Соматизмы относятся к самому древнему пласту словарного фонда любого языка, отражают знания носителей языка об окружающем мире. С точки зрения происхождения названия частей тела и внутренних органов в марийском языке входят в основной словарный фонд языка и отличаются устойчивостью. Они, как и другие лексемы, служат основой для образования новых слов.
В данной работе впервые анализируются соматизмы марийского языка с точки зрения расширения их значения на основе трудов марийского языковеда В.М. Васильева, определяются принципы вторичной номинации.
В марийском языке для обозначения отдельных частей тела и внутренних органов как человека, так и других живых существ употребляются общие названия. Например, слово нер ‘нос’ в номинативном (прямом) значении обозначает ‘нос, часть лица человека, морда, рыло животных, клюв птицы’ : кайык нер "клюв птицы", сӧсна нер "свиное рыло". Метафорическое значение этого слова зафиксировано в трудах В.М. Васильева в следующих переносных значениях: 1) выдвинутая часть чего-либо: чайник нэр ‘носик чайника’: Чайник нэр гыч пушын мундрала койын лэкмыжым ужында? . ‘Вы видели, как выходит пар из носа чайника?’. Соматизм нер "нос" обозначает часть неодушевленного предмета, похожего на анатомический орган человека по своей форме и расположению: форма чайника напоминает голову человека, а его выдвинутая часть похожа на нос. Вторичное значение существует не изолированно, а оно взаимосвязано с первичным значением.
Следующее значение соматизма нер ‘нос’ – росток (растений), всходы, почки: пушэϡгэ нэр ‘почки на дереве’: Вÿран шондо дэнэ ушкал, шорык-влак шошым пушэϡгэ нэрым (мамам), тыгыдэ илэ воштырым кочкын чэрланат . ‘Корова и овцы заболевают весной, поедая живые ветки (досл.: почки) деревьев’. Вторичное значение соотносится с первичной номинацией следующим образом: почка как выдвинутая часть по форме и расположению напоминает нос.
В современном марийском языке на базе лексемы нер "нос" образованы и другие понятия, например, самолет нер ‘нос самолета’ : Корабль нерыште «Победа» манын рушла возымо ‘На носу корабля написано порусски «Победа»’ со значением ‘передняя часть корабля, лодки, самолета".
Модель образования данных переносных значений аналогична предыдущей, но вторичное значение формируется при сопоставлении предмета не с человеческим организмом, а с туловищем животного: продолговатое, горизонтального расположения, нос находится спереди. Общий признак прямого и произ водного значений – нечто расположенное горизонтально, имеющее выступающую часть. Принцип вторичной номинации – расположение в пространстве.
Слова курыкнер "утес, отвесная скала" , каван нер
"вершина стога" выступают со значением ‘выдвинутая часть чего-либо’. Расширение первичного значения произошло также на основе сходства части тела человека и предмета внешнего мира по расположению.
Приведенные примеры позволяют проследить путь семантических изменений с соматизмом нер ‘нос’: первоначально ‘нос как часть лица’, затем на основе
метафорического употребления появились вторичные номинации: ‘выдвинутая часть чего-либо’, ‘росток (растений), всходы’, ‘передняя часть лодки, судна’, "конец, кончик чего-нибудь". При употреблении соматизма во вторичных номинациях наблюдается отличительная особенность: одни предметы сравниваются с человеческим органом, другие – с туловищем животного. Из примеров видно, что слово, попадая в различные контексты, взаимодействуя с другими словами, семантически обогащается, что, в свою очередь, приводит к расширению его сочетаемости.
Лексема вуй ‘голова’ – один из самых многозначных соматизмов марийского языка. В основе многозначности лексемы вуй "голова’ лежит разнообразный план его содержания. Это прослеживается при анализе данной семемы. Она включает в свою первичную смысловую структуру следующие семы:
1) ‘думать, размышлять’; 2) ‘главный, жизненно необходимый (орган)’; 3) ‘круглая (форма)’; 4) ‘верхняя, расположенная наверху (часть)’. В сочетании с другими компонентами эта лексема получает следующие вторичные значения:
1. В сочетании со словами, обозначающими какое-либо дерево, слово вуй
принимает значение ‘верхушка данного дерева’: ломбо вуй ‘верхушка черемухи ’; кож вуй ‘верхушка ели’. Вторичная номинация возникает на основе сопоставления предмета внешнего мира с головой человека, т.е.
актуализируется такой компонент семантики, как ‘верхняя часть’.
2. В сочетании со словами, обозначающими средства передвижения и их части, слово вуй приобретает значение ‘передняя часть какого-либо предмета’: тервуй ‘передняя часть саней’ ; орвавуй ‘передок телеги’ ; вуй кандра ‘передница, веревка в передней части рабочей телеги’ ; пушвуй ‘нос лодки’ . Средства передвижения по своей форме напоминают туловище животного, у которого голова находится впереди, а не наверху. Вторичная номинация образована на
базе соотнесения предметов по расположению.
3. В сочетании со словами, обозначающими промежуток времени, новое слово имеет значение ‘начало какого-то промежутка времени’: арньа вуй
‘начало недели’; тылзэ вуй ‘начало месяца’: Газэт налмым тылзэ вуй гыч гына чотлыман . ‘Получение газеты считают только с начала месяца’. Основной мотивацией для метафорического переноса послужило значение "начало".
4. Сочетаясь со словами, обозначающими головной убор и женские украшения, слово вуй конкретизирует их семантику и выполняет определяющую
функцию. Например: вуйшыркама "заколка для волос в виде брошки" , вуйимэ "название головного украшения из серебряных монет у замужних женщин" , вуй-шовыч
"головной платок" ; вуй-шӱдыш "род венка из кожи, надевался на голову" . Новые слова со значениями ‘головной убор’, ‘женские украшения и их части’ в печатных изданиях прошлых лет считались семантическими неологизмами . В настоящее время они относятся к этнографической лексике и зафиксированы в лексикографических источниках.
5. При употреблении с лексемой юмо ‘бог’ соматизм вуй служит названием языческого божества: вуй-юмо ‘ангел-хранитель’ . Вторичная номинация базируется на компоненте значения ‘верхняя, расположенная наверху (часть)’. До недавнего времени это слово относилось к пассивной лексике. Но в последнее время, в связи с оживлением марийской традиционной религии, оно постепенно переходит в разряд активной.
6. В сочетании со словом, обозначающим колос, соматическое слово вуй приобретает значение ‘соцветие злаков’: уржавуй ‘колос ржи’. Основой номинации выступает расположение.
Примеры показывают, что в сочетании с другими словами, соматическая лексема вуй "голова" приобретает новые значения и находится в разнонаправленных связях и отношениях с его первичной номинацией. В одних случаях при возникновении нового значения актуализируется семема «расположение», в других – «форма».
Следующая лексико-семантическая группа новых слов образована с помощью соматизма йол "нога (как часть тела)’ . План содержания соматической лексемы йол ‘нога’ включает следующие, наиболее необходимые для образования полисемантизма семы: 1) ‘форма в виде двух палок’;
2) ‘выполняющая механические движения (часть тела)’; 3) ‘расположенная внизу, справа или слева (конечность)’. В процессе развития переносных значений соматизм расширил свои семантические позиции. Рассмотрим эти явления на конкретных примерах.
1. Водное пространство, вдавшееся в сушу: вӱдйол ‘залив реки’:
Вӱдйол раш койэш; вӱдын кок могырыштыжат шэм кожла. «Ясно выделяется залив реки; по обе стороны дремучий лес». При вторичной номинации определяющей основой стало сходство по форме: разветвление неодушевленного предмета на две части.
2. Узкая полоса света, исходящая от какого-нибудь светящегося предмета: кечэйол ‘луч солнца’ . Основой метафоризации послужило сходство предметов по форме и направлению. Понятие кечыйол ‘луч солнца
(букв.: ножка солнца)’ является общеупотребительным словом марийского языка. Эта модель стала удачной, так как по аналогии с кечыйол в
современном марийском языке появились и другие сочетания: прожектор йол "лучи прожектора", мардеж йол "порывы ветра" . Таким образом, семантические изменения, происходящие внутри слова, сыграли существенную роль в развитии лексической системы марийского языка.
Следующий соматизм, послуживший для образования новых слов и новых значений, – шинча ‘глаз, глаза’ . План его содержания включает такие
семы: 1) ‘две круглые формы’; 2) выполняющие жизненно важную функцию;
3) расположена справа и слева (на верхней или передней части лица). В сочетании с другими словами появились следующие лексико-семантические варианты:
1. Геогрфический термин вӱтшинча ‘родник, ключ’. В основе вторичной номинации лежит сходство формы – округленность.
2. Нарост на дереве: куэ-шинча ‘березовая губка, гриб трутник (растущий на березе)’. Для ассоциации послужила форма предмета и его расположение. По этой же модели образовано слово пареϡгешинча "глазки картофеля" , употребляемое в современном марийском языке. Основа вторичной номинации – форма и расположение.
Соматическая лексема саϡга обозначает в марийском языке ‘лоб, верхняя часть лица’ . В свою первичную структуру она включает следующие семы: 1) ‘плоская поверхность’; 2) ‘расположенная наверху (часть)’;
3) передняя часть головы. В сочетании с другими компонентами соматизм саҥга образует такие вторичные номинации, как коϡгасаϡга ‘передняя часть печки’ и курыксаϡга "верхняя часть склона горы, склон горы" : Коϡга саϡгаштет ош пашмакет кэчалеш, шинчадайат мом ончалеш, ой, когарга, шапэмэш. ‘На передней части печки твои белые чулки висят, чего смотрят ваши глаза, ох, пригорят, выцветут’ . При этом актуализируется такой компонент семантики, как ‘плоская поверхность, расположенная наверху’. Аналогично образовано слово курыксаϡга со значением "верхняя часть склона горы, склон горы" .
Интересный факт: практически все соматизмы марийского языка сочетаются с существительным курык "гора": курыкйол (курык ‘гора’ + йол "нога")
"подножие горы", курыкнер (курык ‘гора’ + нер "нос") "утес, отвесная скала", курыкоϡ (курык ‘гора’ + он "грудь") "скала", курыксаϡга (курык ‘гора’ + саϡга ‘лоб’) "верхняя часть склона горы" , курыквуй (курык ‘гора’+ вуй ‘голова’) ‘вершина горы’ .
Таким образом, исходя из анализа соматизмов марийского языка, зафиксированных в трудах ученого В.М. Васильева, можно сделать следующие выводы.
1. При расширении значений соматизмов в марийском языке в основе мотивации лежат следующие принципы номинации: сходство по расположению, форме и направлению.
2. По количеству лексико-семантических вариантов в марийском языке на первом месте стоит соматическая лексема вуй "голова". За ней идут слова нер
"нос", кид "рука", йол "нога" и шинча "глаз". Лексема саϡга "лоб" показывает менее развитый полисемантизм.
3. Благодаря словам, образованным с помощью соматизмов, в марийском языке развился ряд переносных значений слов, которые не только употребляется в современном языке, но и служат базой для создания новых слов.
4. Зафиксированные слова в трудах ученого относятся к разным отраслям наук. В этом отношении труды В.М. Васильева представляют особую ценность.

Литература
1. Васильев В.М. Йÿштерге: ойлымаш-влак. Тÿҥалтыш класслаште тунемше-влаклан. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1991. 40 с.
2. Васильев В.М. Марий калык муро (Марийские народные песни). Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1991. 304 с.
3. Васильев В.М. Марийская религиозная секта «Кугу сорта» (Большая свеча). Краснококшайск: Изд. Маробоно, 1928. 84 с.
4. Васильев В.М. Сложные слова и правописание их в марийском языке // Ученые записки сектора языка и письменности МарНИИ: Мар. гос. изд-во, 1953. Вып. 5. С. 44-68.
5. Васильев В.М. Функциональная семантика в марийском языке // Ученые записки МарНИИ. Т. 1. Вып. 1. Йошкар-Ола: Мар. гос. изд-во, 1948. С. 35-54.
6. Марла калэндарь 1908 ийлан / под ред. В. Васильева. Казань: Центральная типография. 54 с.
7. Мландын кызытсэ да тошто годсыжым ойлымаш / под ред. В. Васильева. М.: Изд. Центриздата, 1926. 108 с.
8. Словарь марийского языка. Т. I: А–З / сост. А.А. Абрамова, И.С. Галкин, И.Г. Иванов и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. из-во, 1990. 488 с.
9. Словарь марийского языка. Т. II: И–К (кабак – коса) / сост.: А.А. Абрамова, В.И. Вершинин, А.С. Ефремов и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1992. 464 с.
10. Словарь марийского языка. Т. III: (косараш – ляпкыме) / сост.: Л.И. Барцева, В.И. Вершинин, Л.П. Грузов и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1994. 504 с.
11. Словарь марийского языка. Т. IV: М, Н, О, Ö (ма – öрчыктарымаш) / сост.: А.А. Абрамова, Л.И. Барцева, В.Н. Васильев и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. из-во, 1998. 384 с.
12. Словарь марийского языка. Т. VII: Т / сост.: В.И. Вершинин, В.Н. Максимов, С.С. Сибатрова, Е.А. Черашова. Йошкар-Ола, МарНИИ, 2002. 432 с.
13. Словарь марийского языка. IX: Ш, Щ / сост.: А.А. Абрамова, Е.А. Черашова. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ,
2004. 520 с.
14. Сперанский Г.Н. Аза ончымо нэргэн. Кусарэн Ўпымарий. М.: Изд. Центриздата, 1926. 27 с.
15. Ўпымарий-Васильев В.М. Марий мутэр. Тÿрлö вэрэ илышэ марийын мутшым таϡастарэн нэргэлыме кнага / Васильев-Ўпымарий. Моско: СССР калык-влак Рÿдö савыктыш, 1928 (1926). 348 с.

Почти любое явление м.б. обозначено с помощью не­скольких слов, различающихся степенью обобщен­ности. Различие в степени обобщенности можно определять по числу денотатов, т. е. реальных предметов, которые в состоянии вместить то или иное слово. Крайней точ­кой конкретизации являются имена собственные как обозначения единичных, уникальных предметов. Словом закрепляются мыслительные процессы, связанные с обобщением явлений, причем степень обобщенности может быть разной.

Мы вводим ребенка в мир слов, не всегда осознавая, что предъяв­ляемое слово - лишь один из возможных знаков. Ребенку предстоит самому сориентироваться в этой иерархии и понять, насколько ши­рок круг денотатов, на которых он может распространить это слово (С.Н. Цейтлин). Полагают, что в качестве первых слов, базовых для ре­бенка, выступают слова более низкой степени обобщенности, а за­тем (часто с сознательной помощью взрослых) появляются слова и более высокой степени обобщенности. Но так бывает не всегда (// яблоко, морковка усваиваются раньше, чем овощи , но птичка раньше, чем синичка и т.п.). Степень обобщенности и необходимость детализации определяются, прежде всего, факторами прагматичес­кими, а именно тем, какая степень точности необходима для пред­метно-практической деятельности ребенка.

Одна из самых распространенных ошибок - расширение сфе­ры использования слова , т.е. распространение его на больший, чем нужно, круг денотатов. В индивидуальном лексиконе ребен­ка семантическая структура слова несколько обеднена по сравне­нию с тем, какой она является в языке. В индивидуальном лексиконе ребен­ка семантическая структура слова несколько обеднена по сравне­нию с тем, какой она является в языке. «Нечувствительность» к морфемной (словообразовательной) структуре слова, содержащей указание на определенные дифференциальные признаки семантической струк­туры слова приводит к расширению значения произ­водных слов //посолить в значении «посыпать каким-либо сыпучим веществом» («ПОСОЛИ САХАРОМ», «ПОСОЛИ ПЕСОЧКОМ») или «НАСОРИ мне луку»; «РАЗГРЫЗИ мне зернышки молотком»; «Мы эту выкройку ПРИКЛЕИЛИ булавками»; «Как медведь МЯУЧИТ?». Используя слож­ные слова, иногда ребенок удовлетворяется расшифровкой одного из корней, не учитывая другого (//КРИВО­НОГЕ РУКИ, ТОЛСТОПУЗАЯ ГОЛОВА т.п.).

Расширение референции слова, при котором не учитывается одна или несколько дифференциальных сем, характерно и для непроизводных слов. На осно­вании анализа речи взрослых ребенок делает заключение о возмож­ностях того или иного употребления слов, но границы этих возможностей ему предстоит определить самостоятельно, посколь­ку никто не демонстрирует ему неправильных случаев словоупот­ребления, сопровождаемых оценкой «так говорить нельзя». Ребенок не учитывает ограниче­ний, налагаемых на сочетаемость слов с другими словами (//шофер м.б. соотнесено со словами поезд, самолёт в значении просто «водитель» (любого транспортного средства). Когда не учитываются дифференциальные признаки, входящие в семантическую структуру слова, оно становится равной семантической структуре слова-гиперонима и смещается на одну ступеньку вверх в иерархии слов (//любая монета - КОПЕЙКА, любой металл – ЖЕЛЕЗО.). // «Под кроватью живут мышкины ПТЕНЧИКИ»; «Плывет уточка, и с ней - ЩЕНКИ»; «Какой сегодня ПОНЕДЕЛЬНИК: суббота или воскресенье?»; «Вот ШЕЛУХА от куриного яйца»; «Свари сосиски в ШЕЛУХЕ»; «Мандарин съела, а ШЕЛУХА в кармане» ; «ВКЛЮЧИ ЗОНТИК», «ВКЛЮЧИ РУЧКУ», «ВКЛЮЧИ СПИЧКУ». Почти все дети путают в определенном воз­расте словаписать и рисовать (вместе с приставочными произ­водными). Глаголычинить и починить употребляются в расши­ренном значении «вернуть исходное состояние, позволяющее нор­мально функционировать». Во взрослом языке всегда есть огра­ничения в сочетаемости понятий: о птицах мы говоримстая, о ко­ровах -стадо, о цветах -букет, о людях- толпа и т. п. В речи детей - «СТАДА БАБОЧЕК», «ТОЛПА БАНА­НОВ», «СТАЯ МЫЛЬНЫХ ПУЗЫРЕЙ» и т. п.

Наряду с расширением сферы референции слова встречается и сужение. Возможно, случаев такого рода не меньше, но они с трудом поддаются регистрации, так как относятся к сфере пер­цептивной, а не продуктивной речи. //«Это не для ЛЮДЕЙ, а для детей!» (Семантическая структура сло­вачеловек/люди приобрела новый окказиональный компонент значения, связанный с ограничением в возрасте). «К нам такая красивая тетя приходи­ла: ВОЛОС нет, одни кудри!» Слововолосы также стало беднее по значению - предполагается, что они должны быть непременно прямыми, не вьющимися.

СЛОВЕСНЫЕ ЗАМЕНЫ (по С.Н.Цейтлин,2000)

Употребление одного слова вместо другого встречается и в речи взрослых, особенно в тех ситуациях, когда они взволнованы, спешат, не могут сосредоточиться. Природа этого явления изучена пока не­достаточно. Ясно, что тут срабатывают некоторые нейропсихологические механизмы. Вербальная память человека организована сложным образом: между словами устанав­ливаются некие достаточно устойчивые связи, вследствие которых одно слово как бы тянет за собой другое. Вместо требуемого в соот­ветствии с коммуникативным замыслом слова “выскакивает” какое-то другое, но не случайное, а связанное с тем словом, которое “вертелось на языке”. Это явление вербальной парафазии.

В речи детей это явление распространено шире, поскольку у ре­бенка менее стабильный и звуковой, и семантический облик слов. Слова не приобрели достаточной устойчивости и потому чаще оказываются заменителями друг друга. Не до конца изучены специфика вербальной памяти в детском воз­расте, а также способы организации так называемого внутреннего лексикона. Однако неоспорим факт, что дети чаще, чем взрослые, употребляют одно слово вместо другого. Замены лексических единиц - случаи прямого воздействия одной лексической едини­цы на другую, при этом можно точно выделить единицу вытесняю­щую и единицу вытесняемую. Подобное явление имеет глубокие психологические причины, связанные с устройством вербальной памяти. Типы замен :

Замены паронимического характера (неоднокоренные близкозвучащие слова - парономазами);

Замены антонимического характера;

Замены “тематического характера”.

Парономазы сме­шиваются в речи людей, недостаточно знакомых с языковыми нормами. Предстоит еще изучить как круг наиболее часто смешиваемых ребенком парономазов, так и степень их звуковой близости. Безус­ловно, играют роль тождество большей части звуков, составляющих слова; тождество или совпадение ритмо-мелодической структуры; совпадение начальной части слов; тождество гласно­го ударного слога; причины семантического плана (недостаточная отчетливость сфе­ры употребления слов создает условия для неуверенности ре­бенка) и др. . В речи детей могут смешиваться слова, которые имеют мало общего в звучании, но есть другие основания для сближения. Подобные случаи не всегда легко отделить от словообразова­тельных и лексико-семантических инноваций, а также от моди­фикаций по типу “детской этимологии”. // «Мне на зуб поставили КЛУМБУ», «Он об этом знал еще в материнской ТРУЩОБЕ».

Смешение антонимов. Дети многих поколений смешивают одни и те же пары слов-антонимов:вчера и завтра, еще и уже. Антонимы совпадают по большинству компонен­тов лексического значения и различны лишь по одному из компо­нентов, противоположному по смыслу аналогичному компоненту другого слова //(завтра - день, непосредственно следующий за днем, включающим момент речи, ивчера - день, непосредственно пред­шествующий дню, включающему момент речи). Различие словпредшествующий - следующий может оказаться еще неус­военным, и антонимы какое-то время совпадают по значению, становятся временными сино­нимами. Возможно, что ассоциативная связь между ними в языковом сознании так сильна, что одно слово как бы выскакивает (при условии ослабления контроля со стороны говорящего) вмес­то другого. Выяснить реальную причину такого словоупотребле­ния можно было бы, если бы удалось проверить функционирова­ние антонимов в перцептивной речи (если и там они смешиваются, значит, справедливо первое из предположений о механизме данно­го явления).

Смешение слов одной тематической группы. При этом обнару­живается ассоциативный механизм запоминания слов // “Я ударила СОВОЧЕК”. Таким же образом могут запоминаться и части слов.

УСВОЕНИЕ ПЕРЕНОСНЫХ ЗНАЧЕНИЙ СЛОВ

Дети строго следят за соблюдением закона симметрии языко­вого знака, т. е. за тем, чтобы одному означающему соответствовало одно и при этом постоянно одно и то же означаемое, и наоборот. Поэтому они отвергают попытки взрослых употреблять одно и то же слово в разных значениях.Конфликт известного и нового значения многозначного слова обнаруживается в недоуменных вопросах ребенка. Очевидно, ребенок первым усваивает то из значений многозначного слова, ко­торое актуально в его предметно-практической деятельности. Упот­ребление слова во втором, неизвестном ребенку значении создает конфликтную ситуацию, которую он пытается осмыслить. При этом ребенок а/ не понимает произнесенного взрослым высказывания, в котором употреблено известное ему слово в новом для него значении; б/ понимает, но расценивает данное словоупотребление как не­логичное, ищет объяснение для такого переноса и т. п. Дети критикуют и метонимические переносы наименований, ос­нованные на смежности явлений.// «Молоко не может убежать, у НЕГО ЖЕ НЕТУ НОГ!»; «Солнце село» . «На СТУЛ, что ли?»; «Дорога сбегает с горки». «А что, разве у нее НОГИ есть?»; «Пошел тебе четвертый год». «Интересно, а куда это он ПО­ШЕЛ?»; «Катись из комнаты!» - «Как же я покачусь? У меня и КОЛЕСИ­КОВ-ТО нет!» и т.п. Очень многие вопросы детей метки и свидетельству­ют о рано развившихся у них металингвистических способностях (способностях к анализу языковых фактов) // «Почему люди говорят «выпей лекарство»? Ведь не все лекарства пьют, есть и таблетки». Детское доверие к первичному значению слова может быть так велико, что ребенок даже не замечает несоответствия слова и фак­тической ситуации. // Мать с пятилетней дочерью были у озера и ви­дели там купающихся в проруби людей - любителей зимнего пла­вания, за которыми уже закрепилось названиеморжей. Дочь не усомнилась в том, что перед нею и впрямь животные, и потом с ув­лечением рассказывала об этом событии: «Мы сегодня в Озерках видели МОРЖА. У него мордочка была, как у настоящего дяденьки».

Примирившись с фактом многозначности слова, дети начинают конструировать свои собственные лексико-семантические вариан­ты, опираясь на способы переноса наименований, имеющиеся в нор­мативном языке. Один из широко распространенных случаев метонимического переноса наименования - с действия на приспособление для его осуществления. Часто переносится наименование со средства передвижения на действие, осуществляемое с его помощью. // «Тут главный волшебник и говорит им: Сколько лет мы прожили на свете, а еще никакой злости людям не сделали»; «Вы мне укол не будете делать? А зачем тогда УКОЛ варится?» «Помнишь, как мы перед кораблем пельмени ели? Ну, перед теплоходом этим?» ; «Мама ма­никюром ногти мажет»; «У меня нос ПАХНЕТ».

Чувство нормы (языковое чутье) складывается отнюдь не сразу. Для этого необходим доста­точный объем речевого материала в соединении со способностью и склонностью к его неосознанному анализу. Опыт показывает, что чуткие педагоги и родители, способные разбудить природную языковую интуицию ребенка, добиваются больших успехов в работе с ними, развивая внимание к слову как к совокупности его разнообразных, соотнесенных друг с другом значений.

ОВЛАДЕНИЕ ФРАЗЕОЛОГИЕЙ

Существование в языке фразеологизмов - словесных сочетаний, обладающих целостным значением, осложняет усвоение языка ре­бенком. Во-первых, фразеологизм по форме напоминает свободное сочетание обыкновенных слов, и поэтому существует опасность его буквального понимания. При буквальном понимании фразеологизма он прекращает свое существование в качестве самостоятельной лексической единицы и начинает функционировать как свободное сочетание слов, каж­дое из которых имеет свое собственное значение // «Вот идут солдаты, и все с пустыми руками. А где же СЛУЖБА?»; «Мама, почему так - ему ска­зали: даем вам СЛОВО, а он все говорит и говорит?» .

Если в составе фразеологизмов есть устаревшие и непонятные слова, это также вызывает недоуменные вопросы // Четырехлетний Андрюша понял выражение упалв обморок как известие о том, что кто-то куда-то свалился, и просил ему разъяснить, что у этого об­морока на дне и можно ли будет оттуда выбраться без посторонней помощи.

Иногда даже при верном понимании общего смысла фразеоло­гизма ребенок продолжает равняться на образ, который создается в результате его пословного прочтения. Дети, склонные к словесным шуткам, иногда не прочь покаламбурить, контаминируя общий смысл фразеологизма и семантику составляющих его компонентов //“Если нет никакой работы, то прямо ужас. Я не покладаю рук. У меня руки прямо тянутся к метле или к кастрюле», “кажется, провалилась бы под землю и никогда оттуда не вылезала”. Дети могут ощущать, что у того или иного сочетания еди­ный смысл, но не совсем точно его интерпретируют. Значение фра­зеологизма оказывается расширенным, суженным или вовсе не со­ответствующим тому значению, которое он имеет в нашем языке //“Нужен он мне, как бан­ный лист!” , “Если Люба будет приставать, я ей ДАМ МАХУ!” -“Как это?” - “Раз­махнусь и дам!” Встречается явление, весьма близкое к смешению паронимов, ког­да ребенок смешивает два фразеологизма, чем-то похожие: имеющие сходное звучание или компонентный состав //“Я в этих ваших компьютерах НИ ГУ-ГУ!”.

Фразеологизмы характеризуются незыблемостью состава сво­их компонентов. Именно эта незыблемость и нарушается ребенком, не знакомым с этим важным обстоятельством. Некоторые фразео­логизмы видоизменяются грамматически. Так, многие из глаголь­ных фразеологизмов не имеют видовых коррелятов, т.е. употреб­ляются только в значении совершенного или несовершенного вида. Часто наблюдается лексическая модификация фразеологизмов. Дети заменяют один из компонентов фразеологизма синонимом или другим словом, не нарушающим общего смысла сочетания. Очевидно, при запоминании фразео­логизма происходит фиксация в сознании смысла состав­ляющих фразеологизм лексических компонентов, но не их конкрет­ных звуковых оболочек. Поэтому дети говорят: пойти ПО СЛЕДАМ кого-нибудь, ботинки есть хотят, пойти на исправку, куда глаза видят, душа в подметки ушла, свободная птица, открыть Африку, посчитать в голове, глаз упал на книжку, на свежий ум, нервы скандалят, он у нее под сапогом, в пятки не годится.

Фразеологизмы обладают свойством непроницае­мости, т.е. в их состав обычно нельзя ввести новый компонент. Дети зачастую деформируют их, расширяя объем, вставляя слова //“Он этого ДО СВОЕ­ГО ГРОБА не забудет”. Они могут опускать какой-нибудь компо­нент фразеологизма, разрушая его как языковой знак //“Ну, КАМЕНЬ УПАЛ».

Речевой опыт ребенка еще не настоль­ко велик, чтобы это усвоить. Если он слышал этот фразеологизм не­сколько раз, то еще не может сделать вывод обо всех особенностях его употребления. Ведь ребенок слышит примеры правильного употреб­ления лексической единицы, а ему нужно понять не только то, когда ее можно употребить, но и то, когда ее употребить нельзя, он должен знать о наличии запретов на сочетаемость слов. В этом состоит одна из сложностей усвоения языка: ребенок должен усвоить язык вместе с определенной системой имеющихся в нем запретов, в то время как случаев неверного употребления взрослые в его распоря­жение не предоставляют. В высказывании ребенка “Мы жили тогда ИЗ РУК ВОН ДАЛЕКО” фактически нет смысловой ошибки, однако такое сочетание невозможно из-за сложившейся традиции; “Тишина - ХОТЬ ГЛАЗ ВЫКОЛИ” ; “Он плачет С НОГ ДО ГОЛОВЫ”; “Пить хочу КАК РЕЗАНАЯ”; “Зачем вы радио ВО ВЕСЬ ОПОР включили?”

Для части фразеологизмов характерен устойчивый порядок элементов. Дети его нередко нарушают. “Ну, БОГУ СЛАВА, при­ехали”. Встречаются случаи контаминации двух в чем-то схожих фра­зеологизмов: “Я ВЫБИВАЛСЯ ИЗ КОЖИ, но у меня ничего не полу­чилось” (выбиваться из сил и лезть из кожи); “Они хотели РАС­ПОЛОЖИТЬ его в свою сторону” (расположить к себе и привлечь на свою сторону), “Будете у меня ХОДИТЬ НА СТРУНОЧКАХ” (ходить по струнке и ходить на цыпочках).

Одно явлений, фиксируемых в речи детей, - модификация фразеологизма, объясняемая стремлением ребенка вернуть фразеологизму мотивированность, внутреннюю форму, т.е. восстановить связь между общим значением фразеоло­гизма и значениями составляющих его компонентов. Лучший способ запомнить какую-либо лексическую единицу - это осмыслить ее форму и связать со своим предше­ствующим опытом. В ходе подобной перестройки устраняются устаревшие слова, которые могут входить в состав фразеологичес­ких сращений. Иногда дети создают свои собственные фразеологизмы, оттал­киваясь от имеющихся во взрослом языке. При этом они проявляют логику и изобретательность. Если, например, потерять дар речи означает “оказаться не в состоянии говорить”, то смысл “ока­заться не в состоянии слышать” может быть выражен аналогичным образом. “Я совсем ПОТЕРЯЛА ДАР СЛУХА, не слышу ничего!”

Семантические изменения слов (изменения значений) бывают лингвистического и экстра-лингвистического характера: семантические процессы происходят под влиянием культурных, исторических и социокультурных изменений в обществе.

Употребление слова в разных условиях общения приводит к обогащению семантической структуры слова и отдельных его значений. Происходит два противоположных семантических процесса;

· Расширение или обобщение лексического значения.
Сужение или специализация как один из типов семантического изменения.
Перенос значения как один из типов семантического изменения. (метафора,метонимия)

1) расширение значения слова (увеличение объема обозначаемого понятия, т.е. количества называемых предметов и явлений, в результате чего возникает новое значение слова: пльнити – "взять в плен" (др.- рус.); пленить – 1) "взять в плен" 2) "очаровать" (совр. рус. яз.);

2) сужение значения слова (ограничение объема обозначаемого понятия, т.е. количества называемых предметов и явлений, в результате чего возникает новое значение слова: в древнерусском языке слово "пиво" обозначало вообще любое питье – пищу и пиво; в современном русском языке "пиво" – это "напиток из ячменного солода".

3)Существует три основных вида мотивировки переносных значений слов:

1) метафорический перенос (метафора) – перенос названия по сходству: высокая гора - высокий порыв;

2) метонимический перенос (метонимия) – перенос названия по смежности, осуществляемый на основе постоянной связи во времени и пространстве двух предметов, их частей, действия и его результата: вкусное блюдо - блюдо из серебра;

3) функциональный перенос (изменение значения слова на основе общности или близости функций, выполняемых предметами и лицами: сердце человека (в значении "центральный орган кровообращения") – сердце новостройки (значение "центр чего-то" появилось в результате функционального переноса).

Лингвистического:

I расширение: barn- раньше только для хранения ячменя, сейчас любой сарай, амбар.

· 1)метафора

· 2)метонимия

II сужение wife раньше любая женщина, сейчас только жена, немец-раньше любой иностранец, сейчас житель германии.

III аммилиорация (улучшение значения слова) раньше nice-глупый, сейчас милый. marshal-раньше конюх, сегодня высший военный чин.

IV ухудшение значения слова vulgar -раньше обыкновенный, сейчас вульгарный.

Экстра-лингвистического:

Табуирование - ограничение или полный запрет словоупотребления, определяемый экстралингвистическими факторами: религиозные соображения, суеверия и предрассудки, цензурные и политические запреты, традиции. Так, у народов, находящихся на ранней стадии общественного развития (полинезийцы, австралийцы, зулусы, эскимосы и др.), табу слов возникает на почве мифологических верований. Подлежат запрету (табуированию) обозначение смерти, название болезней, имена богов и духов; часто табуируется название того животного, которое служит основным объектом охоты данного племени. Все это основано на наивном отожествлении этих «вещей» и слов, их называющих, что часто ведет к табуированию других созвучных слов или тех же слов в других значениях. Для замены табу слов нужны другие слова – эвфемизмы.

Эвфемизмы – это заменные, разрешенные слова, которые употребляют вместо запрещенных (табуированных). При внимательном наблюдении за речевыми актами современников можно понять, что сегодня табу накладывают не только на слова, предметы, понятия. Табу можно понимать и в более углубленном лингвистическом аспекте. А именно: табуирование лингвистических единиц – тона, интонации. Казалось, процессы табуирования и эвфемизации должны были изжить себя в цивилизационном обществе. Но они сохраняются и, более того, развиваются по сей день. Было бы тривиальным рассмотрение тем и сфер современных эвфемизмов таких, как «ритуальные услуги» вместо «похоронные», «физическое устранение» вместо «убийство».

Перенос наименования. Условие изменения значения здесь связь, схожесть старого и нового значения. Существуют два типа этой связи: схожесть значений (метафора) и смежность значений (метонимия).

Метафора - это перенос наименования на предметы другого рода или вида по сходству второстепенных признаков (цвет, форма, размер, внутренние качества и т. п.).Значения следующих слов развивались путем метафорического переноса наименования: caterpillar: «гусеница» (зоол.) → «гусеничный ход»; snail: «улитка» → «медлительный человек»;branch: «ветка дерева» → «отрасль» (науки, промышленности); bulb: «луковица растения»→ «электрическая лампочка». Разновидностью метафорического переноса наименования является использование имен собственных для обозначения целого класса предметов, а также имен нарицательных в качестве собственных.Например: apencil: «карандаш» - памятник Джорджу Вашингтону в Вашингтоне, по форме напоминающий карандаш (thePencil).

Метонимия это перенос наименования на предметы другого рода или вида в силу существующей между предметамиреальной связи. При развитии значения путем метонимии одно и то же слово может называть часть и целое, предмет и его содержание, предмет и место его нахождения или изготовления, действие и его результат, инструмент и результат его применения, создателя и созданную им вещь и др. Таким образом, метонимия может быть описана как семантический процесс ассоциирования двух референтов, один из которых является частью другого или тесно с ним связан.

Примерами слов, значения которых развивались путем метонимического переноса наименования, являются: саnе: «камыш»; «тростник»→ «трость из такого материала»;coin: «клин для чеканки монет» → «монета»; sack: «сумка из плотной материи»→ «мера сыпучих тел»;sable: «соболь» → «мех соболя». При метонимии, так же как и при других способах изменения значения, возможна трансформация имен собственных в нарицательные. Например:Volt: «итальянский физик» → «единица электрического напряжения»; Bobby(RobertPeel): «основатель современной системы анг­лийской полиции» → «английский полицейский».

Считается, что метафора играет более важную роль в изменении значения, чем метонимия. Изменение значения слова проходит через 3 этапа:

инновация в речи (новое словоупотребление), чаще индивидуального характера, не изменяющая семантическую структуру слова;

формирование нового значения вследствие регулярного нового употребления, особенно если оно сопровождается существенными расхождениями отношений номинации. Новое значение может получать особые грамматические характеристики;

образование омонимов.

Вопрос 40. Расширение и сужение значения слова

Если изменение значения является результатом изменения его объема, пути изменения значения можно классифицировать в зависимости от объемов исходного и производного значений и от признаков первого и второго референтов (т. е. предметов, которые слово обозначает соответственно в исходном и производномзначениях). В соответствии с этими критериями Г. Пауль выделил два основных пути изменения значения (диахроническая классификация):модификация значения; перенос наименования.Разновидностямимодификациизначенияявляются: 1) расширение объема значения (обобщение, генерализация);

2) сужение объема значения (уточнение, специализация).

Расширение объема (обобщение) - изменение значения, врезультате которого слово, называвшее предметы одного вида, распространяется в качестве наименования на все виды данногорода, т. е. становится наименованием соответствующего рода. Значения следующих слов развивались путем расширения объема значения (обобщения): «гражданин»: «горожанин», «городской житель» -> «подданный го­сударства»;«гость»: «приезжий купец» -> «приезжий», «гость»; «Yankee»: «житель Новой Англии» ->- «любой американец», «янки»; «rival»: «живущий по другую сторону реки и претендующий на право пользования ею» ->- «претендующий на что-л.», «соперник»; «stock»: «запас дров» -> «запас любых товаров, продуктов». Разновидностью расширения объема значения является образование нарицательных существительных из имен собственных:ирландец (aPaddy).

Сужение объема (уточнение) - изменение значения, в результате которого слово, называвшее предметы определенного рода, закрепляется в качестве наименования только за одним извидов данного рода. Примерами слов, значения которых развивались путем сужения объема, могут служить следующие: producer: «производитель», «поставщик» - > - «продюсер, выпускающий и финансирующий фильм»;fiction: «вымысел», «выдумка», «фикция» → «беллетристика», «худо­жественная литература»;champion: «борец», «участник состязания» → «боровшийся успешно», «чемпион».

Сужение объема значения может происходить при использовании имен нарицательных в качестве собственных: aborder: «граница» - «граница между Англией и Шотландией» (TheBorder). Гинзбург Р.З. определяет расширение и сужение объема значенияслова как результат семантических изменений, причем результат изменений денотативного значения слов. Что касается коннотативного компонента значения, то здесь результатом изменения значений могут быть улучшение или ухудшениезначения. Принято выделять уничижительный (пейоративный) и улучшающий (мелиоративный) виды изменения. Например, словоboor, первоначально означавшее «сельский житель, крестьянин», затем приобрело уничижительное, презрительное коннотативное значение и стало обозначать неуклюжего, невоспитанного человека.

Крючкова говорила «мотивация», но я еще нашла термин «мотивировка», вроде это одно и то же.

Мотивация – отношения, существующие между морфологической или фонетической структурой слова и с одной стороны, с его структурным паттерном, а с другой, с его значением.

Таким образом, понятие мотивации (мотивированности) является одним из основных понятий словообразования, как семантической обусловленности значения производного и сложного слов значениями их составляющих; в акте словообразования одни единицы выступают в качестве источника мотивации, в связи с чем другие - результативные - рассматриваются как обусловленные мотивированные (ср. «он носит письма» и «письмоносец»).

Существует 3 основных вида мотивации:

Фонетическая

Морфологическая

Семантическая

При естественной связи между значением слова и его звучанием говорят о наличии фонетической мотивировки. К примерам фонетически мотивированных слов относятся слова buzz, cuckoo, splash, gargle, purr и множество других так называемых звукоподражательных слов, звучание которых «объясняет» их значение.

Поскольку слова складываются по существующим в языке моделям из существующих морфем, можно выделить морфологическую мотивировку слова. Так, сложное слово loudspeaker мотивировано входящими в него морфемами loud - speak - еr (как - что делает - деятель, исполнитель); аналогично мотивированы prefabricate (pre - fabric - ate: заранее - изготовление - делать); bestseller, rewrite, employee и множество других.

Третий вид внутренней формы слова - семантическая мотивировка . В этом случае новое значение объясняется через старое той же формы; очень часто происходит метафорический или метонимический перенос значения: barking (cough) мотивируется звуковым сходством с собачьим лаем (barking of a dog). Семантически мотивированное слово часто имеет образный характер: snowdrop напоминает о сходстве цветка с комочком снега на весенней лужайке; buttercup отражает цвет и форму чашечки растения. Морфологически мотивированы здесь старые значения, послужившие основой для вторичной номинации; таким образом, нередко в одном слове переплетаются разные виды мотивировки. Глубина мотивировки также варьируется. Она может быть ярко выраженной, как в snowdrop; стертой, как в honeysuckle, volleyball, или wilful, или полностью утраченной, как в словахhome,read,alphabet,parachute,etc.

Мотивировка слова может отражать и национальное своеобразие языка; так, один и тот же предмет может получать в разных языках названия, исходя из его разных признаков. Сравним, например, русское слово «клеенка» и.английское oilcloth. Первое семантически мотивировано признаком «спо-соб изготовления», а второе - признаком «материал». Аналогичный пример - пара «очки» (мотивировка-«дополнительные глаза») и glasses (монтирующий признак - «материал»). Особенно ярко национальное своеобразие мотивировки проявляется в ее фонетической разновидности; достаточно сравнить английское cock-a-doodle-do и русское «кукареку».

26. Проблема конверсии в английской лексикологии

Конверсия – морфолого-синтаксический способ образования нового слова путем изменения его парадигмы.

Значит, конверсия не использует словообразовательных аффиксов, а использует лишь парадигму (систему грамматических изменений) слова. Например, существительное handотличается от глаголаtohandне какими-то аффиксами, а лишь формами изменения самого слова.

Конверсия очень распространена в современном английском языке, что в известной степени может объясняться бедностью в языке производительных словообразовательных аффиксов. Особенная производительность конверсии в английском языке объясняется существованием большого количества непроизводных слов, не закрепленных аффиксов за частью языка, сравнительно небольшой численностью словоизменяющих аффиксов и грамматических форм, а также простотой образования последних.

Основной предпосылкой образования новой языковой единицы путем конверсии является изменение синтаксического функционирования слова, которое сопровождается изменением значения. Для конверсии является необходимым изменение привычного синтаксического окружения.

Одна из проблем конверсии заключается в том, что многие думают, что при этом слово переходит из одной части речи. Это не так, старое слово не исчезает, только появляется новое.

Другая проблема – что является средством словообразования про конверсии .

Американские ученые считают, что - функциональное изменение, а русские ученые – форма.

На самом деле прав Смиринкий, он говорит, что словообразовательным средством выступает сама парадигма слова.

У слова появляется другая парадигма другой части речи, значит, это разные слова.