Сибирские поэты о родном крае. Поэты Сибири (Сибирью связанные судьбы). Родная природа в стихотворениях сибирских поэтов
В Антологию включены создания известных поэтов, Павла Васильева, Игоря Киселева, Леонида Мартынова, Иосифа Уткина, Василия Федорова, Ильи Фонякова, творчество которых давно стало достоянием русской лирики ХХ века. Есть и знаменитый поэт-песенник – Василий Пухначев с его неувядающей «Над широкой Обью…» и новосибирец Геннадий Карпунин с полюбившейся туристам «Синильгой». Сибиряки по рождению, воспевшие родной край, все они постоянно возвращаются к сибирским мотивам. В творчестве этих лириков сформировался поэтический образ края с его бесконечной тайгой, могучими реками и горными кряжами, омываемого на Севере студеным океаном, на юге распахнутого азиатским желтым степям Кулунды, а на востоке первым освещенного солнцем, встающим над Россией.
Большую часть книги составили стихотворения ведущих авторов, получивших признание в литературном процессе Сибири. Их много и назвать, никого не обидев, трудно. Поэтому в оценке Антологии попытаемся выделить общие для сибирской поэзии мотивы, образы, которые ее отличают, придают ей особый колорит. Несомненно, что лирика как род литературы чаще всего обращена к общечеловеческим темам, но за ними всегда стоит неповторимость индивидуального чувства, отдельная судьба, всплеск яркого переживания. Сибирские нотки в Антологии звучат явственно и наполненность их очень разная, конечно, не сводимая только к природным отличиям Сибири от средней полосы России, хотя и они тоже очень значимы в создании общей художественной картины.
Какой же предстает Сибирь в поэтическом слове о ней, сказанном за целое ХХ столетие? Поначалу даже трудно наметить особую парадигму мотивов и образов, поскольку стихотворения расположены, что называется, не по краям и областям, не по движению из центра на границы, а просто по алфавиту. Уж хвалить или ругать составителей за это, не знаю. Но, видно, у них была своя задача. Предположим, что им хотелось все буквы от А до Я вставить, ни одной не пропустить, чтобы убедительно просматривалась толщь сибирского литературного процесса. Но этот простейший замысел в чтении открывается немного по-другому. Внутри практически каждого «буквенного» раздела возникает своя малая поэтическая история и география Сибири.
В Антологии представлены своими стихотворениями фронтовики и ссыльные многочисленных сибирских сталинских лагерей, строки которых почти не услышаны при жизни. Значительнее всего заявились «поэты-семидесятники». Они пришли в поэзию, когда стала отчетливо формироваться сибирская ветвь русской литературы с её большими именами - В.Астафьев, А.Вампилов, В.Распутин, В.Шукшин. Есть в книге и совсем молодые авторы, а иногда и дебютанты, почти неизвестные за пределами сибирских городов и областей начинающие поэты, в душах которых плодоносное зерно лирического слова только начинает оживать и прорастать свежими строками-побегами, есть и лирически пережитые эпические образы алтайского, эвенкийского, чукотского фольклора в строках Огдо Аксенов, Эзендея Тойюшева, Дмитрия Апросимова, Михаила Вальгирина, Анны Кымытваль, Сергея Тыркыгина, Таяны Тудегешевой, Алитета Немтушкина,
Откроем наугад вторую букву русского алфавита – сорок два автора. Внутри раздела история сибирской поэзии ХХ века вспоминается в отдельных именах и строках. Есть старшее поколенье. Евгений Буравлев - прошел войну, стал поэтом позднее, в зрелые годы, возглавил молодой Кемеровский Союз Писателей. Тоска о невозвратном детстве («Кто вас выдумал, острова…») перемежается в его лирике с зарядом оптимизма, которым не могли не жить эти победившие сильные люди. Борис Борин (Блантер), тоже фронтовик, возвращается мысленно в первый день войны, когда еще «не контужен, не ранен, он шел в голубой полумгле» цветущего летнего поля. Борис Богатков, новосибирец, совсем молодым поэт погиб под Смоленском за Гнездиловскую высоту, успев оставить только поэтическое завещание гвардейца: «Тяжко знать, что моя Россия От того леска – не моя …».
А рядом в этом разделе, на эту же букву – кемеровчанка Марина Брюзгина, совсем нынешняя, с молодым восприятием жизни: «Для тоски моей причины нет, Я еще не ведала разлуки…». Любовь к окружающему миру, к природе у нее иная, с какой-то экологической ноткой («Нет на планете чудесней чудес, Чем эти облако, озеро, лес…»). Видимо, это какое-то общее свойство молодой лирики, представленной в Антологии, - не восторженное, а грустноватое любование природой, иногда как будто уже исчезающей: «У компьютера три хризантемы, Черный кактус, багет и стекло. Где мы, милая, все-таки где мы? И зачем так по-детски светло?» (Владимир Берзяев)
Следом за сильными взрослыми строками удивительно нежно и как-то по-домашнему тепло читаются стихи для детей Александра Береснева. Мир ребенка, совсем крошечный, говорит своими родными маленькими словечками: «К червячку стучится дятел, … Испугался червячок, Запер двери на крючок».
Перелистываем дальше. Буква К, традиционно самая частая для русских фамилий, - 73 автора. В чтении этого раздела можно уже в общих чертах понять, какие же сибирские уголки «статистически» наиболее поэтичны, какая земля сибирская больше родила поэтических строк о ней? И хотя, конечно, такие числа в поэзии – дело десятое, но стоит отметить, что, кроме кемеровчан, которым по праву издателей предоставлен страничный простор, в одной букве – 13 авторов, выделяются многоголосья Томска, Новосибирска, Барнаула – почти по десятку поэтов. Есть и одинокие голоса – С. Торбоков (Шория), С.Климович (Таймыр), Г.Курилов-Улуро-Адо (Колыма), А.Кымытваль (Магадан), К. Геутваль (Чукотка). Если не считать, что приглашения в Антологию в областных творческих союзах не всегда были услышаны, поэтические топосы самые мощные на Алтае, в Томске, в Западной Сибири. Конечно, можно говорить не о школах, а, в большей мере, о землячествах, братствах, скрепленных в поэзии неповторимым обликом каждого из этих пространств обширного Зауралья, центра Сибири, Дальнего Востока.
Сложившуюся традицию - прочесть сибирскую тему как гимн первозданной могучей природе и ее покорителям - представленный корпус поэтических текстов существенно дополняет, потому что, во-первых, выделяются урбанистические образы – сибирские старинные города – Омск, Томск, Красноярск, Иркутск, малые городки и деревни, окна которых распахнуты в таежные околицы, в разработанные поля, а также наши далекие бескрайние границы на север, к снегам и тундре, на восток, к океану.
Заметнейший топос в художественном мире книги - иркутский. Старинный город, как пишет Анатолий Кобенков, «прожитый прочтенный и пережитый», с декабристских времен. Каждая его старая улочка напоминает о державных и свободолюбивых героя, о кровавых событиях гражданской войны. А центр этого малого сибирского мира – Байкал и дочь его, строптивая Ангара, «старыми легендами повитая» (И. Луговской). В строках иркутянина Марка Сергеева байкальская панорама увидена глазами поэта, ставшего на миг скульптором, музыкантом, инженером, чтобы увидеть великий Байкал во всей грандиозности природной мощи, в которую уже вплетен голос властно покоренной ангарской воды:
Лесистых гор полуотвалы,
Касанье голубых лекал,
И скалы, срезанные валом,
И небо, павшее в Байкал,
И сам - он величав и вечен,
В гранитной раме вырезной,
И весь до донышка просвечен,
И весь,- до капельки - родной.
И Ангары полет строптивый,
И ветра крик, и гул турбин,
и птицы – сосны над обрывом,
И дикий ветер Баргузин…
Томский край в стихотворениях Н.Игнатенко, А.Казанцева, М.Карбышева, В. Колыхалова, Д.Коро, Б.Климычева, В.Лежнева, А.Рубана, А.Цыганкова, Н.Хоничева – таежный, холодный, замирает в зимнюю стужу, преображаясь летом в ароматах таежного разнотравья, лечащих душу и тело, в нем родилась целая симфония «томского леса с кедрачами на холмах», где «прикрыла трава сладкий лепет лесной земляники».
В поэзии томички Ольги Комаровой создан настоящий зимний поэтический миф о Севере, о Снежной Волчице-владычице «холодных и крылатых» снегов, «панцирем льда» покрывающих все живое. Лирическая героиня поэзии грезит снами о северной русской женщине-сибирячке, поющей среди полночных снегов:
По-над Обью путь наш вился,
Между вешек занесенных,
По-над панцирем ледовым
Богатырской мать-Оби…
А вокруг волчицы выли,
Вон – Варьеган, вот – Весьган,
И луна туманным оком
Колдовала долгий путь…
Только голос человечий
Рассекает этот панцирь,
Человечий голос женский
Да горючая слеза.
Только песне Север дикий
Подчиняется пространством,
Только вздрагивает шкурой
Да колючкой бьет в глаза… .
Алтайское поэтическое братство, в котором соединили свои лирические строки А. Адаров, В. Башунов, Е. Безрукова, И. Мордовин, Г.Володин, С. Вторушин, О.Гришко-Юровская, А. Ередеев, А. Зуев, В. Казаков, Л. Козлова, Л, Кокышев, В. Крючко, В.Куницын, В. Нечунаев, В. Тихонов – еще одна большая глава Антологии. Размах пространства совсем иной, вертикальный. Здесь есть горные вершины и перевалы, над которыми светят холодные звезды Горного Алтая и слышны мелодии протяжных казачьих песен, напоминающие о прошлых временах первых переселенцев.
А в «месяц марала», сентябрь, загорается медленный жар пламенеющих горных ягодных полей.
У каждого сибирского края есть своя сердцевина – могучая и сильная река как ось, а лучше, как артерия этого края. Вдоль нее первоначально обосновывались переселенцы из России.
Символ Алтая – стремительная ледяная Катунь:
«Раскрасавица изумрудная,
по характеру неподступная»,
то вдруг буйная,
то вдруг тихая,..
ожерельем скал
опоясанная»
(Наталья Македжанова).
Алтайская земля – «прародина великих тюрков», и в поэтическом образе этого края с его цепями гор, валунами и скифскими курганами есть ощущение великой связи древних цивилизаций – Эллады, Великой Степи, Скифии. Поэты-алтайцы: Георгий Кондаков, Лазарь Кокышев, пишут об Алтае, «где говорящий камень», « где знает тайну древнюю курган», где было «время Пазырка в долине Челумшана», а в ХХ век мудрость предков «дошла лишь в песнях», в шепоте листвы и в «громов грохотанье». Национальный миф просвечивает в этих метафорах, пережитый в индивидуальном поэтическом образе, освеженный любовью потомка великих народов:
Алтай –
Целебная вода,
Цветущая трава,
Гор белоглавых череда,
Нетленные слова.
О солнце Азии, согрей
Покой моих земель.
Алтай –
В руках богатырей
Народов колыбель!
(Таныспай Шинжин - народный сказитель республики Алтай)
Примечательно, что, как и в пушкинские времена, поэтический быт барнаульского братства легко рифмует Василий Нечунаев. В его бревенчатом доме ели огурчики с огорода и дрова запасали на зиму ныне здравствующие и уже ушедшие барнаульские поэты Вторушин, Володин, Черкасов, Мерзликин, Юдалевич.
Жил был дом,
Зажигалась луна,
Под луною листва трепетала.
«Можно к вам?» – голосок у окна.
И в окно мое муза влетала.
Поэтические образы Зауральской земли, Новосибирского обского простора, раскрывшего теченьем сильной реки ворота в холодный океан, Енисейские крутые берега – как символы повторяют характерные черты всего сибирского мира, единый образ Сибири в многоголосом слове ее поэтов роднит ощущение мощи и силы. Мир этот уже не завоевывается, не покоряется, а познается, открывается в своей красоте, становится дорогим, родным в мельчайших ликах радостной, безудержно многоцветной летней красы, в серебристо-жемчужных зимних просторах, где таежные леса наполняют голоса сибирских птиц, рев маралов, где глухариха выводит глухарят на солнечную полянку, а с толстой ветки сосны или кедра смотрит бусинками глаз золотой бурундучок или темно-медовый соболь как сама мудрость вековых деревьев тайги.
Черты сибирской поэтической картины мира, которая прочитывается в Антологии, дают возможность говорить о тех повторяющихся мотивах, образах, символах, которые отличают ее от среднерусской, воспетой в лирике великих поэтов.
Мотивы желтой нивы, прозрачные леса, рощи, зимняя дорога в степи, лес и сад, синь, золото, бирюза и ангел как бриллиантовая слеза в перевернутом куполе неба, грозы и перлы дождевые, лунные пейзажи русских равнин, степей безбрежных колыханье, тихие плесы среднерусских рек и горизонты с маленькими куполами церквушек, деревеньки и усадьбы с садами и тенистыми парками. Как отличны от них поэтические миры сибирских лириков, размашисто-сильные, первозданные, в них присутствует мощная вертикаль, горная, скалистая, стихии сибирской картины мира – словно прорвавшиеся напомнившие о себе недра, упругие, своенравные, властвующие.
Но герой сибирской лирики остается причастен общим русским национальным ценностям. Родина у большинства поэтов, творчество которых представлено в Антологии, – это родной дом в деревне, часто покинутый давно, но неизменно дорогой. Счастье – это возвращение в мир детства и чистых истоков жизни. Для многих лириков кемеровской школы именно этот мотив – один из любимых, повторяющихся. Один и первых его развивает Виктор Баянов, с глубокой искренностью и простотой открывающий эту тему в кемеровском поэтическом братстве:
Изба моя, приветь меня,
Побалуй древней лаской отчей.
Погрей у своего огня,
Чем Бог послал меня попотчуй…
Поэты, пришедшие в творческий союз «Притомье» в1970-е подхватят, умножат, разноцветят мотив, столь близкий русской литературе от ее истоков.
Мой дом деревянный на взгорке
С зеленым двором в глубину,
Дай снова оконные створки
Ударом руки распахну!
Пусть ветром надуются шторы
И щедро текут синевой
распадки, увалы, угоры,
Тайга и туман луговой!..
Вчера на закате широком,
Когда пламенел окоем,
Бродил я по этим дорогам
С вечернею тенью вдвоем.
Я, глядя на тихие дали,
Почти что прощался с рекой
В какой-то кромешной печали,
В печали какой-то слепой…
Не так ли срединою жизни
Мне снова коснуться дано
Бессмертного духа Отчизны,
влетевшего в это окно?
Из ясных глубин поднебесья
Не он ли донесся, как ток,
гармонии и равновесья
утраченный сердцем восторг?!
(Николай Колмогоров)
Этому мотиву придают свой оттенок думы Валерия Козлова с его грустноватой лирической натурфилософий:
Вернуться бы в давнюю осень
На крыльях уставшей души.
Вернувшись, остаться и вовсе
В родной деревенской глуши.
Забыть про земные тревоги,
В деревья и травы врасти.
И чтоб ни тропы, ни дороги
Сюда никому не найти.
Мир деревенского детства всплывает неожиданными образами-всплесками, память выхватывает их, облекая в удивительные поэтичные мифы, повторяющие круг земной времен года. Летний купальский огонь, способный подарить энергию солнца, всегда звал взлететь над ним, почти коснувшись, чтобы очиститься, преобразиться. Юные деревенские девочки, героини Тамары Рубцовой, следуют интуитивно этому ритуалу:
Я начинаю что-то понимать,
Котенком полузрячим - через годы -
Гляжу туда, где жив отец.
И мать
Зовет на ужин нас из огорода,
Где три девчонки разожгли костер,
скидав туда подсолнухов бодылья.
И Галя – старшая из всех сестер –
Через огонь летает, как на крыльях.
А вслед за ней, свой страх преодолев,
Мы с младшей, Верой, пролетаем пламя,
Забыв, что ужин стынет на столе,
И жив отец, и бабушка, и мама.
… Я сердцем отдыхаю в этих днях,
Куда дорогу память проложила,
Где живы те, кто так любил меня,
И кем так долго я не дорожила.
Космизм, пришедший в русскую лирику со стихами Тютчева, Лермонтова, В.Соловьева, Блока, по-особому отзывается в лирике Виталия Крекова. В художественном мире этого кемеровского поэта удивительно сопряжены почти патриархальное простодушное открытие мира и способность передать в своем слове величие мироздания, коснуться его изначальных основ:
Там, где в погоду, в непогоду
Спаситель нищенствует с нами,
Люблю закаты и восходы,
Под кронами и облаками.
Ночь темная пройдет остудно.
Узор ветвей в предзимье четкий.
И наступающее утро
Работает каминной топкой.
И я опять, опять мечтаю
Уйти в мой край, что сердцу ближе,
Где светлый дух в пути познаю
И Церковь Божию увижу,
Где в тихом поле странник встречный
Прошелестит судьбою робкой,
Где далеко-далеко вечер
Работает каминной топкой.
Любовь - одна из сокровенных тем поэзии всех времен и народов. Все давно сказано, воспето, оплакано. Герой и героиня, старик и юность, встреча и разлука, свидание и поцелуй, одежды, руки, глаза, цветы, одиночество и надежда. Но поэтическое слово о любви поистине неиссякаемо. Чистая лирика любви явлена в Антологии и «гендерным» своим лицом, В книге много женских прекрасных строк о любви и не меньше монологов-признаний о той единственной, которая дана судьбой, незабываема и стала музой. С разными традициями связаны стихи о любви. Поэтический авангард с загадочной суггестией присутствует в лирике кемеровского поэта Александра Ибрагимова:
Яснозеленая краткая ночь.
Яд одиночества слаще смиренья.
И невозможно себя превозмочь,
Чтобы не стиснуть запястья сирени…
Длится и длится летний закат –
Неуследимый и страннозеленый…
Если влюбленный не виноват,
То виноват только влюбленный.
Неожиданная метафора, почти отсылающая к античности, многозначно играет в «Медее» Андрея Правды:
Не знаю - насколько красива,
Но я-то уж точно нелеп.
Целуясь с тобою, счастливый,
От терпкого меда ослеп. …
И меря на вкус и на ощупь,
Я словно катаю во рту
Густую и липкую рощу
Реликтовой липы в цвету….
Многослойность уклада сибирской жизни более всего, быть может, открывается именно в любовной поэзии. Есть и великая судьба и простое согласье, потерять которые одинаково трагично.
Новокузнецк, Кузнецк. Одна из знаменитых литературно-исторических страниц этого большого сибирского города – любовь Достоевского и Исаевой.
Они обвенчаны. Обвенчаны.
Она выходит на крыльцо…
Взгляните в скорбное лицо
Судьбу свою понявшей женщины.
Взор заслонила боль растущая,
Вздохнуть всей грудью не дает.
Решилась: жизнь ее грядущая
К его созданьям перейдет…
Тесна одежда подвенечная.
И губы сохнут как полынь…
Невыносимо быть предтечею
Его тревожных героинь!…
И все ж ни волей, ни сознанием
Не защитилась, не спаслась.
Венца кузнецкого сиянием
Необратимо облеклась.
(Любовь Никонова)
Антологическая подборка дает возможность почитать и разножанровые вариации любовной лирики.
Есть почти частушечные ритмы в строках иркутянина Анатолия Румянцева про деревенскую неразлучную пару:
На пригорке дом да баня,
У больших ворот скамья.
Кто живет здесь?
Таня-Ваня.
Деревенская семья.
Есть и замечательное по своей точной и ясной простоте намеченной балладной ситуации стихотворение Виктора Баянова «Анна»:
Бойся, Анна,
Слушай, Анна,
И ушам своим не верь:
Кто-то громко, кто-то странно,
Незнакомо стукнул в дверь…
Только входит он сурово,
Словно кедр, высок и прям.
На щеке застыл свинцово
От медвежьей лапы шрам.
Знать, умаяла дорога
Через горы и лога.
Знать заметил у порога
след чужого сапога…
Любовная лирика в сибирской Антологии возвращает и актуализирует в памяти и традицию тихой поэзии, почти погруженной в повседневности и почти всегда пронзительно неожиданной в открытии простого наивного слова о вечно новом чувстве:
Не жил и раньше не любя,
Но изменилось что-то…
«Люби меня, как я тебя»
Начертано на фото. …
Не просветить поверхность слов
Тому, кто сам бежит их.
Воспринимал альбомный стих
Как пошлый пережиток.
Возник он в памяти, знобя…
И с дрожью жизнь итожа,
«Люби меня, как я тебя
Я заклинаю тоже.
Нет слов наивней и мудрей…
Светящуюся строчку
Вписав в альбом души моей,
Не ставь на этом точку…
(Валерий Зубарев)
В Антологии мало гражданской лирики. Возможно, редакционный коллектив побоялся декларативности или не смог найти «сибирский» ее современный излом, далеко не простой и в начале ХХ века, и в «шахтерские» 1990 –е годы. Прямых резких слов о нашем времени сказано мало. Звучит боль о родных деревеньках, о стариках, оставленных, доживающих в ветхих домишках.
Прорываются лагерные воспоминания в стихах Варлама Шаламова, В.Алексеева, А. Баркова, В.Васильева, В. Гольдовской, П.Реутского, Б.Ручьева, афганские, кавказские военные мотивы в поэзии последних десятилетий. Есть и прямые поэтические монологи о современности. Так, в поэзии кемеровчанина Алексанра Каткова лирический герой не умолкая вопрошает о нынешнем дне России, о смысле происходящих перемен: «Ужели ты, пропавшая страна, Была так непригожа и срамна? Ну почему тебя не заслонил, Да с чем я жил, Да где я раньше был?». Эти же мысли звучат и в лирике Юрия Ковалева: «Ломалась эпоха, как лед под ногами, … Мы цели достигли, но вдруг оказалось, что счастья по-прежнему нет…».
Поэтика лирического текста, в котором выражена гражданская позиция, конечно, не исчерпывается прямыми инвективам. Емкая и глубокая метафора, дочерь мифа, возвращает нам в плотной овеществленности лирического переживания особую почти философскую глубину постижения смысла настоящего времени, просвеченного архаикой мифа:
Если сад превращается в лес,
Это значит, что запил садовник,
И тогда одичавший шиповник
Разрастается ввысь до небес.
И тогда он сцепленьем ветвей
Образует подобие круга,
И его круговая порука
Крепче ружей ночных сторожей.
И тогда он, шипы заострив,
Оцепляет свой сад, будто зону,
Где живет по лесному закону
Каждый куст, будь он хром или крив.
И тогда он стоит на часах,
Свирепея в работе бессменной,
Охраняя свой сад суверенный
Не за совесть, и но и не за страх.
Не за страх, а за право стоять,
Перепутав порядок казенный.
Уступая крапиве газоны
До бровей лебедой зарастать.
Не за совесть, за волю цвести,
Позабыв очередность цветенья,
За свободу стоять в оцепленье
И держать этот сад взаперти.
И держать этот сад под замком,
Заключая в ограду конвоя,
Чтобы лес, вырываясь на волю,
Был заколот садовым штыком
(Сергей Самойленко).
Примечательно, что у поэта старшего поколения Нинели Созиновой «лесная» метафора наполнена совершенно иными смыслами и рождает иные ассоциации:
Мое родословное древо,
Чью память в себе я несу,
Взрастало в могутном и древнем
Высоком российском лесу.
И хоть обозначенный словом,
Незыблем закон испокон:
«в житействе земном и суровом
И лес во лесу не равен»,
А все же судьба ли, судьбина
Не древу, но лесу дана:
Над кронами небо едино,
Земля под ногами одна…
Сибирская история ХХ века проявляется не только в собственно поэтических строках, а также и в скуповатых биографических данных об авторах, собранных в Антологии, среди которых много профессиональных поэтов, известных, с многочисленными сборниками. Но многоголосую поэзию Сибири создают не только они, а журналисты, филологи, студенты, машинисты, шахтеры, шоферы, геологи, селяне, а также прекрасные поэты-сказители и лирики коренных народов, бережно хранящие свои родные поэтические традиции, свои родные слова-мифы.
Жаль, что создатели Антологии очень поскупились, включая биографический материал, неравномерный, иногда обрывочный, чрезвычайно краткий. Он нужен потому, что судьбы поэтов так непохожи, необычны, порой так полны романтики, а чаще драматичны, в своих личных вехах жизни, повторяя трагические перекаты реки нашей истории ХХ века. Хочется узнать о них побольше, ведь для настоящего поэта «жизнь и поэзия – одно», но главное – это история Сибири ХХ века, сказанная ее поэтическими голосами. Антологии не хватает развития идеи, заявленной в названии, отсутствующие во многих текстах датировки усложняют восприятие. Одним из значительных упущений является отсутствие вступительной статьи, концентрированной выражающей цель издания, направляющей восприятие. Именно в предисловии художественная картина мира, созданная в сибирской поэзии, могла бы получить завершение.
Есть множество огрехов в самой концепции издания. Как особый тип организации книги стихов антология имеет в русской литературе ХIХ-ХХ вв. богатую традицию, неплохо было бы познакомиться с нею, прежде чем создавать свою, алфавитную. Такого рода историко-литературный опыт никогда не мешает, а только помогает создать оригинальное объединение авторских текстов. Многочисленные вопросы вызывает редакторская работа, недочеты в редактуре некоторых поэтических текстов, странная избирательность в фотовставках, бедность художественного и полиграфического оформления, явно не гармонирующая с художественным содержанием.
И тем не менее. Издание «Антология. Русская сибирская поэзия. ХХ век» состоялось.
Слово, о загадке истоков которого всегда размышляют поэты, сказано в надежде быть услышанным. Закончу удивительно нежной строчкой из лирики кемеровского поэта С. Донбая:
Речь моя, птицей побудь…
Вспомнит и выдохнет грудь.
Что – и не знаю заранее.
…Речь моя, песней побудь
На ветерочке дыхания
Людмила Ходанен,
литературовед,
доктор филологических наук,
профессор кафедры русской литературы Х1Х века
Кемеровского государственного университета
Сибирь - душа России!
Сибирский край - не край России,
Сибирь - её Святыня, Храм,
Который кровью оросили
Эпох, причастных к кандалам…
Угрюмость гор, тайги дремучесть, -
Всему причина, - не вина…
У южных пальм другая участь,
Но не бананов ждёт страна:
Сибирь моя полна сокровищ, -
Как тот сапожник - без сапог,
Ценою слёз, ценою крови, -
Исправно платит свой оброк.
Сибирский край – душа России, -
Слезами скорбными чиста…
Здесь жив ещё народ Мессия
С судьбой распятого Христа…
Сибирь проклята и воспета…
В иконной святости старух
Не гаснет добрый лучик света,
Живёт особый, русский дух…
Его церковным мракобесьем
Не затуманить, не достать:
Сибирь не одержима спесью,
«У ней особенная стать»!
Всегда в цепях, не в бриллиантах,
Не разодетая в шелках,
Сибирь, измученным Атлантом,
Россию держит на руках!
Уж как Сибирь не поносили,
Не распинали, как Христа, -
Жива Сибирь – жива Россия,
До боли истина проста!
Я по белому снегу снежному
Твердой поступью с хрустом пройду,
Не нужны мне моря безбрежные,
Лишь в Сибири я счастье найду!
От мороза лицо все красное,
Ведь мороз у нас жжет,не щадя.
Только небо лазурное,ясное,
И просторами дышит земля.
Здесь пушистые кедры,огромные,
Раскидавшись в тайне вековой,
Вам помашут лапами томными
И укажут дорогу домой..
Если сердце твое горячее,
Этот край не забудет никак,
Ты в душе человек настоящий,
Я тобою горжусь, Сибиряк!
Земля Сибирская
Земля Российская, земля Сибирская,
Земля Камчатская и Азиатская.
Леса дремучие, метели жгучие,
Такая теплая моя Сибирь.
Земля равнинная, земля былинная,
Земля таежная, непроходимая.
Гостеприимная и неделимая,
Такая теплая моя Сибирь.
Земля Алтайская и Забайкальская,
Земля угрюмая, как старец мудрая,
Земля суровая, открытья новые,
Такая теплая моя Сибирь.
Земля Уральская и Прибайкальская
Река Амур и Енисей,
Земля Таймырская и океанская,
Сибирь открыта для друзей.
Сибирь-Сибирь, ты дочь России!
Здесь в лесах зеленеет листва,
Здесь на солнце горят купола,
Здесь поёт соловей
В перезвоне церквей
И летят золотые слова:
Сибирь-Сибирь, ты дочь России.
У нас с тобой одна судьба.
Глаза твои озёрной сини
Не позабыть мне никогда.
Здесь времен замедляется бег,
Здесь скрипит под полозьями снег,
Здесь гармонь так звучит
И рябина горчит,
Мне с тобой не расстаться вовек!
Сибирь-Сибирь, мой край родимый
Люблю твоих просторов ширь,
Дым деревень, снегов седины
Любовь моя, моя Сибирь.
Здесь наивность моих детских грёз
Помнят клейкие листья берёз.
Хором плачущих ив
Колыбельный мотив
Здесь тревожит мне душу до слёз.
И не найти нигде красивей
Твоих лесов, твоих полей.
Звучишь во мне ещё сильней!
Стихотворение о Сибири
В краю чудес – краю Сибирском –
Немало дива для гостей.
А нам здесь довелось родиться,
И не сыскать красивей в мире
Таких богатых чудом мест:
Здесь и луга, и пОля шири,
И буйный первозданный лес.
Холмы, как небольшие горы,
А реки все имеют нрав:
Весною – холодны и скоры,
А летом – дремлют среди трав.
Сибирь заботлива и стрОга:
Всех-всех накормит, напоИт,
Но и напомнит: Дела много!
Сибирь лениться не велит!
Здесь с детства можно научиться
Рыбачить, овощи растить,
С огромным лесом подружиться –
Его богатства находить.
Ведь этот лес – источник силы:
В нём тысячи лечебных трав,
Поляны ягод витаминных,
Грибы и шишки на ветвях.
Здесь даже просто воздух лечит,
Вдохнёшь – и все тревоги прочь!
Сибирь с тобою мы навечно!
И в летний зной, и в хмурый дождь.
Нам пО сердцу твои метели,
Морозы лютые зимой.
Любимый край берёз и елей…
СИБИРЬ, мы рождены ТОБОЙ!
Сибирь! Сибирь!
Цветущая, родная,
Я вырос на твоих глазах,
Луга зелёные,
поля без края
И пенье птиц
в берёзовых ветвях -
Всё близко сердцу,
Я забыть не в силах
Чарующей красы твоей.
Сибирь! Сибирь!
Меня ты окрылила,
Любовь навек
зажгла в груди моей.
Где б ни был я,
ты знай, всегда с тобою,
В душе твоё тепло храню.
Сибирь! - Мне это
слово дорогое,
Как мать родную я тебя люблю!
Кобец Николай
Моя Сибирь! Суровая и нежная,
Бескрайняя, как время и вода.
Зимою – белая, холодная и снежная.
И хрупкая, как чаша изо льда.
Моя Сибирь! Как паутинка, тонкая,
И прочная, как - будто бы гранит.
Весною – яркая, бесстыжая и звонкая,
Жарковым светом по полям горит.
Моя Сибирь, березово-сосновая,
Под летним солнцем водит хоровод.
Я каждый раз люблю её по-новому
За звезды и за синий небосвод.
Моя Сибирь! Закатная, рассветная.
Брусничный сок и вызревшая рожь.
Прекрасноликая, душою - светлая,
И грустная в осенний долгий дождь.
Моя Сибирь! Великая и вечная!
Ты – сон и явь, ты – правда и обман!
Разумная,
Беспечная...
Сибирь моя! Мой верный талисман!
Калиниченко Надежда
Сибирь! Сибирь моя родная!
Мы навсегда душой в тебя вросли!
От лютых зим мы иногда страдаем,
Но нет, Сибирь, родней тебя земли!
Ни бури, ни метели, ни морозы
Не запугают, нас, сибиряков.
В садах растут прекраснейшие розы,
Разнообразие плодовых и цветов!
Ты нас пугаешь долгою зимою,
А мы тебе любовь всю отдаём,
Считая тебя самою родною,
Гордимся, что в Сибири мы живём!
Твои просторы и поля без края,
И запахи черёмух по весне,
Сирень и "огоньки" нас восхищают:
На всей Земле природы нет нежней!
Сибирь моя! Земля моя родная!
Ты, словно мать, сурова и нежна!
Тебя мы не сменяем на Канары,
Ведь ты, Сибирь, как мать, у нас одна!
Сидорова Екатерина
Сибирь моя, тебя
Как первую любовь
Запомню навсегда!
И в памяти моей,
Навеки для меня
Останутся твои
Леса, луга, поля...
Рудакова Юлия
Навек ты мне, родная, дорога.
Моей ты стала судьбой,
Нельзя расстаться с тобой,
Мой милый край, моя тайга.
Сибирь, Сибирь, горжусь, что я твой сын.
Один народ и путь у нас - один.
Из наших северных мест
Берите, люди, невест -
Верны вам будут до седин.
Вольная ширь,
Сказка, Сибирь!
Сибирь, Сибирь, во мне твоя душа.
Мороз не страшен парню с Иртыша.
Вот вам, ребята, рука -
Она тепла и крепка,
Споём, как дружба хороша.
Сибирь, Сибирь, люблю твои снега,
Навек ты мне, родная, дорога.
Моей ты стала судьбой,
Нельзя расстаться с тобой,
Мой милый край, моя тайга.
Горы, перекаты, ветер в соснах,
Вольная ширь,
Край у нас богатый, златоносный,
Сказка, Сибирь!
Сибирь, Сибирь, Сибирь...
Сибирь – серебряное слово.
Светясь, ему сказать дано,
Что драгоценней в ней основа:
В Сибири золотое дно.
И златоверхого Алтая
Заря, смотря и в высь, и в ширь,
Гласит, под солнцем расцветая,
Что будет вольною Сибирь.
Константин Бальмонт
Немало песен о Сибири сложено.
Немало разных сложено стихов.
Богатый край - по статусу положено,
Иметь друзей, а так же и врагов.
Как много жизней было здесь поломано.
В тайге и копях - настоящий ад.
Людей так много в штабели уложено,
В глубоких ямах до сих пор лежат.
Здесь много встреч, нежданных, романтических
И по-сибирски преданных людей.
Здесь много наций жизнью перемешанных,
Сибирь считают Родиной своей.
Сибирь - Сибирь, Земля моя любимая.
Из края в край тебя не обойдешь!
Сибирь - Сибирь, земля моя родимая,
Таких красот на Свете не найдешь!
Загрядский Анатолий
Это – моя Сибирь!
Мне ли бояться холода?
Вон красногрудый снегирь
Смотрит игриво и молодо.
Ночью закружит метель,
Лягут сугробы лохматые,
Утром, чтоб выйти за дверь,
Путь расчищаю лопатою.
Если – далёкий путь,
Если – мороз и немаленький,
В розвальни - тёплый тулуп,
Ноги – в подшитые валенки.
И уж не страшен мороз,
Хоть он и тридцатиградусный.
Серый рванул и понес
Резво, размашисто, радостно.
Семизаров Владимир
Сибирь, как же ты красива,
Погода легка, игрива.
В горах спуски и подъемы,
Текут реки, водоемы.
Полями щедра, лесами,
Озерами, небесами,
Цветами, кустами, мхами,
И вестами с женихами.
Сибирь ты одна такая,
Для нас людей мастерская.
Природных богатств не счесть,
А жить здесь большая честь.
Сибирские здесь просторы,
На окнах зимой узоры.
Природа едина с нами,
С ее дочерьми, сынами.
Людей союз энергичен,
Животный мир фееричен.
Живем на земле счастливой,
Грядущее с перспективой.
Сибирь ты одна такая,
Для нас людей мастерская.
Природных богатств не счесть,
А жить здесь большая честь.
Свои у Сибири нравы.
Земля дарит шишки, травы,
Грибы, ягоды, породы -
Ресурсы щедрой природы.
Весной прилетают птицы,
В зелени летом теплицы,
Затем золотая осень,
Зима: мороз, снег и просинь.
Сибирь ты одна такая,
Для нас людей мастерская.
Природных богатств не счесть,
А жить здесь большая честь.
Екатерина Гармония
Сибирь - характер Планеты
Сибирь, красива всегда!
твои полноводные реки -
богатство природы Земля!
Здесь люди полны вдохновением,
закалка от жизни видна...
здесь знают сибирское пение,
Метели поют всем сполна...
Народом истории ссыльной,
согреты Сибирью года...
ты личность России могучей
Тайга полюбила тебя...
Здесь мощные жилы природы
вершили закалку людей...
Сибирь - это сильные духом,
рожденных твоих сыновей!
Здравствуйте ребята и уважаемые взрослые!
Сегодня мы познакомимся с творчеством писателей Иркутской области.
и проведем конкурс стихотворений, где ребята прочитают наизусть наиболее понравившиеся и полюбившиеся стихотворные строки.
Прекрасны просторы Сибири, берёзовые рощи, поля и луга и всё это многообразие красок родного края воспевают поэты в своих стихотворениях.
Нижнеудинский поэт Валентин Уруков воспевал наш любимый город Нижнеудинск.
А мне он нравиться районный
пристанционный городок,
Слегка зеленый, пропыленный
И подновлённый на чуток.
Я вижу женщин в огороде
И наблюдаю у « Саян»
Как в минипарке пары бродят
Или танцуют под баян.
Валентин Алексеевич Уруков
родился 2 февраля 1935 года в селе Ново-Чехово Нижнеудинского района иркутской области в семье служащего- отец работал в сельсовете секретарём. Учась в 8 классе поступил на работу в качестве корректора редакции газеты « Икейский колхозник». По окончании школы переехали с семьёй в город Нижнеудинск. Учась в вечерней школе продолжал
работу в качестве корректора редакции « Путь Ильича». В 1954 году окончил Юридическую школу МВД СССР, получив диплом юриста. Продолжал писать стихи о своей родине.
В 1970 году В Иркутском книжном издательстве вышел поэтический сборник « Глоток рассвета».Начиная С 1953 года Валентин Уруков публиковался в различных городских, районных, областных и центральных периодических издательствах.
Ребята приготовили очень много стихотворений Валентина Урукова.
Александр Твардовский в поэме за далью даль запечатлел в поэме образ Сибири:
Сибирь! Леса и горы скопом.
Земли довольно, чтоб на ней.
Раздаться в ширь пяти Европам
Со всею музыкой своей.
Могучий край всемирной славы
Что грозной щедростью стяжал
Завод и житница державы
Её рудник и арсенал.
А сейчас мы познакомимся со следующим поэтом.
Анатолий Константинович Горбунов
родился в 1942 году в деревне Мутино Киренского района Иркутской области. С детства я мечтал о небе. Делал крылья из фанерки, прыгал с крыши сеновала... кувырком в сугроб. До того допрыгался, что и вправду стал летчиком (бортрадистом самолетов Ил-14, Ан-12), была и другая мечта - податься в капитаны дальнего плавания. Мне было всего четырнадцать, когда я без помощи взрослых построил лодку-плоскодонку и обошел на ней все дикие речки в округе. Капитаном дальнего плавания стать не получилось, помешала неуемная страсть к рыбалке и охоте.
Автор многих сборников стихов среди которых- «Чудница», « Осенцы», « Перекаты» им написана книга очерков « Тайга и люди».
В 2000 году в издательстве журнала «Сибирь» вышла книжка стихов для малышей «Журчинки».
Стихи, вошедшие в сборник, словно продолжающие традиции народных сказок, потешек, песенок, поговорок, – удивительно живые, искрящиеся весельем, мягким юмором. Но главное в них – любовь к своему родному краю. В этом – смысл творчества поэта.
Он из солнечных проталин,
Птичьих грёз,
Из дымящихся проталин
Он из розовых волокон
Из открытых настежь окон
Родников.
Он бежит через просёлок
И журчит,
А на вербе- будто пчёлок
Рой жжужит
Скоро мутная снежница протечёт,
В лосьих лунках отстоится
Небосвод.
1. Рустам Суранов
2. Алина Бабинцева
Георгий Рудольфович Граубин
1929-2011
коренной сибиряк, родился 11 июня 1929 года в в деревне Усть-Дая Сретенского района Читинской области. Детство прошло в тревожное время в Сибири. В 1951 году пошёл работать на паровозоремонтный завод, там и написал свой первый сборник стихов
«Утренний гудок» о своих друзьях- рабочих. С тех пор прошло много времени и много сборников написано « Любознательный народ», « Король лентяев», «Синяя молния». В 1959 году Георгия Рудольфовича приняли в союз писателей России. Любит поэт писать для маленьких читателей. Детские стихи переведены на 20 языков, общий тираж составляет 5 миллионов книг.
Каникулярия.
В стране Каникулярии
Неделю или две
Всем детям разрешается
Поскольку ноги есть
И это обязательно
Я вас прошу учесть
У вас с головоногими.
Учитель очень строг:
С мозолями на темени
Не пустит на порог.
А кто по старой памяти
Пришёл на голове.
Пускай ногами думает
Неделю или две. .
1 Дима Ворошилов
2. Света Вихарева
3. Ляпина Маша
4. Сергей Кирилов
5. Саша Слободенюк
6. Саша Деревина
7. Дима Богач
8. Юра Козлов
9. Настя Пушкарёва
10. Артём Колбасин
11 Эдик Кошкарёв
12 Таня Носонова
13 Дима Лакусто
14 Вова Курочкин
15 Вероника Воронина
Марк
Давидович
Сергеев
(1926 - 1997)
Известная иркутская журналистка написала: “Марк Сергеев - это целая планета и как же легко в ней заплутаться”. И как хорошо, что мы с детства начинаем знакомство с его книжками. Почитали забавную сказку “Как краски пошли гулять”, испытали необычайные ощущения в “Машине времени Кольки Спиридонова”, побывали в увлекательном путешествии с бутылкой в книге “Капелька по капельке”, вместе с Марком Давидовичем Сергеевым пощупали уши, и узнали, зачем это надо делать (“Ребята, пощупайте уши”). Он выпустил семьдесят книг, написал сценарии к шестидесяти фильмам. Марк Сергеев - поэт, прозаик, переводчик, литературный и театральный критик, детский писатель, историк, краевед, драматург, поэт-песенник. Он объездил весь мир, и он Почетный гражданин города Иркутска. Это перечисление не дает, конечно, полного представления о том, что сделано Марком Давидовичем Сергеевым.
В течение нескольких лет Марк Давидович вел цикл радиопередач, в которых отвечал на вопросы ребят. Эти дружеские беседы всегда начинались словами: “Давай поговорим”. Потом эти разговоры и легли в основу книги. А говорил он с ребятами о том, что их интересовало, о том, что волновало его самого.
Чем выше в гору- тем Байкал видней.
Вдали вода прозрачность потеряла
И кажется мерцанием металла,
Что выплавлен из наших дум и дней.
С творчеством Марка Сергеева нас познакомят ребята:
Юрий Егорович Черных
родился в городе Усть-Куте Иркутской области.
Жил у нас в Сибири поэт. И хотя он был обыкновенным человеком и писал про то, что все дети сами видели, он сумел создать свой неповторимый мир, в котором герои стихов и сказок не только дети, но и все, что их окружает. Стихи эти особые, так как особое дарование и у Юрия Черных: из-под его пера выходят веселые, озорные строки для самых маленьких ребятишек.
И возникали они у него совсем неожиданно. Гулял он однажды с дочкой за городом, а было это в Братске. Гулять они ушли далеко. И вдруг папа увидел вдали, на лугу, животных. Удивленный и обрадованный, он подхватил дочку на руки и спросил: «Кто пасется на лугу?» Так этот вопрос положил начало прекрасному детскому стихотворению.
«А «детские» стихи стал складывать для своей дочки. И так увлекся, что не заметил, как она выросла, а я никак не могу остановиться в своем увлечении», - шутливо вспоминал поэт.
Стихи Юрия Черных быстро запоминаются, они музыкальны и ритмичны, поэтому и кажется, что писать их было легко и просто.
К нам сегодня в гости
Приходили... гвозди!
Самый длинный – папа,
А на папе шляпа.
Покороче – мама.
И на ней панама.
Да четыре гвоздика
Небольшого ростика:
Этот в кепке,
Этот в шапке,
Этот в шляпке набочок,
А на младшем колпачок.
И у каждого на ножке
Тонкий острый каблучок.
Книги Юрия Черных выходили в Братске, Москве и Иркутске, а еще стихи его печатались в журнале «Сибирячок».
С тех пор минуло много лет. Поэта уже нет с нами. Но все по-прежнему получают удовольствие от его стихов и от той атмосферы радости, которую Юрий Черных оставил нам в своих книгах.
С творчеством Юрия Егоровича Черных нас познакомят наши воспитанники:
«На лугу пасутся ко…» На эти стихи композитор Александра Пахмутова написала музыку. Появилась веселая песенка, ставшая лауреатом Международного конкурса детской песни в Софии и послужившая сюжетом для мультипликационного фильма, а также сделавшая нашего земляка Юрия Егоровича известным.. (звучит песня).
Сегодня мы с вами побывали в незабываемом мире поэзии, познакомились с с жизнью и творчеством поэтов Иркутской области, узнали много нового и интересного.И я думаю что после знакомства вам захочется пойти вновь в библиотеку и взять стихи этих авторов для того чтобы прочитать, а может и выучить наизусть.
Говоря о поэзии огромного края нужно учитывать, что Сибири отведено так много места в развитии экономики и культуры нашей страны. Пристальное, неравнодушное внимание к острым проблемам современности. Основная черта творчества Иркутских поэтов, освящённая любовью к родной стране.
Поэзия, художественные произведения в стихотворной форме является одним из способов развития речи, её обогащения.
связана в первую очередь с появлением в 1789 в Тобольске ж. «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», давшего толчок развитию печатной лит-ры в Сибири, в т. ч. и поэзии. На стр. ж. увидели свет стихотворные произведения целого ряда мест. авторов.
Наиболее известен П.П. Сумароков. Его поэтич. творчество развивалось в осн. в русле классицизма. Писал стихи, поэмы, сказки, басни, торжественные оды, эпиграммы. Самые крупные произведения - «Амур, лишенный зрения» и ода «Гордость» (1789). Характерные для классицизма просветительские традиции отчетливо проявляются и в произведениях др. активнейшего автора ж. - И.И. Бахтина. Поэтич. опыты будущего историка Сибири П.А. Словцова - ода «К Сибири» (1782) и др. - также выдержаны в классич. традициях. Но слышны в них и мотивы сентиментализма. Черты разных направлений (классицизма, сентиментализма, романтизма) содержит и творчество еще одного поэта-сибиряка конца XVIII в. - Н.С. Смирнова.
Почти до середины XIX в. лит-ра, в т. ч. поэзия Сибири, жила под знаком романтизма. Он был неотделим от общерус. и западноевропейского, но в мест. лит-ру пришел с опозданием, хотя развивался затем бур-но. Особенно во второй пол. 1820-х, что было связано с появлением в сиб. ссылке декабристов. Поэты-декабристы оказали серьезное влияние на совсем еще юную поэзию Сибири.
Серьезно повлияли на поэзию романтизма в Сибири Пушкин, Жуковский, Батюшков. И развивалась она в рамках наиболее характерных для рус. романтизма того времени жанров: лирич. стихотворения, особенно элегии, дружеского послания, баллады. В 1830-е в Сибири наблюдается расцвет (хотя и запоздалый) романтич. поэмы. Появляются поэмы Ф. Бальдауфа «Авван и Гайро» (1834), П. Ершова «Сузге» (1838), А. Таскина «Нерчинские беглецы» (1832), ориентированные на «южные поэмы» Пушкина. Заимствовали сиб. поэты из общерус. романтизма и характерные для него мотивы любви, печали. В стихах Ф. Бальдауфа, П. Ершова, И. Петрова и др. нередки раздумья о бренности всего земного, о смерти, вечности и т. д. В то же время, в отличие от общерус. романтизма, в поэзии Сибири не было характерного романтич. мотива бегства героя в мир нетронутых цивилизацией народов. Практически отсутствовала и идеализация эпохи ср. веков. Известную романтизацию старины можно найти в произведениях, посвященных присоединению Сибири к России, но движет их авторами патриотич. чувство. Особое отношение у мест. поэтов-романтиков к сиб. экзотике, «мест-ному колориту», который для них не внешнее явление, а нечто конкретное и реальное. Отсюда усиление элементов этнографии в их поэзии. Щедро используются в романтич. поэзии Сибири и мотивы рус. фольклора. Самый наглядный тому при-мер - П. Ершов, не раз обращавшийся к сказоч. или песенной форме. Своеобразие поэзии романтизма в Сибири еще и в том, что природа здесь не просто толчок для лирич. переживаний, а реальный самостоятельный мир, о котором говорится с глубоким знанием и патриотизмом. Наиболее крупные представители романтич. поэзии в Сибири - П.П. Ершов и Ф.И. Бальдауф.
К середине XIX в. романтизм себя уже в осн. изжил. А утверждение реализма в поэзии Сибири шло медленно и трудно. Что подтверждает и творч. эволюция наиболее даровитых стихотворцев Сибири этих лет Е.Л. Милькеева, М.А. Александрова, Д.П. Давыдова.
Поэзия Е.Л. Милькеева (1815 - ок. 1845) противоречива, во многом подражательна, но в лучших проявлениях тяготеет к простому, выразительному изображению событий и предметов. Довольно сильны у него религиозные мотивы. В отличие от др. выходцев из Сибири, он реже обращался к конкретной сиб. действительности; его стихам не свойственен этнографизм. Он избегал описательности, стремился к поэтич. обобщению.
Стихи М.А. Александрова (ок. 1800 - ок. 1860) полны резкого обличительного пафоса и социального протеста. Сибирь воспринимается поэтом как страна резких контрастов богатства и нищеты. В его поэзии уживаются романтич. и конкретные жизненные мотивы. В творчестве Александрова наглядно отразилась как собственная его эволюция от романтизма к реализму, так и общее движение лит-ры Сибири се-редины XIX в. к реалистич. воспроизведению жизни.
Поэзия Д.П. Давыдова (1811 -1888) посвящена в осн. Сибири и отличается простым, ясным, легким слогом. Она насыщена мест. колоритом, этнографич. подробностями быта и обычаев сиб. народностей, впитала в себя их фольклорные мотивы. Наиболее известным в поэтич. наследии Давыдова стало стихотворение «Дума про беглеца на Байкале» (1858), превратившееся впоследствии в популярнейшую нар. пес-ню «Славное море - священный Байкал», названную по первой его строчке.
1860 - 1870-е в лит-ре Сибири шло становление реалистич. рев.-демократич. поэзии, представленной, прежде всего, поэтич. творчеством И.Ф. Федорова-Омулевского с его «Сибирскими мотивами». Мест. ав-торы ориентировались на политич. лирику Некрасова, Курочкина, Михайлова и сатирич. поэзию. Особенно популярной была рев. сатира. Один из самых ярких ее представителей в Сибири - П.В. Шумахер (1817 - 1891). Подлинно социальное звучание обретает тема каторги, впервые введенная Д.П. Давыдовым. Заметную страницу вписал в нее забайкальский поэт Ф.М. Мокеев (1830 - 1880), сам попавший на каторгу и описавший собств. страдания. Социально-политич. наполнение характерно и для поэтич. опытов Н.М. Ядринцева.
В лит-ре Сибири последних десятилетий XIX в. поэзия оставалась в тени прозы и публицистики. Одаренных стихотворцев немного. Среди них В.М. Михеев, писавший и прозу, и пьесы. Одним из первых он создал цикл стихотворений о сиб. пролетариате, где попытался создать образ рабочего-приискателя. А для молодого тогда поэта-народовольца
В.Г. Богораза-Тана главной была тема политич. каторги и ссылки. Некоторые его стихи («Песня борь-бы и труда», «Первое мая») становились боевыми песнями для рев. пролетариата. Он внес заметный вклад в рев. поэзию.
В нач. XX в. развитие сиб. поэзии происходило в целом в русле традиций критич. реализма. Но и модернизм проникал в Сибирь. На сиб. почве декаданс приживался плохо. Сибиряки не приняли ни символизма, ни футуризма. Тем не менее, декадентские мотивы в творчестве некоторых сиб. поэтов проявились. Известную дань символизму отдал Г. Вяткин. Отголоски декадентства можно заметить в ранних стихах П. Драверта, В. Пруссака. Особенно последовательным сторонником модернизма и типичным поэтом-символистом был И. Иванов.
В 1905 - 1917 гг. в Сибири активно развивалась массовая рев. поэзия. Видным ее представителем был И.И. Тачалов (1879 - 1929). Выступал он преимущественно как поэт-романтик. Но главное его произведение - поэма «Егорка» - произведение реалистич., рассказывающее о трагич. эпизодах революции 1905. Эта вещь содержит в себе большой агитационно-пропагандистский заряд.
Агитационной лирикой, мобилизовывавшей на защиту Советов, призывавшей к солидарности трудящихся и мировой революции, являлась в осн. поэзия послеоктябрьского периода и Гражданской войны. Примером ярого поэта-пропагандиста, выступавшего убежденным борцом за рев. идеалы, был Ф.М. Лыткин (1897 - 1918). Большую популярность в это время приобретают произведения партизанских поэтов и в первую очередь П.С. Парфенова (1894 - 1937) -автора «Партизанского гимна» («По долинам и по взгорьям.»).
Наиболее значит. поэтич. произведением первых послерев. лет в Сибири стала поэма Н.Л. Янчевского (1892 - 1937) «Октябрь» (1921), воспевающая «девятый грозный вал», который смывает проклятое наследие старого мира. Чувствуется в ней явное влияние «Двенадцати» А. Блока, но имела она, по словам В. Правдухина, «свои краски», «свой тон» и была пронизана рев.-романтич. пафосом. Романтич. поэтика отличала стихи многих др. сиб. поэтов тех лет.
Но картина сиб. поэзии 1920-х была далеко не однозначной. Ощутимо поначалу деление по классовому принципу, на социальные и творч. группировки. Существовали так называемые «промежуточные идеологические формы», носителями которых, с одной стороны, считались поэты, вышедшие из среды мелкобуржуазной интеллигенции (Г. Вяткин, В. Итин, А. Балин и др.), а с другой - «крестьянские поэты» (И. Ерошин, И. Мухачёв, А. Пиоторовский и др.). Неоднозначно было и отношение к революции. Особенно среди поэтов-«интеллигентов». Если А. Оленич-Гнененко и В. Итин приняли революцию сразу, то Г. Вяткину пришлось преодолеть на пути к признанию новой действительности нелегкий путь противоречивых сомнений и переоценки ценностей.
Рождались в 1920-е и новые поэтич. направления. В их числе - рев. романтизм, яркими представителями которого в Сибири были комсомольские поэты Я.М. (Джек) Алтаузен (1907 - 1942) и И.П. Уткин (1903 - 1944). Творч. старт обоих поэтов состоялся в иркутской газ. «Власть труда». Наибольший успех Уткину принесла поэма «Повесть о рыжем Мотэле» (1925), а Алтаузену - поэма «Безусый энтузиаст» (1928), выразившие настроения, типичные для значит. части молодежи 1920-х.
При всей разности взглядов, творч. возможностей и способностей, объединяли сиб. поэтов любовь и жадный интерес к своей малой родине, к происходящим здесь переменам. Ярким тому примером могут служить И.Е. Ерошин (1894- 1965) и И.А. Мухачёв (1896 -1958). Зачарованный природой Ал-тая, его фольклором, Ерошин выразил свои впечатления в кн. «Синяя юрта» (1929) и «Песни Алтая» (1933), где сквозным стал мотив дружбы алтайского и рус. народов. На всю жизнь неиссякаемым источником поэтич. вдохновения стал Алтай и для Мухачёва. Гл. место в его творчестве занимала природа, поэтич. осмысление ее взаимоотношений с человеком. Решительно поддержал коллективизацию. Первое крупное произведение - поэму «Путем коллективизма» (1932) - тоже посвятил колхозному движению в алтайской деревне. Алтайская тема проходит через все его творчество. Начав певцом родной природы и «крестьянским поэтом», Мухачёв в процессе творч. эволюции становится поэтом широкого социального диапазона и эпич. звучания.
Плодовиты в поэтич. Сибири были 1930-е. Активно работают «старики». По-прежнему актуальна тема революции и Гражданской войны. Один из наиболее последовательных ее выразителей - Г.П. Павлов (1895 - 1843). От лирики поэты старшего поколения все чаще переходят к отражению социалистич. преобразований. Индустриализация края, его новостройки становятся содержанием их стихов и поэм. Так, Н.А. Алексеев (1891 - 1963) внимательно вслушивается в ритм новой жизни и гордится за свершения «рабочего русского человека». Новый быт, героика первых пятилеток, крутой перелом в жизни сиб. деревни, сменившей соху на трактор, наполняют и произведения поэтов более молодого поколения: Л.Н. Мартынова, А.С. Ольхона, М.М. Скуратова, С.Н. Маркова, В.М. Саянова, В.И. Непомнящих, И.И. Молчанова-Сибирского, И.Д. Рождественского, В.Н. Афанасьева и др.
В Сибири началась творческая биография выдающегося советского поэта П.Н. Васильева. В 1927 - 1928 его стихи печатают «Сиб. огни». В это время он много путешествует по Сибири, меняет профессии. Годы странствий нашли отражение в его стихах и поэмах, занявших видное место в лит-ре 1930-х.
В 1930-х получил распространение жанр историч. поэмы. Появляются крупные поэтич. полотна И. Мухачева «Карло Тэтэнгоди» и «Повесть о Демжае алтайце», Г. Вяткина «Сказ о Ермаковом походе», большие циклы историч. поэм Л. Мартынова и П. Васильева, поэма А. Ольхона «Ведомость о секретном преступнике Чернышевском за 1862 - 1883 годы» и др.
Отдельная страница в поэзии Сибири - ВОВ. Многие поэты-сибиряки сражались на ее фронтах. Не все живыми вернулись домой. Смертью храбрых пали Е.Н. Березницкий, Б.А. Богатков, К.Г. Брянский, Г.А. Доронин, И.М. Ливертовский, М.А. Рыбаков, Г.К. Суворов, И.А. Черепанов, В.М. Чугунов. Большинство еще перед войной подавали большие надежды, но именно на войне они стали настоящими поэтами. Их ратный подвиг нерасторжим с подвигом поэтич..
Остававшиеся в тылу поэты Сибири тоже активно участвовали в создании летописи военных лет. Слаженно звучали в ту пору голоса разных поэтич. поколений. Их объединял высокий оптимизм, что не мешало отражению действительности, трагедийных сторон войны. Примером могут служить стихи Е.К. Стюарт, пронизанные одновременно скорбно-трагич. и сдержанно-поэтич. интонацией. Одной из ведущих стала тема единства фронта и тыла. И. Мухачёв, Л. Мартынов и др. в стихах подчеркивали: народ, равно грозный на поле боя и в тылу, нельзя победить. Второе рождение переживает тема особого значения Сибири в историч. судьбе России. Как метафорически точно и емко выразился В. Федоров («Сибирь»): «В дни народных бед // Сибирь стояла под Москвою». А события и образы историч. поэмы И. Рождественского «Стражи Мангазеи» оказались созвучными грозовой атмосфере ВОВ.
В военные гг. значительное распространение получила форма поэтич. цикла с одним сквозным героем -смелым, находчивым, удачливым, умеющим выйти из любых положений, веселым солдатом. Создавали такие «книги про бойца» и поэты-сибиряки. У каждого был свой «Тёркин»: Саша Сибиряков - у Г. Доронина, Иван Боёк - у М. Юдалевича, Тарас Клинков - у А. Смердова. В этой худ.-публицистич. форме поэты откликались на события фронтовой жизни. И многие воины на передовой искренне верили в их существование. Популярны были лирич. «письма с передовой», где личные переживания сплавлялись с гражданскими и патриотич. мотива-ми. Время же крупных поэтич. полотен о войне наступит за ее пределами, и вехой станет поэтич. повесть А. Смердова «Пушкинские горы» (1946), вошедшая в число лучших образцов военной лирики и эпики.
Нашли свое отражение и боевые действия Советской Армии на Д. В. Им посвящены многие стихи Л.А. Чикина (1927 - 1994). Как летописец победоносных походов против милитаристской Японии выступает в поэтических циклах «Маньчжурская тетрадь», «Монгольские стихи», «Корейские мотивы», отмеченных
Государственной премией СССР, их участник П. Комаров (1911 - 1949).
ВОВ породила новое поэтич. поколение - тех, кто «с боями прошел пол-Европы», выжил и вернулся домой с победой. В полный голос они (Н.И. Перевалов, И.М. Ветлугин, Е.С. Буравлев, Ю.П. Гордиенко, Л.В. Решетников, И.Г. Краснов, М.А. Небогатов, Е.М. Павличенко, Ю.Д. Левитанский и др.) заявили о себе в послевоенные десятилетия: сначала своеобразными фронтовыми исповедями, а позже - углубленным осмыслением и воссозданием истинного образа воина-победителя. Разные эти авторы объединены общей творч. целью, точно выраженной в поэтическом призыве И. Краснова: «Любите жизнь, войну не забывайте». Некоторые (Л. Решетников) остались верны армейской теме навсегда.
Сиб. поэзия послевоенных лет характерна усилением эпич. начала. Появляются поэмы М. Юдалевича «Иван Ползунов» и «Алтайский горный инженер», Вас. Федорова «Проданная Венера», К. Лисовского «Русский человек Бегичев», Н. Перевалова «В сельской школе» и др.
В 1950-е в полной мере раскрылся талант ряда сиб. поэтов, разных по творч. облику, но схожих в одном - любви к родному краю. Своеобразным явлением сиб. поэзии стал В.М. Пухначёв (1910 - 1982). Известный больше как поэт-песен-ник, автор слов песен «Над широкой Обью», «Сибирский вальс» и др., он создавал также большие эпич. поэмы, среди которых наиболее монументальным произведением является поэтич. трилогия «Сказ о Васюганье» (1969), где центральным героем становится Сибирь в ее прошлом и настоящем. Исчерпывающе характеризуется словами «поэт Сибири» К.Л. Лисовский (1919 -1980), воспевавший родной край в многочисленных стихах и поэмах почти полвека.
На рубеже 1950 - 1960-х в поэзии Сибири начинается мощное лирич. наступление. Шла «переплавка людских сердец» (Е. Буравлев). Особое значение приобретали «вечные» темы любви и природы, сопряженные с корневыми ценностями бытия. Исчезали риторика и декларативность, уступая место подлинным чувствам и настроениям, естественней, задушевней становилась интонация. Резко возрос интерес к «мелочам» жизни и «простым истинам». Поэты стремились «без утайки увидеть мир, каким он есть» (Л. Мартынов). Вместе с тем характерной приметой поэзии той поры становится глубокая социальная насыщенность традиц. лирич. мотивов. С особой силой и яркостью проявилось все это в творчестве Е. Стюарт, Л. Мартынова, Вас. Федорова.
В лирич. наступление шли не одни «старики». Настала пора расцвета поэтов фронтового поколения. Появилась на лит. небосклоне Сибири 1960-х и многочисленная плеяда новых поэтич. имен: А.А. Романов, Н.И. Созинова, И.О. Фоняков, В.Ф. Балачан, В.А. Крещик, Н.М. Грехова (все Новосибирск), В.А. Макаров, В.Я. Озолин (Омск), В.И. Казанцев (Томск), Л.С. Мерзликин (Барнаул), В.М. Баянов (Кемерово), А.В. Преловский, С.А. Кузнецова (Иркутск), Р.В. Филиппов (Чита), И.М. Киселев (Кемерово), В.Н. Белкин, Р.Х. Солнцев, З.Я. Яхнин (Красноярск), М. Асламов (Хабаровск) и др., которым было что сказать о себе и своем поколении. Одни, всматриваясь в «интерьер человеческого сознания» (В. Казанцев), наблюдают диалектику человеч. отношений. Другие (Р. Солнцев) полемизируют с обывательским строем мыслей и чувств. Третьи (В. Озолин) воспевают сильных и мужественных людей Севера, которых «горькой солью умывало». Четвертые (З. Яхнин, И. Фоняков) пишут лирические репортажи о людях разных профессий, которым недостаточны «скорости прежние», и они сами «создают ускорение», меняя лицо сибирской земли. Пятые (А. Преловский) воспевают великие сиб. стройки. А поэзия иных наделена особенной чуткостью к неброской красоте родных мест (В. Баянов) или отличается фольклорным началом (Л. Мерзликин)... Однако при всем разнообразии поэтов «новой волны» объединяло стремление идти «с веком наравне». Они чутко реагировали на социально-экономич. преобразования, происходившие в стране и в Сибири, отражали их в своей поэзии. И всерьез задумывались об их истинной цене. Не случайно на передний план в лирике этого поэтич. поколения выходит тема сохранения природных, историко-культ. и дух. ценностей перед лицом бурного натиска НТР. Она перекликается и сопрягается с не-устаревающей темой «отчего края», «родительской земли» (А. Плитченко). Но и традиц. интимная лирика не ушла в тень, о чем свидетельствуют стихи Н. Греховой, одной из самых неординарных сиб. поэтесс. «Любовный недуг» ее лирич. героини принимает подчас совершенно неожиданные метафорич. формы и образы. Вместе с тем поэтич. мир Н. Греховой не замыкается в пространстве собственного «я», а обретает в лучших стихах поистине философские масштабность, емкость и глубину.
Одним из самых ярких поэтов, рожденных 1960-ми, был А.А. Кухно (1932 - 1978). Своеобразным нервом его поэзии стала ранимость. И чем больнее обстоятельства бытия задевали этот нерв, тем сильнее делался поэт («чем ранимей - тем сильней»), тем ярче, наполненней становились его стихи. Оборотной стороной его изначально светлого по мироощущению творчества был доходящий до трагедийного накала драматизм. Им, в частн., отмечена поэма «Море» (1965) - одно из первых в рос. поэзии антикультовских произведений.
Поэтич. поколение, дебютировавшее в 1960-х, более двух десятилетий определяло лицо и состояние сиб. поэзии, было ее стержнем и «законодателем». Но и «старики» продолжали плодотворно работать, внося свои заметные штрихи в общую поэтич. картину, которая была не только лирической. Продолжала привлекать внимание историч. тематика. К ней обращается М. Сергеев. Заметным достижением историч. жанра в сиб. поэзии стала поэма К. Лисовского «Сумасшедший поезд» (1966), где автору удалось создать психологически сложный портрет Колчака.
В 1970 - 1980-х пополнение рядов сиб. поэзии продолжалось. Свежий взгляд на мир и собственный поэтич. голос демонстрировали в эти годы многие встававшие «на крыло» поэты. Так, особая притягательность и обаяние стихов дальневосточника Г. Лысенко (1941 -1978) заключалось в предельной личности и безусловной жизненной обеспеченности каждой строки. Алтайца В.М. Башунова (1946 - 2005) отличало интуитивно-подсознательное предощущение зарождающейся новизны в знакомом до мелочей «кругу природы, родины, семьи». Суть, нерв, источник поэзии Н.М. Закусиной (Новосибирск) и Т.Г. Четвериковой (Омск) - любовь; в старой теме они находят новые повороты и оттенки. Осн. линия творчества Л.А. Никоновой (Новокузнецк) - человек и космическое чудо жизни, совр. ноосфера и так и не понятая нами до конца живая природа. На этот же период приходится творческое формирование омича А.П. Кутилова (1940 -1985) - уникального явления совр. рус. поэзии, близкого по духу П. Васильеву и Н. Рубцову.
1970 - 1980еич. перевода в лит-ре Сибири. Переводятся зарубежные авторы, но особенно активная работа ведется с нац. сиб. поэтами. Благодаря рус. поэтам-переводчикам широкую известность прибрели нац. сиб. поэты: алтайцы А. Адаров, П. Самык, Б. Укачин, якуты С. Данилов, Л. Попов, ненец Р. Ругин и др. Продолжается начатая еще в 1920-е. И. Мухачёвым работа по переложению на рус. язык нац. фольклора. Большое социально-культ. значение имеют осуществленные в 1980-х А. Преловским, А. Плитченко, А. Романовым поэтич. переводы героич. эпосов Хакасии, Горного Алтая, Якутии и ряда др. сиб. народностей.
В 1990-х в сиб. поэзии заметен значит. спад. При обилии стихотворного самиздатовского вала все меньше поэтич. открытий. Из большого числа сочинителей последнего десятилетия XX в. лишь немногих можно называть поэтами. К числу наиболее ярких, оригинальных и колоритных из них относится А.И. Денисенко, чья поэзия стала заметным явлением в лит. жизни Сибири последнего времени.
Нач. нового века отмечено в лит-ре Сибири поэтич. оживлением. Практически в каждом сиб. регионе появляются новые интересные имена. И пока еще творчество большинства из них находится в стадии многообещающего брожения, о некоторых уже можно говорить как о вполне состоявшихся поэтах. К ним в первую очередь следует отнести русскояз. поэтессу из Хакасии Н.М. Ахпашеву, творчество которой -страстный монолог о любви, о судьбах человечества и поисках своего пути в этом мире - привлекает внутренней свободой и обращает на себя внимание редкой образностью и оригинальной метафоричностью.
В целом же постоянно расширяющаяся поэтич. палитра сегодняшней Сибири очень пестра, неоднородна и пока не складывается в цельную картину.
Лит.: Очерки русской литературы Сибири. Т. 1, 2. Новосибирск, 1982; Никульков А. Книга о поэтах. Новосибирск, 1972; Мостков Ю. Поэты в солдатском строю. // Портреты. Новосибирск, 1981; Коржев В. Под высоким накалом эпохи. Новосибирск, 1984; Горшенин А. Беседы о сибирской литературе. Новосибирск, 1997; Горшенин А. Абрисы. Новосибирск, 2001.