). Как показывает само его заглавие, Лермонтов изобразил в этом произведении типичный образ, характеризующий современное ему поколение. Мы знаем, как невысоко ценил поэт это поколение («Печально я гляжу…»), – на такой же точке зрения стоит он и в своем романе. В «предисловии» Лермонтов говорит, что его герой – «портрет, составленный из пороков» людей того времени «в полном их развитии». [См. также статьи Образ Печорина в романе «Герой нашего времени» , Печорин и женщины .]

Впрочем, Лермонтов торопится сказать, что, говоря о недостатках своего времени, не берется читать современникам нравоучений – он просто рисует «историю души» «современного человека, каким он его понимает и, к его и несчастью других, слишком часто встречал. Будет и того, что болезнь указана, а как ее излечить – это уж Бог знает»!

Лермонтов. Герой нашего времени. Бэла, Максим Максимыч, Тамань. Художественный фильм

Итак, героя своего автор не идеализирует: как Пушкин казнит своего Алеко , в «Цыганах », – так и Лермонтов в своем Печорине сводит с пьедестала образ разочарованного байрониста , – образ, когда-то близкий его сердцу.

Печорин не раз в своих записках и в беседах говорит о себе. Он рассказывает, как разочарования преследовали его с детства:

«Все читали на моём лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца; они там и умерли. Я говорил правду – мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние – не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой».

Он сделался «нравственным калекой» потому, что его «исковеркали» люди; они не поняли его, когда он был ребенком, когда сделался юношей и взрослым... Они навязали его душе двойственность, – и он стал жить двумя половинами жизни, – одной показной, для людей, другой – для себя.

«У меня несчастный характер, – говорит Печорин. – Воспитание ли меня создало таким, Бог ли так меня создал – не знаю».

Лермонтов. Герой нашего времени. Княжна Мери. Художественный фильм, 1955

Оскорбляемый пошлостью и недоверием людей, Печорин замкнулся в себе; он презирает людей и не может жить их интересами, – он все испытал: как Онегин, он наслаждался и суетными радостями света, и любовью многочисленных поклонниц. Занимался он и книгами, искал сильных впечатлений на войне, – но признал, что все это вздор, – и «под чеченскими пулями» так же скучно, как за книгами Он думал заполнить свою жизнь любовью к Бэле, но, как Алеко ошибся в Земфире, – так и он не сумел жить одной жизнью с первобытной женщиной, неиспорченной культурой.

«Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, – говорит он, – может быть больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешествовать».

В этих, словах обрисовывается во всю величину незаурядный человек, с сильной душой, но без возможности к чему-нибудь применить свои способности. Жизнь мелка и ничтожна, а сил в его душе много; смысл их неясен, так как некуда их приложить. Печорин – это тот же Демон , которому спутали его широкие, свободные крылья и облачили его в армейский мундир. Если в настроениях Демона выразились главные черты души Лермонтова – его внутренний мир, то в образе Печорина изобразил он себя в сфере той пошлой действительности, которая свинцом пригнетала его к земле, к людям… Недаром Лермонтова-Печорина тянет к звездам, – не раз он восторгается ночным небом, – недаром только свободная природа ему дорога здесь, на земле...

«Тоненький, беленький», но крепко сложенный, одетый, как «денди», со всеми манерами аристократа, с холёными руками, – он производил странное впечатление: в нем сила соединялась с какой-то нервическою слабостью». На его бледном благородном лбу – следы преждевременных морщин. Его красивые глаза «не смеялись, когда он смеялся». – «Это признак или злого нрава, или глубокой, постоянной грусти». В этих глазах «не было отражения жара душевного, или играющего воображения, – то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его – непродолжительный, но проницательный и тяжелый». В этом описании Лермонтов заимствовал кое-какие черты из своей собственной внешности.

С презрением относясь к людям, и их мнениям, Печорин, однако, всегда, в силу привычки, – ломался. Лермонтов рассказывает, что даже он «сидел, как сидит Бальзакова тридцатилетняя кокетка на своих пуховых креслах, после утомительного бала».

Приучив себя не уважать других, не считаться с чужим миром, – он весь мир приносит в жертву своему эгоизму. Когда Максим Максимыч пытается задеть совесть Печорина осторожными намеками на безнравственность похищения Бэлы , Печорин спокойно отвечает вопросом: «да когда она мне нравится?» Он без сожаления «казнит» Грушницкого не столько за его подлость, сколько за то, что он, Грушницкий, осмелился попробовать одурачить его, Печорина!.. Самолюбие было возмущено. Чтобы потешиться над Грушницким («без дураков было бы на свете очень скучно!»), он увлекает княжну Мери; холодный эгоист, он, в угоду своему желанию «развлечься», вносит целую драму в сердце Мери. Он губит репутацию Веры и её семейное счастье все из того же безмерного эгоизма.

«Какое дело мне до радостей и бедствий человеческих!» – восклицает он. Но не одно холодное равнодушие вызывает у него эти слова. Хотя он и говорит, что «печальное – смешно, смешное – грустно, а, вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя» – это только фраза: Печорин не равнодушен к людям, – он им мстит , зло и беспощадно.

Он признает за собой и «мелкие слабости, и дурные страсти». Он готов свою власть над женщинами объяснять тем, что «зло привлекательно». Он сам находит в душе своей «скверное, но непобедимое чувство», – и он объясняет нам это чувство в словах:

«Есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она, как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца, его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить по дороге: авось, кто-нибудь поднимет!»

Он сам осознает в себе наличность чуть ли не всех «семи смертных грехов»: у него «ненасытная жадность», которая все поглощает, которая на страдания и радости других смотрит только, как на пищу, поддерживающую душевные силы. У него бешеное честолюбие, жажда власти. «Счастье» – он видит в «насыщенной гордости». «Зло порождает зло: первое страдание дает понятие об удовольствии мучить другого» – говорит княжна Мери и, полушутя, полусерьезно, высказывает ему, что он – «хуже убийцы». Он сам признается, что «есть минуты», когда он понимает «Вампира» .Все это свидетельствует, что совершенного «равнодушия» к людям у Печорина нет. Как у «Демона», у него большой запас злобы, – и он может это зло делать то «равнодушно», то со страстью (чувства Демона при виде ангела).

«Я люблю врагов, – говорит Печорин, – хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда на страже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерение, разрушать заговоры, притворяться обманутым и вдруг, одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов – вот, что я называю жизнью ».

Конечно, это опять «фраза»: не вся жизнь Печорина ушла на такую борьбу с пошлыми людьми, в нем есть мир лучший, который часто заставляет его осуждать самого себя. Порою он «грустит», сознавая, что разыгрывает «жалкую роль палача, или предателя». Он презирает себя», – он тяготится пустотой своей души.

«Зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные . Но я не угадал этого назначения, – я увлекся приманками страстей, пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений – лучший цвет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы. Как орудие казни я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления. Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил; я любил для себя, для собственного удовольствия; я удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страдания – и никогда не мог насытиться». В результате – «удвоенный голод и отчаяние».

«Я, как матрос, – говорит он, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там, на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус». (Ср. стихотворение Лермонтова «Парус »).

Он тяготится жизнью, готов умереть и не боится смерти, и если не договаривается до самоубийства, то потому только, что еще «живет из любопытства», в поисках души, которая бы его поняла: «может быть, я завтра умру! И не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно!»

Есенин всю свою жизнь писал на различные темы. Каждый раз в своих строчках он описывал то что с ним произошло. В его стихотворениях можно увидеть описание природы, разных людей и творения на протяжении многих лет. В поэме "Сторона ль моя, сторонка" автор показывает насколько ему дорога его родина.

В каждой строчке можно увидеть боль и разочарование по родной земле. Как ему в этот момент хочется оказаться на ней. В нем описывается странник который создал Господь, а Божья матерь снова идет на жертвы ради своего сына. Далее постают образы людей которые приносят веру и надежду в божий храм. После этого можно увидеть образы пыльных и уставших людей, которые устали от привычной жизни и хотят увидеть просветление в их мире.

Чахнет старая церквушка,
В облака закинув крест.

Это стихотворение написано в 1914 году. Поэтический персонаж с нежностью и сочувствием показывает «грустные места» и малоурожайную почву. По произведению можно увидеть маленькую деревню, которая стоит на окраине леса. В этой деревне живут бедные старики и верят в чудо которое должно произойти. Живописный метод предназначается средством, содержащим бедный монастырь в перечень умеренных, ничем не приметных предметов природного мира. Красочной жанровой приметой текста стало применение лексики. Сообщая неповторимый колорит. Это можно увидеть в таких строчках: "И запольная кукушка", "старая церквушка" и другие.

Картинка к стихотворению Сторона ль моя сторонка

Популярные темы анализов

• Анализ стихотворения Есенина Голубая кофта синие глаза

  Под конец своей жизни Есенин начал писать маленькие стихотворения. Насчитывается больше десятка таких маленьких произведений, одним из них является стихотворение «Голубая кофта…».

• Анализ стихотворения Никитина Встреча зимы

  Стихотворение "Встреча зимы", написано в 1854 году. Его создателем является знаменитый русский писатель Никитин Иван Саввич. Этот поэт знаменит своими простыми, легкими и интересными произведениями, написанными для детей.

• Анализ стихотворения Фета В дымке невидимке

  Фет написал "В дымке-невидимке" в апреле 1873 года. В данном произведении чувствуется печаль и грусть самого автора. Он описывает вишневый сад и вечерний звон. В его стихотворении всегда ярко выражается образ природы.

• Анализ стихотворения Блока О прекрасной даме

  Александра Блока не зря называли поэтом-символистом, потому что ему довелось жить именно в то время, когда в обществе яро пересматривались устоявшиеся ценности и менялись главные жизненные принципы. И каково же было удивление

• Анализ стихотворения Бальмонта Будем как солнце

  Стихотворение «Будем, как Солнце!» Константин Бальмонт написал, когда ему было около 36 лет. Молодость уже прошла, наступила пора зрелости. И поэт с тоской вспоминает свою юность, то время, когда человек испытывает самые яркие

«Сторона ль моя, сторонка…» Сергей Есенин

Сторона ль моя, сторонка,
Горевая полоса.
Только лес, да посолонка,
Да заречная коса…

Чахнет старая церквушка,
В облака закинув крест.
И забольная кукушка
Не летит с печальных мест.

По тебе ль, моей сторонке,
В половодье каждый год
С подожочка и котомки
Богомольный льется пот.

Лица пыльны, загорелы,
Веко выглодала даль,
И впилась в худое тело
Спаса кроткого печаль.

Анализ стихотворения Есенина «Сторона ль моя, сторонка…»

В первых есенинских сборниках моделируется особое художественное пространство: размеренная жизнь патриархальной деревни подчиняется законам природы и православной веры. В изображениях крестьянского быта есть место не только для живописного пейзажа или картин праздничных гуляний, но и для прозаических подробностей вроде тараканов или яичной скорлупы.

Неуловимое или зримое присутствие божественных сил - важная особенность деревенского топоса Есенина. Неземные образы просты и конкретны: Господь является старому страннику в образе нищего, а Богоматерь, несущая сына на руках, снова приносит высокую жертву, обрекая дитя на гибель ради спасения земного мира.

Тематика и идейное наполнение художественного текста 1914 г. соответствует основным тенденциям ранней есенинской лирики. За риторическим обращением к родному краю следует пейзажная зарисовка. Лирический герой с нежностью и сочувствием изображает «печальные места», малоурожайную землю: недалеко от леса и речки притулилась деревня, из построек которой упомянута лишь небольшая церковь. К олицетворенному образу последней автор применяет глагольную метафору «чахнет». Художественный прием служит средством, включающим небогатый храм в перечень скромных, ничем не примечательных объектов природного мира. Несомненна связь образа с божественным началом: крест, венчающий здание, доходит до облаков. Потомки тех, кто обосновался на скудной земле, не могут похвастаться достатком, но живут по мудрым законам предков, в согласии с природой и православными традициями - такова глубинная мысль, обобщающая зарисовку.

Во второй части текста появляются богомольцы - персонажи, причастные к таинствам веры, носители истинных религиозных чувств. Их образы также «вырастают» из природного окружения: после упоминания о весеннем половодье возникает метонимическая, подчеркнуто прозаическая деталь - пот. Интересно, что он льется не с лиц или тел странников, а с их атрибутов: посошков и котомок. Портрет путников дается в финальном эпизоде. Изображение худых, загорелых и запыленных лиц, измученных долгой дорогой, дополнено метафорой «выглодала». Троп аналогичной структуры сообщает о христианском смирении, сближающим характеры персонажей с кротким образом Спасителя.

Есенин С. А.
"Сторона ль моя, сторонка..."

Сторона ль моя, сторонка,
Горевая полоса.
Только лес, да посолонка,
Да заречная коса...
Чахнет старая церквушка,
В облака закинув крест.
И забольная кукушка
Не летит с печальных мест.
По тебе ль, моей сторонке,
В половодье каждый год
С подожочка и котомки
Богомольный льется пот.
Лица пыльны, загорелы,
Веко выглодала даль,
И впилась в худое тело Спаса кроткого печаль.

1914
читает Р.Клейнер

Есенин Сергей Александрович (1895-1925)
Есенин! Золотое имя. Убитый отрок. Гений земли Русской! Никто еще из Поэтов, приходивших в этот мир, не обладал такой духовной силой, чарующей, всевластной, захватывающей душу детской открытостью, нравственной чистотой, глубинной болью-любовью к Отечеству! Над его стихами столько пролито слёз, столько людских душ сочувствовало и сопереживало каждой Есенинской строке, что если бы это было подсчитано – поэзия Есенина перевесила бы любую и намного! Но этот способ оценки землянам недоступен. Хотя с Парнаса можно бы углядеть – никого еще так не любил народ! Со стихами Есенина шли в бой в Отечественную, за его стихи – шли на Соловки, его поэзия волновала души, как ничья иная… Один Господь знает про эту святую любовь народа к сыну своему. Портрет Есенина втискивают в настенные семейные рамки фотографий, ставят на божницу наравне с иконами…
И ни одного Поэта в России еще не истребляли и не запрещали с таким остервенением и упорством, как Есенина! И запрещали, и замалчивали, и принижали в достоинстве, и грязью обливали – и делают это до сих пор. Невозможно понять – почему?
Время показало: чем выше Поэзия своей тайной светлостью – тем озлобленней завистники-неудачники, и тем больше подражателей.
Еще об одном великом Божьем даре Есенина – читал свои стихи так же неповторимо, как создавал. Они так звучали в его душе! Оставалось лишь произнести. Все бывали потрясены его чтением. Заметьте, великие Поэты всегда умели неповторимо и наизусть читать свои стихи – Пушкин и Лермонтов… Блок и Гумилёв… Есенин и Клюев…Цветаева и Мандельштам… Так что, юные господа, стихотворец мямлящий свои строки по бумажке со сцены – не Поэт, а любитель… Поэт может многое не уметь в своей жизни, но только не это!
Последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» – еще одна тайна Поэта. В этом же 1925 году есть другие строки: «Не знаешь ты, что жить на свете стоит!»

Да, в пустынных городских переулках к легкой Есенинской походке прислушивались не только бездомные собаки, «братья меньшие», но и большие недруги.
Мы должны знать истинную правду и не забывать, как по-детски запрокинулась его золотая голова… И снова слышится его последний выхрип:

«Дорогие мои, хор-рошие…»

Сергей Александрович Есенин

Сторона ль моя, сторонка,
Горевая полоса.
Только лес, да посолонка,
Да заречная коса…

Чахнет старая церквушка,
В облака закинув крест.
И забольная кукушка
Не летит с печальных мест.

По тебе ль, моей сторонке,
В половодье каждый год
С подожочка и котомки
Богомольный льется пот.

Лица пыльны, загорелы,
Веко выглодала даль,
И впилась в худое тело
Спаса кроткого печаль.

В первых есенинских сборниках моделируется особое художественное пространство: размеренная жизнь патриархальной деревни подчиняется законам природы и православной веры. В изображениях крестьянского быта есть место не только для живописного пейзажа или картин праздничных гуляний, но и для прозаических подробностей вроде тараканов или яичной скорлупы.

Неуловимое или зримое присутствие божественных сил — важная особенность деревенского топоса Есенина. Неземные образы просты и конкретны: Господь является старому страннику в образе нищего, а Богоматерь, несущая сына на руках, снова приносит высокую жертву, обрекая дитя на гибель ради спасения земного мира.

Тематика и идейное наполнение художественного текста 1914 г. соответствует основным тенденциям ранней есенинской лирики. За риторическим обращением к родному краю следует пейзажная зарисовка. Лирический герой с нежностью и сочувствием изображает «печальные места», малоурожайную землю: недалеко от леса и речки притулилась деревня, из построек которой упомянута лишь небольшая церковь. К олицетворенному образу последней автор применяет глагольную метафору «чахнет». Художественный прием служит средством, включающим небогатый храм в перечень скромных, ничем не примечательных объектов природного мира. Несомненна связь образа с божественным началом: крест, венчающий здание, доходит до облаков. Потомки тех, кто обосновался на скудной земле, не могут похвастаться достатком, но живут по мудрым законам предков, в согласии с природой и православными традициями — такова глубинная мысль, обобщающая зарисовку.

Во второй части текста появляются богомольцы — персонажи, причастные к таинствам веры, носители истинных религиозных чувств. Их образы также «вырастают» из природного окружения: после упоминания о весеннем половодье возникает метонимическая, подчеркнуто прозаическая деталь — пот. Интересно, что он льется не с лиц или тел странников, а с их атрибутов: посошков и котомок. Портрет путников дается в финальном эпизоде. Изображение худых, загорелых и запыленных лиц, измученных долгой дорогой, дополнено метафорой «выглодала». Троп аналогичной структуры сообщает о христианском смирении, сближающим характеры персонажей с кротким образом Спасителя.

Яркой стилевой приметой текста стало использование диалектной лексики. Придавая интонациям произведения оригинальный рязанский колорит, она применяется для характеристики разнородных деталей: почвы, песни кукушки и вещей богомольцев.