Ответ от Дмитрий Мартынов[гуру]
Действие романа происходит после ядерного взрыва, в мире мутировавших растений, животных и людей. В массах прежняя культура отмерла, и только те, кто жил до взрыва (т. н. «прежние») , хранят её. Главный герой романа, Бенедикт - сын «прежней» женщины Полины Михайловны. После её смерти на воспитание Бенедикта берёт к себе другой «прежний» - Никита Иванович. Он пытается приучить его к культуре, но безрезультатно…
Образ Кыси - некоего страшного существа, - проходит сквозь весь роман, периодически возникая в представлении и мыслях Бенедикта. Сама Кысь в романе не фигурирует, вероятно, являясь плодом воображения персонажей, воплощением страха перед неизвестным и непонятным, перед тёмными сторонами собственной души. В представлении героев романа Кысь невидима и обитает в дремучих северных лесах.
Источник: Википедия

Ответ от Ёайлер [гуру]
Там про Бенедикта, который валенки натягивал;))

Ответ от Ѓсаги Цукино [активный]
Не краткое, но все же. Почитайте, не ленитесь 😉
и когда же люди начнут пользоваться гуглом. =_=

В преддверии неоднократно прогнозируемого возможного конца света многих людей заинтересовала тема постапокалипсиса. Ведь вполне вероятно, что мир не исчезнет, а переродится в новом качестве. О том, каким может быть постапокалиптический мир, рассказывает в романе «Кысь » Татьяна Толстая .

Действие в романе происходит через пару веков после ядерной войны в городке Федор-Кузьмичск , до ядерной катастрофы называвшемся просто Москва. После ядерного удара многое изменилось. Люди, животные, растения мутировали, а прежняя культура была забыта. И только небольшая группа людей, живших до Взрыва («прежние»), все помнят. Пережив Взрыв, они живут столетиями, но никак не могут изменить этот новый мир.

А обыватели-«перерожденцы» - люди простые. Живут в хижинах, питаются мышами, червырями и ржавью болотной. Зарабатывают понемногу на пропитание и боятся грозной кыси. Кысь - это невидимое чудовище, живущее в дремучих лесах. Никто никогда ее не видел, но все знают - коли встретишь ты кысь, то все, крышка тебе. Так и живут они себе тихо-мирно, боятся кыси и ни к чему особому не стремятся.

Главный герой романа «Кысь» - Бенедикт . Мать его - Полина Михайловна, одна из «прежних». После ее смерти («прежние» хоть и живут столетиями, умереть все же могут) Бенедикта берет к себе друг его матери, еще один «прежний» по имени Никита Иванович . Работает Бенедикт переписчиком старых книг. Однажды Бенедикту везет, и он женится на Оленьке - переписчице, дочери местной «шишки» Кудеяра Кудеяровича. Тогда размеренная жизнь Бенедикта начинает меняться…

«Кысь» - это роман-антиутопия , мутировавший мир тотального невежества в лубочном обрамлении русской народной сказки. Сложно себе представить, как живется «прежним», которые смотрят на то, как все стало после Взрыва, и при этом еще помнят, как все было. Весь роман пронизан иронией и даже сарказмом. Временами мир, описанный Толстой, кажется смешным, временами пугает, но непременно заставляет задуматься.

Заслуживает внимания и необычный язык романа (который, впрочем, многих как раз и отталкивает). Все его герои разговаривают на непривычном диалекте, своеобразной «мешанине» из устаревших и диалектных слов, а также неологизмов, придуманных самой Толстой. И только «прежние» разговаривают на привычном нам русском языке, что еще сильнее отличает их от «перерожденцев».

Цитаты из книги

«В тех лесах, старые люди сказывают, живет кысь. Сидит она на темных ветвях и кричит так дико и жалобно: кы-ысь! кы-ысь! - а видеть ее никто не может. Пойдет человек так вот в лес, а она ему на шею-то сзади: хоп! и хребтину зубами: хрусь! - а когтем главную-то жилочку нащупает и перервёт, и весь разум из человека и выйдет».

«Ты, Книга! Ты одна не обманешь, не ударишь, не обидишь, не покинешь! Тихая, - а смеешься, кричишь, поешь; покорная, - изумляешь, дразнишь, заманиваешь; малая - а в тебе народы без числа; пригоршня буковок, только-то, а захочешь - вскружишь голову, запутаешь, завертишь, затуманишь, слезы вспузырятся, дыхание захолонет, вся-то душа как полотно на ветру взволнуется, волнами восстанет, крылами взмахнет!»

«- Вот я вас все хочу спросить, Бенедикт. Вот я стихи Федора Кузьмича, слава ему, перебеляю. А там все: конь, конь. Что такое «конь», вы не знаете?
Бенедикт подумал. Еще подумал. Даже покраснел от натуги. Сам сколько раз это слово писал, а как-то не задумывался.
- Должно быть, это мышь.
- Почему вы так думаете?
- А потому что: «али я тебя не холю, али ешь овса не вволю». Точно, мышь.
- Ну а как же тогда: «конь бежит, земля дрожит»?
- Стало быть, крупная мышь. Ведь они как начнут возиться, - другой раз и не уснешь».

Жанр антиутопии к концу ХХ века приобрел небывалый успех, который сохраняется до сих пор. Особый интерес у авторов вызывают разные пути развития России. К числу таких антиутопий относится роман Татьяны Толстой. В этой статье мы подробно рассмотрим его краткое содержание. «Кысь» - произведение, не только рассказывающее о плачевном будущем, но и пропитанное иронией и сарказмом в адрес настоящего.

О романе

Произведение писалось в течение четырнадцати лет, с 1986-го до 2000-й. По словам самой писательницы, четыре года из этих лет она не писала совсем.

Изучив краткое содержание «Кысь», читатель сможет убедиться в том, что это роман-антиутопия, описывающий постапокалиптическое будущее России. Произведение пропитано сарказмом и иронией. Часто мир романа воспринимается как метафора, описывающая постсоветский хаос 90-х. Однако же изначальный авторский замысел заключался в сатире на советский строй, который основывался на архаизации сознания людей и взаимоотношений, культе вождя, монополизме государства.

Структура романа

Рассмотрим структуру произведения прежде, чем описывать его краткое содержание. «Кысь» - роман, разделенный на главы, каждая из которых озаглавлена буквой старорусского алфавита. Таким образом, произведение разделено на 33 части, которые начинаются «Азом» и заканчиваются «Ижицей».

Мироустройство художественного пространства

Весьма интересен мир, который создает Толстая. «Кысь» (краткое содержание будет приведено ниже) описывает Москву, пережившую Взрыв в конце ХХ века. С тех пор прошло около двухсот лет. Столица теперь зовется Федор-Кузьмичском, по имени главы города и Наибольшего Мурзы. Простые голубчики очень благодарны Федору Кузьмичу, который придумал колесо, буквы, коромысло, мышь ловить.

У рожденных после взрыва есть Последствия: тело, покрытое ушами, пальцев больше или меньше положенного, «вымя», «полтора лица». После Взрыва остались Прежние, рожденные еще до него. Эти не стареют и живут уже третью сотню лет. К таким относились и мать Бенедикта, умершая «потравившись», Главный Истопник Никита Иваныч. Есть Перерожденцы, тоже с прежних времен оставшиеся, но их используют как ездовую скотину. Сами они постоянно ругаются и носят на руках и ногах валенки: «не поймёшь, то ли они люди, то ли нет: лицо вроде как у человека, туловище шерстью покрыто, и на четвереньках бегают. И на каждой ноге по валенку…».

Т. Толстая, «Кысь»: краткое содержание

Бенедикт проснулся утром, надел валенки и отправился на работу. С детства он мечтал стать Истопником, чтобы все его уважали, да и работа непыльная. Но матушка настаивала на изучении грамоты - три поколения в роду интеллигенции было с «оневерсетецким абразаванием». Пока мать была жива, Бенедикт часто спрашивал, отчего случился Взрыв, на что получал ответ, что люди с «аружыем» доигрались.

Больше всего голубчики боятся Кыси, которая живет в лесу и человеку может «на шею-то сзади: хоп! и хребтину зубами: хрусь! — а когтем главную-то жилочку нащупает и перервёт, и весь разум из человека и выйдет». После этого голубчик ничего сам делать не может, тело живет, а разума уже в нем нет. Но Никита Иваныч утверждает, что нет Кыси, выдумки все.

Рабочая изба

Очень иронична в романе «Кысь» Татьяна Толстая, краткое содержание помогает прочувствовать это в полной мере.

В Рабочей Избе занимаются тем, что переписывают то, что сочинил Федор Кузьмич, например, про Рябу и Колобка, стихи, «Шопенгауэр». Иллюстрирует книжки «Оленька - душенька», «краса ненаглядная» из знатной семьи.

Сохранились и старые книги, которые печатали еще до Взырва, но от них бывает Болезнь. Как только узнают Санитары, что у какого голубчика есть книга, так приедут за ним на Красных Санях, схватят вместе с книгой и увезут. И после того человека уже никто не видит. У матушки Бенедиктовой была такая книга, но отец, как узнал, тут же сжег.

По удару Колотушки наступает обед. Голубчики направляются есть суп из мышей в Столовую Избу. Вместе с Бенедиктом садится Варвара Лукинишна, вся покрытая петушиными гребешками - «последствие такое». Она рассуждает о том, кто такой «конь», Бенедикт считает, что это просто

Федор Кузьмич

Продолжают развиваться события романа «Кысь» (Татьяна Толстая). Краткое содержание повествует о приезде Федора Кузьмича в Рабочую Избу. Очень выразительно описание Наибольшего Мурзы: маленький, Бенедикту по колено, тщедушный, его речам все благоговейно внимают, но его язык совершенно не отличается от речи остальных голубчиков, несмотря на «написанные» им книги. Неожиданно в Избе гаснет огонь, приходит Никита Иваныч, разжигает огонь и совершенно не проявляет никакого уважения к Федору Кузьмичу. Бенедикту еще больше хочется стать Истопником.

Праздники

Множество аллюзий на реальность делает в своем романе Т. Толстая («Кысь»). Краткое содержание рассказывает о празднике, который решил отмечать Федор Кузьмич 1 марта - Новый год.

Бенедикт хорошо подготовился к нему: наловил мышей, обменял их на разные деликатесы. Но не удается ему насладиться покупками. Дома, в избе, кажется Бенедикту, что Кысь к нему подкрадывается. В это время как раз заходит Никита Иваныч. Бенедикт бросается к нему и просит о помощи.

Неделю наш герой пролежал в лихорадке, пропустил все праздники, а накупленное они вместе за это время и съели. Бенедикт начинает задумываться о женитьбе, чтобы было кому за ним присмотреть если что, за хозяйством проследить.

Выходит новый указ - отмечать новый «Бабский Праздник» 8 Марта. Бенедикт, как было велено, поздравляет всех женщин на работе, включая и Оленьку. Просит ее руки и получает в ответ согласие.

У Варвары Лукинишны

Ироничны события, что изображает роман «Кысь». Краткое содержание рисует поход Бенедикта к своей сослуживице в гребешках Варваре Лукинишне. Главный герой полагает, что женщина испытывает к нему симпатию. Но у нее другие планы, она пригласила Бенедикта поговорить о книгах и признается, что у нее есть одна старопечатная. Варвара Лукинишна говорит, что от книг нет Болезни, но Бенедикт этому не верит и бежит в страхе.

Никита Иваныч, возлагая на Бенедикта большие надежды, так как его мать была образованная, просит помочь вырезать статью Пушкина из дерева. Пушкин ведь наше все. Бенедикт проникается идеей, правда, не до конца понимает этих Прежних с их непонятными словами и поступками. На всякий случай Беня вырезает статуе шесть пальцев - вдруг что не так пойдет, а лишний потом всегда отрезать можно.

Свадьба

Больше не приходит к Бенедикту страшная Кысь. Краткое содержание по главам вообще не изобилует появлением этого Жизнь героя, напротив, входит в спокойное русло. Он потихоньку работает над памятником, собирается жениться. Но тут покой нарушается. Оказывается, хвостик, что всегда был у Бенедикта, - Последствие, и его надо отрубить.

Беня идет знакомиться с родителями Оленьки. Оказывается, что ее отец - Главный Санитар. Бенедикту боязно, да и тесть говорит, что он не из «наших». Но Оленька за него заступается.

После того как свадьба состоялась, Бенедикт переезжает в терем родителей жены. Бросил ходить на работу, увлекся чтением. Оказалось, что у тестя огромная библиотека со старопечатными книгами. Но вот книги заканчиваются - Бенедикт в ужасе понимает, что прочитал все. Его охватывает тоска.

Революция

Действие подходит к кульминации в романе «Кысь». Читать того, как Бенедикт впервые оказывается в рядах Санитаров, очень увлекательно. Теперь наш герой среди тех самых людей, которых все боятся, и он едет изымать книги. В желании завладеть очередной редкостью он случайно убивает голубчика. Тесть успокаивает Беню, постепенно тот вновь начинает ездить искать книги. Приходит и к Никите Иванычу, но тот ничего ему не дает.

Тесть начинает подвивать зятя на революцию - у Федора Кузьмича книг много, а он ни с кем не делится. В итоге они убивают Наибольшего Мурзу. Тесть становится Генеральным Санитаром, а город теперь будет называться в его честь.

Подходит к концу роман, который написала Толстая («Кысь»). Краткое содержание по главам оканчивается тем, что Главный Санитар принимает решение казнить Главного Истопника за ненадобностью. Тесть Бени выпускает из глаз луч, что дает искру, от которой загорается привязанный к Пушкину Никита Иваныч.

Но Истопник сам извергает пламя и поджигает весь город. Бене удается спастись от огня в яме. Когда пламя спало, он вылезает и видит живых Никиту Иваныча и его товарища, тоже из Прежних. Спрашивает, почему они не сгорели, на что Истопник отвечает: «Неохота». И Прежние, держась за руки, поднимаются в небо.

Заключение

Так оканчивается краткое содержание. «Кысь», как можно заметить из вышеизложенного, не только антиутопия, но и роман, основанный на постмодернистских приемах, что вполне закономерно, учитывая время его написания. Изображение героев, которые лишь отчасти напоминают полнокровных людей, сюрреалистический сюжет. Особенно черты постмодернизма проявились в приемах интертекста - в произведении множество как прямых, так и косвенных отсылок к классическим русским произведениям. А образ Пушкина приобретает просто символический характер, олицетворяя забытую духовность.

Екимцева Ольга

Данная работа-результат работы на НПК г.Хабаровска

Скачать:

Предварительный просмотр:

Негосударственное образовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа «Росна»

Реферат

Жанровое своеобразие и стилистические особенности романа «Кысь» Т. Толстой

Выполнил: Екимцева Ольга

ученица 9 класса

Научный руководитель: Травина Н. О.

учитель русского языка и литературы

НОУ СОШ «Росна»

Хабаровск

2010

Введение……………………………………………………………………….3

Татьяна Толстая. Эволюцию творчества: от эссе к роману……………….8

Жанровое своеобразие и стилистические особенности романа «Кысь»…19

Идейное содержание романа……………………………………………...19

Поэтика романа……………………………………………………………..22

Символистические образы романа………………………………………..26

Стилистические особенности………………………………………………31

Заключение…………………………………………………………………….36

Список литературы…………………………………………………………...38

Введение

Выбор темы нашего реферата, связанной с определением жанровой принадлежности и рассмотрением стилистического своеобразия одного из оригинальнейших произведений современной литературы, не случаен. Роман «Кысь» мало изучен. Ему посвящено сравнительно небольшое число работ, в которых исследователи в различных аспектах подходят как к определению жанра, так и к анализу стиля романа.

Объект - жанровое разнообразие и стилистические особенности романа «Кысь».

Предмет – изучение жанрового разнообразия и стилистических особенностей романа Татьяны Толстой «Кысь».

Цель – проанализировать малоизученное произведение современной русской литературы.

Актуальность исследования обусловлена тем, что одной из основных проблем XX века является переосмысление человеческой жизни в координатах неклассического миропонимания. Последнему в литературе соответствует определенные жанровые формы, радикально новые или же вызванные по зову истории из глубин культурной памяти. Таким знаковым жанром, несомненно, выступает антиутопия, пользующаяся в ушедшем столетии повышенной популярностью, особенно в начальные и завершительные этапы советской эпохи.

«Кысь» - необычная книга, в ней затронуты реальные проблемы. И путь подачи этих проблем в ней своеобразен. Здесь много вымысла, фантастики. Но всё это ловко замаскировано под покровом юмора и некоторого безразличия ко всему происходящему. Авторского вмешательства в сюжет здесь нет. Какая-то детская, сказочная непосредственность творится на протяжении всей книги, а нелепости сюжета заставляют нас улыбаться. История похожа на сказку, но как говорится: «Сказка – ложь, да в ней намек…». Книга специфична, в ней сконцентрированы три времени: из прошлого через настоящее к будущему. Потухает свет прожитых дней, не видно ничего во тьме настоящего, и безызвестность хранит дорогу к будущему.

Роман Татьяны Толстой с виду антиутопия, а на деле – форменная энциклопедия русской жизни. Сюжет, история о древней Руси, заново возникшей на ядерных обломках Москвы в некотором году, явно навеян Чернобылем – «Кысь» начиналась в 1986 году. Впрочем этот традиционно-фантастический ход для Толстой – всего лишь метод так называемого отстранения, возможность посмотреть на всю правду русской жизни как бы со стороны. Результат оказался грандиозным.

Прежде всего Толстая выделяет такой важный компонент отечественной действительности, как постоянная мутация, мнимость, недолговечность твёрдого якобы порядка вещей. В России, как и в романе «Кысь», непременно есть какие-нибудь «прежние», «бывшие» - потому что почва то и дело уходит из-под ног, уходит криво и вниз. Герои Толстой никак не могут совпадать с переменчивой природой, не только окружающей но и собственной. Им остаются только имена вещей, но не сами вещи.

Одна из главных стилистических особенностей романа – это его интертекстуальность.

Интертекстуальность романа «Кысь» проявляется и в его аппеляции к жанрам народного словесного творчества (легенды, народные сказки). Толстая создает особый сказочный мир.

Главная особенность этого мира в том, что фантастичное здесь плавно переходит в естественное, при этом, правда, теряя символ «чуда». Чудом же здесь является естественное.

Фантастические начала, переплетенные с реальностью в «Кыси», напоминают «Мастера и Маргариту» Булгакова, где мир реальный не отделен от мира фантастического они единое целое.

Ещё, по слухам жителей Федоре-Кузьмичска, далеко на востоке живёт белая княжна Птица Паулин с глазами в пол-лица и с «человечьим красным ртом», любящая себя настолько, что голову поворачивает и всю себя обцеловывает. Образы этих двух существ остаются за рамками основного сюжетного повествования, но упоминается настолько часто, что любознательный читатель начинает догадываться: а уж не является ли Кысь нематериализованным воплощением бессознательных человеческих страхов, а княжья Птица Паулин – отображением их надежд и подсознательной жажды красоты жизни?

Интертекстуальность воплощается также в языковой плоскости текста, в котором присутствуют почти все языковые уровни: высокий, нейтральный, разговорный и просторечный. По мнению Н. Ивановой, в романе авторская речь намеренно вытеснена словами героев. Нередки слова-монстры, такие как ФЕЛОСОФИЯ, ОНЕВЕРСТЕЦКЕ АБРАЗАВАНИЕ РИНИСАНС и тому подобное, слова – обломки «старого языка». По нашему мнению, здесь можно усматривать предостережение, тревога за состояние современного русского языка, который может превратиться в такого же монстра без норм и правил.

Такому многоликому произведению посвящен этот реферат. Интересна «Кысь» и как первый романический опыт Татьяны Толстой.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, мы будем в своей работе использовать методы и приемы лингвистического (филологического) анализа текста, целью которого является выяснения того, как с помощью образных средств языка создается художественное произведение, выявление эстетической, философской, информационной значимости текста. 1

1. Метод выдвижения гипотезы, которая подтверждается или опровергается выраженными образности, стилистическими приёмами;
2. Анализ средств создания образности и художественных решений автора, которые позволяют вывести определенную гипотезу понимания

1 Применение в анализе знаний из разных областей жизни в настоящее время используется довольно широко, не случайно постепенно лингвистический анализ художественного текста переименовывается в филологический анализ, - подчеркивается общностью наук в поиске истины.

1. Метод сематико-стилистический, который учитывает отступление от языковых правил, сочетания предметных и коннотативных 2 элементов текста, возможноси контекстуальной многозначности слов, наращивание смысловых элементов слов при помощи особых стилистических приёмов;
2. Каузальный 3 метод, который основывается на принципе причинного объяснения явлений и включает в себя всё многообразие взаимосвязей отдельно взятого произведения с общественно-исторической реальностью и биографической обстановкой времени создания.

Так как методы редко применяются в «чистом» виде, то мы по необходимости будем их комбинировать. А поскольку лингвистический анализ может вбирать и другие компоненты, основанные на фактах из истории, литературоведения, психологии, то мы введем в структуру нашего реферата:

– Датировку. Историю текста.

– Биографическую ситуацию.

– Восприятие и отклики современников.

Итак, сформулируем основные задачи данной работы:

1. Изучить характерные особенности творчества Татьяны толстой на примере её первого романа;
2. Рассмотреть роман как антиутопию в период советского времени;
3. Определить принадлежность произведения к постмодернизму;
4. Рассмотреть стилистическое своеобразие романа;

_____________________________

2 Коннотация – периферийная часть лексического значения, факультативная, содержащая информацию о личности говорящего, в том числе и о его эмоциональном состоянии, ситуации общения, характере, отношения говорящего к собеседнику и предмету речи. В сфере коннотации выделяют различные компоненты – коннотанты, различающиеся функциональной направленностью (на внутренний мир человека, на язык и на внешнюю по отношению к языку действительность), в связи с чем их делят на основные типы: эмоциональный, оценочный, образный, экспрессивный.

3 Каузальный – от лат. Causa – причина.

1. Исследовать особенности языка повествования автора.

«Кысь» может понравиться или нет (многие предпочитают простые сюжеты без иносказаний и стилизаций), но удивит и восхитит обязательно – уж больно мастерски и умно написана эта книга.

1. Татьяна Толстая. Эволюция творчества: от эссе к роману

Татьяна Никитична Толстая родилась 3 мая 1951 года в Ленинграде. Внучка по одной линии – писателя А.Н. Толстого и поэтессы Н.В. Крандиевской, по другой – переводчика М.Л. Лозинского, дочь академика-филолога Н.И. Толстого.

Окончила отделение классической филологии Ленинградского университета.

Выйдя замуж за москвича, переехала в Москву, работала корректором. Первый рассказ Т.Толстой "На золотом крыльце сидели..." был опубликован в журнале "Аврора" в 1983. С того времени вышло в свет 19 рассказов, новелла "Сюжет". Тринадцать из них составили сборник рассказов "На золотом крыльце сидели..." (Факир", "Круг", "Потере", "Милая Шура", "Река Оккервиль" и др.). В 1988 - "Сомнамбула в тумане".

Толстую относят к "новой волне" в литературе, называют одним из ярких имен "артистической прозы", уходящей своими корнями к "игровой прозе" Булгакова, Олеши, принесшей с собой пародию, шутовство, праздник, эксцентричность авторского "я".

О себе говорит: "Мне интересны люди "с отшиба", т.е. к которым мы, как правило, глухи, кого мы воспринимаем как нелепых, не в силах расслышать их речей, не в силах разглядеть их боли. Они уходят из жизни, мало что поняв, часто недополучив чего-то важного, и уходя, недоумевают как дети: праздник окончен, а где же подарки? А подарком и была жизнь, да и сами они были подарком, но никто им этого не объяснил".

В последние годы Татьяна Толстая живет и работает в Принстоне (США), преподает русскую литературу в университетах.

Любые тексты Толстой – это законченные, подробные произведения. О чем бы она ни писала, все видится сквозь призму субъективного взгляда писателя. Ей одинаково интересен и быт, и история, и любое человеческое лицо, и любой банальный предмет. В одном интервью Татьяна Толстая говорит: «…для меня единственный способ совладать с унынием любой действительности – опоэтизировать ее».

Плотная, густонаселенная женская проза соседствует с виртуозными сослагательными историческими рассказами и едкими очерками о жизни. В одном случае это «…молодые люди неопределенных занятий, и старик с гитарой, и поэты-девятиклассники, и актеры, оказывавшиеся шоферами, и шоферы, оказывавшиеся актерами, и одна демобилизованная балерина… и дамы в бриллиантах, и непризнанные ювелиры, и ничьи девушки с запросами в глазах, и философы-недоучки, и дьякон из Новороссийска…» . В другом – «…птичка Божия…какает на длань злодея. Кляк!» и Пушкин жив. Да не просто жив, а старческой дрожащей рукой бьет по голове дрянного рыжего, картавого мальчишку. Кляк! История пошла другим путем. Из маленького Володеньки вырос верноподданный гражданин. На старости лет любил навещать благородных девиц. Особенно лупоглазым покровительствовал, звал их всех почему-то Надьками. Ну а очерки, они и есть очерки. Портреты современников и размышления о разном.

Автор предисловия к сборнику "Любишь – не любишь" Владимир Новиков написал: «Конструкция у всех рассказов универсальная, филигранно отточенная, но одинаковая. Это, конечно, тоже мастерство и немалое, но такое мастерство смущает, вызывая подозрения в неискренности, в сочинительстве одного и того же рассказа с разными персонажами, поочередно выходящими на одну и ту же сцену. На второй минуте каждого рассказа Татьяны Толстой на лице читателя появляется легкая полуулыбка, на четвертой он, не сдержавшись, смеется в голос, на шестой взгрустнет, а на восьмой вздохнет глубоко и протяжно, сдерживая слезу.

Конечно, сильно написано, приятно читать, но – вернусь к тому, с чего начал - истинно русская литература всегда была страдающей интуитивной, жаждущей раскрыть смыл бытия, а ощущающая литература для удовольствия чтения – это не вполне российская традиция» .

В книге «Двое. Разное.» (2001) оказались те ее эссе, что по каким-то причинам не вошли в "День". А именно: "Грибббы отсюда!" – про то, как Татьяна Никитична покупала соленые грузди; "Стране нужна валюта» - про то, как Татьяну Никитичну арестовали; "Про Гришу и Машу" – это как Татьяна Никитична пыталась испечь торт. Вы заметили, она сама про себя сочиняет анекдоты? Заметили, конечно. Но и в "Дне" были анекдоты. А вот чего там не было, так это лирических расследований, каковыми являются тексты про "Титаник" и царевну Анастасию. Это не рецензии, не рассказы и не эссе, а "story" для идеального глянцевого журнала (которого у нас не было, поэтому писательница сочиняла их для "Русского телеграфа"). Что ей эти пассажиры "Титаника" или мертвая царевна? Ан нет, раз уж пишет, то любит их не по тарифу "доллар-строчка", а взаправду. Это, пожалуй, самое потрясающее свойство Татьяны Толстой.

При появлении в периодике эти эссе Толстой вызывали у читателей смешанные чувства. Далеко не со всем ею сказанным хотелось соглашаться. Возникало вообще представление о том, что это не ее жанр. Ничего удивительного в этом, конечно, нет: кто будет оценивать, скажем, стихи Блока в той же шкале, что его газетные статьи. Сейчас такое представление в значительной мере изменилось, и к лучшему: собранные в одной книге, эссе Толстой выигрывают. Как, между прочим, выиграли в собрании сочинений статьи Блока: видно, что они были неслучайны. И еще одно обстоятельство сыграло роль: назвав сборник своей эссеистики «День», Толстая дала ему подзаголовок: «Личное», что внесло уместную ноту, так сказать, необходимой вторичности собранного. Мол, в прозе, в художестве своем я поэт, а здесь - гражданин, и в этом качестве тоже имею неоспоримое право голоса.

Голос российского гражданина Татьяны Толстой звучит, конечно, по-своему, его ни с чьим не спутаешь. Одна из тем толстовской публицистики - обличение постсоветской жизни в ее культурных, а вернее антикультурных проявлениях. Пресловутые новые русские - герои этих статей Толстой (статья называется «Какой простор: взгляд через ширинку»):

«Мир мужчины, предлагаемый издателями, уныл и прост: пустыня, а посередине -столб, который все время падает, хоть палочкой подпирай. Этот «мужчина» никогда не был мальчиком, ничего не складывал из кубиков, не листал книжек с картинками, не писал стихов, в пионерлагере не рассказывал приятелям историй с привидениями. Никогда не плакал он над бренностью мира, - «маленький, горло в ангине»,- и папа соответственно не читал ему «вещего Олега». Да и папы у него не было, и не надо теперь везти апельсины в больницу через весь город. Ни сестер у него, ни братьев…»

Читая этот текст, стоит, однако, помнить, что журнал для мужчин издается по-русски в Москве, но издатели его - американцы, просто экспортирующие свой продукт по линии так называемого культурного империализма. В книге Толстой интересны не столько филиппики по адресу новых русских, сколько ее высказывания об Америке. Вот тут есть некая философема .

Дело в том, что эссеистика Толстой, самый ее пафос могут показаться крайне антиамериканскими. Да если судить исключительно по тексту, так оно и есть. Можно, конечно, сказать, что Татьяна Толстая не Америку осуждает и высмеивает, но американскую массовую культуру. Но дело в том, что (судя по крайней мере по этой книге) в ней, в Америке, Толстая ничего кроме масскульта и не находит, что ничего другого там и нет. И на Америку вылито куда больше яда, и куда большей концентрации, чем на ничтожных, при всех своих баксах, новых русских.

Такие статьи, как «Николаевская Америка» - о войне с курением в Штатах, «Кина не будет» - о Моника-гэйте, «Засужу, замучаю, как Пол Пот Кампучию» - о страсти американцев к судебным искам – достаточно язвительны, но они могли бы быть написанными и американцами - не так, как Толстая пишет (ибо так только она пишет), но все же написанными, и под тем же сатирическим углом. Но вот статья «Лед и пламень» - это уже нечто не анти-, а, так сказать, сверхамериканское. Она, в некотором роде, посягает на святыни. И святыня эта – мышонок Микки-Маус, эмблематический герой мультфильмов Диснея.

По одному, сейчас не стоящему упоминания, поводу Татьяне Толстой, в бытность ее преподавателем американского университета, привелось насмешливо высказаться об этой любимой американской эмблеме, «национальном грызуне», как она пишет. Последовала непредвиденная реакция:

«Не троньте мышь!» - звенящим голосом крикнула студентка, сжимая кулачки. - «Вы любите это чучело?» - неосторожно удивилась я. - «Да!»- закричали все 15 человек. - «Национальная гордость, никому не позволим!» ... «Дисней - это наше детство!» Думая, что это смешно, я рассказала об этом приятелю, американскому профессору-либералу. Он не засмеялся, но посуровел. «Не надо задевать Микки-Мауса», - сказал он с укоризной. - «Но вы-то, как либерал...» - «Не надо! Микки-Маус – основа нашей демократии, цементирующий раствор нации». Я попробовала подбить его на государственную измену: «Ну, а если между нами... По-честному?...Любите вы его?» Профессор задумался. Шестьдесят пять прожитых лет явно прошли перед его внутренним взором. Что-то мелькнуло в его лице... Открыл рот... «Да! Я люблю его! Люблю!» .

Понятно, что этот текст – гипербола и гротеск. Понятно, что объект сатиры - не национальная мышь (названная, помимо прочего, монстром и гадиной), но конформизм сознания, отштампованного массовой культурой, при этом насквозь коммерциализированной. Известно также, что массовое сознание, управляемое коллективными мифами, может стать социальной опасностью катастрофических размеров, и недаром в конце этой толстовской статьи возникает образ советских людей, в единодушном порыве осуждающих троцкистско-бухаринскую банду империалистических наймитов. Все это так, но слово «миф» может ведь и в другом смысле употребляться - не чуждом самой Татьяне Толстой.

Тут нужно вернуться от Толстой-эссеистки и публицистки к Толстой-писательнице. Вот что пишут о ее прозе академические исследователи Лейдерман и Липовецкий:

«Обращает на себя внимание демонстративная сказочность ее поэтики. В прозе Толстой происходит метаморфоза культурных мифов в сказки культуры. ... последовательно осуществляется демифологизация мифа Культуры и ремифологизация его осколков. Новый миф, рождающийся в результате этой операции, знает о своей условности и необязательности, о своей сотворенности - и отсюда хрупкости. Это уже не миф, а сказка: гармония мифологического мироустройства здесь выглядит крайне условной и заменяется сугубо эстетическим отношением к тому, что в контексте мифа представлялось отрицанием порядка, хаосом» .

Вот тут и возникает главный вопрос в связи с американскими - или антиамериканскими - статьями Толстой: каким образом, столь виртуозно пользуясь поэтикой сказок, игрой с мифом в собственном творчестве, она не хочет видеть мифа и сказок в культуре другой страны, даже отказывает этой культуре в праве на мифологические корни? Да, собственно, нельзя вообще говорить о каких-либо других странах и других мифах, ибо мифологическое пространство едино и неделимо. Американский Микки-Маус - это тот же Иванушка-дурачок, то есть сильный, побеждающий слабого, это Чарли Чаплин, это, наконец, Давид против Голиафа!

Можно сказать, что Толстая производит демифологизацию американской культуры, но из обломков оной у нее ничего не складывается. И понятно почему: американская жизнь не может служить для нее основой художественной работы - Толстая русский писатель, а не американский. Свое раздражение на Америку она неспособна творчески сублимировать. Россия вызывает у нее ничуть не меньшее раздражение (чтоб не сказать большего), но это свое, с детства привычное - именно что с детства. Человек, американского детства не имевший – будь он поэт или просто глашатай, - к Микки-Маусу останется равнодушным.

Да, но Татьяна Толстая к этой самой национальной мыши отнюдь не равнодушна: она негодует, чтоб не сказать злится. Этому, на мой взгляд, есть две причины. Вот об этом и поговорим.

Первая причина отталкивания от Запада у русского писателя (в данном случае Татьяны Толстой от Америки): некий общенациональный комплекс. Это еще Достоевский заметил, в одном из лучших своих сочинений - «Зимние заметки о летних впечатлениях». Там он в частности писал:

«Рассудка француз не имеет, да и иметь его почел бы за величайшее для себя несчастье». Эту фразу написал еще в прошлом столетии Фонвизин. Все подобные, отделывающие иностранцев фразы, даже если и теперь встречаются, заключают для нас, русских, что-то неотразимо приятное. Тут слышится какое-то мщение за что-то прошедшее и нехорошее. В чем причина этого не такого уж странного явления, Достоевский прямо не говорит, но отчасти проговаривается. Кажется, что эта тайная нелюбовь происходит от разочарования русского человека в Европе, вообще в Западе. Но это разочарование предполагает, по определению, предшествующее очарование. От заочного, заглазного восхищения идет этот процесс - и от непременных, при каждом удобном случае, попыток подражания и воспроизведения. Как пишет тут же Достоевский: «Увизжаться и провраться от восторга - это у нас самое первое дело; смотришь, года через два и расходимся врозь, повесив носы».

Надо ли напоминать, что ближайшим по времени опытом такого восторга было постсоветский, с его иллюзиями и крахами? Время воспроизведения, на ново-русский лад, западной демократии и рыночной экономики. Но результат, откровенно говоря, более чем посредственный, не оставляющий интеллигентному человеку ничего, кроме писания ядовитых фельетонов о новых русских, их нравах, обычаях и вкусах.

А главное, что интеллигентный русский человек выяснил, непосредственно ознакомившись с самим Западом, узнав его, так сказать, смиренную прозу, что демократия и рыночная экономика там, конечно, есть, но наличие таковых отнюдь не привело к расцвету высоколобой, «высокобровой» культуры. Высшим культурным достижением считается Диснейленд и главный его обитатель Микки-Маус. Реальный Запад не такой, каким представлялся в западнических российских мечтах. И когда русский человек встречается с настоящим, реальным Западом, он приходит к выводу, что Запада, собственно говоря - его, западнического Запада - не было и нет.

Об этом еще Герцен писал в «Былом и Думах». В наше время наиболее впечатляющий пример такой аннигиляции Запада априори и Запада апостериори дал С.С. Аверинцев, с ужасом увидевший, что в Вене неправильно ставят «Кольцо Нибелунгов».

Поэтому в романе Татьяны Толстой «Кысь» происходят такие диалоги:

Нужен ксерокс. - Это Лев Львович, мрачный.

Правильно, но ирония в том...

Ирония в том, что Запада нету.

Что значит нету! - рассердился Лев Львович. - Запад всегда есть.

Но мы про это знать не можем.

Ну как вы мыслите, - Никита Иваныч спрашивает, - ну будь у вас и факс и ксерокс... Что бы в с ними делали? Как вы собираетесь бороться за свободу факсом? Ну?

Помилуйте. Да очень просто. Беру альбом Дюрера. Это к примеру. Беру ксерокс, делаю копию. Размножаю. Беру факс, посылаю копию на Запад. Там смотрят: что такое! Их национальное сокровище. Они мне факс: верните национальное сокровище сию минуту! А я им: придите и возьмите. Володейте. Вот вам и международные контакты, и дипломатические переговоры, да все что угодно! Кофе, мощеные дороги.... Рубашки с запонками. Конференции...

Конфронтации...

Гуманитарный рис шлифованный...

Порновидео...

Джинсы...

Террористы...

Обязательно. Жалобы в ООН. Политические голодовки. Международный суд в Гааге.

Гааги нету.

Лев Львович сильно помотал головой, даже свечное пламя заметалось:

Не расстраивайте меня, Никита Иваныч. Не говорите таких ужасных вещей. Это Домострой.

Нет Гааги, голубчик. И не было.

В этом диалоге то еще замечательно, что он пародирует разговоры интеллигентов из «Одного дня Ивана Денисовича»: Цезарь объясняет кавторангу художественные прелести «Броненосца Потемкина», а кавторанг в ответ выражает полную готовность сожрать червивое мясо, из-за которого начался знаменитый матросский бунт.

Сразу отметим, что «Кысь» на лексическом уровне воспроизводит словесную ткань повести Солженицына, а сюжетно - роман Набокова «Приглашение на казнь».

Есть, мне кажется, и другая причина отталкивания Толстой от западного мышиного рациона. Это как раз ее напряженное и чуть ли не органическое западничество. Ее волнует и, пожалуй, соблазняет судьба Набокова. В ее рассказах мастерски воспроизводятся набоковские интонации, да, пожалуй, и сюжеты. Призраки каких-то завлекательных возможностей являет Толстой этот двуязыкий змей.

В этом убеждает больше всего, как ни странно, статья Толстой - нет, не о Набокове, а о феномене Андрея Макина - того самого русского, который, научившись у бабки-француженки, застрявшей в советской России, чужому языку, сумел стать во Франции французским писателем. Во всяком случае преуспевшим французским писателем.

Татьяна Толстая уделяет этому байстрюку (или, по-западному, бастарду) повышенное внимание - большую, в сорок страниц статью под названием «Русский человек на рандеву». Ей-богу, сам по себе Макин художественного интереса не представляет. Куда интереснее интерес к нему Толстой. Она пишет:

«Макин - не Набоков. Другой масштаб, другие запросы, другая предыстория. Странно и интересно, - нет слов, - видеть нам, пишущим русским... как складывается судьба одного из нас на очередном витке судьбы российской словесности. Странно видеть, как, уходя из сферы притяжения русской литературы, русский человек, надев чуждый ему костюм чужого языка, не мытьем, так катаньем, не криком, так шепотом заставляет обратить на себя внимание совершенно чужих и равнодушных в сущности людей, чтобы, отчаянно жестикулируя, объясниться по поводу того, откуда, как, с чем и зачем он к нам пришел. Пришел все с тем же багажом путешествующего циркача: траченным молью зайцем из цилиндра, разрезанной пополам женщиной, дрессированными собачками: «Сибирью», «русским сексом», «степью», картонным Сталиным, картонным Берией (как же без него), картонными лагерями, - пришел, и ведь добился внимания, и ведь собрал все ярмарочные призы».

Можно ли назвать всю эту историю поучительной? Характерной? Почти уверена, что в России - если говорить о премиях - Макину не достался бы тяжеловесный логовазовский «Триумф».

Хорошо, однако, то, что сама Толстая заслужила этот Триумф (вот и новые русские на что-то сгодились). И что не нужно ей ни ксероксов, ни факсов - что она самодостаточна и существует помимо перевода.

И мы охотно извиним ее женскую слабость - боязнь мышей.

1. Жанровое своеобразие и стилистические особенности романа «Кысь»

1. Идейное содержание романа

Начнем с конца – это удобнее. Свой роман Татьяна Толстая завершает так: " - А понимай как знаешь!.." Далее следует дивная поэтическая цитата, список из семи населенных пунктов, где писалась книга, и годы, когда это происходило: 1986 - 2000. В начале и конце списка географических названий стоит Москва, предпоследним – вымышленный Федор-Кузьмичск, где происходит действие "Кыси".

Уточним сразу, что город этот незадолго до финала повествования был вследствие государственного переворота переименован. А революцию эту совершил главный герой книги - простодушный и недалекий интеллигент первого поколения Бенедикт, страстный книгочей, вконец на книгах помешавшийся. Поскольку романный Федор-Кузьмичск некогда именовался Москвой, можно сделать нехитрое умозаключение – события, описанные в книге, относятся не к будущему, а к прошлому. Вот была Москва Москвой, потом стала Федор-Кузьмичском, а теперь опять – сама собой.

В книге описывается жизнь после атомного взрыва. Люди там не люди – все уроды какие-то. Влияние радиации сказалось на всем вокруг. Голубчики с их Последствиями, (у кого вымя, у кого рога, а то и хвост), летающие зайцы, мыши в качестве пищи и общая неграмотность. Вот он, эталон настоящего в книге. Прошлое же обозначено особыми персонажами и вещами. Те, кто жил до Взрыва, хранят историю и память о том, что было. Плачут над ушедшими благами цивилизации, скорбят о потере народных ценностей.

Жители города делятся на три типа:

1) Прежние – это люди прошлого. Образованные и не получившие никаких Последствий. Они чтят ушедшие времена и печалятся не столько об утере быта, сколько о деградации всего живого вокруг и исчезновении культуры, искусства. Эти люди – интеллигенция прошлого, которые еле-еле нашли место в настоящем, но никогда не доживут до будущего.

2) Перерожденцы – тоже выходцы из прошлого, но в отличие от первых – эти приспособились под условия жизни и опустились в итоге даже ниже чем простые горожане, став рабами местной власти. Их сложно считать за людей. Они бегают на четвереньках и ругаются матом.

3) Те, кто родился после взрыва. Эти привыкли к тому, что их окружает, они родились в этой обстановке и никогда не видели, не представляют себе другой жизни. Данная категория отражает современное, постсоветское (а может, и постреволюционное) поколение.

Впрочем, они всё те же: по-прежнему надеются на помощь с Запада, по-прежнему боятся Востока.

Для власти они как пластилин. Можно внушить все, что угодно. Это простые работники, которым не интересно ничего из прошлой жизни. Они будут питаться мышами и червырями, драться, воровать, ржать над чужими бедами, исходить похотью, изнывать от страха перед властями, а больше перед Санитарами (Тайной полицией) и перед неведомым зверем – Кысь, которая живет в лесу, бросается на голубчиков, рвет главную жилочку, и разум выходит из человека.

Главного героя романа зовут Бенедикт. Его мать была Прежней, и поэтому мальчик обучился грамоте (хотя отец был против) и пошел работать писцом в Рабочую избу. Он переписывал различные книги, стихи и верил, что все это сочинял Фёдор Кузьмич. И считал он, что живет так, как надо, пока к нему на праздник (Новый год, который тоже придумал Фёдор Кузьмич) не пришел старый друг его матери – тоже прежний, Никита Иваныч – Главный Истопник.

Он-то постепенно и начал беседовать с Бенедиктом на философские темы, как бы мимоходом открывая ему «мир искусства».

А однажды его пригласила к себе еще одна прежняя и показала старопечатную книгу. Бенедикт с ужасом выбежал во двор. Встреча с реальностью была для него жестоким ударом.

Опасность толкования книг – как раз одна из тем "Кыси", причем сюжетообразующая. Несчастный Бенедикт так страстно пытался понять прочитанное, так отчаянно стремился найти главную книгу про смысл жизни, что дошел до полного озверения и душегубства. Потому что не ведал он мира, в котором книги эти писались и строфы прекрасные складывались. Существовал этот мир, согласно тексту, до Взрыва, а чем этот Взрыв был, – преступной ошибкой атомщиков, революцией или адамовым грехопадением – не дано ответа.

Фантастический мир, описанный в "Кыси", жутковат и непригляден. Особенно пугает он в первых главах романа: живет народ в избах среди бескрайних полей, не только электричества, но и колеса не знает, мышей ловит (для еды и натурального обмена), пьет и курит ржавь какую-то, червырей выкапывает, книги не читает – запрещена печатная книга, слушается Набольшего Мурзу – Федора Кузьмича. Говорит люд в "Кыси" на странном просторечии, умные слова помнят только до Взрыва жившие "прежние" - интеллигенты и диссиденты. Прежние все больше между собой ругаются и прочий люд открыто презирают. Не положительные они герои, хотя в конце, кажется, и прощенные автором. Возможно, так уже бывало в русской литературе: единственный положительный герой книги – автор. Но и это, в общем-то, - натяжка.

Стремление охватить практически все стороны нашего бытия делает «Кысь» значительным явлением литературного процесса конца XX - начала XXI веков. На основании вышесказанного «Кысь» можно рассматривать как своеобразный «роман начала»: не только как возможного начала нового этапа творческой деятельности автора, но и как отражение ментального, духовного начала российского общества. Подтверждает данную сентенцию и то обстоятельство, что в оглавление романа Т.Толстая вводит «начало начал» - азбуку. Книга состоит из глав, поименованных названиями букв церковно-славянской азбуки: Аз, Буки, Веди, Глаголь, вплоть до финальной Ижицы. Весь микро- и макрокосм русской истории, культуры, литературы (прежде всего), того специфического явления, которое именуется неприятным по смысловым обертонам словом "духовность", национальные психологические и психические типы, страты, политические образования, тайная полиция, патриотическая и либеральная интеллигенция – все это составляет "кровь и плоть", кости и мышечную ткань романа "Кысь". Несколько слов о заглавии романа: "Кысь" – это сакральное животное, которое, питаясь человеческой кровью, зомбирует.

Книга является "энциклопедией русской жизни", неким "универсумом", "тезаурусом" . Слова "неистового Виссариона" о пушкинском романе в стихах перекочевывают из рецензии в рецензию на роман Татьяны Толстой.

1. Заключение

В заключении нашей работы, целью которой являлось определение жанровой принадлежности и рассмотрение стилистического своеобразия, можно сделать следующие выводы:

1. Роман, безусловно, представляет собой "антиутопию". В этом жанре написаны, к примеру, такие отменные книги, как "Мастер дымных колец" В.Хлумова, "Оправдание" Д.Быкова, "Потерянный дом, или Разговоры с милордом" А.Житинского. Русская литература имеет опасную тенденцию: не просто "отражать действительность", но изменять-модифицировать ее, подверстывать под себя. Так, поэт В.Я.Брюсов в начале века написал ряд "антиутопических" произведений, в частности, новеллу "Последние мученики" (предсказал Октябрьский переворот со всеми вытекающими последствиями) и рассказ "Добрый Альд" (предвидел появление советских и нацистских лагерей смерти). Накликал, все и сбылось буква в букву. Как бы не произошел новый "Взрыв". Впрочем, мы уже пережили наш "Взрыв" – распад Советского Союза, сейчас на своей шкуре испытываем "Последствия", разделившись на "Прежних" и "Перерожденцев" (читайте книгу!).
2. Роман – тотально литературоцентричен, ибо все в жизни – разносортная беллетристика, а сама жизнь – многотомный роман, который пишет Господь Бог. Работая над книгой, писательница, если не в уме, то в подсознании держала, помимо бесчисленных прочих, произведения дедушки А.Н.Толстого (ранние), Андрея Белого, А.М.Ремизова, Ф.Сологуба(Федор Сологуб в миру был Федором Кузьмичем Тетерниковым (на самом деле – Тютюнниковым). От сологубовской "Недотыкомки" из романа "Мелкий бес" до твари-"кыси" рукой подать.) и, конечно, "Историю одного города" М.Е.Салтыкова-Щедрина(Щедринские "глуповцы", обыватели "города Глупова", весьма напоминают насельников книги Т.Толстой, а "глуповский летописец", в особенности, – главного героя романа Бенедикта, чьи описанные им самим приключения являются сюжетообразующими). "Кысь" можно трактовать как словесно-понятийный клад, состоящий из множества ларцов, причем в каждом есть потайные отделения.
3. Татьяна Толстая в романе «Кысь» изобразила то жестокое, веселое, вечное, почти доисторическое, на основе которого вырастает и город Глупов, и город Градов. Вот оно – вечное, неумирающее, каменное, кошмарное... Вы собираетесь восхищаться этим, поскольку оно вечное? – словно бы спрашивает Татьяна Толстая. Но прекрасно и достойно восхищения – не вечное, а хрупкое и слабое, то, что может быть уничтожено взрывом.
4. Язык романа изумляет и потрясает: водопад, водоворот, буря, смерч неологизмов, "народной этимологии", тонкой, нет, тончайшей, игры ума и вкуса. Это нечто небывалое и трудно понятийно выразимое. "Кысь" – вербальное сокровище. Умолкнем в смущении, склонив голову перед языковым мастерством Татьяны Толстой. Скажем лишь, что питерско-московско-американская писательница приумножила славу своей гордой семьи-фамилии, своего Города, своего Университета. Все в России наладится, все пойдет "путем", ибо "старая" и "новая", создаваемая у нас на глазах русская словесность, – всеобщая российская надежда и путеводная звезда. Да будет так!

Татьяна Толстая начала свой литературный путь как автор рассказов. Однако в 2000 году совершенно неожиданным для многих стала публикация ее романа «Кысь», который сразу же вызвал множество споров. Новый стиль написания, непохожий на ранние произведения автора, необычное название, оригинальный сюжет – легко предположить, какой эффект произвел роман на читателей. Одни восторгались им, другие то и дело критиковали, но ясно одно – никто не остался равнодушным.

Роман «Кысь» создавался на протяжении 14 лет. Как говорит сама Татьяна, сюжет будущего произведения крутился у нее в голове долгое время. Начиная с 1986 года, автор делала кое-какие наброски, разрабатывала систему образов, продумывала сюжет до мельчайших подробностей. И в конечном итоге все эти старания привели к потрясающему успеху – в 2000 году роман «Кысь» был опубликован, сразу же получив признание среди широкого круга читателей. Критики также обратили внимание на это произведение, отметив новизну и актуальность. Роман был удостоен известной премии «Триумф», по нему ставили спектакли и сняли литературный сериал.

Сюжет произведения

Действие романа происходит в небольшом городке под названием Федор-Кузьмичск, жители которого оказались в весьма необычных обстоятельствах. Они словно отброшены на несколько веков назад: в домах отсутствует электричество, лес наполнен мифическими существами, общество деградирует. Дело в том, что события разворачиваются спустя несколько столетий после ядерной катастрофы, которую все называют Взрыв. Это событие полностью изменило жизнь, превратив ее в убогое существование. Взрыв принес множество Последствий, которые каждый испытывает на себе.

В городке управление на себя взял Наибольший Мурза, которого все уважают за то, что он принес некоторые удобства и установил порядки. На улицах можно встретить так называемых Санитаров, рыщущих в поисках ужасной Болезни. Эта Болезнь – радиация, от которой страдают не только люди, но и животные. Жители города напоминают скорее мутантов: у одних появились жабры или щупальца, у других все тело покрыто петушиными гребешками, которые лезут даже из глаз. У кошек появился длинный нос, больше напоминающий хобот, а хвосты стали голыми. Куры теперь могут летать, а зайцы живут на деревьях. В качестве полезного ископаемого люди используют ржавь, которая пригодна и для растопки печи, и для питья, и для курения. Есть в городе и бессмертные люди – Прежние. Они родились еще до Взрыва и практически не имеют мутаций. Хотя Никита Иванович, один из представителей Прежних, может дышать огнем. За это его прозвали Главным истопником.

За пределами Федор-Кузьмичска никто не был, поэтому все, что остается делать жителям – составлять различные легенды и довольствоваться рассказами случайно забредших в город чужаков. А сами голубчики (так называют жителей городка) страшно бояться дремучего леса, который окружает город со всех сторон. Ведь там живет ужасная Кысь: «…сидит она на темных ветвях и кричит так дико и жалобно…,а видеть ее никто не может. Пойдет человек в лес, а она ему на шею-то сзади: хоп! И хребтину зубами: хрусь! – а когтем главную-то жилочку нащупает и перервет, и весь разум из человека и выйдет…»

Жанровое своеобразие

Читая роман «Кысь», представляешь дикий, непонятный мир, который населяют люди-мутанты. Можно сказать, сюжет далеко не новый. К написанию подобных произведений о жизни после катастрофы обращались многие писатели, в том числе Рей Бредбери, Войнович, Замятин, Хаскли и др. Поэтому роман Татьяны Толстой «Кысь» большинство критиков относят к антиутопии, ссылаясь та то, что в произведение содержится предупреждение о гибели и опасности. Во-первых, в произведении явно прослеживается экологическое предупреждение. С первой страницы романа сразу проясняется, что цивилизация погибает в результате ядерного взрыва, который и привел к страшным и необратимым последствиям. Время написания произведения совпадает с Чернобыльской катастрофой (1986), которая потрясла весь мир. А если еще задуматься о том количестве ядерного оружия, которое сегодня содержится в разных странах, то становится совершенно очевидно, о чем предупреждает нас автор романа.

Во-вторых, можно говорить еще об одном предупреждении, возможно не столь явном, но весьма актуальном для нашего времени – о гибели культуры и языка. Толстая описывает жителей своего городка, используя иронию и сатиру. Все они – ничтожные люди, у которых отсутствуют нормы морали, ценности и здравый разум.

Жанровое своеобразие
Таким образом, роман «Кысь» по праву относят к жанру антиутопии. Однако, как отмечала Н.Иванова, в произведении присутствуют мотивы сказки и обращение к фольклору, что не характерно для данного жанра.

Особенности поэтики и стиля

Первое, что бросается в глаза при чтении произведений Толстой – сказочность. Исключением не стал и роман «Кысь», в котором писательница создала свой нереальный мир, используя фольклорные мотивы. Жители вымышленного городка сплошь и поперек окружены легендами и сказками. Они верят в различных существ: русалок, водяных, леших. Синтаксис романа и стиль написания также приближен к народной сказке: автор использует инверсию и простые предложения.

Татьяна Толстая также большое внимание уделяет мифам. Чтобы хоть как-то объяснить устройство мира, о котором они ничего не знают, голубчики обращаются к легендам. Один из наиболее ярких примеров использования в романе мифа – известный миф о Прометее, который писательница переосмысливает по-своему. В качестве Прометея она использует Федора Кузьмича – того самого Наибольшего Мурзу, который не только принес людям огонь, но и изобрел колесо, сани, научил жителей шить книги. В дальнейшем выяснится, что заслуги Федора Кузьмича на самом деле не так значительны, но пока герои наивно верят в сказку, находясь в атмосфере чуда.

Еще один отличительный признак романа – интертекстуальность. На протяжении всего произведения встречаются отрывки из стихотворений Пушкина, Блока, Цветаевой, Лермонтова, которыми зачитывается главный герой Бенедикт. Присутствуют в романе и арии из оперы «Кармен», и песни Гребенщикова, отрывки которых исполняют слепцы. Все это напрямую связано с проблематикой романа.

Главная проблема произведения «Кысь» заключается в поисках утраченной духовности и внутренней гармонии. Толстая демонстрирует нам мир, в котором царит полный хаос и неразбериха. В этом мире духовные ценности не имеют никакого значения, культура гибнет, а люди не понимают элементарных вещей. Единственным источником знаний являются книги, однако и они находятся под запретом. А тех, кому вздумается хранить у себя старопечатные книги, ждет наказание. Поэтому голубчикам ничего не остается делать, как слепо доверять Федору Кузьмичу, который самовольно приписал себе все заслуги.

В тексте можно встретить слова из различных пластов языка: от высокого стиля до просторечий. В романе также присутствуют авторские неологизмы, которые отражают негативные процессы, происходящие в культуре и обществе. Изменения в языке напрямую связаны с основной проблемой произведения – духовным забвением.