнем, мерилом, индикатором на протяжении всей последующей жизни. Именно там, «за речкой», они окончательно состоялись как военные специалисты. Именно там у них выработались, выкристаллизовались, закалились главные командирские принципы. Принципы, ставшие их путеводной звездой в новом мире.

Почему новом? Потому что по возвращении с войны они совершенно по-новому стали смотреть на очень многие вещи. На жизнь, на службу, на взаимоотношения… Произошла важная внутренняя переоценка ценностей.

Все лучшее, все ценное, что дала им афганская война, они стараются донести до тех, кто идет им на смену. Они надеются, что их знания, их опыт завтра, не исключено, спасут кому-то жизнь. Уповать на то, что время войн вот-вот закончится и на земле установится золотой век всеобщего благоденствия, увы, не приходится…

Для них, этих настоящих Офицеров, все, что было пережито в тех далеких мрачных ущельях, огрызавшихся огнем, было не зря. Ни лишения, ни боль, ни гибель боевых друзей… Следуя свету своей путеводной звезды, они и живут. До сих пор.

Мы с ним могли познакомиться еще в Кабуле – 28 декабря 1979-го. Но тогда этого не произошло. У каждого были свои задачи. Поэтому познакомился я с капитаном Рашидом Абдуллаевым в 1985 году – мы вместе поступили на первый курс Военно-политической академии имени В.И. Ленина. Даже помню, какого это было числа – 7 сентября. Слушателей повезли в учебный центр Военно-инженерной академии имени В.В. Куйбышева в Нахабино. Нам много рассказывали, демонстрировали образцы вооружения и техники. И тут я обратил внимание на невысокого капитана, стоявшего неподалеку от меня на одной из площадок. На его кителе был знак выпускника суворовского военного училища и всего лишь одна орденская планка. Но она стоила десяти. Это была планка ордена Красного Знамени. Потом мы познакомились и подружились. И вот, спустя годы, вновь нашли друг друга. Полковник запаса вооруженных сил Республики Узбекистан Рашид Игамбердиевич Абдуллаев – ныне научный сотрудник Центра военно-научных исследований Академии ВС РУ. Пошли по стопам отца и оба из его сыновей – Тимур и Алишер. Тимур – офицер вооруженных сил Узбекистана, а Алишер окончил военную кафедру Ташкентского Государственного технического университета. Правда, офицерское звание ему будет присвоено только через год – после завершения учебы в вузе.

Армейская биография Рашида Игамбердиевича началась после окончания Казанского СВУ в 1974 году, когда он поступил в Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище. Через год после выпуска ему предстояла служебная командировка в Афганистан. В составе «мусбата», – «мусульманского батальона», – в последующем получившего наименование 154-го отдельного отряда специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, лейтенант Рашид Абдуллаев принимал участие в операции «Шторм-333».

Восточная мудрость гласит: «Если хочешь рассмотреть гору, нужно отойти на расстояние. Если хочешь дать оценку событию, нужно время». И вот это время пришло – многие документы рассекречены. Поэтому и написал полковник запаса Рашид Абдуллаев свою хронико-документальную повесть «Время выбрало нас», которая была опубликована в 2014 году в Ташкенте в канун 35-летней годовщины ввода советских войск в Афганистан. В книге Рашида Игамбердиевича приведены документы и воспоминания участников тех событий – 27 декабря 1979 года. Повесть вызвала многочисленные отклики.

Так, полковник в отставке Хабибджан Холбаев, командир «мусульманского батальона», написал в предисловии к повести:

«Автор книги «Время выбрало нас» Абдуллаев Р.И. является непосредственным участником событий, освещаемых в книге. Пройдя нелегкий военный путь от суворовца до начальника кафедры духовно-нравственного и воинского воспитания Академии вооруженных сил Республики Узбекистан, полковник Абдуллаев Р.И. много внимания и сегодня уделяет вопросам духовно-нравственного и военно-патриотического воспитания молодежи.

Из истории нельзя вырывать неудобные страницы. Нельзя умалчивать того, что было в нашей общей истории. Ценность книги и состоит в том, что автор не дает политической оценки происшедшим событиям, он рассказывает о конкретно имевших место политических, военных и боевых фактах на основании собственных воспоминаний, свидетельств очевидцев и документальных материалов.

Эта книга является еще одним свидетельством стремления автора оставить в памяти потомков истинную картину событий, происходивших в конце прошлого века, связанных с вводом советских войск в Афганистан.

Воспитательная составляющая книги состоит именно в том, чтобы показать истинный героизм и самоотверженность солдат и офицеров, которые не обсуждают, а точно выполняют поставленные перед ними задачи».

А вот отзыв о книге ветерана спецслужб полковника в отставке Музаффара Худоярова, участник афганских событий:

«Я хорошо знаком с ныне полковниками в отставке командиром знаменитого «мусульманского батальона» Холбаевым Хабибджаном Таджибаевичем и его бывшими подчиненными – Маматкуловым Гуломджоном Юсуповичем и Абдуллаевым Рашидом Игамбердиевичем.

Мое мнение – это люди высоких моральных и профессиональных принципов. Они отличаются, прежде всего, своей порядочностью. Их соседи и знакомые не догадываются об их легендарном прошлом, потому что они всегда были и остаются скромными и немногословными людьми, никогда не говорят о своих наградах и званиях, не выпячивают свое поистине героическое военное прошлое. Об их подвиге говорят боевые награды: Х.Т. Холбаев был удостоен высшей награды страны – ордена Ленина, Р.И. Абдуллаев – ордена Красного Знамени, Г.Ю. Маматкулов – ордена Красной Звезды.

Через тридцать пять лет после операции «Штор-333» в этой книге я нашел в списке бойцов спецназа фамилии друзей моего детства: Богодирова Абдумумина, Акбаева Тургуна, Артыкова Бахтиера, с которыми мы вместе росли в Регарском районе. Все трое отличались среди сверстников своими лидирующими качествами, занимали активную жизненную позицию, были разносторонне развиты как физически, так и интеллектуально. Проходили срочную службу сначала в знаменитой Витебской 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а затем были отобраны в 154-й отдельный отряд специального назначения Главного разведывательного управления – «мусульманский батальон». Все трое участвовали в операции «Шторм-333». Богодиров Абдумумин погиб в бою через день после взятия дворца Амина в г. Кабуле, впоследствии он был посмертно награжден орденом Красной Звезды.

Артыкова Бахтиера тоже, к сожалению, в настоящее время нет в живых. За кабульскую операцию он был удостоен медали «За отвагу». После армии поступил на службу в органы внутренних дел, стал офицером. Никогда не пасовал перед трудностями и опасностями. Он погиб при выполнении служебного долга во время беспорядков в г. Душанбе. Акбаев Тургун в настоящее время работает на руководящей должности одного из крупных промышленных предприятий. Так же, как и его бывшие командиры, он не любит афишировать свои военные подвиги, хотя тоже имеет боевые награды, и мы знаем, что общий успех операции «Шторм-333» был обеспечен благодаря безупречным действиям таких же, как он, – солдат и офицеров.

Ценой своей жизни выполнили поставленную задачу и остались до конца верными военной присяге бойцы «мусульманского батальона» Богодиров Абдумумин Абдунабиевич, Расульметов Курбантай Мурадович, Мадияров Зиябиддин Гиясиддинович, Щербеков Миркасым Абдрашимович, Курбанов Ходжанепес, Хусанов Сабирджон Камилович, Сулейманов Шокиржон Султанович, Мамаджанов Абдунаби Гайджанович. Это были первые жертвы».

Я внимательно причитал книгу. А потом спросил полковника Абдуллаева:

– Рашид, ты о многих тут рассказал, а о себе самом – лишь несколько коротких эпизодов. И то – не ты сам рассказываешь, а говорят твои боевые товарищи.

– Больше ничего не могу добавить, прости, – ответил Абдуллаев. – Я был в группе командира роты старшего лейтенанта Владимира Салимовича Шарипова, его, кстати, потом наградили орденом Ленина. Посмотришь, как действовали наши ребята. Понятное дело – среди них был и я…

– Задал ты мне задачу, – проворчал я шутливо, – там такие яркие эпизоды, такая динамика, что вкратце рассказать – никак не получится. А если все подробно – не хватит и пяти статей…

– Кто из нас учился на редакторском отделении: ты или я, – ответил мне в тон мой товарищ. – Вот и решай задачу…

– Слушай, а ведь с нами учился и капитан Мурат Хусаинов, помню, у него были ранение и орден Красной Звезды – тоже из «мусбата»…

– Да, в 1979-м он был лейтенантом – Мурат Ораевич Хусаинов. Вроде бы Мурат вернулся на свою родину в Туркменистан. Парень он был нормальный, замполит 1-й роты отряда. О его судьбе мне, увы, сейчас ничего не известно…

Я вновь обращаюсь к книге полковника Рашида Абдуллаева. Читаю строки: «В штурме дворца участвовали две группы от Комитета государственной безопасности СССР – «Гром» и «Зенит»; 154-й отдельный отряд специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, так называемый «мусульманский батальон», с приданными ему 9-й гвардейской парашютно-десантной ротой и гвардейским противотанковым взводом ПТУР «Фагот» из 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка Воздушно-десантных войск.

Подробности штурма дворца «Тадж-Бек» описаны в основном сотрудниками КГБ СССР. Их сведения о роли и месте спецназовцев «мусульманского батальона» и десантников 345-го гв. опдп в операции отрывочны и порой не точны…

За годы, прошедшие с тех пор, в зависимости от политической конъюнктуры, менялась и оценка этих событий, они обросли мифами и легендами. Во многих произведениях участников штурма изображали какими-то бездушными роботами, лишенными каких-либо человеческих чувств и эмоций. Так пишут те, кто сам вплотную никогда не соприкасался с болью, которую несут неизбежные на войне кровь и смерть!

Мною сделана попытка на основе воспоминаний очевидцев и документальных материалах восстановить события тех дней…»

Рассказывая о книге полковника Абдуллаева, я приведу лишь несколько фрагментов из воспоминаний его командира роты, комбата и одного из офицеров-сослуживцев. Первой должна была выдвигаться на семи БМП боевая группа старшего лейтенанта Владимира Шарипова и группа «Гром» под руководством майора Михаила Романова. Костяком 2-й боевой группа была 2-я группа 3-й роты под командованием Хамидуллы Абдуллаева (однофамилец Рашида Абдуллаева).

Вот, что вспоминает старший лейтенант Владимир Шарипов:

«Изготовившиеся к броску БМП выстроились в колонну. Часы отсчитывали последние мирные минуты. Или пан, или пропал! А внутри было нехорошо – до тошноты. Был все же страх, был! Я сел на место механика-водителя в БМП. Запустили двигатели…

Там, где на вершине холма темнел монолит «Тадж-Бека», под огненным ливнем «Шилок» металась застигнутая врасплох охрана дворца. В темноте декабрьского вечера афганцы еще не видели атакующих, но уже отчетливо был слышен надсадный рев приближающихся боевых машин… Мы только двинулись, а у меня пропала связь с командным пунктом. Почему? До сих пор не знаю. С ходу все пять машин стали бить по окнам из пушек, из пулеметов. И тут… В общем, при въезде на площадку перед дворцом первая БМП №035 зацепила край стены и заглохла! Уже стрельба во всю, с парапета дворца по нам в упор лупят, а механик никак передачу выбить не может! Пули «ливнем» по машине бьют. Я думаю: «Не хватало только еще гранатометчиков, по одному на каждую машину. Такого огня мы не ожидали».

Я сразу дал команду спешиться. «Громовцы» наружу выбрались. А огонь такой плотный, что им за машинами пришлось укрыться! Словом, к зданию пробиться невозможно. Вдобавок ко всему наши «Шилки» лупят так, что снаряды над самой головой летят. Я давай по переносной радиостанции комбата вызывать – никакого ответа. Тут вдруг чувствую – шнур от радиостанции натянулся, и меня аж развернуло всего.

У нас ведь радиостанции какие? Сама она на спине у бойца-связиста, а наушники и переговорное устройство – у командира. Боец, бывает, повернется неловко – и потянет за собой все это «хозяйство». Я только развернулся бойца ругнуть, а он уже – все, готов, на землю валится. И тут вижу – в арыке рядом с нами афганец лежит, прячется от огня. В память почему-то врезалось: у него на руке часы с рубиново-красным циферблатом. Я по нему очередь дал. Вроде попал, а он подпрыгивает. Я еще очередь – он опять подпрыгивает. А это пули АКМовские тело прошивают и от бетона рикошетом тело подбрасывают. Только повернулся в другую сторону – мимо БМП афганец-офицер с ПМом в руке бежит. Я его свалил из автомата. Пистолет подобрал, зачем-то Бояринову из «Грома» показываю. А он мне: «Ну, давай, бери, первый твой боевой трофей»…

Мои солдаты-пулеметчики как увидели, что кэгэбэшники пошли в атаку, тут же рванули за ними следом! Забыли начисто о своей задаче, такой был порыв. Если бы Амин в тот момент через окошко выпрыгнул – запросто бы ушел! Я за бойцами следом – надо же остановить!

Возле самого здания меня вдруг как кирпичом по левому бедру ударило. Я сразу и не понял, что ранен. Добрался до входа, вижу: Бояринов лежит – убит. Забрало шлема у него было поднято, видно, что пуля прямо в лицо попала. Кое-как я к своей БМП доковылял. Вколол себе промедол из аптечки. Чувствую, надо еще. Подзываю сержанта Джумаева. Он у меня вместо телохранителя был. Давай, – говорю, – бегом за аптечкой! Его перед самой отправкой в Афган КГБ потребовал оставить в Союзе – отец когда-то, еще до рождения Джумаева, был осужден. А сержант «зайцем» в самолет забрался и прилетел вместе с нами в Баграм. Ну, не отправлять же его обратно! Так вот, он убежал за промедолом и словно пропал – нет и нет. А тут мне «громовец» кричит: «Прекрати огонь по второму этажу! Там никому зайти невозможно». Долго Джумаева не было… Потом прибегает с промедолом. Я ему: «Ты куда пропал?!» Он рассказывает: «Добежал до БМП и увидел, что неподалеку от брони лежит пулеметчик Хезретов и в одиночку сдерживает афганцев, которые, опомнившись, поперли снизу из караулки вверх, к дворцу. Ему пулей нижнюю челюсть своротило, кровища хлещет, а он – стреляет! Мужественный парень!». Сержант Джумаев метнулся в БМП, из чьего-то вещмешка полотенце вытащил, Хезретову челюсть кое-как подвязал – и, только тогда – ко мне.

Тут бой начал стихать. Кто-то из «Грома» опять мне машет: «Все! Амина убили! Докладывай!» Я говорю: «Постой, я сам пойду и посмотрю». Мы поднялись по лестнице наверх. Зашли в комнату…».

Майор Хабибджан Холбаев, командир «мусульманского батальона»:

«Когда через сорок три минуты Шарипов по радиостанции доложил, что задание выполнено, мы на БМП направились прямо во дворец. Там нас встретил Шарипов и как руководитель группы захвата доложил о выполнении задания. Когда он закончил, я заметил, что он ранен в ногу. Я приказал посадить его в БМП и направить в госпиталь».

Старший лейтенант Владимир Шарипов:

«Я увидел Холбаева, принял строевую стойку, руку к козырьку и начал докладывать о выполнении задачи. Я-то думал, что он меня прервет, и мы зайдем внутрь дворца. А он встал навытяжку, тоже руку к головному убору приложил и… так весь доклад выслушал. А стоять у здания было еще опасно, постреливали. Колесник ситуацию понял, говорит: «Зайдите в здание. Опасно здесь». Они внутрь прошли, а я остался снаружи. Штанину задираю – все белье в крови. Дырка – сквозная. Вышел Колесник и говорит: «Трупы и раненых забирай и – в расположение». Моему замполиту Абдуллаеву Рашиду дали команду спустить Амина вниз. Он завернул Амина в штору и вместе с другими бойцами вынес его наружу. Наши потери: один убитый, много раненых. А всего в моей роте 27-28 декабря погибло трое: Щербеков, Хусанов и Курбанов. Другие подразделения, в том числе «Гром» и «Зенит», тоже понесли потери…

Однако не обошлось, увы, без стрельбы по своим… В уже захваченном спецназом «Тадж-Беке» и около здания штаба бригады только что вошедшие в Кабул и ничего не знавшие об операции «Шторм» витебские десантники вступили в бой с… «мусбатом». Подвела афганская форма последних…»

Старший лейтенант Баходыр Эгамбердыев:

«Утром 28 декабря на выезде с территории бригады мы неожиданно попали под массированный обстрел десантников 103-й ВДД. Понимая, что происходит трагическое недоразумение, спецназовцы ответного огня не открывали. Лейтенанту Рашиду Абдуллаеву под пулями удалось ползком и перебежками подойти к ним и установить связь. Он рисковал жизнью…»

– Я знал, что было в тот день боевое столкновение между вашими «мусбатовцами» и нашими витебскими десантниками, – говорю Рашиду Абдуллаеву. – Не хочется повторять: «На войне как на войне», – но именно так и бывает…

– Это как раз и говорит о том, – ответил мне Рашид Игамбердиевич, – насколько накалена была обстановка в тот день… Та боль не утихает и до сих пор…

Заканчивая рассказ о книге полковника запаса Рашида Абдуллаева и о легендарном «мусбате», хочу привести еще несколько фактов. В январе 1980-го батальон был выведен на территорию СССР.

Однако уже с 29 на 30 октября 1981 года 154-й отряд под командованием майора Игоря Стодеревского вновь вошел в Афганистан. Он принимал участие во всех операциях, проводимых 40-й общевойсковой армией.

В соответствии с приказом Министра обороны СССР № 273 от 1 декабря 1985 года за образцовое выполнение специальных заданий Советского правительства 154-й ооСпН был награжден вымпелом «За мужество и воинскую доблесть». Афганское правительство и ЦК НДПА также наградили отряд двумя Почетными Красными Знаменами и орденом Красного Знамени.

К началу вывода советских войск из Афганистана (на 15 мая 1988 года) личный состав отряда среди награжденных имел:

– кавалеров ордена Ленина – 10 офицеров;

– кавалеров ордена Красного Знамени – 53 человека (31 офицер, 13 сержантов и 9 солдат);

– кавалеров ордена Красной Звезды – 423 человека (132 офицера, 32 прапорщика, 127 сержантов и 112 солдат);

– кавалеров ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» третьей степени – 24 человека;

– удостоенных медалью «За отвагу» – 623 человека (12 офицеров, 15 прапорщиков, 205 сержантов и 391 солдат);

– отмеченных медалью «За боевые заслуги» – 247 человек (11 офицеров, 24 прапорщика, 102 сержанта и 110 солдат).

К сожалению, в боях на афганской земле погибли и умерли от ран 177 человек, а 9 спецназовцев пропали без вести.

В мае 1988 года отряд был выведен из Афганистана и размещен вблизи Чирчика. В 1990 году сводная группа отряда принимала участие в мероприятиях по наведению конституционного порядка в Таджикистане. В 1992 году отряд вместе с 15-й ОБрСпН был передан вооруженным силам Республики Узбекистан. В 1994 году отряд был переименован в 28-й отдельный разведывательный батальон. В 2000 году батальон был расформирован.

Александр Колотило

«Красная звезда»