Мертвые сраму не. Мертвые сраму не имут

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Шрифт:

100% +

Андрей Серба

Мертвые сраму не имут…

Застывшее в зените солнце ярко освещало широкую горную долину и обступившие ее высокие, покрытые густым лесом горы. Прямые, безжалостные солнечные лучи высвечивали на сухой, пыльной земле каждый камешек и травинку, обжигали нестерпимым зноем все, что не искало спасения в тени у воды. Не виднелись в голубой бездонной вышине неба могучие орлы, не слышалось в кустах и листве деревьев веселого птичьего стрекота и перезвона, притихли на время даже не знающие устали цикады. Все живое словно исчезло, безраздельно уступив место душной, всюду проникающей полуденной жаре. И только людям не было дела до солнца и зноя.

На вершине холма, вытянувшегося длинной полуподковой посреди долины, сидел на рослом поджаром жеребце великий киевский князь Святослав. Был он в кольчуге, шлеме, с мечом на поясе. За его спиной виднелись несколько конных русских князей и воевод, также в полном воинском снаряжении. Напротив русичей живописной группой, сверкая золотом и драгоценными камнями, расположилось посольство византийского императора. Взгляд Святослава был прикован к стоявшему впереди иноземцев высокому, с горделивой осанкой сановнику.

– Великий киевский князь, – торжественно звучал голос византийца, – непобедимый император Нового Рима вопрошает: почему ты в Болгарии? Что делаешь так далеко от Руси на земле, которая всегда являлась частью Империи и останется таковой вечно?

– Ошибаешься, патрикий, – спокойно ответил Святослав. – Земля, на которой мы стоим, славянская, хозяева ее – болгары. Только им решать, кому и зачем на ней находиться.

– Эта земля издавна принадлежит Македонии, а она – часть Империи, – горячо возразил патрикий. – Поэтому лишь императорам Нового Рима дозволено распоряжаться ею.

– Это земля Болгарии, патрикий, – невозмутимо повторил Святослав. – Знай это сам и передай своему императору.

– Хорошо, пусть будет так, – согласился византиец. – В таком случае император готов выкупить у тебя все завоеванные на здешней земле крепости и города. Помимо того, Византия уплатит Руси богатую дань и щедро наградит всех приведенных тобой сюда воинов. Однако после этого ты, великий киевский князь, должен в кратчайший срок навсегда покинуть Болгарию.

В глазах Святослава мелькнул насмешливый блеск.

– Это все, что желал мне сказать твой император?

Византиец вскинул подбородок повыше, важно откашлялся.

– Великий князь, император Нового Рима вопрошает тебя еще об одном. Почему твои полки не только в Македонии, но и во Фракии? Разве не знаешь, что она – исконная земля Империи?

Святослав, до сего момента смотревший на византийца, перевел взгляд куда-то в горную даль.

– Патрикий, я терпеливо внимал тебе, теперь внимательно выслушай меня. Скажи своему императору, что мы, русичи, не печенеги и воюем не из-за денег. И что за землю, на которой мы с тобой сейчас находимся, Русь платила не чужим золотом, а собственной кровью… Скажи, что у Руси братский союз с Болгарией и потому мои дружины на Дунае и Балканах. Скажи, что славянская нога снова твердо стоит во Фракии и Македонии, которые неизвестно отчего Империя считает своими. Коли услышанное будет императору не по праву, передай ему мой совет: раз у Империи не осталось земли в Европе, пускай переселяется в Азию.

В глазах византийского посланца, впервые в жизни услышавшего подобные слова о своем императоре, вспыхнул недобрый огонек. Но, тотчас взяв себя в руки, он лишь исподлобья глянул на Святослава.

– Великий князь, мой император просил напомнить о судьбе твоего отца Игоря. Повелитель Нового Рима предупреждает, что твой удел может стать таким же, ибо горе нарушившему границы священной Империи. Помни об этом.

Едва заметная улыбка скользнула по губам Святослава. Византийский посол напоминал ему о неудачном морском походе на Константинополь великого киевского князя Игоря, отца Святослава. Однако посол умалчивал, что, когда через три года после этого похода Игорь снова двинул войска на Византию, теперь уже сушей и морем, та поспешила заключить с ним мир еще па Дунае, прежде, нежели русичи вступили в пределы Империи. А разве незадолго до этого предшественник князя Игоря, могучий Олег, не прибил свой червленый щит к вратам молящего о пощаде Царьграда? А разве не дрожал в страхе и прежде град святого Константина перед непобедимыми дружинами русов Аскольда и Дира, которые стояли под его стенами?

Все это хорошо знал и помнил Святослав. Поэтому византийский посол слышал вовсе не тот ответ, на который рассчитывал.

– Патрикий, русичи – не слабые женщины и не боятся угроз. Они также не малые дети и не страшатся призраков. Коли твой император забыл об этом, мы напомним ему, что русичи – храбрые воины, привыкшие всегда побеждать любых недругов. Смотри, ромей…

Святослав вытянул руку, указал послу па проходившую невдалеке от их холма горную дорогу, по которой сплошным потоком двигались русские и болгарские войска. Уши византийца наполнились звуками мерной тяжелой поступи пеших полков, казалось, что от их грозного гула дрожали окружавшие долину горы. По обочинам дороги проносились конные славянские дружины, и желтоватая пыль, подхваченная ветром из-под копыт лошадей, долетала до подножия холма, на котором находилось посольство.

Византиец почти физически ощутил, насколько ничтожными и бессильными являлись его слова и угрозы перед лицом этой несокрушимой славянской мощи, которую уже не раз испытал на себе Новый Рим. Однако посол был верным слугой своего императора и привык честно исполнять долг до конца.

– Великий князь, император Нового Рима не только добр и великодушен, но и грозен. Если ты не покинешь Болгарию по собственной воле, он выступит против тебя со всем своим войском. Тогда горе тебе и болгарам.

И впервые за время разговора посол услышал смех Святослава.

– Патрикий, посоветуй императору, дабы он не утруждал себя. Мы, русичи и болгары, сами явимся к нему в Царьград. А поскольку твой император любит историю, скажи ему, что я, великий киевский князь Святослав, иду на Вы…

По одной из комнат константинопольского Букелеонского дворца медленно расхаживал византийский император Иоанн Цимисхий. Низкорослый, с широкой выпуклой грудью, рыжей бородой и горбатым носом, он всю жизнь посвятил военному делу, вначале был отличным солдатом, затем неплохим командиром, в последнее время отличным полководцем. Кесарем Византии он стал совсем недавно, устранив в результате успешного дворцового заговора своего предшественника, императора Никифора Фоку.

В комнате, помимо него, находился еще один человек: Варда Склир, брат его жены и одновременно известный военачальник византийской армии. Почтительно замерев у входа, всем видом являя смирение и подобострастие, он внимательно следил за вышагивавшим из угла в угол императором. Вот Иоанн приблизился к открытому настежь окну, глянул на голубевшее внизу у стен дворца море.

– Варда, – заговорил он, – ты слышал рассказ послов, вернувшихся от князя Святослава. В связи с этим хочу знать твое мнение и получить совет… совет солдата и близкого родственника, – многозначительно добавил он после короткой паузы. – Ведь ты лучше, чем кто-либо иной, знаешь русов.

– Это так, император. Я не раз сражался вместе с ними и против них. Это воистину страшный враг. Если князь Святослав на самом деле направился к Константинополю… – Склир на мгновение смолк, бросил быстрый взгляд на стоявшего к нему спиной Цимисхия. – Я затрудняюсь дать тебе совет, император, – закончил он.

Цимисхий отошел от окна, остановился против Склира.

– Варда, я говорю с тобой, прежде всего, как солдат с солдатом. Поэтому мне нужна правда, а не утонченная лесть или красивая ложь, которые я только и слышу вокруг себя. Знай, что, кроме тебя, я не доверяю полностью ни одному из своих полководцев. Учти, если Империя ответит на вызов князя Святослава, войска против русов и болгар поведешь ты. Скажи, ты уверен в нашей победе?

Немигающий взгляд Цимисхия в ожидании ответа впился в лицо Склира. Тот отвел глаза в сторону и, глядя куда-то в стену позади собеседника, твердо сказал:

– Нет, император. Именно потому, что хорошо знаю славян, я повторяю еще раз – нет. Русы и болгары скорее умрут до единого, нежели уступят нам победу. Чтобы их уничтожить, необходимо втрое больше войск, чем у князя Святослава. А у Империи попросту нет времени, дабы собрать такую армию, – славяне уже в нескольких переходах от столицы.

По губам Цимисхия расплылась довольная усмешка

– Я благодарен тебе за правду, Варда. Империя на самом деле не может сейчас воевать с князем Святославом. Твой честный ответ лишний раз убедил меня в этом.

Действительно, положение нового императора было не из завидных. Войска до сих пор продолжали любить покойного императора Никифора Фоку больше, чем Цимисхия. Щедрыми подарками военачальникам и раздачей денег солдатам Иоанн смог купить их молчание и послушание, но никак не расположение. В самой Империи уже третий год свирепствовал голод, в результате чего среди подданных наблюдались смуты и волнения. Пользуясь этим, родственники и друзья бывшего императора Никифора Фоки подняли восстание в Каппадокии. Сарацины, чувствуя внутреннюю ослабленность Империи, подступили к самой Антиохии и грозили отнять у Византии ее восточные области. Поэтому угроза, исходившая от появившихся на подступах к столице войск киевского князя, была для Империи смертельной.

Зажав бороду в кулак, Цимисхий снова отошел к окну, некоторое время молча наблюдал за искрившимся под лучами солнца морем.

– Варда, – глухо начал он, – если Империи не по силам сражаться с князем Святославом и болгарами, ей остается одно – просить мира. Она должна получить его любой ценой, поэтому я пообещал выполнить все условия киевского князя. Я заплачу Руси выкуп, дам на всех живых и погибших воинов-русов дань, даже провозглашу полную независимость всей Болгарии. Я пойду на все, но отведу языческий меч от града святого Константина.

Он смолк, и в комнате повисло гнетущее молчание. Лишь было слышно, как глухо и размеренно бились о подножие стен дворца набегавшие на камень волны.

– Но горе князю Святославу, – продолжил через некоторое время Цимисхий. – Варвар надеется лишь на собственный меч, а Империя воюет не только оружием. Я завтра же отправлю в Болгарию своих верных людей, которые станут следить за каждым шагом русов и вредить им, где только смогут. Заодно я пошлю тайных послов к болгарскому царю Борису и его кметам, пообещаю им все, чего лишь пожелают, только бы они отошли от киевского князя и примкнули ко мне. Я соберу войско, которого еще не видела Империя, направлю в Дунай весь наш флот.

Оставив место у окна, Цимисхий вернулся к Склиру. Император был заметно возбужден. Его щеки побагровели, голос гремел на всю комнату, заглушая даже звуки шевелившегося за окном моря.

– Когда ты, Барда, железной рукой наведешь должный порядок в самой Империи, я лично поведу войска против князя Святослава. Тогда не со слов моих послов, а на собственной шкуре русы узнают, что Новый Рим не прощает унижений, почувствуют, как сурова его месть и тяжела карающая десница…

Отвыкшую за последнее время от тяжести доспехов спину ломило, от нагревшегося на солнце металла тело покрылось едким потом. Поднятая копытами лошадей пыль висела в воздухе непроницаемым облаком, прилипая к влажной коже и вызывая нестерпимый зуд. Пыль скрипела на зубах, лезла в глаза, покрывала толстым рыхлым слоем сафьяновые сапоги, не позволяя видеть их красный цвет, признак императорской власти.

Однако, несмотря на все неудобства, Цимисхий уже который день не оставлял седла, следуя впереди рядов закованных в броню «бессмертных» – его личной гвардии. Едва став императором, Иоанн отобрал из византийского войска несколько тысяч молодых отважных солдат и младших командиров, в чьей преданности себе не сомневался. Они были облачены в блестящую броню, посажены на лучших скакунов и, получив название «бессмертные», стали опорой Цимисхия в армии. Сам прожженный политикан, пришедший к власти путем заговора, Иоанн прекрасно знал, где может назревать самая реальная угроза его правлению, и стремился пресечь ее в зародыше.

Сейчас, остановив коня, император пристально всматривался в видневшиеся среди гор дефиле.

Это были Железные ворота, или Клиссуры, как называли их византийцы, естественный проход в Балканских горах, открывавший дорогу в Болгарию. К ним только что подошли императорские войска, выступившие в марте против князя Святослава и союзных с ним болгар. Вдоволь насмотревшись на горы и мрачные ущелья между ними, Цимисхий повернулся к пышной свите придворных и полководцев, застывших в шаге за его спиной. Чуть в стороне от них виднелись два конных болгарина: богато одетый боярин и священник в скромном повседневном одеянии. Это были болгарский вельможа Самуил, переметнувшийся на сторону Византии, и его личный пастырь. Они встретили Иоанна сегодня утром, при подходе имперских войск к Клиссурам.

– Болгарин, ты пытаешься уверить меня, что воины киевского князя не охраняют ущелья? – спросил Цимисхий, пытливо глядя на боярина Самуила.

– Да, император. Русы верят в заключенный с Византией мир, поэтому, согласно договору с ней, не оставили в проходах ни одного своего дружинника. Твоей армии здесь ничего не грозит, император.

Губы Цимисхия дрогнули в иронической усмешке.

– Киевский князь – опытный полководец, он отлично понимает, что Клиссуры – это ворота в Болгарию. Раз так, в ущельях не может не быть русов. Крепкий замок на Клиссурах стоит намного дороже любого договора, – уверенно заявил Иоанн.

– Русов в Железных воротах нет, – твердо проговорил боярин. – Сильный и честный не способен на вероломство, поэтому русы всегда держат данное ими слово. Поверив и твоему, они ничем не нарушают заключенный с Империей договор.

В направлении дефиле появилось облачко пыли, стало стремительно приближаться к разговаривавшим. Вот уже можно рассмотреть группу всадников в византийских доспехах, услышать стук копыт их лошадей. Подскакавшая кавалькада остановилась в нескольких десятках шагов от Цимисхия, двое прибывших сдержали скакунов напротив него. Это были молодой центурион из отряда «бессмертных» и бородатый болгарский воин в кольчуге и шлеме, однако без оружия.

– Говори… – нетерпеливо бросил Иоанн византийцу.

– Император, мои легионеры-разведчики прочесали Клиссуры насквозь и не обнаружили ни единого варвара… кроме этого, – с пренебрежением указал центурион кивком головы на бородатого болгарина без оружия. – Но он заявил, что является давним другом Империи и имеет срочное и важное дело к боярину Самуилу. По твоему приказу, император, я оставил центурию для охраны входа в Клиссуры. Считай, что дорога в Миссию в твоих руках, – напыщенно закончил он.

– Благодарю, мой храбрый юноша, – сказал Иоанн. – Однако уверен ли ты, что в ущельях нет засады? Может, ловушка устроена столь искусно, что твои солдаты попросту ее не обнаружили?

Лицо центуриона вспыхнуло от обиды.

– Император, Клиссуры пусты! – с горячностью воскликнул он. – Я готов ответить за эти слова собственной головой! Прикажи первым вступить в Клиссуры впереди наших войск!

– Верю тебе, мой юный храбрец, – успокоил центуриона Иоанн. – Не волнуйся понапрасну, лучше отдохни. Ты вполне заслужил это.

С просветлевшим лицом центурион ускакал к легионерам-разведчикам. Боярин Самуил с довольной улыбкой посмотрел на Цимисхия.

– Теперь веришь мне, император?

Не ответив, Иоанн опустил голову на грудь, задумчиво погладил бороду. Когда он вновь глянул на Самуила, какое-либо сомнение в его глазах отсутствовало полностью, голос прозвучал отрывисто и повелительно.

– Болгарин, ты мне больше не нужен, – произнес он. – Подожди меня вместе с ними, – кивнул Иоанн на продолжавшего стоять невдалеке от него центуриона с легионерами-разведчиками.

Цимисхий проводил глазами боярина и последовавшего за ним священника. Рывком поводьев поднял коня на дыбы, развернул мордой к толпе сопровождавших его вельмож и военачальников. Гордо выпрямившись в седле, Иоанн принял величественный вид.

– Клиссуры свободны, – громко, провозгласил он. – Ближайший к нам отряд русов находится в Преславе. Их не больше пяти таксиархий, они еще ничего о нас не знают. Поэтому я решил не ждать нападения врага, а самому, с Божьей помощью, атаковать его. Что скажете на это, мои полководцы?

Ответом Цимисхию было молчание. Однако оно было столь многозначительным и красноречивым, что сказало ему больше, нежели любые прозвучавшие бы в данной обстановке слова несогласия. Люди, к которым он сейчас обращался, очень хорошо знали, что такое Клиссуры. Некоторые из них уже не первый раз стояли перед этими ущельями или даже когда-то вступали через них в Болгарию. Сколько византийских легионов входило в эти каменные теснины, чтобы навсегда остаться в них! Входили десятки тысяч воинов, а назад не возвращался ни один!

Лицо Иоанна покрылось румянцем, ноздри хищно раздулись, во взгляде появилась холодная решимость. Он знал, как важно в подобные минуты сдержаться, взять в себя в руки, не умножить вспышкой гнева числа своих и без того многочисленных врагов и завистников. Однако как трудно сделать ему это именно сейчас, так привыкшему за последнее время к беспрекословному подчинению, не терпевшему ныне никаких, даже малейших возражений!

Тяжелым взглядом Цимисхий обвел всех стоявших перед ним сановников, остановил взгляд на одном из них.

– Повторяю: я задумал первым напасть на русов, – медленно, чеканя каждое слово, сказал он. – Для этого следует немедленно вступить в Клиссуры. Что скажешь на это, магистр Петр?

– Император, мне известны эти проклятые ущелья, – не глядя на Иоанна, ответил полководец. – В Клиссурах нет камня, не политого византийской кровью, в них тесно от костей наших погибших товарищей. Неужели их печальная участь ничему тебя не научила?

– Слушаю тебя, Иоанн Куркуас, – перевел взгляд Цимисхий на другого военачальника, сравнимого размерами своего живота с бурдюком, наполненным до краев вином.

– Магистр Петр прав, император, – пробасил тот осипшим голосом. – Последний раз я стоял перед Клиссурами два года назад с покойным императором Никифором Фокой. Тогда даже он, покоривший множество стран и народов, не вступил в них, а вернулся назад, в Империю. Причем тогда против нас были только болгары, а сейчас с ними русы князя Святослава. Я же видел русов в бою и потому заявляю, что Клиссуры – это смерть.

Говоря откровенно, Цимисхий иного и не ожидал. Он имел дело с теми, кто начинал свою воинскую службу вместе с ним много лет назад и хорошо помнил его вначале обычным центурионом, затем легатом, комесом, стратигом. Каждый из здесь присутствовавших считал себя ничуть не хуже нового императора, а поэтому вполне достойным занять его место на троне. Неудивительно, что при любом мало-мальски удобном случае никто из них не мог отказать себе в удовольствии пойти Цимисхию наперекор или хотя бы в чем-то его унизить. Ничего, он быстро поставит всех их на место.

– Что ж, мои верные полководцы, я выслушал вас, – насмешливо прозвучал голос Цимисхия. – Признаюсь, мне после этого стало стыдно находиться рядом с вами. Барда Склир, сколько воинов могут сейчас же двинуться за своим императором?

– Двадцать восемь таксиархий: пятнадцать пехоты и тринадцать конницы, – громко и отчетливо ответил Барда. – Остальные легионеры и обоз выступят через несколько часов.

– Передай им: пусть следуют за «бессмертными», которых в Клиссуры я поведу лично. А вас, мои храбрейшие полководцы, прошу вспомнить, что вы тоже потомки великих римлян. Возможно, это сделает вас чуточку смелее и у вас появится решимость отправиться за своим императором и солдатами.

Не удостоив свиту напоследок даже взглядом, Цимисхий пришпорил коня и направил его ко входу в ущелье. Плотными рядами, прикрывшись щитами и изготовив к бою копья, медленно потрусили за ним закованные в блестящие доспехи «бессмертные»…

Боярин Самуил со священником, покинув Цимисхия, подъехал к болгарскому воину, прибывшему из Железных ворот вместе с центурионом-разведчиком. Все трое отделились от византийцев, образовав отдельную группу:

– Воевода, ты должен был встречать меня с дружиной. Где она? – первым спросил Самуил.

– У нас больше нет дружины, боярин, – прохрипел воевода, отводя глаза в сторону. – Когда воины узнали, зачем мы ведем их к Клиссурам, больше половины разошлись по домам, остальные с сотником Стояном ускакали к русам в Преславу. Наши вчерашние дружинники стали нашими сегодняшними врагами.

– И ты не помешал им свершить измену? – нахмурился Самуил.

– Как? – удивился воевода. – Я остался совершенно один и не мог рассчитывать ни на чью помощь. Вставшие на сторону русов дружинники и без того едва не зарубили меня.

– Довольно о случившемся. Лучше скажи, что с сотником Иоанном. Неужели и с ним нас подстерегла неудача?

– Он жив и уже сегодня должен быть у русов. Немного времени и присущей Иоанну изворотливости, и он станет в лагере князя Святослава нашими надежными глазами и ушами.

– Дай Бог, воевода, – перекрестился Самуил. – Мы утратили всю дружину, Иоанну одному надлежит заменить ее. Иначе, изменив князю Святославу и придя с пустыми руками к ромейскому императору, мы рискуем остаться без его милостей.

Лившийся через окно в горницу поток солнечных лучей освещал поджарую фигуру русского воеводы Сфенкела, командира гарнизона крепости Преславы. Лицо русича было сурово, концы длинных седых усов опущены, глаза недоверчиво смотрели на стоявшего против него болгарского сотника. Тот намного моложе Сфенкела, высок, строен, на его смуглом лице застыла обида.

– Воевода, я знаю, что у Руси мир с Империей. Он был еще вчера, а сегодня ромейские легионы уже в Клиссурах и движутся на Преславу. На тебя и твоих русичей, воевода Сфенкел.

Какое-то время, задумавшись, русич молчал. Многоопытен и умудрен жизнью был старый воин, нисколько не страшила его и весть, принесенная болгарским сотником. Однако как не хотелось лишний раз убеждаться в людском вероломстве и подлости, пусть даже проявленными врагом.

– Ведомо ли тебе число ромеев? – поинтересовался Сфенкел.

– Нет, воевода. Но знаю, что император выступил в поход со всем своим войском. И что мой бывший боярин Самуил, предав Болгарию, ведет сейчас византийцев через Железные ворота.

На лице русича появилось горестное выражение.

– Не верили в долговечность мира с Империей ни я, ни великий князь. Потому и оставил он меня в Преславе. Что ж, я и моя дружина готовы исполнить свой долг до конца. Ромейский император и его воинство надолго запомнят сей град и моих русичей.

Сотник не мог скрыть удивления.

– Воевода, неужто ты собираешься защищать Преславу? С одной своей дружиной против всей ромейской армии?

– Да, сотник, я свершу это. Каждый час, каждый день, которые вырву здесь у Империи, позволят князю Святославу иметь время, дабы собрать воедино все наши покуда разрозненные силы. Вместо русичей, что лягут со мной в Преславе, под его знамя встанут наши полки из Фракии и Македонии, из всех дунайских крепостей. К нему придут тысячи таких болгар, как ты. Пусть будет счастлив твой путь к великому князю, сотник Стоян.

– Воевода, я прибыл к тебе не прятаться от ромеев, а сражаться с ними. Мой меч уже сверкал вместе с русскими в предыдущих битвах против Империи, я не страшусь снова обнажить его.

– Верю тебе, сотник, однако пойми другое. Битва, что отгремит под стенами Преславы, будет первой в начавшейся войне и последней для тех, кто займет место под моим стягом. Ни один русич не уйдет отсюда живым, мы все станем биться, не щадя живота своего. Мы сами избрали сию долю, и наши боги благословили нас. Но ты, болгарский сотник и христианин, не давал священной роты Перуну сложить здесь голову или победить. Твоя жизнь и смерть в собственных руках, ты можешь распоряжаться ими сам.

– Воевода, я тоже славянин, твои враги – мои враги. Как и воины-русичи, я не боюсь смерти, – гордо произнес Стоян.

– Взгляни па меня, на моих русичей. Завтра мы скрестим мечи с намного большим числом врагов. Мы ходим, говорим, смеемся, но пас уже нет в живых. В скором времени мы погибнем, а наш с тобой недруг двинется дальше. Главный бой с ним грянет позже, на Дунае, под стягом великого князя. Поэтому твой меч нужен не здесь, среди уже мертвых, а там, в рядах живых. С тобой сейчас двести копий, приведи к князю Святославу пятьсот. Пусть в грядущих битвах они заменят те, что навсегда падут сломленными в Преславе! Тогда мы не умрем, а останемся с вами, сражающимися и побеждающими! Однако для этого ты должен обязательно жить.

– Воевода, русичи и болгары – братья. А брат не оставляет брата в беде.

– Разве не случается, что один брат умирает, дабы жил другой и затем отомстил за мертвого? – прищурился Сфенкел.

Глаза воеводы и сотника встретились, и во взгляде Стояна уже не читалось появившейся у него в последние минуты разговора отчужденности, Сфенкел понял, что его слова достигли поставленной им цели.

– Сотник, мы погибнем здесь не только за Русь, но и за Болгарию, – продолжил он. – Знай это сам и передай другим болгарам.

Стоян с такой силой стиснул рукоять меча, что побелели кончики пальцев.

– Воевода, до сегодняшнего дня я сражался с ромеями лишь за Болгарию. Теперь стану мстить им и за тебя, русич Сфенкел…

А через несколько часов перед воеводой Сфенкелом стоял еще один болгарский воин. Его загорелое лицо было красиво, глаза смело смотрели на русича. Грудь прибывшего после длительной быстрой скачки еще шумно вздымалась, дыхание было прерывистым.

– Я – десятский Ангел из дружины боярина Самуила, изменившего Болгарии. Мне уже сказали, что сотник Стоян был здесь и совсем недавно ускакал к Дунаю. Однако прежде чем догнать его, я решил предупредить тебя, воевода.

– Предупредить? О чем? – насторожился Сфенкел.

– Тебе уже известно, что ромеи беспрепятственно минули Железные ворота и движутся на Преславу. По дороге сюда я видел, как многие болгары поспешают к тебе в крепость, а в ней узнал, что ты принимаешь их в свою дружину. Знай, не все они идут к тебе с чистым сердцем и добрыми намерениями. Среди тех, кого ты принял под свою руку, есть не только друзья Руси, но и ее враги. Когда ромеи осадят Преславу и начнут ее штурм, изменники, сговорившись с ними об удобном времени и месте, ударят твоим воинам в спину. Страшись их, русский воевода.

Сфенкел с нескрываемым любопытством окинул десятского с головы до ног.

– Откуда знаешь это?

– Моя родная сестра – любимая служанка жены боярина Самуила. Два дня назад у него в замке был пир с самыми близкими друзьями, тоже знатными вельможами и прославленными воеводами. Некоторые из них во хмелю говорили, что по сговору с императором Цимисхием явятся к тебе и великому князю Святославу как друзья Руси, а в нужную для ромеев минуту изменят вам и выступят против Руси и Болгарии.

Сфенкел нахмурился, его взгляд стал строже.

– Назови этих людей.

– Они мне неизвестны. Сестра может признать их в обличье, но откуда ей, простой деревенской девушке, знать имена сановных болгарских мужей? Большинство присутствовавших на том пиру она видела впервые и мельком, да и разговоры слышала обрывками.

– Ты прав, десятский, не все болгары друзья Руси, – согласился с Ангелом воевода. Затем, глядя собеседнику в глаза, медленно продолжил: – Страшен враг, прикидывающийся другом и таящий за пазухой нож, однако намного опасней тот, кто хочет поссорить тебя с единокровным братом.

Лицо десятского, мгновенно понявшего смысл произнесенных воеводой слов, побледнело.

– Я предупредил только о боярах-изменниках, а не о всех болгарах.

– Запомню твое предостережение. Теперь поговорим о другом. Скажи, отчего я должен верить о замышляемой против меня измене тебе, встреченному впервые, причем без доказательств истинности твоих слов? Однако, совершенно не зная тебя, я также не вправе подозревать тебя и в злом умысле. Посему я поступлю так. Завтра ромеи будут под Преславой и начнут ее осаду. Поступки вставших под мое знамя болгар, их верность или измена Болгарии и ее союзнице Руси решат твою участь. А покуда, десятский, ты станешь моим пленником.

Воевода глянул на стоявшего у окна высокого, подтянутого русского сотника, державшего руку на крыже меча.

– Всеслав, отбери у десятского оружие, и вели посадить под замок.

Светало. На фоне розовевшего неба чернели башни Преславы. Невдалеке от ее стен раскинулся византийский лагерь. Несмотря на ранний час, он весь был в движении. Доносились приглушенные расстоянием звуки труб и литавр, гром барабанов. Подняв знамена, двигались на крепость изготовившиеся к штурму легионы.

Вдоль городских стен, прикрывая главные ворота Преславы, против надвигавшихся таксиархий Цимисхия стояли ряды славян. Плечом к плечу, щит к щиту. До самых глаз надвинуты на головы шлемы, над сплошной стеной червленых щитов неподвижно застыла щетина острых копий. Подле ворот виднелась небольшая группа конных русичей и болгар во главе с воеводой Сфенкелом…

Прищурив глаза, зажав в кулак бороду, не сводил взгляда со славянских шеренг Цимисхий. Рядом с ним почтительно замерли боярин Самуил с неразлучным спутником-священником.

– Врагов намного больше, нежели ты говорил, – обратился к боярину Иоанн. – Их никак не меньше восьми-девяти таксиархий.

– Исчисляя врагов в Преславе, я имел в виду только русов. А под стенами стоят и болгары.

Цимисхий презрительно скривил губы.

– Твои соплеменники меня нисколько не волнуют. Я давно знаком с ними. Зато каковы в бою русы, сейчас увижу впервые…

Молча, без единого движения застыли славянские ряды. Не дрогнет в них ни один щит, не звякнет оружие, не шелохнется густой частокол копий. Все ближе к ним ровные шеренги таксиархий, уже отчетливо видны лица легионеров. Их передние ряды замедлили шаг и, дабы свободнее пользоваться оружием, раздвинулись в стороны.

Тотчас по команде Сфенкела острия славянских копий, смотревших прежде в небо, вздрогнули и наклонились вперед, нацеливаясь в грудь наступавшим легионерам. На стенах города появились ряды русских и болгарских лучников с уже натянутыми тетивами, туча стрел понеслась навстречу византийцам. Напрасно прикрывались щитами легионеры и пятились их поредевшие шеренги – славянские лучники поражали врагов без промаха и на выбор.

Уцелевшие византийцы остановились, принялись топтаться на месте. Не наступая, они лишь защищались от стрел. А со стороны римского лагеря, сверкая сталью, оглашая окрестности звуками военной музыки, приближались к месту боя новые таксиархии…

Мертвые сраму не имут

Мертвые сраму не имут
Как следует из летописи («Преподобного Нестора Российский летописец», СПб. 1863), с такими словами обратился к своим воинам выдающийся древнерусский полководец, князь Киевский (с 955 по 972) Святослав I Игоревич перед сражением с византийцами (970) под городом Доростол (сейчас болгарский город Силистрия): Да не посрамим земли Русския, но ляжем костьми ту: мертвый бо срама не имут.
И Святослав одержал победу, хотя армия Византии под командованием императора Цимисхия превосходила войско Святослава в два с половиной раза.
Византийский историк Лев Диакон, называя русичей «скифами», а византийцев, по традиции, «римлянами», так писал об этом сражении: «Итак, в шестой день недели, 22 июля, при заходе солнца скифы вышли из города, построились в твердую фалангу и, простерши копья свои, решились идти на подвиг... Скифы сильно напали на римлян; кололи их копьями, поражали коней стрелами и всадников сбивали на землю... Конь Анемаса (византийский полководец. - Сост.) частыми ударами копий был сражен на землю; тогда, окруженный фалангою скифов, упал сей муж, превосходивший всех своих сверстников воинскими подвигами.
И так скифы, ободренные его падением, с громким и диким криком бросились на римлян. Устрашенные необыкновенным их натиском, римляне начали отступать».
Смысл выражения: даже в случае проигранной битвы потомкам не в чем упрекнуть погибших, ибо они сделали все, что могли - достойно сражались и погибли с оружием в руках

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .

Смотреть что такое "Мертвые сраму не имут" в других словарях:

Нареч, кол во синонимов: 2 мёртвые сраму не имут (1) погибшие в бою не ответственны за поражение … Словарь синонимов

Нареч, кол во синонимов: 1 мертвые сраму не имут (2) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

- (3 л. мн. ч. от старого глагола яти взять). ◊ мертвые сраму не имут высок. устар. позор не должен коснуться мертвых; о мертвых не следует говорить плохо. Хорошо вам. Мертвые сраму не имут. Злобу к умершим убийцам туши. Очистительнейшей влагой… … Малый академический словарь

- (р. 1923), русский писатель. В повестях «Южнее главного удара» (1957), «Пядь земли» (1959), «Мёртвые сраму не имут» (1961), романы «Июль 41 года» (1965), «Навеки девятнадцатилетние» (1979; Государственная премия СССР, 1982) правдивое… … Энциклопедический словарь

См. Мертвые сраму не имут. Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. М.: «Локид Пресс». Вадим Серов. 2003. Не посрамим земли русской … Словарь крылатых слов и выражений

срам - (в просторечии страм), род. срама и сраму. В устойчивом словосочетании только сраму (мертвые сраму не имут) … Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке

Григорий Яковлевич (родился в 1923), русский писатель. В повестях Пядь земли (1959), Мертвые сраму не имут (1961), романе Июль 41 года (1965) изображение ужасов войны и судеб ее рядовых участников (так называемая окопная правда). Нравственные… … Современная энциклопедия

- (р. 1923) русский писатель. В повестях Пядь земли (1959), Мертвые сраму не имут (1961), романе Июль 41 года (1965) правдивое изображение ужасов войны и судеб ее рядовых участников (т. н. окопная правда). Нравственно этическая проблематика в… … Большой Энциклопедический словарь

- (Фридман). Прозаик; родился 11 сентября 1923 г.; участник Великой Отечественной войны; окончил Литературный институт им. А. М. Горького; вел семинар прозаиков в Литературном институте; 1986 1993 главный редактор журнала "Знамя"; автор… … Большая биографическая энциклопедия

Аю, аешь; несов., перех. (сов. оберечь). Стараться уберечь, защитить кого, что л. от чего л. опасного, нежелательного, вредного. Оберегать детей от простуды. □ [Карандышев:] Я всегда должен быть при вас, чтобы оберегать вас. А. Островский,… … Малый академический словарь

Книги

Мертвые сраму не имут... , Андрей Серба. Впервые в одной книге собраны произведения А. И. Сербы, посвящённые бурным событиям истории вечно воевавшей Руси. Мужественные, воинственные князья, мудрые красавицы, интриги, динамичный…

Сандармох давно стал для одних людей - местом поклонения и поминовения своих безвинно убиенных родственников, коих там покоится, теперь уже с миром, более 6000 душ, а для других - болезненным историческим бельмом на глазу, порочащим политическую репутацию Советского Союза (и Российской Федерации, как правопреемницы «совка»), метастазами, ставящими под сомнение все моральные устои и ценности «красной эпохи»: ленинизма, сталинизма и всех последующих «измов», вплоть до 1991 года.

А в последний год Сандармох стал еще и местом политического торга. В урочище снаряжена экспедиция Военно-исторического общества, в задачу которой входит обнаружение (если вы стоите, то лучше сядьте)… останков советских военнопленных, расстрелянных финнами в период Войны-продолжения 1941-1944 г.г.

Бельмо на глазу империи

«Ну, а что… А вдруг?» - скажет российский обыватель, уже привыкший к тому, что в последнее десятилетие с ног на голову в России ставится все историческое наследие - от Батыя, до Второй Чеченской, то тут, то там возникают все новые и новые «исторические скрепы», поднимаются амфоры со дна моря и перекраиваются границы континентов. Того и гляди выяснится, что еще до викингов и до Колумба Америку открыли древние русы, которые и основали великую цивилизацию майя, а уж потом ее проклятые испанские «гейропейцы» совратили и уничтожили.

Так что Сандармох в канве последних исторических «открытий» - всего лишь реперная точка. Да, она очень болезненная, так как расположена не где-то там, за Уралом, не затеряна в далекой сибирской тайге или на Колымских сопках, а лежит прямо тут - вблизи от границ сверкающей и цивилизованной Европы, так ревностно отстаивающей права человека и так подозрительно относящейся что к сталинизму, что к путинизму.

И вот это власть российскую сильно бесит. Бесят ежегодные приезды паломников из разных стран - от Польши до США. Бесят постоянные просьбы (не требования) историков открыть, наконец, все секретные архивы СССР, чтобы до конца разобраться в истории страны. Бесят статьи и дискуссии на тему политических репрессий, бесит все, что так или иначе бросает тень на нового «вождя народов», воспитанного как раз на тех самых «ценностях» расстрельной конторы, результаты деятельности которой закопаны в Сандармохе.

У разбитого корыта

Если вы полагаете, что они искренне верят в непорочность социализма и Советского Союза, в непогрешимость «великого» Сталина, то вы глубоко ошибаетесь. Не верят, ибо лучше нас знают, что руки советского режима не по локоть в крови (как мы с вами считаем), а по самые ноздри. Если вы считаете, что они искренне верят в предание о расстрелянных советских военнопленных, то вы тоже глубоко ошибаетесь. Ибо для них в Сандармохе давно все известны и все сочтены: в отличие от нас с вами у них есть совершенно беспрепятственный доступ к архивам и «тайным знаниям» ВЧК-НКВД-КГБ.

И как раз эти «тайные знания» невероятно их пугают. Потому что в случае утечки и обнародования оных возникнет такой вселенский и всенародный когнитивный диссонанс, который приведет в движение всю седьмую часть суши. Но самое страшное - он обрушит всю систему сегодняшних новых скреп и новых исторических перспектив империи, обесценит всю пропагандистскую работу последнего десятилетия и приведет многомиллионный народ к тому, к чему он так или иначе придет позднее - к разбитому корыту. В нашем случае - к свинячему корыту, из которого российский народ уже более века кормят историческими помоями и отбросами человеческой цивилизации.

В истории с организацией экспедиции военных, извиняюсь за выражение, историков, ошеломляет не столько то, что они пытаются отыскать в братской могиле жертв сталинских репрессий останки расстрелянных финнами красноармейцев, сколько то, что поводом для нее стали… показания бывших узников финских концлагерей.

Протокольчик допроса имеется!

Первый вопрос - почему показания? Да потому, что пленные красноармейцы из финских лагерей эшелонами следовали прямиком в советский ГУЛАГ, где заботливые смершевцы заготовили для каждого «предателя» минимум «пятеру», а, как правило - «двенашку» или «пятнашку». А теперь показания «предателей» (о том, во что были одеты военнопленные) становятся поводом для экспедиции.

Фото: Алексей Владимиров

Кстати, если заметили, у нас вся история в течение ста последних лет написана исключительно на показаниях. Одних против других. И всегда можно одни показания опровергнуть другими показаниями. Потому что страна такая: на любой исторический момент протокольчик допроса имеется! Вся история наша - это, по сути, одна большая тюремная история. От первых ленинских концлагерей, до ГУЛАГА, а потом от штрафбатов, через тот же ГУЛАГ - к психушкам брежневской эпохи. Протоколы, допросы, очные ставки… Вся история страны на них и держится.

ИстЕрическая конъюктура

Второй вопрос - почему именно финнов «тянут за уши» к ответственности за Сандармох? Ну, тут все просто: исторический момент такой наступил. Финны вон, в сторону НАТО все больше поглядывают, санкции поддерживают, и вообще… от рук отбились. Забыли, что в состав империи когда-то входили. Все ж Финляндия — это, по сути, лицо, а не задница Европы. Задница Европы чуть восточнее.

Вот, предположим, была бы сейчас другая историческая конъюнктура, в Сандармохе всенепременно откопали бы любые доказательства (читай - показания): от жертв нашествия Чингисхана, до советских парней, расстрелянных афганскими моджахедами. Надо будет - откопают хоть жертв бандеровских «укрофОшистов», казнивших в массовом порядке мальчиков в трусиках. И случись назавтра вражда с Китаем - найдут там и жертв резни на КВЖД. Была бы конъюнктура, а протокольчик допроса к ней всегда отыщется! Тем более, что сегодня конъюнктура историческая все больше напоминает истерическую - все в спешке, нахрапом, с наглостью и дерзостью.

Красное возмездие

Мой дед, Липпонен Василий Максимович, расстрелянный 20 января 1938 года, тоже покоится в Сандармохе. Я не устану повторять это. Потому что это не показания, не протокол допроса, это исторический факт, историческая правда, носителем которой я являюсь. Я - живой носитель истории, и, выражаясь тюремными терминами, ее свидетель. Я не видел своего деда живым и со слов своей бабушки и матери знаю, что его расстреляли красные. И в этом объективная историческая правда. Не архивная, а живая. Не по протоколу допроса, а по семейным рассказам. И в этом - главная опасность для режима. В том, что есть живые носители истории.

Отвлекаясь от темы, расскажу, что дед мой был в 20-х годах «махровым сепаратистом и контрреволюционером», принимал участие в возникновении и становлении Ухтинской республики. После ее разгрома частями Красной Армии бежал с семьей Финляндию, где прожил несколько лет, вплоть до объявления советской властью амнистии. Да, финны его пригрели и приютили, дали хлеб и кров. Но зов предков оказался сильнее, и дед решил вернуться с семьей на родную карельскую землю, в деревню Поньгагубу, где остался большой дом, земля и хозяйство.

Коль вернулся и решил жить при Советах, значит и жизнь ему свою пришлось выстраивать по-новому. Вступил в партию, трудом своим показал недюжинные организаторские способности и дорос в советской сельской номенклатуре до председателя Луусалмского сельского совета, где его и настигло красное возмездие за Ухтинскую республику.

Жизнь после смерти?

Расстреляли, закопали и забыли. Нашли, реабилитировали, увековечили память. Теперь вдруг его кости вытащат из земли, оденут в зеленое английское сукно и объявят деда расстрелянным финнами красноармейцем. Парадоксально, его, воевавшего в рядах Северокарельской республиканской армии против РККА, объявят красноармейцем, а финнов, давших ему с семьей приют в своей стране в 1922 году, объявят расстрельщиками и виновными в его смерти. Его, в протоколе допроса которого написано, что он готовил террористические акты против советской власти, сейчас сделают новомучеником за «наше дело правое - победа будет за нами»?

Памятник на мемориальном кладбище «Сандармох» в Карелии. Фото: Валерий Поташов

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Если бы дед мог знать наперед о приключениях и новообращениях своих костей после смерти, едва ли бы он рискнул вернуться в СССР… Не знаю, как у русских, но у карелов тревожить, а тем более - переоценивать останки предков - дело запредельное. За рамками человеческого. Вне понимания, вне восприятия и вне всякого оправдания. Это где-то далеко за рамками добра и зла.

Впрочем, мертвые сраму не имут. Нынешняя власть может пойти куда дальше и объявить, например, что все многие сотни тысяч солдат Красной Армии, останки которых до сих пор лежат по лесам, полям и обочинам дорог брошенными на местах боев, - это не просто останки, а безоружные советские военнопленные, которых супостат безжалостно расстрелял и разбросал так, чтоб потруднее после войны все это было сыскать и собрать. Почему бы и нет? Глядишь - и новая российская скрепа образуется на месте старого национального позора…

Оккупация и освобождение

Кстати, о финнах, финской армии и пресловутой финской «оккупации». Моего отца обошла печальная участь остаться в финской оккупации. Вместе со своей матерью и двумя братьями ему посчастливилось попасть в 1941 году в архангельскую эвакуацию, где они все разом чуть не подохли в первую же военную зиму от голода. Кое-как выкарабкались только благодаря тому, что карельские пацаны, при наличии водоемов и лесов, смогли добыть еду самостоятельно.

А когда в 1944 году вернулись в освобожденный Вокнаволок, то с удивлением обнаружили, что за время оккупации финны в деревне много чего понастроили. И половина нынешней Калевалы после той войны застроена была добротными финскими домами, которые просто разбирали в одном месте, перевозили и собирали в другом. По сей день в поселке десятки таких домов стоят, верой и правдой служат своим хозяевам.

Так вот и отца моего тогда, и меня теперь все время мучает вопрос и гложут сомнения - когда же все-таки на древней земле моей Виенан Карьяла была оккупация, а когда - освобождение? Потому что если отталкиваться от нынешней трактовки истории - то диссонанс возникает. А если предположить, что оккупация нашего края началась как раз в 1922 году, а потом было освобождение в период с 1941 по 1944 год, за которым вновь последовала долгая оккупация, то диссонанса не возникает. И все встает на свои места, приобретает смысл и неразрывную логическую связь. Но тогда возникает ответственность по статье 280, пункт 2 (в нашем случае) УК РФ за сепаратизм.

И вот в этом самая соль. Потому что даже применение статьи 280, 2, скажем, в отношение меня, будет продолжением смысла и неразрывной логической связи моего предположения в вопросе «оккупация-освобождение». Ибо применять статью 280 УК РФ может только оккупационная власть на оккупированной территории. И только в отношении порабощенного национального меньшинства. Это аксиома. Во всех остальных случаях статья 280 не имеет ни малейшего юридического смысла.

Вот, кстати, любопытная фотография из финского военного архива. На ней - раскулаченные советской властью украинцы, освобожденные финнами в Медвежьегорске, с нетерпением ждут отправки на родину - в занятую немцами Украину. Это декабрь 1941 года. Оставлю искушенному в политике читателю самостоятельно разбираться, кто в жизни этих украинских крестьян был оккупантом, а кто освободителем. И в какую Украину они (с точки зрения приобретенного ими жизненного опыта) возвращаются - оккупированную или освобожденную.

Фото: sa-kuva.fi

Одно в этом кадре безусловно: все эти люди могли тоже лечь костьми в землю Сандармоха, где на тот момент уже лежали сотни их собратьев.

Иди и смотри

Еще немного об открытости и доступности информации. Не так давно мы узнали, что Путин продлил срок секретности огромной части военных архивов до 2040 года. Архивам НКВД-КГБ срок секретности и вовсе продлен до 2044 года. Между тем, на сайте Национального архива Финляндии уже несколько лет подряд выкладываются оцифрованные военные архивы. В открытый доступ. В исчерпывающей форме - ходи, смотри, читай, листай, скачивай. По подразделениям и частям. По ежедневным журналам боевых действий. Масса сведений по месту действия, по дате, по часу, по расходу патронов и гранат, по количеству убитых с обеих сторон, раненных и плененных. С картами и пояснительными записками тех лет. Иди и смотри. Никаких грифов и никаких ограничений. Даже на сведения о расстрелах русских диверсантов и партизан, пойманных на карательных акциях против мирного населения Финляндии.

Отдельным огромным пластом - тысячи и тысячи военных фотографий в открытом доступе. По годам и направлениям, по селам и деревням, по ключевым словам и просто валом. Иди и смотри. На этих фото - вся история войны в Карелии - от первого до последнего дня. Два таких архива я перекопал вдоль и поперек и увидел массу фотографий советских военнопленных. И взятых в плен в бою, и перебежчиков. И действительно, на некоторых военнопленных видны шинели явно английского образца.

Вот целая подборка финских военных фотографий периода 1941-42 годов, относящихся к медвежьегорским пленным красноармейцам. На них запечатлены моменты их жизни и быта: марш в колонне (охраны не видно), работы по ремотну дорог, отдых в бараке и т. д. На одной из фотографий два пленных поддерживают третьего, в дымину пьяного солдата, как гласит подпись. Попал он в таком виде в плен или напился уже в условиях лагеря - утверждать не берусь, но все четыре персонажа не выглядят только что вышедшими из боя. И уж точно из этих фотографий невозможно сделать вывод, что финны бесчеловечно относились к пленным и держали их только для того, чтобы массово расстреливать в Сандармохе.

Эту выборку я сделал из финского военного архива sa-kuva.fi Таких фотографий на сайте много, любой может зайти и посмотреть - чем и как жили пленные советские солдаты. Достаточно ввести ключевое слово в поисковой строке: Karhumäki. Иди и смотри.

Кстати, на этих фото можно видеть достаточно большое количество «неформатного» обмундирования красноармейцев - и шинелей, и кителей, явно европейского образца. Но давайте же раз и навсегда выясним происхождение этих пресловутых шинелей и поставим точку в вопросе появления (пока еще возможного) их в расстрельных ямах Сандармоха.

Вещественные доказательства

Финны на период Войны-продолжения 1941-1944 жили довольно бедно. Имея первоклассную и боеспособную армию, закаленную в боях Зимней войны, финны имели весьма скудное имущественное обеспечение этой армии. Сами финские ветераны смеялись над униформой финского солдата, говоря, что все, что у нас есть одинакового - это кокарда и ремень. Все остальное - это разные версии кителей и брюк, закупленных в разных странах в разное время. А то и захваченных в бою. Достаточно сказать, что у финнов не было собственного стального шлема, они пользовались немецкими касками кайзеровского образца 1918 года (та самая - «рогатая» каска), реже - более поздними моделями, а также в большом количестве итальянскими и чехословацкими касками.

Фото: Сергей Маркелов

Как народ рачительный и хозяйственный, финны не проходили мимо брошенного отступающей Красной Армией военного имущества и обмундирования. И это касалось не только оружия (штатный мосинский винтовочный патрон и финский винтовочный патрон полностью взаимозаменяемы). Все шло в дело. Захоронением погибших в боях красноармейцев занимались их плененные однополчане. Естественно, что пригодную для ношения обувь и шинели они с убитых тоже снимали, ибо мертвым одежда ни к чему, а выжившим она еще как пригодилась.

Так откуда же возникли эти английские шинели? Можно, конечно, предположить, что эти шинели были поставлены Великобританией в период Зимней войны в качестве военной помощи Финляндии в войне против СССР. Но та война была больно уж скоротечной - всего-то полгода. А военные поставки - это дело не одного месяца. Много ли английских шинелей могло попасть в Финляндию в 1939-40 году? А главное - была ли в них у финнов нужда?

Едва ли! В 1939 финны просили пулеметы, танки и самолеты, а не шинели и портянки. Британское правительство поставило финнам 75 самолётов. Среди них были 24 бомбардировщика Bristol Blenheim (один из них разбился при перегоне в Финляндию, ещё один был повреждён), 30 истребителей Gloster Gladiator, 11 истребителей Hawker Hurricane I и 11 разведывательных самолётов Westland Lysander. Также были переправлены ещё 10 истребителей американского производства Brewster F2A Buffalo. Из иной военной помощи преобладала поставка пехотного оружия: 124 единицы автоматического стрелкового оружия и 70 противотанковых ружей Бойса обр. 1937 года. Также британцы переправили 114 полевых орудий, 200 противотанковых орудий, 185 тыс. артиллерийских снарядов, 17 700 авиабомб и 10 тыс. противотанковых мин.

Как видим - ни шинелей, ни касок, ни котелков. Да и остального не густо. Ибо Великобритания на тот момент, если кто забыл, объявила войну Германии и вполне себе реально представляла, с какой мощью ей придется сражаться. А потому сами к войне готовились и делиться с финнами военным имуществом желанием особым не горели.

На чем летали и во что одеты

А теперь, вернемся в 1941 и переправимся на другую сторону - через линию Карельского фронта. Как известно, поставки по ленд-лизу в СССР начались с октября 1941 года. Великобритания поставляла военную помощь СССР арктическими конвоями; позднее, в декабре того же года к ленд-лизу подключились и Соединенные Штаты Америки.

Естественно, что Карельский Фронт стал первым целевым получателем военной помощи Великобритании. Это факт. Например, знаменитый летчик-истребитель Борис Сафонов, воевавший в Заполярье, только в первые месяцы войны летал на И-16, затем он пересел на американский «Киттихок», которые вместе с английскими «Харрикейнами» и американскими «Аэрокобрами» составляли основу боевой мощи советской истребительной авиации. Из четырех известных мне сбитых советских самолетов в годы войны на Ухтинском направлении - два «Харрикейна», один - «Аэрокобра» и еще один советский бомбер СБ, сбитый, однако, в ходе Зимней войны.

Так что к 5 декабря 1941 года, когда под натиском финнов пал Медвежьегорск, Красная Армия, сражающаяся на Карельском фронте уже вполне ощутила на себе военную помощь Великобритании. В том числе, в поставки входили и искомые английские шинели, которые к зиме 1941 года, были, ох, как нужны РККА! Так что одеты в них были не только пленные красноармейцы, но и вполне себе участвующие в обороне города бойцы.

Знакомой тропой и по старой памяти

Один знакомый, давно уже умерший, ветеран-пограничник, рассказывая о начале войны на Ухтинском направлении, говорил, сокрушаясь о неготовности отразить удар противника, что первой жертвой войны в приграничьи стал… наш воин, который доложил 1 июля командованию о том, что финская армия пересекает границу. Командир или политрук заставы расстреляли солдата за паникерство.

Так вот если на окраине Сандармоха действительно лежат солдаты в английских шинелях с характерными отверстиями в затылках, возьмусь предположить, что это все те же «дезертиры» и «паникеры», которых чекисты и смершевцы в ходе всей войны активно постреливали, а в 1941-42 и вовсе старались, засучив рукава. Наверное, немало таковых они отыскали и в декабре 1941, перед сдачей финнам Медвежьегорска. Повезли по старой памяти на то же место, где они отрабатывали свой кровавый хлеб перед войной и хлопнули на КРАЮ братского захоронения. На краю, потому что ОНИ и только ОНИ знали, где начинается и где заканчивается Сандармох. И где нужно рыть новую расстрельную яму, чтобы не попасть на старую. По холодам и спешке отступления расстрелянным не предоставили глубокой могилы, но компенсировали издержки, оставив им добротные английские шинели, полученные по ленд-лизу.

Если советских чекистов и смершевцев действительно так тянуло на место совершения преступлений, думаю, свозили они туда все тех же «трусов» и «дезертиров» и в 1944 году, чтобы окропить землю Сандармоха свежей кровью «врагов народа». А может и позднее пользовались протоптанной еще в 1937 дорожкой, ведь до холодного лета 1953 года еще немало крови они пролили, немало народа «в расход» отправили. Раскрученный однажды кровавый маховик останавливался медленно и неохотно. Утверждать что-либо мы сможем точно только тогда, когда будут открыты архивы расстрельной конторы.

Ищите - и обрящете

Так что вот вам, господа, «чистильщики истории», еще одна версия - дарю, берите на вооружение, не стесняйтесь. Только боюсь, она вам всю малину испортит и очередную, едва возникшую из земли Сандармоха духовную скрепу зароет, на фиг, далеко и надолго. Потому что в этой версии все та же кровь на руках все тех же палачей.

Фото: Сергей Маркелов

А у вас-то другой приказ: отмыть руки сталинских палачей и придумать новых. Понимаю. Работайте. И обрящете. Прокляты будете вместе с теми, кто наших дедов там мордовал и расстреливал. А ежели веруете в жизнь вечную - сочтите сами те круги, которые пред вами предстанут после вашей смерти.

В конце концов, «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку - каждый выбирает для себя».

А Юрию Дмитриеву, оклеветанному нашими «правоохренителями», возможно, как раз под эти события, желаю терпения и веры. Если иссякнет вера в высшие силы, пусть останется вера в порядочных людей, которых в Карелии и в России еще немало. Мы не можем изменить ход истории, да и не хотим в нее вмешиваться, хотя бы по той причине, что и для Юрия, и для нас история - это не продажная девка, которую можно подкладывать под каждую новую власть и силу. Но мы можем помнить, знать и передавать ход истории из поколения в поколение. И тогда правда Сандармоха останется той правдой, что однажды предстала перед нами во всей своей ужасающей наготе. И никаким чистильщикам и копателям от придворной истории у нас этой правды уже никогда не отнять.

СССР. Пистолеты системы Маузер С96 использовались РККА в ходе Гражданской войны, основную часть составляли пистолеты Маузер 7,63х25 обр. 1912 года. После окончания Гражданской войны в Веймарской республике для РККА были заказаны ещё около 30 тысяч пистолетов Маузер «Боло» под патрон того же калибра, которые оставались на вооружении командного состава РККА по меньшей мере до конца 1939 года, под индексом ГАУ РККА А-6131. Во время советско-финской войны Маузерами (в дополнение к трёхлинейному карабину) довооружали бойцов лыжных разведывательных групп РККА. После начала Великой Отечественной войны некоторое количество пистолетов было передано на вооружение советских партизан, ими были вооружены командиры ряда партизанских отрядов.

ФИНЛЯНДИЯ. В 1917-1918 годы свыше 1000 пистолетов системы Маузер было поставлено из Германии в Финляндию, они использовались финскими вооружёнными формированиями в ходе гражданской войны в стране и в боях против Советской России, в дальнейшем были официально приняты на вооружение финской армии под наименованием «7,63 pist/Mauser» и «9,00 pist/Mauser». Позднее, они были переданы вспомогательным подразделениям. Летом 1940 года на вооружении оставалось 614 пистолетов, они использовались во Второй мировой войне. Тридцать тысяч против 614 пистолетов. Так из чьего же Маузера была выпущена найденная пуля?

Великий киевский князь, - торжественно звучал голос византийца, - непобедимый император Нового Рима вопрошает: почему ты в Болгарии? Что делаешь так далеко от Руси на земле, которая всегда являлась частью Империи и останется таковой вечно?

Ошибаешься, патрикий, - спокойно ответил Святослав. - Земля, на которой мы стоим, славянская, хозяева ее - болгары. Только им решать, кому и зачем на ней находиться.

Эта земля издавна принадлежит Македонии, а она - часть Империи, - горячо возразил патрикий. - Поэтому лишь императорам Нового Рима дозволено распоряжаться ею.

Это земля Болгарии, патрикий, - невозмутимо повторил Святослав. - Знай это сам и передай своему императору.

Хорошо, пусть будет так, - согласился византиец. - В таком случае император готов выкупить у тебя все завоеванные на здешней земле крепости и города. Помимо того, Византия уплатит Руси богатую дань и щедро наградит всех приведенных тобой сюда воинов. Однако после этого ты, великий киевский князь, должен в кратчайший срок навсегда покинуть Болгарию.

В глазах Святослава мелькнул насмешливый блеск.

Это все, что желал мне сказать твой император?

Византиец вскинул подбородок повыше, важно откашлялся.

Великий князь, император Нового Рима вопрошает тебя еще об одном. Почему твои полки не только в Македонии, но и во Фракии? Разве не знаешь, что она - исконная земля Империи?

Святослав, до сего момента смотревший на византийца, перевел взгляд куда-то в горную даль.

Патрикий, я терпеливо внимал тебе, теперь внимательно выслушай меня. Скажи своему императору, что мы, русичи, не печенеги и воюем не из-за денег. И что за землю, на которой мы с тобой сейчас находимся, Русь платила не чужим золотом, а собственной кровью… Скажи, что у Руси братский союз с Болгарией и потому мои дружины на Дунае и Балканах. Скажи, что славянская нога снова твердо стоит во Фракии и Македонии, которые неизвестно отчего Империя считает своими. Коли услышанное будет императору не по праву, передай ему мой совет: раз у Империи не осталось земли в Европе, пускай переселяется в Азию.

Великий князь, мой император просил напомнить о судьбе твоего отца Игоря. Повелитель Нового Рима предупреждает, что твой удел может стать таким же, ибо горе нарушившему границы священной Империи. Помни об этом.

Патрикий, русичи - не слабые женщины и не боятся угроз. Они также не малые дети и не страшатся призраков. Коли твой император забыл об этом, мы напомним ему, что русичи - храбрые воины, привыкшие всегда побеждать любых недругов. Смотри, ромей…

Великий князь, император Нового Рима не только добр и великодушен, но и грозен. Если ты не покинешь Болгарию по собственной воле, он выступит против тебя со всем своим войском. Тогда горе тебе и болгарам.

И впервые за время разговора посол услышал смех Святослава.

Патрикий, посоветуй императору, дабы он не утруждал себя. Мы, русичи и болгары, сами явимся к нему в Царьград. А поскольку твой император любит историю, скажи ему, что я, великий киевский князь Святослав, иду на Вы…

Варда, - заговорил он, - ты слышал рассказ послов, вернувшихся от князя Святослава. В связи с этим хочу знать твое мнение и получить совет… совет солдата и близкого родственника, - многозначительно добавил он после короткой паузы. - Ведь ты лучше, чем кто-либо иной, знаешь русов.

Это так, император. Я не раз сражался вместе с ними и против них. Это воистину страшный враг. Если князь Святослав на самом деле направился к Константинополю… - Склир на мгновение смолк, бросил быстрый взгляд на стоявшего к нему спиной Цимисхия. - Я затрудняюсь дать тебе совет, император, - закончил он.

Цимисхий отошел от окна, остановился против Склира.

Варда, я говорю с тобой, прежде всего, как солдат с солдатом. Поэтому мне нужна правда, а не утонченная лесть или красивая ложь, которые я только и слышу вокруг себя. Знай, что, кроме тебя, я не доверяю полностью ни одному из своих полководцев. Учти, если Империя ответит на вызов князя Святослава, войска против русов и болгар поведешь ты. Скажи, ты уверен в нашей победе?

Мертвые сраму не имут

Как следует из летописи («Преподобного Нестора Российский летописец», СПб. 1863), с такими словами обратился к своим воинам выдающийся древнерусский полководец, князь Киевский (с 955 по 972) Святослав I Игоревич перед сражением с византийцами (970) под городом Доростол (сейчас болгарский город Силистрия): Да не посрамим земли Русския, но ляжем костьми ту: мертвый бо срама не имут.

И Святослав одержал победу, хотя армия Византии под командованием императора Цимисхия превосходила войско Святослава в два с половиной раза.

Византийский историк Лев Диакон, называя русичей «скифами», а византийцев, по традиции, «римлянами», так писал об этом сражении: «Итак, в шестой день недели, 22 июля, при заходе солнца скифы вышли из города, построились в твердую фалангу и, простерши копья свои, решились идти на подвиг... Скифы сильно напали на римлян; кололи их копьями, поражали коней стрелами и всадников сбивали на землю... Конь Анемаса (византийский полководец. - Сост.) частыми ударами копий был сражен на землю; тогда, окруженный фалангою скифов, упал сей муж, превосходивший всех своих сверстников воинскими подвигами.

И так скифы, ободренные его падением, с громким и диким криком бросились на римлян. Устрашенные необыкновенным их натиском, римляне начали отступать».

Смысл выражения: даже в случае проигранной битвы потомкам не в чем упрекнуть погибших, ибо они сделали все, что могли - достойно сражались и погибли с оружием в руках.

Из книги Необъяснимые явления автора Непомнящий Николай Николаевич

МЕРТВЫЕ УМЕЮТ ХОДИТЬ Смешение африканских религий с европейским католицизмом сформировало на Гаити своеобразную спиритическую религию, так называемый культ вуду. Боги культа лоа наделяют жрецов особой силой, с помощью которой те способны оживлять мертвых и создавать

Из книги 100 великих отечественных кинофильмов автора Мусский Игорь Анатольевич

«ЖИВЫЕ И МЁРТВЫЕ» «Мосфильм», 1964 г. В 2-х сериях. Сценарий А. Столпера по роману К. Симонова. Режиссёр А. Столпер. Оператор Н. Олоновский. Художник С. Волков. В ролях: К. Лавров, А. Папанов, О. Ефремов, А. Глазырин, Л. Крылова, Л. Любимова, Л. Любецкий, Б. Чирков, Е. Самойлов, О. Табаков

Из книги Великие советские фильмы автора Соколова Людмила Анатольевна

Из книги Справочник по морской практике автора Автор неизвестен

14.2. Мертвые якоря Мертвыми якорями называются металлические или железобетонные конструкции, которые имеют форму и вес, обеспечивающие им нужную удерживающую способность. Форма якорей должна обеспечить максимальную держащую силу, удерживающая способность – его

Из книги 100 Великих Книг автора Демин Валерий Никитич

84. ГОГОЛЬ «МЕРТВЫЕ ДУШИ» Еще при жизни писателя современники (К. С. Аксаков, С. П. Шевырев) окрестили его знаменитый роман русской «Илиадой». По прошествии полутораста лет эта оценка никак не устарела. Роман-поэма Гоголя входит в число немногих книг, которые определяют само

Из книги Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XX века автора Новиков В И

Живые и мертвые Трилогия (Кн. 1-я - 1955–1959; кн. 2-я - 1960–1964; кн. 3-я- 1965–1970)Книга первая. ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕДвадцать пятого июня 1941 г. Маша Артемьева провожает своего мужа Ивана Синцова на войну. Синцов едет в Гродно, где осталась их годовалая дочь и где сам он в течение полутора

Из книги Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XX века.Книга 1 автора Новиков В. И.

Нагие и мертвые (The Naked and the Dead)Роман (1948)Вторая мировая война. Тихоокеанский театр военных действий. История высадки и захвата американцами вымышленного острова Анапопей, где сосредоточились японцы, развивается как бы на нескольких уровнях. Это хроника боевых действий,

Из книги Особо опасные преступники [Преступления, которые потрясли мир] автора Глобус Нина Владимировна

Из книги Авторская энциклопедия фильмов. Том II автора Лурселль Жак

The Naked and the Dead Нагие и мертвые 1958 - США (135 мин)? Произв. RKO (Пол Грегори), прокат в США Warner· Реж. РАУЛЬ УОЛШ· Сцен. Денис и Терри Сандерз, Рауль Уолш по одноименному роману Нормана Мейлера· Опер. Джозеф Лашелл (Technicolor, Warnerscope)· Муз. Бернард Херрманн· В ролях Алдо Рей (сержант

Из книги Большая Советская Энциклопедия (МЕ) автора БСЭ

Из книги Спецслужбы и войска особого назначения автора Кочеткова Полина Владимировна

МЕРТВЫЕ ГОВОРЯТ ЖИВЫМ В годы второй мировой войны в Главном Политическом Управлении. РККА был создан отдел (позднее - Управление), который был призван вести пропагандистскую работу среди войск и населения противника, а также среди военнопленных. Помимо политработников

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора Душенко Константин Васильевич

«Мертвые души» 520 «…Доедет ли то колесо <…> в Москву или не доедет?» – «Доедет» <…>. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» – «В Казань не доедет». «Мертвые души», роман-поэма, часть I (1842), гл. 1 ? Гоголь, 5:6 521 Игра природы. «Мертвые души», I, 1 ? Гоголь, 5:8 Об изображенной на

автора Серов Вадим Васильевич

Мертвые души Название поэмы (1842) Н. В. Гоголя (1809-1852). Иногда полагают, что выражение было широко употребительным в эпоху крепостного права.В действительности оно родилось только благодаря поэме Гоголя, поскольку такое словосочетание не встречается ни в словарях, ни в

Из книги Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений автора Серов Вадим Васильевич

Только мертвые не возвращаются Слова деятеля Великой французской революции Бертрана Барера (1755-1841), прозванного «Анакреоном (то есть поэтом. - Сост.) гильотины», его речи в Конвенте от 26 мая 1794 г.: «Если бы войска, которыми командовал Ушар, уничтожили всех англичан, вместо

автора Ситников Виталий Павлович

Из книги Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ автора Ситников Виталий Павлович